Келвин С. Холл, Гарднер Линдсей ТЕОРИИ ЛИЧНОСТИ (42)

Статус в настоящее время. Общая оценка Экзистенциальная психология, как и психоанализ, была "взращена" в Европе практиками медицины и экспортирована в Соединенные Штаты. Однако, в отличие от психоанализа, экзистенциальной психологии не пришлось испытать многолетнее академическое отвержение и жесткую критику со стороны американской психологии до того, как ее приняли или во всяком случае стали к ней терпимо относиться. Она почти мгновенно оказала воздействие на мышление и практику ряда психологов и стала одной из наиболее влиятельных сил, определивших появление новых взглядов и методик, особенно в области консультирования и психотерапии. Частично различия в реакции на психоанализ и экзистенциальную психологию можно отследить по изменению лица психологии в период с 1910 по 1950 год. В 1910 году психология "делалась" почти целиком университетскими психологами, чья деятельность была чисто научной и теоретической. К 1950 году значительное число психологов пришло в прикладную психологию и, к своему ужасу, они обнаружили, что большая часть из того, чему их учили в высшей школе, не слишком релевантно и применимо к их работе. Они начали искать более релевантные подходы и знания и поверили, что нашли их в психоанализе и экзистенциальной психологии. Затем, также в районе 50-х, многие американские психологи почувствовали, что бихевиоризм слишком сковывает психологию, которая потеряла из виду человека и человеческие ценности. Эти диссиденты увидели в экзистенциализме основание для гуманистически ориентированной психологии. Экзистенциальная психология сходна с психоанализом в другом; она была, как и многие рассмотренные в этой книге теории личности, основана психиатрами. Похоже, что интенсивная терапевтическая работа с людьми благоприятна для развития широких представлений о человеке. Однако, в отличие от психоанализа, жестко базировавшегося на упрямом позитивизме науки XXI века, экзистенциальная психология выросла из философии и продолжает сохранять тесные связи со своими философскими корнями. В отношении двух ориентаций – наука либо философия – психоанализ ближе к бихевиоризму, а экзистенциальная психология – к гештальтпсихологии. То, что европейская экзистенциальная психология приветствовалась многими американскими психологами, и то, что влияние ее растет, отрицать нельзя. Однако она не избежала и критики. Одна линия критики исходит из того, что американская психология упорно боролась за то, чтобы освободиться от доминирования философии. Далеко продвинувшись в обретении этой независимости, многие психологи серьезно сопротивляются новому альянсу с философией, особенно с той, которая открыто признает неприятие позитивизма и детерминизма. На протяжении как минимум семидесяти лет американская психология пытается стать "уважаемой" наукой. Проверка гипотез на основе старательно разработанных экспериментов, осуществляемых в контролируемых условиях, изощренная статистическая обработка данных – это внедрялось в мышление студентов практически каждого выпуска в последние годы. На протяжении лет психоанализ считался ненаучным, и принятие его академической психологией – или некоторыми психологами – состоялось только тогда, когда его гипотезы начали проверяться в контролируемых экспериментальных условиях. Многие психологи полагают, что экзистенциальная психология представляет катастрофический разрыв с научным истеблишментом, тем самым подвергая опасности столь трудно завоеванный статус психологии. На критику такого рода экзистенциальная психология ответила бы, что существует множество различных научных и философских точек зрения. Любая наука – психология в том числе – всегда обязана какой-либо философии, независимо от того, понимается это или нет. Объективная, позитивистская психология основана на картезианской философии; экзистенциальная психология – на онтологии Хайдеггера. Они равно философичны и равно научны. Экзистенциальная психология открыто враждебна типу экспериментирования, в котором к человеку относятся как к объекту или вещи, предназначенной для того, чтобы толкать и перетаскивать внутри лаборатории. Манипулирование и эксплуатирование такого типа не только унижают человека, но и результаты этого часто оказываются искусственными или тривиальными. Понимание человека как целостности на основе феноменологического анализа, против предсказания и контроля поведения в экспериментальном исследовании – так можно обозначить соперничающие позиции экзистенциальной и "научной" психологии. Живую дискуссию относительно сравнительных достоинств и недостатков феноменологии и бихевиоризма таких значительных психологов, как Б.Ф.Скиннер, Карл Роджерс, Зигмунд Кох (Koch, S.) и P.Б.Мак-Леод можно найти в книге "Behaviorism and phenomenology", (T.W.Wann (ed.), 1964). Наибольший протест "научной" психологии вызывает представление экзистенциалистов о свободе человека быть тем, чем он хочет. Действительно, такое представление инвалидизирует психологию, основанную на жесткой детерминистической концепции поведения. Ибо, если люди действительно свободны в выборе существования, то тотальные предсказания и контроль невозможны, а ценность эксперимента ограничена. Экзистенциальная психология отрицает – по крайней мере, это имеется в виду – эволюционную доктрину, служившую одним из основных столпов американской психологии. Экзистенциалисты полагают, что люди – уникальные существа среди всех на Земле; им нельзя найти место в филогенезе животного мира, не разрушая при этом человеческой сути. Человек – не животное наподобие других; поэтому нельзя переносить на людей открытия, сделанные при экспериментировании с животными. Экзистенциальная психология признает, что человеческое существование имеет основание – наследственность или судьбу – но люди свободны создавать на этом основании многое, соответственно своему выбору, что недоступно другим видам. Экзистенциальную психологию обвиняют в субъективизме и солипсизме. Даже Карл Ясперс, один из ведущих экзистенциалистов, думал об опасности впасть в чистый субъективизм. Босс настаивает на том, что Dasein не является ни идеализмом (в духе Беркли), ни субъективизмом. Вещи не творятся человеческим умом, как они и независимы от человека. Люди и вещи, которые они раскрывают или высвечивают, взаимозависимы в своем существовании. Как уже упоминалось, экзистенциальную психологию критикуют из-за словаря, который многими психологами считается поэтическим и эзотерическим. С этой критикой тесно связана и другая, полагающая, что экзистенциальные психологи всего лишь заливают старое вино в новомодные причудливые бутылки. Они используют новые слова для обозначения известных понятий. Американские психологи, даже многие из тех, кто благосклонен к экзистенциальному мышлению, пытаются совершить обратный перевод новых терминов в знакомые идиомы. Это раздражает европейских экзистенциальных психологов, утверждающих, что экзистенциальная психология – абсолютно новое дело в науке, несмотря на долгую философскую традицию, и что любая попытка приспособить ее к одному из уже существующих психологических взглядов – грубая ошибка. Например, кооптация экзистенциализма американской гуманистической психологией возмущает ее основателей. В трудах экзистенциалистов присутствует сильный оттенок этического отношения, – что вызывает возражения многих психологов. Понятие трансцендирования, как и фрейдовское понятие сублимирования, предполагает, что люди могут быть "низшими" и "высшими", и им, чтобы стать в полной мере людьми, надо преодолеть свою "низость". Экзистенциалисты постоянно апеллируют к индивидуальной ответственности за свое существование, что открывает двери морализированию и наказанию, если человек не действует ответственно. Некоторые экзистенциальные психологи даже пользуются религиозными понятиями, такими как "Бог", "Божественное", что дает основание для подозрений в попытке впустить в психологию религию. Экзистенциальные психологи – или некоторые из них – ответят, что это как раз то, что нужно, если психология хочет иметь для людей какой-то реальный смысл. Каким бы ни было будущее экзистенциальной психологии – а к настоящему времени она проявила достаточно силы и жизненности, чтобы продолжаться долгое время, – она уже послужила одному важному делу. Это дело – спасение психологии от погруженности в море теорий, утерявших контакт с повседневным миром и "данностью" непосредственного опыта. "Вернитесь к самим вещам", – предлагал Гуссерль, отец современной феноменологии. Наблюдать, описывать, анализировать поведение, не будучи отягощенным абстрактными и сверхобщими предвзятостями и гипотезами – это освежает и оживляет. (Гипотеза может подтвердиться или нет, но это не может завершиться новыми инсайтами). Экзистенциализм помогает возродить науку – по мнению многих, теоретически умирающую. Он осуществляет это, настаивая на использовании жестко феноменологической методологии. Он попытался увидеть, что есть актуально, и в конкретных понятиях описать человеческое существование. С другой стороны, коль скоро человек рассматривается как теоретизирующее животное, экзистенциальная психология не может избежать создания собственной теории человека. Эта теория может оказаться столь же стесняющей, как и другие в ее представлении. Во всяком случае, Босс полностью сознает такую возможность. Он говорит: "Я могу лишь надеяться, что экзистенциальная психология никогда не создаст теории типа естественнонаучной. Все, что может сделать экзистенциальная психология – это научить ученых не уходить от переживаемых и доступных переживанию фактов и феноменов, позволить этим феноменам сказать ученым о своем смысле и отношениях и тем самым воздать встреченным объектам должное – короче говоря, вновь стать более "объективными"" (из личной беседы). Каким бы ни было будущее экзистенциальной психологии, застынет ли она в виде теории или зачахнет, будучи кооптированной специальными интересами, ясно, что сейчас она предлагает принципиально новый путь изучения и понимания человека. По этой причине она заслуживает пристального внимания тех, кто серьезно изучает психологию.