Меню
Назад » »

Келвин С. Холл, Гарднер Линдсей ТЕОРИИ ЛИЧНОСТИ (56)

Статус в настоящее время. Общая оценка В отличие от многих теоретиков, Олпорт не оставил школы последователей, хотя его влияние можно обнаружить в работах бывших учеников, таких, как A.L.Baldwin, J.S.Brunei, Н.Cantril, G.Lindzey, D.G.McGranahan, T.Pettigew, M.B.Smith. По большей части его теория развивалась им самим, и длилось это почти полстолетия, начиная с его интереса к единице, адекватной для описания личности. Это привело к концепции черт, и в последующей работе в области трансформации развивающихся мотивов, что выразилось в понятии функциональной автономии, он прогрессивно развивал свою теорию, делая все больший акцент на направленности и функциях эго (проприативных функциях). Хотя лишь немногие психологи приняли его теорию полностью, влияние ее существенно. Одно из свидетельств полезности этой теории опросник, распространенный отделением клинической и патопсихологии Американской психологической ассоциации (Schafer, Berg, McCandiess, 1951). В этом опроснике, распространенном среди практикующих клинических психологов, их просили указать, какой теоретик личности оказался для них наиболее ценным в каждодневной клинической работе. Подавляющее большинство респондентов как наиболее влиятельного выделили Фрейда, но вторым по частоте упоминаний был Олпорт. В связи с этим весьма любопытно то, какой интерес эта теория представила для психоаналитиков. Выделение Олпортом активных проприативных функций (эго-функций) и понятие функциональной автономии высоко конгруэнтно недавним разработкам в психоаналитической эгопсихологии. Таким образом, несмотря на то, что он был одним из наиболее непримиримых критиков ортодоксального психоанализа, Олпорт в конце концов оказался одним из наиболее модных теоретиков личности среди психоаналитиков. Каким бы ни был окончательный статус этой теории, очевидно, что ее новизна должна иметь последствия для будущего теоретизирования в психологии. В области, где столь мало установившегося и где до сей поры нет ясности относительно главных переменных, важным представляется здоровое разнообразие теоретических позиций, направляющих исследования. С этой точки зрения Олпорт играет чрезвычайно важную роль в психологическом теоретизировании, он убедительно выделяет проблемы и понятия, часто отвергаемые современной психологической теорией. Один из ярких феноменов в психологии последних шести десятилетий – смерть и последующее возрождение понятий Я и эго. Вероятно, ни один психолог не сыграл столь влиятельной роли в восстановлении и очищении понятия эго, как Олпорт. Он не только поместил это понятие в исторический контекст, но и настойчиво старался показать функциональную необходимость использования подобного понятия при любой попытке репрезентировать нормальное, сложное человеческое поведение. Другое новое в позиции Олпорта – его подчеркивание важности сознательных детерминант поведения и, соответственно, его защита прямых методов исследования человеческой мотивации. Как мы уже указывали, эта позиция явно непопулярна среди современных психологов, и все же это точка зрения, которая должна быть представлена, если мы хотим избежать одностороннего подхода к предмету. Более соответствует современным тенденциям психологии горячий призыв Олпорта изучать индивидуальные случаи. Хотя другие разделяли эту точку зрения, Олпорт с его монографией об использовании личных документов в психологии (1942), акцентом на идеографических методах, "Письмами от Дженни" ("Letters from Jenny") и публикациями индивидуальных случаев в издававшемся им "Журнале аномальной и социальной психологии" – одна из наиболее важных фигур в движении, которое привело к тому, что теперь индивидуальные случаи приняты как легитимный объект психологического исследования. Мы уже упоминали, что Олпорт – один из немногих психологов, перебросивших мостик между академической психологией с ее традициями с одной стороны и бурно развивающейся областью клинической психологии и психологии личности – с другой. Эта непрерывность служит не только обогащению каждой субдисциплины открытиями другой, но также позволяет установить интеллектуальную непрерывность, что важно для грядущего развития психологии. Наконец, новизна позиции Олпорта заключается и в том, что он акцентировал внимание на будущем и настоящем – с относительным исключением прошлого. При столь распространенном влиянии психоанализа исследователю или практику легко забыть о важности ситуационных детерминант – в угоду детерминации исторической. Соответственно, работы Олпорта воистину полезны как постоянное напоминание о том, что прошлое – это не весь функционирующий индивид. Довольно о позитивном. Рассмотрим негативное. Во многих отношениях эта теория исключительно уязвима для критики, и в активных критиках не было недостатка – таких, как Bertocci (1940), Countu (1949), Seward (1948) и Skaggs, (1945). Как мы говорили, Олпорт обычно был более озабочен тем, как живо и эффектно представить свою точку зрения, чем тем, как защититься от критики. Формальная неадекватность теории привела ко многим негативным толкованиям. Какова аксиоматическая база его позиции? Что является допущением, а что открыто эмпирической проверке? Как взаимосвязаны сделанные в теории допущения и где аккуратные эмпирические дефиниции, позволяющие исследователю перевести понятия в термины наблюдения? С этими вопросами тесно связан – но гораздо более важен – вопрос о разнообразии и количестве исследований, к которым привела теория. Следует признать, что, за возможным исключением области экспрессивного поведения, эта теория не явилась эффективным генератором предположений, которые эмпирически проверялись. Как большинство других теорий личности, она более уместна при попытках рассмотреть уже известные отношения, чем при попытках предсказать ненаблюдавшиеся события. Таким образом, хотя собственные труды и исследования Олпорта привели к большому количеству связанных с ними исследований – например, изучению предрассудков, социальных и религиозных установок, слухов, мы вынуждены признать, что его теория печально никнет как формальное средство для генерирования исследований. Многие психологи полагают, что одна из причин того, что теория с трудом позволяет делать предсказания, заключается в том, что понятие функциональной автономии не поддается эмпирической демонстрации. Мы уже затрагивали затруднение, возникшее при введении понятия проприативности как критерия, определяющего, что становится автономным. Основания функциональной автономии недостаточно для наблюдения ожидаемого угасания или исчезновения данной реакции, и сколько бы мы не наблюдали данную реакцию, которая не угасла, всегда есть возможность критики. Хулитель может сказать, что нам, чтобы увидеть угасание, нужно было дольше наблюдать, или может обсуждать видимую автономию реакции с точки зрения стоящей за этим мотивации, неадекватно понятой исследователем. Всегда возможно рассмотреть любой конкретный пример функциональной автономии с точки зрения других теоретических формулировок – но примеры, иллюстрирующие другие теоретические основания, также могут быть рассмотрены с точки зрения альтернативных принципов. Возможно, наиболее серьезная критика этого принципа заключается в том, что Олпорт нигде не приводит адекватного обсуждения процесса или механизма, лежащего за функциональной автономией. Он говорит о наличии феномена, но не дает удовлетворительного объяснения. Другой чертой его теории, попадающей под огонь критики, является допущение Олпорта о частичном разрыве между нормальным и ненормальным, ребенком и взрослым, животным и человеком. Большинство психологов настолько твердо убеждены, что наше знание нормального поведения выросло во многом из знания об аномальном поведении, основанном на изучении аномальных субъектов, что любая попытка допустить, что аномальное не соотносится с нормальным, кажется фактически еретической, а то, насколько психологи заимствовали представления из наблюдений за низшими животными, делает признание разрыва внутри человеческого виде еще более затруднительным. Взглядам на нормальное, взрослое, человеческое поведение как отличное от аномального, детского, животного соответствует предпочтение, которое Олпорт отдает модели человека, в которой подчеркиваются позитивные или нормативные аспекты поведения. Влияние психоанализа и сравнительной психологии было столь сильным, что теория, настаивающая на социально приемлемых мотивах, а не примитивных потребностях – агрессивной и сексуальной – теперь звучит как викторианская. Сам Олпорт сказал бы, что он не отрицает важности биологических или бессознательных мотивов, но хотел бы дать заслуженную роль и место социализированным мотивам и рациональным процессам, которые, как он полагает, отвергает преходящая эра иррационализма. Как бы то ни было, многие критики этой теории утверждают, что позиция Олпорта представлена в терминах, весьма сходных с теми, что используют обычные люди при описании своего