Константин Дмитриевич Бальмонт (4)

ПАМЯТИ И. С. ТУРГЕНЕВА *

1

Уходят дни. И вот уж десять лет
Прошло с тех пор, как смерть к тебе склонилась.
Но смерти для твоих созданий нет,
Толпа твоих видений, о поэт,
Бессмертием навеки озарилась.

2

В немом гробу ты спишь глубоким сном.
Родной страны суровые метели
Рыдают скорбно в сумраке ночном,
Баюкают тебя в твоей постели
И шепчут о блаженстве неземном.

* Было прочитано автором 31-го октября 1893
года в Москве, в заседании Общества любителей
российской словесности, посвященном памяти
И. С. Тургенева. (Прим. К. Бальмонта.)

3

Ты заслужил его. Во тьме невзгоды,
Когда, под тяжким гнетом, край родной,
Томясь напрасной жаждою свободы,
Переживал мучительные годы,
Ты был исполнен думою одной:

4

Кумир неволи сбросить с пьедестала,
Живой волной ударить в берега,
Сломить ту силу, что умы сковала,-
И ты поклялся клятвой Ганнибала -
Жить лишь затем, чтоб растоптать врага.

5

И ты спустился в темные пучины
Народной жизни, горькой и простой,
Пленяющей печальной красотой,
И подсмотрел цветы средь грязной тины,
Средь грубости - любви порыв святой.

6

И слился ты с той светлою плеядой,
Пред чьим огнем рассеялася тьма,
Пред чьим теплом растаяла зима;
Нахлынули борцы живой громадой -
И пала крепостничества тюрьма.

7

Но в этот миг, зиждительный и чудный,
Ты не хотел душою отдохнуть,
Святым огнем твоя горела грудь,
И вот опять - далекий, многотрудный,
Перед тобой открылся новый путь.

8

Дворянских гнезд заветные аллеи.
Забытый сад. Полузаросший пруд.
Как хорошо, как все знакомо тут!
Сирень, и резеда, и эпомеи,
И георгины гордые цветут.

9

Затмилась ночь. Чуть слышен листьев ропот.
За рощей чуть горит луны эмаль.
И в сердце молодом встает печаль.
И слышен чей-то странный, грустный шепот.
Кому-то в этот час чего-то жаль.

10

И там вдали, где роща так туманна,
Где луч едва трепещет над тропой,-
Елена, Маша, Лиза, Марианна,
И Ася, и несчастная Сусанна -
Собралися воздушною толпой.

11

Знакомые причудливые тени,
Создания любви и красоты,
И девственной и женственной мечты,-
Их вызвал к жизни чистый, нежный гений,
Он дал им форму, краски и черты.

12

Не будь его, мы долго бы не знали
Страданий женской любящей души,
Ее заветных дум, немой печали;
Лишь с ним для нас впервые прозвучали
Те песни, что таилися в тиши.

13

Он возмутил стоячих вод молчанье,
Запросам тайным громкий дал ответ,
Из тьмы он вывел женщину на свет,
В широкий мир стремлений и сознанья,
На путь живых восторгов, битв и бед.

14

Вот почему, с любовью вспоминая
О том, кто удалился в мир иной,
Пред кем зажегся светоч неземной,
Здесь собралась толпа ему родная,
С ним слившаяся мыслию одной:

15

Пусть мы с тобой разлучены судьбою
Уж десять невозвратных долгих лет,
Но ты, наш друг, учитель и поэт,
Средь нас живешь! Сверкает над тобою
Бессмертия нетленный, чистый свет!

1894

К.Бальмонт. Избранное. 
Стихотворения, переводы, статьи. 
Москва: Художественная литература, 1980.


СМЕРТЬ

Сонет

Суровый призрак, демон, дух всесильный,
Владыка всех пространств и всех времен,
Нет дня; чтоб жатвы ты не снял обильной,
Нет битвы, где бы ты не брал знамен.

Ты шлешь очам бессонным сон могильный,
Несчастному, кто к пыткам присужден,
Как вольный ветер, шепчешь в келье пыльной
И свет даришь тому, кто тьмой стеснен.

Ты всем несешь свой дар успокоенья,
И даже тем, кто суетной душой
Исполнен дерзновенного сомненья.

К тебе, о царь, владыка, дух забвенья,
Из бездны зол несется возглас мой:
Приди. Я жду. Я жажду примиренья!

