И.С.Кон ЛИЧНОСТЬ И ЕЕ САМОСОЗНАНИЕ (41)

Экспериментальные исследования конформности поста вили перед психологией ряд вопросов: 1) Каковы предпосылки конформного поведения? 2) С какими личными чертами соотносится конформность, можно ли говорить о конформной личности? 3) Какие психические механизмы обусловливают или опосредствуют конформное поведение и каково при этом соотношение мотивационных (защитные механизмы) и когнитивных факторов? 4) Каковы психологические последствия конформных действий, как сказывается вынужденный отказ от собственных мнений и установок ("противоустановочное поведение") на эмоциональном состоянии, убеждениях и социальном поведении личности после того, как внешнее давление и связанный с ним конфликт проходит?

В центре внимания С.Аша, Р.Крачфилда и их последователей были первые два вопроса. Разумеется, они понимали, что однозначно ответить на эти вопросы нельзя. Прежде всего степень конформности зависит от характера соответствующей ситуации, как объективной, так и субъективной, переживаемой субъектом. Реакция каждого человека на групповое давление будет различной в зависимости от конкретных условий. Так, имеют значение состав и структура группы; значимость (авторитетность) группы для индивида; его собственное положение в группе; значимость обсуждаемых вопросов, насколько они затрагивают непосредственные интересы испытуемого и насколько он к ним подготовлен; степень авторитетности участников взаимоотношения и т.д. Критически анализируя опыты Аша, советские психологи отмечали, что его опыты, строго говоря, проверяли не столько влияние на мнение индивида групповых норм, сколько его отношение к группе как к источнику информации. Кроме того, лабораторные опыты не воспроизводят всей сложности реальной социальной ситуации [16]. Есть разница между случайной группой, составленной для эксперимента, между членами которой отсутствуют устойчивые личные и функциональные отношения, и органичным коллективом, члены которого связаны друг с другом значимой совместной деятельностью. Давление группы будет ощущаться тем сильнее, чем важнее для индивида принадлежность к данной группе, чем строже групповая дисциплина и чем больше данное расхождение затрагивает основные групповые ценности. Одно дело разойтись со случайными людьми в оценке длины отрезков, другое дело – разойтись с товарищами по работе в решении принципиального вопроса.

Расхождение с авторитетным коллективом, принадлежность к которому существенна для личности, неизбежно затрагивает ее ценностные ориентации и самоуважение. Человек не может ежесекундно проверять и взвешивать все свои слова и жесты, очень многие его мысли и действия являются автоматическими. Делая то, что принято в его кругу, он считает это само собой разумеющимся. Но как быть, если вдруг возникает расхождение?

В этой ситуации и сказывается, что личность не есть простая функция частной "социальной роли", что в каждом нашем поступке аккумулирован весь наш осознанный и даже неосознанный жизненный опыт.

Отдельные эпизоды конформного поведения в экспериментальных или реальных условиях еще не дают оснований считать человека психологически конформным. Помимо многообразия жизненных ситуаций значение имеет сложность ролевой структуры личности и ее референтных групп. Личность может проявлять высокую степень конформности в одной, более жестко структурированной роли и самостоятельность – в другой, допускающей более широкую вариативность.

Многое зависит и от уровня компетентности.

В одном эксперименте [17] группа испытуемых решала задачи на мысленную перестройку пространственных форм. Каждый участник, не общаясь с другими, сообщал свое решение экспериментатору и одновременно указывал, насколько он уверен в правильности своего решения. Наиболее способные к такого рода деятельности люди обнаружили не только объективно более высокие результаты, но и большую уверенность в них, а тем самым и в своей способности к решению подобных задач. Во второй серии опыта испытуемым разрешили, прежде чем ответить самим, прослушать, как решили задачу другие участники, причем им "подсказывались" неверные ответы. У более способных людей число правильных ответов в новой ситуации несколько уменьшилось, одновременно снизилась и их уверенность в себе. Менее способные испытуемые, следуя подсказке, стали теперь, как правило, отвечать неверно, а их уверенность в правильности своих решений значительно возросла. Таким образом, изменившаяся ситуация (групповое давление) повлияла на всех, но в разной степени и в разных направлениях. Более способные и, что Особенно важно, сознающие свои способности люди в своих суждениях ориентируются преимущественно на собственное мнение, хотя расхождение с группой в какой-то мере снижает их самооценку. Менее компетентные и способные, напротив, ориентируются преимущественно на чужое мнение, а главным критерием самооценки служит для них совпадение с мнением большинства, то есть налицо конформное поведение.