поведения. Ни один современный психолог не может серьезно заговорить об "уникальности", не вызвав возмущение тех своих коллег, которые ориентированы на абстрагирование и на измерения поведения. То, что Коуту (Coutu, 1949) назвал "ошибкой уникальности личности" представляет основное несогласие между точкой зрения Олпорта и этими представителями большинства современных психологов. Их убеждение – в том, что индивидуальность может быть описана с точки зрения адекватных общих принципов, а фокусировка на индивидуальном и уникальном на нынешнем уровне психологии приводит лишь к чистой спекуляции. Сэнфорд (Sanford, 1963) так же жестко критиковал понятие "уникальности". Он настаивает на том, что наука не может рассматривать уникальные события, что она ищет единообразие и статистические закономерности, что она пытается обобщать. Он отмечает, что клиницисты и прочие, самым тесным образом связанные с изучением индивидуальных личностей, не последовали рекомендациям Олпорта относительно того, что им следует понять уникально структурированную организацию личности. Скорее, они пытаются открыть общие принципы анализа индивидуальных случаев. Ответ Олпорта на эту критику – что можно найти единообразие в жизни отдельного человека, что можно делать обобщения относительно этого человека. Однако, фактом остается то, что, помимо случая Дженни, сам Олпорт не следовал своему совету. (Даже и в случае Дженни была лишь слабая попытка установить ее уникальность как человеческого существа). Его исследования относились к номотетическому типу. Следующее возражение в адрес этой теории, тесно связанное с ее неспособностью генерировать эмпирические предположения заключается в том, что теория неспособна определить измерительные средства, необходимые для изучения личности. По определению, индивидуальные черты не могут быть даны в обобщенном виде, и, таким образом, исследователь, следующий идеографическому подходу, должен заново решать проблему изобретения переменных для каждого индивида. Очевидно, это обескуражит любого, кто хочет что-то исследовать. Наконец, те современные психологи, кто главное внимание уделяет социокультурным детерминантам поведения – а это многочисленная группа – не находят простого способа дать этим факторам адекватную репрезентацию в теории Олпорта. Они считают, что теория отдает внимание взаимосвязанности всего поведения, но не может признать взаимосвязь поведения и ситуации, в которой она осуществляется. Олпорт слишком доверяет тому, что происходит внутри организма и недостаточно – соблазнам и понуждениям со стороны внешних сил. Олпорт в характерной для него открытой манере выслушивал эту критику и отвечал на нее. В своей важной работе "Traits revisited" (1966) он признал: "Мои ранние взгляды, как представляется, отрицали изменчивость, вызванную экологическими, социальными и ситуационными факторами" (с. 9). "Этот недосмотр, – продолжает он, – необходимо исправить при помощи адекватной теории, которая более аккуратно свяжет внутренние и внешние системы". Олпорт, однако, не пытается дать такую теорию, и фактически, как кажется, полагает, что такая теория не инвалидизирует и не заменит его собственную точку зрения. Он не считает, что черты можно рассматривать с точки зрения интеракционного эффекта. Ситуации окружения и социокультурные переменные могут быть проксимальными каузальными силами, но "действующий фактор личности – всегда проксимальная причина человеческого поведения". Долг психологии, утверждает Олпорт, – изучать систему человека, потому что именно сам человек принимает социальную систему, отвергает ее, остается вне ее влияния. В этом решении противоречия "человек-общество" виден толерантный эклектизм Олпорта. "Теоретик личности должен быть настолько подготовлен в социальной науке, чтобы видеть поведение индивида в любой системе интеракций; т.е. он должен правильно оценивать поведение в культуре, в его ситуационном контексте, с точки зрения теории ролей и теории поля. В тоже время он не должен терять из вида тот факт, что эти контекстуальные акты имеют внутреннее и субъективное структурирование" (1960, с. 307). Быть может, самая примечательная черта теоретических работ Олпорта – то, что, несмотря на свой плюрализм и эклектизм, они породили чувство новизны и обрели широкое влияние. Его работа подобна памятнику мудрому и тонкому ученому, которому назначено было представить позитивные аспекты человеческого поведения с уважением к каждому живущему.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar