- 1157 Просмотров
- Обсудить
Ирландская мелодия На брань летит младой певец, Дней мирных бросив сладость; С ним меч отцовский — кладенец, С ним арфа — жизни радость. «О, песней звонких край родной, Отцов земля святая, Вот в дань тебе меч острый мой, Вот арфа золотая!» Певец пал жертвой грозных сеч; Но, век кончая юный, Бросает в воду острый меч И звонкие рвет струны. «Любовь, свободу, край родной, О струны, пел я с вами; Теперь как петь в стране вам той, Где раб звучит цепями?»
Примечания
Перевод стихотворения Томаса Мура.
И. И. Козлов. Полное собрание стихотворений.
Ленинград: "Советский писатель", 1960.
(Князю П. А. Вяземскому)1 Ночь. Манфред один. Тень, в виде молодой прекрасной женщины, поет: Когда луна сребрит поток, И червь, светясь, в траве трепещет, И на кладбище огонек, А влажный пар в болотах блещет; Когда вой сов тревожит лес, И звезды падают с небес, И ветерок в унылой тьме Меж листьев дремлет на холме,— В тот час и с властью, и с клеймом На сердце лягу я твоем. Сон крепкий очи и сомкнет, Но дух твой смутный не уснет. Есть тени — им не исчезать; Есть думы — их не отогнать. В твоей написано судьбе, Чтоб одному не быть тебе. Как бы одет в туман густой, Как обвит в саван гробовой, Так будешь жить обворожен, Безвестной власти покорен. Хоть невидимкой буду я, Твой взор почувствует меня, Как то, что прежнею порой И было, и опять с тобой; И, в тайном ужасе твоем Когда посмотришь ты кругом,— Ты удивишься, что уж я Пропала, как и тень твоя; И будешь ты от всех таить, Под чьею властью должен жить. Волшебным словом ты клеймен, В купель проклятья погружен; Эфирный дух тебя схватил, Тебя он сетью окружил. И голос есть у ветерка, И веет с ним к тебе тоска; Спокойной ночи тишина Тебе в отраду не дана, А днем есть солнце над тобой, Еще страшнее тьмы ночной. Из слез твоих мной извлечен Сок страшный — смерть вливает он; В нем та кровь черная твоя, Что в черном сердце у тебя; С улыбки сорвана твоей Змея, клубящаяся в ней; И чары взяты с уст твоих,— Отрава вся таилась в них. Теперь на деле видно мне, Что яд сильнейший был в тебе. За мрачный дух твоих козарств, За бездны тайные лукавств, За кротость ложную очей, Змею-улыбку, яд речей, За дар твой дивный убедить, Что с сердцем ты, что мог любить, За твой к чужим страданьям хлад, За то, что Каину ты брат,— Ты властью обречен моей Носить твой ад в душе твоей. Фиал в руках,— уже я лью Проклятье на главу твою; И ты покоя не найдешь, И не уснешь, и не умрешь, И смерти будешь ты желать, Страшась всечасно умирать; Но вот уж ты обворожен, Незвучной цепью окружен; И сердцем и умом страдай. Свершились чары. Увядай!
Примечания
Перевод монолога из «Манфреда» Байрона (действие 1, явление 1).
И. И. Козлов. Полное собрание стихотворений.
Ленинград: "Советский писатель", 1960.
Когда пробьет печальный час Полночной тишины И звезды трепетно горят, Туман кругом луны: Тогда задумчив и один, Спешу я к роще той, Где, милый друг, бывало, мы Бродили в тьме ночной. О, если в тайной доле их Возможность есть душам Слетать из-за далеких звезд К тоскующим друзьям,— К знакомой роще ты слетишь В полночной тишине, И дашь мне весть, что в небесах Ты помнишь обо мне! И, думой сердца увлечен, Ту песню я пою, Которой, друг, пленяла ты Мечтательность мою. Унылый голос ветерок Разносит в чуткой тьме, В поляне веет и назад Несет его ко мне. А я... я верю... томный звук От родины святой На песнь любимую ответ Души твоей младой.
И.Козлов. Стихотворения.
Библиотека поэта, малая серия, 2-е изд.
Москва: Советский писатель, 1948.
Родина святая, Край прелестный мой! Всё тобой мечтая, Рвусь к тебе душой. Но, увы, в неволе Держат здесь меня, И на ратном поле Не сражаюсь я! День и ночь терзался Я судьбой твоей, В сердце отдавался Звук твоих цепей. Можно ль однородным Братьев позабыть? Ах, иль быть свободным, Иль совсем не быть! И с друзьями смело Гибельной грозой За святое дело Мы помчались в бой. Но, увы, в неволе Держат здесь меня, И на ратном поле Не сражаюсь я! И в плену не знаю, Как война горит; Вести ожидаю — Мимо весть летит. Слух убийств несется, Страшной мести след; Кровь родная льется,— А меня там нет! Ах, средь бури зреет Плод, свобода, твой! День твой ясный рдеет Пламенной зарей! Узник неизвестный, Пусть страдаю я,— Лишь бы, край прелестный, Вольным знать тебя!