Однако есть люди, проявляющие высокую конформность постоянно, в самых разнообразных ситуациях. Изучив группу таких людей, тот же Р.Крачфилд пришел к выводу, что им свойственны некоторые общие черты: в познавательный, когнитивной, сфере – менее развитый интеллект, замедленность мыслительных процессов, отсутствие оригинальных идей; в сфере мотивации и эмоций – меньшая сила характера, пониженное самообладание в стрессовых ситуациях, эмоциональная скованность, подавленные импульсы, тревожность; в сфере самосознания – выраженное чувство личной неполноценности, пониженное самоуважение, недостаток веры в себя, большая поверхностность и меньшая реалистичность представлений о себе, чем у "независимых"; в сфере общения – повышенная озабоченность мнением о них других людей, пассивность, внушаемость, зависимость и в то же время недоверчивость и настороженность в межличностных отношениях. Способность правильно судить о людях у конформистов ниже, чем у "независимых" субъектов. Их личные установки и ценности отличаются обыденностью, тяготением к морализированию, нетерпимостью ко всему, что кажется "отклонением от нормы", что связано с общим догматизмом, стереотипностью мышления. По некоторым данным, конформность статистически коррелирует с невротизмом, хронической тревожностью, авторитарностью.

Повод для определенной личностной интерпретации конформности представляло сходство черт "конформиста" и так называемой "авторитарной личности". Понятие это было первоначально введено Э.Фроммом для обозначения типа "социального характера", делающего человека потенциально предрасположенным к восприятию и усвоению фашистской идеологии. Позже группа американских ученых во главе с Т.Адорно попыталась эмпирически обосновать это понятие, проследив связь между расово-этническими предубеждениями и антидемократическими взглядами, с одной стороны, и некоторыми психологическими особенностями личности – с другой [18]. "Авторитарную личность" характеризуют, по мнению этих исследователей, следующие главные черты: конвенционализм – строгая приверженность обыденным, общепринятым нормам и ценностям американского "среднего класса"; авторитарное подчинение – некритическое отношение к идеализированным моральным авторитетам своей группы; авторитарная агрессия – подозрительность, презрительно-враждебное отношение к людям, поведение которых чем-то выделяется из массы; антиинтрацепция – негативное отношение к эмоциям, чувственным удовольствиям, воображению, культ практицизма в противоположность эстетической активности; суеверия и стереотипность мышления; ориентация на власть и "твердость" – идентификация с властными фигурами, всяческое подчеркивание силы и твердости; разрушительность и цинизм враждебное отношение к людям вообще и стремление их принизить; проективность – настороженное отношение к миру и тенденция проецировать вовне собственные подавленные импульсы, приписывать их кому-то другому.

Подвергнув две крайние группы людей – наиболее и наименее авторитарных – клиническому обследованию с помощью проективных тестов, исследователи заключили, что они сильно отличаются друг от друга и по характеру самосознания. "Неавторитарная (толерантная) личность" обнаруживает гораздо большую готовность и способность осознавать свои отрицательно оцениваемые тенденции и импульсы (такие, как страх, слабость, пассивность, агрессивные чувства). "Авторитарная личность", напротив, не способна удовлетворительно интегрировать их в своем самосознании и поэтому – защитная реакция! – не осознает их. Стремления "авторитарной личности" направлены главным образом к достижению внешнего успеха, престижа и материальных благ, оставляя мало места для личных, интимных привязанностей и удовлетворенности деятельностью как таковой. Неспособность к эмоциональным и глубоким личным отношениям в сочетании с представлением о мире как угрожающем и враждебном заставляет ее стремиться либо самой овладеть властью, либо привлечь людей, облеченных властью, на свою сторону.

