- 1008 Просмотров
- Обсудить
Юмористические стихотворения
* * * * *
Когда-то я был на охоте
Среди непролазной тайги,
И там повстречалось мне, вроде,
Жилище старухи Яги.
Стоял вдалеке от дороги
Тот дом, грубоват, нелюдим,
И были куриные ноги
Огромных размеров под ним.
А дело-то было зимою,
И вечером, кроме того,
Уж слились снега с полутьмою -
Не видно почти ничего.
Подумал: «Зайду-ка в избушку.
Хоть в окнах не видно огня,
Но, может быть, дома старушка
И, может быть, впустит меня.»
Я в дверь постучался: ни звука,
Ни что не нарушало тьму.
«Ну что ж, коль такая вот штука,
Придётся зайти самому».
Вошёл я, свечу зажигая.
Яги дома нет, лишь сова -
Помощница ведьмы седая
В нечистых делах колдовства.
Откинувши все суеверья,
Сжав крепче двустволки приклад,
Я сел на скамью. В печке зелья
И снадобья тихо кипят.
Подумал я: «Выпью-ка чарку,
Согреюсь морозу назло -
На улице очень не жарко
И в доме весьма не тепло».
Я выпил какое-то зелье,
Почувствовал, что от питья
Такого в пучину веселья
Душа устремилась моя.
Но в печке вдруг что-то завыло
И кровля качнулась над ней -
В дом ведьма с неистовой силой
Влетела на ступе своей.
Старуха безумно вскричала:
«Негодник! Что делаешь ты!
Я издали дух твой узнала
За три непролазных версты.
Не трогай питьё колдовское,
Отваров волшебных не пей,
Ни-то погоню я метлою
Тебя из избушки взашей!»
Как близок я был от могилы,
Страх стиснул вдруг сердце моё!
Но я всё ж нашёл в себе силы
Поднять на колдунью ружьё.
И тут приключилось такое!
Вдруг злоба нашла на Ягу:
Она, размахнувшись метлою,
Мне врезала прямо по лбу.
С оружия не было толку.-
Схватившись руками за стол,
Сознанье теряя, двустволку
Я выронил прямо на пол.
Что дальше в избушке той стало
Со мною, я помню едва,
Что Баба Яга вытворяла
И чем занималась сова.
Очнулся я вскоре в больнице.
И, бабу лихую кляня,
Я думал: «Зачем же явиться
Сподобило к ведьме меня»?..
Заштопали лоб мой отменно.
Мне лучше - спасибо врачам.
Вот выпишусь, и непременно
В стихах похвалу им воздам.
И в церковь отправлюсь я, чтобы
Поклясться крестом и рукой,
Что к ведьмам в лесные чащобы
Я впредь не пойду - ни ногой.
* * * *
Гимн любви
Живи в веках, моя любовь,
Меж наций и народов:
Люблю я сладкую морковь -
Царицу огородов.
Царица, о послушай ты:
К тебе я страсть питаю,
Ты дух вселенской красоты,
Явившийся из рая.
О, ты меня не отвергай,
Ни в будущем, ни ныне -
Твой красноватый горностай
Мне вечная святыня.
Я на часах безмерно рад
Стоять на огороде,
Как гвардии твоей солдат -
Дворцовой стражи вроде.
Пусть нежная моя любовь
К тебе веками длится!
Не отвергай же о, Морковь,
Меня, моя царица!
* * * * *
Пришёл мороз декабрьских дней,
И в жилах стынет кровь -
О, где же ты, дитя полей,
Моя любовь-Морковь!
О, повелительница грёз,
На век расстались мы:
Тебя убил седой мороз -
Посланник злой зимы.
О, где твой красноватый стан,
Неужто в плен оков
Он угодил, попав в туман
Декабрьских злых снегов.
О, как же я его любил
Твой нежный стан, но ах
Его объял, запорошил
Холодный белый прах.
Ты умерла, увы, Морковь,
Ты сгинула во тьме,
Но ты на век, моя любовь,
Любезна будешь мне.
* * * *
Эпиграмма
Она по десятку раз на дню
Без страха и сожаленья
Надменно меня придаёт огню -
Огню своего презренья.
А что же я? Ну а мне плевать!-
Я в ненависти упрямый:
Как встарь я буду ей посвящать
Воинственные эпиграммы.
