ХОМЯКОВ Алексей Степанович

ХОМЯКОВ Алексей Степанович (1804—1860) — русский философ, богослов, литературный критик, писатель и поэт. Наряду с И.В.Киреевским стоял у истоков славянофильства, его ведущий идеолог. Окончил физико-математический факультет Московского университета. Затем поступил на военную службу. В 1829 вышел в отставку. Занялся литературой и общественной деятельностью. В России был под запретом, печатался за границей (Париж, Берлин, Лейпциг). Основные философские и богословские работы X.: "О старом и новом" (1839 — этим годом датируется возникновение славянофильства), "Церковь одна" или "Опыт катехизического изложения учения о Церкви" (1840-е), "Несколько слов православного Христианина о западных вероисповеданиях" (1853), "Несколько слов православного Христианина о западных вероисповеданиях по поводу одного послания Парижского архиепископа" (1855), "Еще несколько слов православного Христианина о западных вероисповеданиях по поводу разных сочинений Латинских и Протестантских о предметах веры" (1858) и др. Центральное понятие в философском и богословском наследии X. — "соборность", выражающая принцип любого организма: сознания, личности, Церкви, государства; соборность есть свободное объединение на основе любви, имеющее своим следствием "органическое единство" как залог истины. В учении о Церкви соборность трактовалась как гарант обретения божественной истины и Благодати, как принцип организации и духовной жизни Церкви как единого и цельного "духовного организма". Церковь у X. — не просто коллектив, "ассоциация", а объединение любящих людей. "Церковь — не авторитет, а истина", т.к. организована на единстве, свободе и любви к Богу. Только в Церкви личность обретает подлинную свободу как свободу от внешних сил и авторитетов, как единомыслие с Церковью; в Церкви личность становиться свободной, творческой и цельной. "Живой и неразрушимый организм... разумная, взаимной любовью освященная свобода" — это признаки апостольской христианской Церкви.

Католицизм и протестантизм, подвергшиеся, по мысли X., эрозии рационализмом античного наследия, потеряли эти признаки: рассудочность в католицизме отдала истину и единство во власть авторитета папы, а в протестантизме — единство в жертву "субъективной искренности". В православной (см. Православие) Церкви эти признаки сохранены: свобода, любовь, единство и истина как сущности жизни. С учением о Церкви X. связывает свою гносеологию и антропологию. Бердяев заметил, что X. утверждает "соборную, т.е. церковную гносеологию", в которой развивает идею "целостного разума" и "живознания". Гносеология X. была реакцией на панлогизм Гегеля, который "принял рассудок за цельность духа... за единственную основу всего мышления...". Гегель, согласно X., — продукт протестантской культуры, которая отделила "рассудочно-логическое мышление от целостного разума" и впала в односторонность, которая никогда не приведет к истине. Онтологию X. можно назвать волюнтаристской: бытие понимается им как поле действия Божественной и человеческой воли.

В основе мира лежит Божественная воля (выступающая как сила, т.е. причина), которая "производит какое-либо частное явление". Любое "явление мира физического есть только... проявление... воли святой, Божией". Воля (сила) — начало явлений и закон их изменений; явления внешнего мира не имеют самостоятельности, их появление, сохранение и гибель зависит не от них. Историософия X. признает естественную закономерность исторического бытия в сочетании с Провидением (Промыслом), последнее не исключает свободы и ответственности человека. История — духовный процесс, движителем которого является вера, религиозность народного духа. Соборность общественной жизни является мерилом ее истинности и соответствия христианским началам. Русская культура и общество, по X., всегда несли в себе признаки соборности: православие; самодержавие (в его допетровских формах гармоничной жизни сословий); общинность, основанную на хоровом начале и обеспечивающую сочетание свободы личности и общественных интересов.

Соборность общества как "коллективной личности" зависит от того, под влиянием каких исторических начал общество находится — "кушитства" (порождает магизм, подчиненность логической и вещной зависимости) или "иранства" (свобода творческого духа, обращенность к личности; православие, по мнению X., — наиболее полное религиозное воплощение этого начала). Тема "Россия — Запад (Европа)" пронизана у X. мессианскими мотивами, покоящимися на критике односторонности западно-европейской культуры, которая "развивалась не под влиянием христианства, а под влиянием латинства, т.е. христианства, односторонне понятого". X. видит неполноценность западной культуры в ее опоре на религии несоборного типа. Россия должна стать впереди всемирного просвещения, — история дает ей право на это за всесторонность и полноту ее начал. Идея мессианизма России у X. лишена национализма и нетерпимости и никогда не мешала ему видеть в Европе "страну святых чудес" и культуру, у которой "можно многому научиться".

Д.К. Безнюк