Теория "авторитарной" личности имела явно антифашистскую направленность. Однако ее теоретико-методологические основы весьма шатки. Социологически главный порок концепции "авторитарной личности" в том, что идеологические ориентации, имеющие явно социальную природу (этническая и расовая предубежденность, антидемократизм и т.п.), она пытается вывести "изнутри" индивидуального сознания как проявления личностной неадекватности [19]. Хотя какие-то свойства личности делают ее неодинаково восприимчивой к тем или иным идеям, содержание этих идей не может быть выведено из внутрипсихических процессов. Расист совсем не обязательно невротик или психопат. Население южного американского штата Миссисипи сильнее предубеждено против негров, чем население штата Миннесота не потому, что в Миссисипи больше невротиков, а потому, что расизм составляет здесь неотъемлемую часть общественной психологии, что, в свою очередь, объясняется социальными, а не индивидуально-психологическими причинами.

Не меньше возражений вызывает психоаналитическая трактовка "авторитарного синдрома" как исключительно эго-защитного феномена. Авторитаризм может быть просто частным случаем более общей когнитивной черты – догматизма. Догматическое сознание – "закрытое сознание", невосприимчивое к информации, противоречащей ранее сложившимся убеждениям. Оно отличается узостью кругозора, побуждающей личность воспринимать окружающий мир в черно белом варианте, как нечто неизменное, раз и навсегда фиксированное. "Овеществление" мира, естественно, распространяется и на собственное "Я", подвижность и изменчивость которого кажется недостатком по сравнению со стабильностью нормативного эталона, воспринимаемого как идеал. Но когнитивная авторитарность может быть следствием не только "закрытости сознания", а также низкого образовательного, культурного уровня в сочетании с недостатком самостоятельности в труде и общественной деятельности. На первый план при этом снова выходят макросоциальные условия – классовое угнетение, отчуждение труда и т.д.

Экспериментальные исследования конформности, абстрагирующиеся от этих факторов, дают весьма противоречивые результаты. Разные авторы по-разному трактуют соотношение конформности с такими явлениями, как подражание, внушение, потребность в одобрении, соглашательство, обыденность и т.д. Что же касается рефлексивного "Я", то, Хотя установлено наличие слабой обратной связи между конформностью и самоуважением (сопряжение высокой конформности с низким самоуважением), корреляция некоторых других черт личности и ее поведения, особенно авторитаризма, с конформностью представляется психологам весьма проблематичной.

Дело здесь не только в неопределенности и несогласованности психологических категорий. Постановка экспериментов Аша и других строилась на абстрактном противопоставлении индивида и группы, допускавшем только два типа поведения – конформное и неконформное. Личность могла утвердить в них свою независимость только отрицательно, сказав "нет". Между тем, как убедительно показали многолетние исследования группы советских психологов под руководством А.В.Петровского, если вместо произвольной подставной группы берутся взаимоотношения людей в реальных коллективах, сплоченных совместной деятельностью, общими делами и т.д., конфликт может разрешаться путем не только подчинения индивида группе (конформность) или сохранения прежней позиции (независимость), но и сознательного принятия личностью групповых норм и стандартов, что как раз и характерно для взаимоотношений внутри социалистических трудовых коллективов. Наряду с внутригрупповой внушаемостью, когда индивид бесконфликтно принимает, усваивает мнение группы, и конформностью, когда расхождение мнений индивида и группы разрешается путем уступки групповому давлению, существует коллективистическое самоопределение, когда личность сознательно принимает основные ценности коллектива и готова отстаивать их даже вопреки мнению большинства, которое от этих ценностей отступило.