Пусть не покидает меня пока
Поэзии Бог - Наитий!
Пусть будет слово острей штыка,
Тарантула ядовитей!
* * * * *
Лев
(Басня)
В лесу, как раз под новый год,
Лесной парламент заседал:
Там были: Вепрь, Лис, Волк и Кот,
А председателем Шакал.
И я там тоже побывал
Как журналист и рифмоплёт,
И вот я обо всём в журнал
Пишу подробнейший отчёт.
Признаюсь честно, что сперва
Весь зал ревел, гудел, шумел -
Вопрос решался, как бы Льва
Нам отстранить от царских дел.
Шакал кричал: «Лев- дармоед!
Его от власти отрешить!»
И вторил спикеру совет:
«Льва отрешить! Льва низложить!»
Кот выл: «Он предал свой народ,
Он болен так, что жив едва!
Как честный депутат, как Кот
Я требую: гоните Льва!»
И Волк, избранник от волков,
Кричал с трибуны: «Как он смел!
Он бьёт нас, как трусливых псов!
Вот произвол! Вот беспредел!
Меня он в яме продержал
(Я вам открыто говорю)
Всего за то, что я задрал
Осла, двух Зайцев и Свинью!»
Козёл кричал: «Да нет делов -
Наш Лев - отъявленнейший гад!
Зачем не любит он козлов.
Ух тоже мне - аристократ!
Он мне испортил кровь и мех,
Лишил дохода он меня,
Русалок разогнавши всех,
С которых так кормился я.
Меня назвал он «сутенёр»
И посадить хотел на кол!
Позор ему! Позор! Позор!
Я вам ни кто-нибудь: КОЗЁЛ!»
Царя решили отрешить
От власти, выгнав тут же вон.
Ну что же, так тому и быть -
Закон суров, а всё ж закон.
Шакал другой ещё потом
Закон издал, что так вот мол
Теперь не гоже Льву быть Львом,
Теперь пусть будет Лев - Осёл.
И, вскоре лес покинув сам,
И с новью сжиться не хотев,
Лев жил, не кланяясь Козлам,
Всегда он помнил: Лев есть Лев.
У Льва по-прежнему дела
Идут обычным чередом.-
Не превратился он в Осла,
Оставшись благородным Львом.
Лев, как и встарь, и горд, и прям,
Он помнит, что такое честь
На зло Шакалам и Козлам,
Которых и не перечесть.
Вот, господа, мораль для Вас:
Осла из истинного Льва
Не может сделать, ни указ,
Ни окруженье, ни молва.
Коль ты на свет рождён был Львом,
Так помни свой священный сан,
Чтоб ни узнать тебе потом,
Что ты не Лев, а так… Баран.
Где б Львов подобных раздобыть,
Но нет их, нам же на беду.
Их всех успели перебить
Ещё в семнадцатом году.
* * * * *
В Воробьёве я пример нашёл
Исполина иль богатыря:
Он высок, силён, плечист - орёл,
Хоть произошёл от воробья.
* * * * * *
О столица великой Европы,
О блестящий и гордый Париж!
Я б к тебе прибежал антилопой,
Я б к тебе прилетел, словно стриж!
Я б тебя полюбил без сомненья
И остался б с тобою на век,
Но увы, о Париж, к сожаленью
Я всего лишь, всего человек.
Я не стриж, да и не антилопа,
Я из дальней и бедной страны,
И до вас мне, Париж и Европа,
Так примерно, как и до Луны.
Но на грёзы запрет не наложишь:
От чего же нельзя помечтать.
О, Париж, каждой ночью тревожишь
Ты мне душу опять и опять.
Я тебя вижу в чудных виденьях.
Ришелье, Людовик и Версаль
Воскресают, как духи-виденья,
И уходят в прекрасную даль.
И, блаженствуя в мягкой постели,
Перенесшийся в сказочный сон,
Я сражаюсь в огне Ла-Рошели.
Защищая её бастион.
И, объятый иллюзией странной,
Я воочью вдруг вижу потом
Сам себя вмести с девою Жанной
В страшной сечи с мечём и щитом.
Я рублюсь, словно рыцарь в сраженье,
Но во мне зазвенела стрела:
Я погиб - я проснулся: виденье
Ночь на крыльях своих унесла.
Белым утром исчезла Европа
И растаял далекий Париж.
Ах зачем же я не антилопа,
Почему ж я хотя бы не стриж…
* * * * *
Когда-то я был на охоте
Среди непролазной тайги,
И там повстречалось мне, вроде,
Жилище старухи Яги.
Стоял вдалеке от дороги
Тот дом, грубоват, нелюдим,
И были куриные ноги
Огромных размеров под ним.
А дело-то было зимою,
И вечером, кроме того,
Уж слились снега с полутьмою -
Не видно почти ничего.
Подумал: «Зайду-ка в избушку.
Хоть в окнах не видно огня,
Но, может быть, дома старушка
И, может быть, впустит меня.»
Я в дверь постучался: ни звука,
Ни что не нарушало тьму.
«Ну что ж, коль такая вот штука,
Придётся зайти самому».
Вошёл я, свечу зажигая.
Яги дома нет, лишь сова -
Помощница ведьмы седая
В нечистых делах колдовства.
Откинувши все суеверья,
Сжав крепче двустволки приклад,
Я сел на скамью. В печке зелья
И снадобья тихо кипят.
Подумал я: «Выпью-ка чарку,
Согреюсь морозу назло -
На улице очень не жарко
И в доме весьма не тепло».
Я выпил какое-то зелье,
Почувствовал, что от питья
Такого в пучину веселья
Душа устремилась моя.
Но в печке вдруг что-то завыло
И кровля качнулась над ней -
В дом ведьма с неистовой силой
Влетела на ступе своей.
Старуха безумно вскричала:
«Негодник! Что делаешь ты!
Я издали дух твой узнала
За три непролазных версты.
Не трогай питьё колдовское,
Отваров волшебных не пей,
Ни-то погоню я метлою
Тебя из избушки взашей!»
Как близок я был от могилы,
Страх стиснул вдруг сердце моё!
Но я всё ж нашёл в себе силы
Поднять на колдунью ружьё.
И тут приключилось такое!
Вдруг злоба нашла на Ягу:
Она, размахнувшись метлою,
Мне врезала прямо по лбу.
С оружия не было толку.-
Схватившись руками за стол,
Сознанье теряя, двустволку
Я выронил прямо на пол.
Что дальше в избушке той стало
Со мною, я помню едва,
Что Баба Яга вытворяла
И чем занималась сова.
Очнулся я вскоре в больнице.
И, бабу лихую кляня,
Я думал: «Зачем же явиться
Сподобило к ведьме меня»?..
Заштопали лоб мой отменно.
Мне лучше - спасибо врачам.
Вот выпишусь, и непременно
В стихах похвалу им воздам.
И в церковь отправлюсь я, чтобы
Поклясться крестом и рукой,
Что к ведьмам в лесные чащобы
Я впредь не пойду - ни ногой.
* * * *
Гимн любви
Живи в веках, моя любовь,
Меж наций и народов:
Люблю я сладкую морковь -
Царицу огородов.
Царица, о послушай ты:
К тебе я страсть питаю,
Ты дух вселенской красоты,
Явившийся из рая.
О, ты меня не отвергай,
Ни в будущем, ни ныне -
Твой красноватый горностай
Мне вечная святыня.
Я на часах безмерно рад
Стоять на огороде,
Как гвардии твоей солдат -
Дворцовой стражи вроде.
Пусть нежная моя любовь
К тебе веками длится!
Не отвергай же о, Морковь,
Меня, моя царица!
* * * * *
Пришёл мороз декабрьских дней,
И в жилах стынет кровь -
О, где же ты, дитя полей,
Моя любовь-Морковь!
О, повелительница грёз,
На век расстались мы:
Тебя убил седой мороз -
Посланник злой зимы.
О, где твой красноватый стан,
Неужто в плен оков
Он угодил, попав в туман
Декабрьских злых снегов.
О, как же я его любил
Твой нежный стан, но ах
Его объял, запорошил
Холодный белый прах.
Ты умерла, увы, Морковь,
Ты сгинула во тьме,
Но ты на век, моя любовь,
Любезна будешь мне.
* * * *
Эпиграмма
Она по десятку раз на дню
Без страха и сожаленья
Надменно меня придаёт огню -
Огню своего презренья.
А что же я? Ну а мне плевать!-
Я в ненависти упрямый:
Как встарь я буду ей посвящать
Воинственные эпиграммы.
Пусть не покидает меня пока
Поэзии Бог - Наитий!