1894

К.Бальмонт. Избранное. 
Стихотворения, переводы, статьи. 
Москва: Художественная литература, 1980.


БЕЛЫЙ ПОЖАР

Я стою на прибрежье, в пожаре прибоя,
И волна, проблистав белизной в вышине,
Точно конь, распаленный от бега и боя,
В напряженье предсмертном домчалась ко мне.

И за нею другие, как белые кони,
Разметав свои гривы, несутся, бегут,
Замирают от ужаса дикой погони,
И себя торопливостью жадною жгут.

Опрокинулись, вспыхнули, вправо и влево,-
И, пред смертью вздохнув и блеснувши полней,
На песке умирают в дрожании гнева
Языки обессиленных белых огней.

Три века русской поэзии. 
Составитель Николай Банников. 
Москва: Просвещение, 1968.


СКИФ

Мерю степь единой мерою,
Бегом быстрого коня.
Прах взмету, как тучу серую.
Где мой враг? Лови меня.

Степь - моя. И если встретится
Скифу житель чуждых стран,
Кровью грудь его отметится,
Пал - и строй себе курган.

У меня - броня старинная,
Мечь прямой и два копья,
Тетива на луке длинная,
Стрел довольно. Степь - моя.

Лик коня, прикрытый бляхами,
Блеском грифов, птиц и змей,
Ослепит огнем и страхами
Всех врагов меты моей.

А мета моя - высокая
Византийская княжна,
Черноокая, далекая,
Будет мне мечом дана.

Полетим как два мы сокола.
Звон бубенчиков, трезвонь.
Кто вдали там? Кто здесь около?
Прочь с пути! Огонь не тронь.

Три века русской поэзии. 
Составитель Николай Банников. 
Москва: Просвещение, 1968.


* * *

Веласкес, Веласкес, единственный гений,
Сумевший таинственным сделать простое,
Как властно над сонмом твоих сновидений
Безумствует Солнце, всегда молодое!
 С каким униженьем, и с болью, и в страхе,
 Тобою - бессмертные, смотрят шуты,
 Как странно белеют согбенные пряхи,
 В величьи рабочей своей красоты!

И этот Распятый, над всеми Христами
Вознесшийся телом утонченно-бледным,
И длинные копья, что встали рядами
Над бранным героем, смиренно-победным!
 И эти инфанты с Филиппом Четвертым,
 Так чувственно-ярким поэтом-Царем,-
 Во всем этом блеске, для нас распростертом,
 Мы пыль золотую, как пчелы, берем!

Мы черпаем силу для наших созданий
В живом роднике, не иссякшем доныне,
И в силе рожденных тобой очертаний
Приветствуем пышный оазис в пустыне.
 Мы так и не знаем, какою же властью
 Ты был - и оазис и вместе мираж,-
 Судьбой ли, мечтой ли, умом или страстью,
 Ты вечно - прошедший, грядущий и наш!

1901

С.Бавин, И.Семибратова. Судьбы поэтов серебряного века. 
Русская государственная библиотека. 
Москва: Книжная палата 1993.


* * *

Бог создал мир из ничего.
Учись, художник, у него,-
И если твой талант крупица,
Соделай с нею чудеса,
Взрасти безмерные леса
И сам, как сказочная птица,
Умчись высоко в небеса,
Где светит вольная зарница,
Где вечный облачный прибой
Бежит по бездне голубой.

С.Бавин, И.Семибратова. Судьбы поэтов серебряного века. 
Русская государственная библиотека. 
Москва: Книжная палата 1993.


Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ

Я люблю тебя больше, чем Море, и Небо, и Пение,
 Я люблю тебя дольше, чем дней мне дано на земле.
Ты одна мне горишь, как звезда в тишине отдаления,
 Ты корабль, что не тонет ни в снах, ни в волнах,
 ни во мгле.

Я тебя полюбил неожиданно, сразу, нечаянно,
 Я тебя увидал - как слепой вдруг расширит глаза
И, прозрев, поразится, что в мире изваянность спаяна,
 Что избыточно вниз, в изумруд, излилась бирюза.
Помню. Книгу раскрыв, ты чуть-чуть шелестела страницами.
 Я спросил: "Хорошо, что в душе преломляется лед?"
Ты блеснула ко мне, вмиг узревшими дали, зеницами.
 И люблю - и любовь - о любви - для любимой - поет.

<1932>

С.Бавин, И.Семибратова. Судьбы поэтов серебряного века. 
Русская государственная библиотека. 
Москва: Книжная палата 1993.


ЗОЛОТАЯ РЫБКА

В замке был веселый бал,
 Музыканты пели.
Ветерок в саду качал
 Легкие качели.

В замке, в сладостном бреду,
 Пела, пела скрипка.
А в саду была в пруду
 Золотая рыбка.

И кружились под луной,
 Точно вырезные,
Опьяненные весной,
 Бабочки ночные.

Пруд качал в себе звезду,
 Гнулись травы гибко,
И мелькала там в пруду
 Золотая рыбка.

Хоть не видели ее
 Музыканты бала,
Но от рыбки, от нее,
 Музыка звучала.

Чуть настанет тишина,
 Золотая рыбка
Промелькнет, и вновь видна
 Меж гостей улыбка.

Снова скрипка зазвучит,
 Песня раздается.
И в сердцах любовь журчит,
 И весна смеется.

Взор ко взору шепчет: «Жду!»
 Так светло и зыбко,
Оттого что там в пруду —
 Золотая рыбка.

1903

К.Бальмонт. Избранное. 
Стихотворения, переводы, статьи. 
Москва: Художественная литература, 1980.


БЕАТРИЧЕ

 Сонет

Я полюбил тебя, лишь увидал впервые.
Я помню, шел кругом ничтожный разговор,
Молчала только ты, и речи огневые,
Безмолвные слова мне посылал твой взор.

За днями гасли дни. Уж год прошел с тех пор.
И снова шлет весна лучи свои живые,
Цветы одели вновь причудливый убор.
А я? Я все люблю, как прежде, как впервые.

И ты по-прежнему безмолвна и грустна,
Лишь взор твой искрится и говорит порою.
Не так ли иногда владычица-луна

Свой лучезарный лик скрывает за горою,-
Но и за гранью скал, склонив свое чело,
Из тесной темноты она горит светло.

Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов. 
Москва: Художественная литература, 1988.


ПОЗДНО

Было поздно в наших думах.
Пела полночь с дальних башен.
Темный сон домов угрюмых
Был таинственен и страшен.

Было тягостно-обидно.
Даль небес была беззвездна.
Было слишком очевидно,
Что любить, любить нам - поздно.

Мы не поняли начала
Наших снов и песнопений.
И созвучье отзвучало
Без блаженных исступлений.

И на улицах угрюмых
Было скучно и морозно.
Било полночь в наших думах
Было поздно, поздно, поздно.

Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов. 
Москва: Художественная литература, 1988.


КАК НОЧЬ

Она пришла ко мне, молчащая, как ночь,
Глядящая, как ночь, фиалками-очами,
Где росы кроткие звездилися лучами,
Она пришла ко мне - такая же точь-в-точь,
Как тиховейная, как вкрадчивая ночь.

Ее единый взгляд проник до глуби тайной,
Где в зеркале немом - мое другое я,
И я - как лик ея, она - как тень моя,
Мы молча смотримся в затон необычайный,
Горящий звездностью, бездонностью и тайной.

Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов. 
Москва: Художественная литература, 1988.


В ГЛУХИЕ ДНИ

 Предание

В глухие дни Бориса Годунова,
Во мгле Российской пасмурной страны,
Толпы людей скиталися без крова,
И по ночам всходило две луны.

Два солнца по утрам светило с неба,
С свирепостью на дольный мир смотря.
И вопль протяжный: "Хлеба! Хлеба! Хлеба!"
Из тьмы лесов стремился до царя.

На улицах иссохшие скелеты
Щипали жадно чахлую траву,
Как скот,- озверены и неодеты,
И сны осуществлялись наяву.

Гроба, отяжелевшие от гнили,
Живым давали смрадный адский хлеб,
Во рту у мертвых сено находили,
И каждый дом был сумрачный вертеп.

От бурь и вихрей башни низвергались,
И небеса, таясь меж туч тройных,
Внезапно красным светом озарялись,
Являя битву воинств неземных.

Невиданные птицы прилетали,
Орлы парили с криком над Москвой,
На перекрестках, молча, старцы ждали,
Качая поседевшей головой.

Среди людей блуждали смерть и злоба,
Узрев комету, дрогнула земля.
И в эти дни Димитрий встал из гроба,
В Отрепьева свой дух переселя.

К.Бальмонт. Избранное. 
Стихотворения, переводы, статьи. 
Москва: Художественная литература, 1980.