И.Козлов. Стихотворения.
Библиотека поэта, малая серия, 2-е изд.
Москва: Советский писатель, 1948.
В пространстве я плыву сухого океана; Ныряя в зелени, тону в ее волнах; Среди шумящих нив я зыблюся в цветах, Минуя бережно багровый куст бурьяна. Уж сумрак. Нет нигде тропинки, ни кургана; Ищу моей ладье вожатую в звездах, Вот облако блестит;— заря на небесах... О, нет!— то светлый Днестр,— то лампа Аккермана. Как тихо! постоим: далеко слышу я, Как вьются журавли; в них сокол не вглядится; Мне слышно — мотылек на травке шевелится, И грудью скользкою в цветах ползет змея. Жду голоса с Литвы — туда мой слух проникнет... Но едем,— тихо всё — никто меня не кликнет.
И.Козлов. Стихотворения.
Библиотека поэта, малая серия, 2-е изд.
Москва: Советский писатель, 1948.
Hast thou prayed... Десдемона, Десдемона! Далека тревог земных, К нам из тучи с небосклона Ты дрожишь звездой любви. Ты красу свою и младость Обрекла мечте святой; Но тебе мелькнула радость Под могильной пеленой. Кто небесным лишь дышала, Та цвести здесь не могла; В бурях неги ты искала,— Розу молния сожгла. И мольбе твоей, и стону Африканец не внимал; В страсти буйной Десдемону Он для сердца сберегал. И любовник безнадежной, Звездный мир страша собой, Всё кометою мятежной Он стремится за тобой.
И.Козлов. Стихотворения.
Библиотека поэта, малая серия, 2-е изд.
Москва: Советский писатель, 1948.
А. С. Пушкину But I have lived and have not lived in vain. Среди Альбиона туманных холмов, В долине, тиши обреченной, В наследственном замке, под тенью дубов, Певец возрастал вдохновенной. И царская кровь в вдохновенном текла, И золота много судьбина дала; Но юноша гордый, прелестный,— Высокого сана светлее душой, Казну его знают вдова с сиротой, И звон его арфы чудесный. И в бурных порывах всех чувств молодых Всегда вольнолюбье дышало, И острое пламя страстей роковых В душе горделивой пылало. Встревожен дух юный; без горя печаль За призраком тайным влечет его вдаль — И волны под ним зашумели! Он арфу хватает дрожащей рукой, Он жмет ее к сердцу с угрюмой тоской: Таинственно струны звенели. Скитался он долго в восточных краях И чудную славил природу; Под радостным небом в душистых лесах Он пел угнетенным свободу; Страданий любви исступленной певец, Он высказал сердцу все тайны сердец, Все буйных страстей упоенья; То радугой блещет, то в мраке ночном Сзывает он тени волшебным жезлом — И грозно-прелестны виденья. И время задумчиво в песнях текло; И дивные песни венчали Лучами бессмертья младое чело,— Но мрака с лица не согнали. Уныло он смотрит на свет и людей; Он бурно жизнь отжил весною своей, Надеждам он верить страшится; Дум тяжких, глубоких в нем видны черты; Кипучая бездна огня и мечты — Душа его с горем дружится. Но розы нежнее, свежее лилей Мальвины красы молодые, Пленительны взоры сапфирных очей И кудри ее золотые; Певец, изумленный, к ней сердцем летит, Любви непорочной звезда им горит,— Увядшей расцвел он душою; Но злоба шипела, дышала бедой,— И мгла, как ужасный покров гробовой, Простерлась над юной четою. Так светлые воды красуясь текут И ясность небес отражают; Но, встретя каменья, мутятся, ревут, И шумно свой ток разделяют. Певец раздражился, но мстить не хотел, На рок непреклонный с презреньем смотрел; Но в горести дикой, надменной И в бешенстве страсти, в безумьи любви, Мученьем, отрадой ему на земли — Лишь образ ея незабвенный! И снова он мчится по грозным волнам; Он бросил магнит путеводный, С убитой душой по лесам, по горам Скитаясь, как странник безродный. Он смотрит, он внемлет, как вихри свистят, Как молнии вьются, как громы гремят И с гулом в горах умирают. О вихри! о громы! скажите вы мне: В какой же высокой, безвестной стране Душевные бури стихают? С полночной луною беседует он, Минувшее горестно будит; Желаньем взволнован, тоской угнетен, Клянет, и прощает, и любит. «Безумцы искали меня погубить,— Все мысли, все чувства мои очернить; Надежду, любовь отравили, И ту, кто была мне небесной мечтой И радостью сердца и жизни душой,— Неправдой со мной разлучили. «И дочь не играла на сердце родном! И очи ее лишь узрели... О, спи за морями, спи ангельским сном В далекой твоей колыбели! Сердитые волны меж нами ревут,— Но стон и молитвы отца донесут... Свершится... из ранней могилы Мой пепел поднимет свой глас неземной, И с вечной любовью над ней, над тобой Промчится мой призрак унылый!» Страдалец, утешься!