Пусть будет слово острей штыка,
Тарантула ядовитей!
* * * * *
Лев
(Басня)
В лесу, как раз под новый год,
Лесной парламент заседал:
Там были: Вепрь, Лис, Волк и Кот,
А председателем Шакал.
И я там тоже побывал
Как журналист и рифмоплёт,
И вот я обо всём в журнал
Пишу подробнейший отчёт.
Признаюсь честно, что сперва
Весь зал ревел, гудел, шумел -
Вопрос решался, как бы Льва
Нам отстранить от царских дел.
Шакал кричал: «Лев- дармоед!
Его от власти отрешить!»
И вторил спикеру совет:
«Льва отрешить! Льва низложить!»
Кот выл: «Он предал свой народ,
Он болен так, что жив едва!
Как честный депутат, как Кот
Я требую: гоните Льва!»
И Волк, избранник от волков,
Кричал с трибуны: «Как он смел!
Он бьёт нас, как трусливых псов!
Вот произвол! Вот беспредел!
Меня он в яме продержал
(Я вам открыто говорю)
Всего за то, что я задрал
Осла, двух Зайцев и Свинью!»
Козёл кричал: «Да нет делов -
Наш Лев - отъявленнейший гад!
Зачем не любит он козлов.
Ух тоже мне - аристократ!
Он мне испортил кровь и мех,
Лишил дохода он меня,
Русалок разогнавши всех,
С которых так кормился я.
Меня назвал он «сутенёр»
И посадить хотел на кол!
Позор ему! Позор! Позор!
Я вам ни кто-нибудь: КОЗЁЛ!»
Царя решили отрешить
От власти, выгнав тут же вон.
Ну что же, так тому и быть -
Закон суров, а всё ж закон.
Шакал другой ещё потом
Закон издал, что так вот мол
Теперь не гоже Льву быть Львом,
Теперь пусть будет Лев - Осёл.
И, вскоре лес покинув сам,
И с новью сжиться не хотев,
Лев жил, не кланяясь Козлам,
Всегда он помнил: Лев есть Лев.
У Льва по-прежнему дела
Идут обычным чередом.-
Не превратился он в Осла,
Оставшись благородным Львом.
Лев, как и встарь, и горд, и прям,
Он помнит, что такое честь
На зло Шакалам и Козлам,
Которых и не перечесть.
Вот, господа, мораль для Вас:
Осла из истинного Льва
Не может сделать, ни указ,
Ни окруженье, ни молва.
Коль ты на свет рождён был Львом,
Так помни свой священный сан,
Чтоб ни узнать тебе потом,
Что ты не Лев, а так… Баран.
Где б Львов подобных раздобыть,
Но нет их, нам же на беду.
Их всех успели перебить
Ещё в семнадцатом году.
* * * * *
В Воробьёве я пример нашёл
Исполина иль богатыря:
Он высок, силён, плечист - орёл,
Хоть произошёл от воробья.
* * * * * *
О столица великой Европы,
О блестящий и гордый Париж!
Я б к тебе прибежал антилопой,
Я б к тебе прилетел, словно стриж!
Я б тебя полюбил без сомненья
И остался б с тобою на век,
Но увы, о Париж, к сожаленью
Я всего лишь, всего человек.
Я не стриж, да и не антилопа,
Я из дальней и бедной страны,
И до вас мне, Париж и Европа,
Так примерно, как и до Луны.
Но на грёзы запрет не наложишь:
От чего же нельзя помечтать.
О, Париж, каждой ночью тревожишь
Ты мне душу опять и опять.
Я тебя вижу в чудных виденьях.
Ришелье, Людовик и Версаль
Воскресают, как духи-виденья,
И уходят в прекрасную даль.
И, блаженствуя в мягкой постели,
Перенесшийся в сказочный сон,
Я сражаюсь в огне Ла-Рошели.
Защищая её бастион.
И, объятый иллюзией странной,
Я воочью вдруг вижу потом
Сам себя вмести с девою Жанной
В страшной сечи с мечём и щитом.
Я рублюсь, словно рыцарь в сраженье,
Но во мне зазвенела стрела:
Я погиб - я проснулся: виденье
Ночь на крыльях своих унесла.
Белым утром исчезла Европа
И растаял далекий Париж.
Ах зачем же я не антилопа,
Почему ж я хотя бы не стриж…
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.