В серии экспериментов психолога И.А.Оботуровой сначала выяснялись ценностные ориентации группы школьников, а затем от имени подставной группы им предъявлялись противоречащие этим ценностям суждения. Создавалась своего рода "психологическая центрифуга", позволявшая выявить людей, способных в условиях группового давления отстаивать первоначально принятую группой (и ими самими) позицию, которой группа якобы изменила, и отделить их от индивидов, поддавшихся давлению и изменивших первоначальному выбору. Этот эксперимент подтвердил, что сила коллективистического самоопределения зависит как от общих, ранее сформировавшихся ценностных ориентаций личности, так и от степени сплоченности группы, вовлеченности ее членов в совместную деятельность и ценностно-ориентационного единства коллектива.

Сознательное коллективистское самоопределение внешне может показаться похожим на конформность, но в действительности в корне противоположно ей. Самостоятельность проявляется здесь не негативно, как отсутствие зависимости, а позитивно, как сохранение верности ранее выбранным ценностям, высокая социальная включенность и выдвижение конструктивных предложений и альтернатив.

Еще на одну слабую сторону американских исследователей конформности указал французский социальный психолог С.Московиси, отметив, что, каковы бы ни были их субъективные намерения, функционалистская модель "социального влияния", из которой они исходят, идеологически консервативна [20]. "Группа" изображается в ней как нечто единое и стабильное, а социальное влияние – как распределенное неравно и направленное прежде всего на поддержание и укрепление социального контроля и согласия. Между тем реальные социальные группы и коллективы большей частью неоднородны, в них происходит борьба мнений, интересов и т.д.

Это верно и применительно к социалистическим коллективам. Исчезновение классового антагонизма не означает всеобщего согласия и бесконфликтности. Ничто новое не утверждается без борьбы. В коллективе, где отношения строятся на демократических, подлинно коллективистских началах, потенциальным источником и реципиентом влияния является каждый его член, независимо от своего ранга, и это влияние может быть направлено как на поддержание существующих норм, так и на их изменение в соответствии с новыми потребностями и задачами общей деятельности. Но это неизбежно влечет за собой возникновение и разрешение конфликтных ситуаций, причем главным фактором здесь является не влияние арифметического большинства, а стиль поведения той части группы (степень ее активности, способности убедить колеблющихся), новаторские, инициативные требования которой обоснованны и отвечают коренным потребностям развития данного коллектива, а также общества в целом.

Поэтому в социально-нравственной оценке деятельности любого конкретного коллектива имеет значение не только уровень его сплоченности и ее идейная основа, но и нравственный климат, предполагающий демократичность, самокритичность, обеспечивающий возможность беспрепятственного выдвижения, обсуждения и в случае одобрения реализации новых идей и начинаний.

Групповые и общественные интересы, особенно если речь идет о непосредственных, ближайших интересах, далеко не всегда совпадают. И групповой эгоизм нисколько не лучше индивидуального.

Проявления группового эгоизма и местничества не только противоречат принципам социалистической социально-экономической политики и несовместимы с нравственными нормами нашего общества, но и нередко наносят прямой ущерб, создавая диспропорции или иные помехи для планомерного и эффективного развития экономики. Не случайно в постановлениях пленумов ЦК КПСС, состоявшихся в 1983-1984 гг., в выступлениях руководителей нашей партии и государства подчеркивалась необходимость поставить решительный заслон подобного рода явлениям.

Отнюдь не однородна и индивидуальная мотивация поведения членов группы. Эксперименты убедительно показывают, что желание быть "как все", как большинство вовсе не так всеобще, как полагали американские исследователи. Эта установка противоречит не менее значимой потребности личности быть и сознавать себя самобытной, оригинальной. Отсюда разные реакции на расхождение с группой. Один человек, осознав, что отличается от других, старается уподобиться им (конформность), другой апеллирует к идее сосуществования, добиваясь признания своих мнений такими же законными и нормальными, как мнение большинства (принцип нормализации), третий же идет на открытый конфликт с большинством, добиваясь изменения общей ситуации, перестройки ее в соответствии со своими идеями (принцип обновления).