— быть может, в ту ночь, Как грозная буря шумела, Над той колыбелью, где спит твоя дочь, Мальвина в раздумьи сидела; Быть может, лампады при бледных лучах, Знакомого образа в милых чертах Искала с тоскою мятежной,— И, сходство заметя любимое в ней, Мальвина, вздыхая, младенца нежней Прижала к груди белоснежной! Но брань за свободу, за веру, за честь В Элладе его пламенеет, И слава воскресла, и вспыхнула месть,— Кровавое зарево рдеет. Он первый на звуки свободных мечей, С казною и ратью и арфой своей Летит довершать избавленье; Он там, он поддержит в борьбе роковой Великое дело великой душой — Святое Эллады спасенье. И меч обнажился, и арфа звучит, Пророчица дивной свободы; И пламень священный ярчее горит, Дружнее разят воеводы. О край песнопенья и доблестных дел, Мужей несравненных заветный предел — Эллада! Он в час твой кровавый Сливает свой жребий с твоею судьбой! Сияющий гений горит над тобой — Звездой возрожденья и славы. Он там!.. он спасает!.. и смерть над певцом! И в блеске увянет цвет юный! И дел он прекрасных не будет творцом, И смолкли чудесные струны! И плач на Востоке... и весть пронеслась, Что даже в последний таинственный час Страдальцу былое мечталось: Что будто он видит родную страну, И сердце искало и дочь и жену,— И в небе с земным не рассталось!
Примечания
1. But I have lived and have not lived in vain — Но что ж? я жил, и жил недаром (англ.)
2. Лорд Бейрон происходит от царей: шотландский Иаков II был предок его по матери (Прим. автора).
И.Козлов. Стихотворения.
Библиотека поэта, малая серия, 2-е изд.
Москва: Советский писатель, 1948.
Элегия лорда Байрона (Перевод с английского) Была пора — они любили, Но их злодеи разлучили; А верность с правдой не в сердцах Живут теперь, но в небесах. Навек для них погибла радость: Терниста жизнь, без цвета младость, И мысль, что розно жизнь пройдет, Безумства яд им в душу льет. Но в жизни, им осиротелой, Уже обоим не сыскать, Чем можно б было опустелой Души страданья услаждать; Друг с другом розно, а тоскою Сердечны язвы все хранят, Так два расторгнутых грозою Утеса мрачные стоят; Их бездна с ревом разлучает, И гром разит и потрясает, — Но в них ни гром, ни вихрь, ни град, Ни летний зной, ни зимний хлад Следов того не истребили, Чем некогда друг другу были. Коллеридж. (Из поэмы Кристабель) Прости! и если так судьбою Нам суждено,— навек прости! Пусть ты безжалостна — с тобою Вражды мне сердца не снести. Не может быть, чтоб повстречала Ты непреклонность чувства в том, На чьей груди ты засыпала Невозвратимо сладким сном! Когда б ты в ней насквозь узрела Все чувства сердца моего, Тогда бы, верно, пожалела, Что столько презрела его. Пусть свет улыбкой одобряет Теперь удар жестокий твой: Тебя хвалой он обижает, Чужою купленной, бедой. Пускай я, очернен виною, Себя дал право обвинять; Но для чего ж убит рукою, Меня привыкшей обнимать? И верь, о, верь! пыл страсти нежной Лишь годы могут охлаждать; Но вдруг не в силах гнев мятежной От сердца сердце оторвать. Твое — то ж чувство сохраняет; Удел же мой — страдать, любить!— И мысль бессмертная терзает, Что мы не будем вместе жить. Печальный вопль над мертвецами С той думой страшной как сравнять?— Мы оба живы, но вдовцами Уже нам день с тобой встречать. И в час, как нашу дочь ласкаешь, Любуясь лепетом речей, Как об отце ей намекаешь, Ее отец в разлуке с ней. Когда ж твой взор малютка ловит,— Ее целуя, вспомяни О том, тебе кто счастья молит, Кто рай нашел в твоей любви. И если сходство в ней найдется С отцом, покинутым тобой, Твое вдруг сердце встрепенется, И трепет сердца — будет мой. Мои вины, быть может, знаешь,— Мое безумство можно ль знать? Надежды — ты же увлекаешь, С тобой увядшие летят. Ты потрясла моей душою; Презревший свет, дух гордый мой Тебе покорным был; с тобою Расставшись, расстаюсь с душой! Свершилось всё! слова напрасны, И нет напрасней слов моих,— Но в чувствах сердца мы не властны, И нет преград стремленью их. Прости ж, прости! Тебя лишенный,— Всего, в чем думал счастье зреть, Истлевший сердцем, сокрушенный. Могу ль я больше умереть?
И.Козлов. Стихотворения.
Библиотека поэта, малая серия, 2-е изд.
Москва: Советский писатель, 1948.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.