- 1085 Просмотров
- Обсудить
К. Д. Бальмонт. Стихотворения.Я не могу понять, как можно ненавидеть Остывшего к тебе, обидчика, врага. Я радости не знал — сознательно обидеть, Свобода ясности мне вечно дорога. Я всех люблю равно любовью равнодушной, Я весь душой с другим, когда он тут, со мной, Но чуть он отойдет, как, светлый и воздушный, Забвеньем я дышу — своею тишиной. Когда тебя твой рок случайно сделал гневным, О, смейся надо мной, приди, ударь меня: Ты для моей души не станешь ежедневным, Не сможешь затемнить — мне вспыхнувшего — дня. Я всех люблю равно любовью безучастной, Как слушают волну, как любят облака. Но есть и для меня источник боли страстной, Есть ненавистная и жгучая тоска. Когда любя люблю, когда любовью болен, И тот — другой — как вещь, берет всю жизнь мою, Я ненависть в душе тогда сдержать не волен, И хоть в душе своей, но я его убью.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: "Советский писатель", 1969.
К. Д. Бальмонт. Стихотворения.Позабывшись, Наклонившись, И незримо для других, Удивленно Заглянуть, Полусонно Воздохнуть,— Это путь Для того, чтоб воссоздать То, чего нам в этой жизни вплоть до смерти не видать.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: "Советский писатель", 1969.
Еще необходимо любить и убивать, Еще необходимо накладывать печать, Быть внешним и жестоким, быть нежным без конца И всех манить волненьем красивого лица. Еще необходимо. Ты видишь, почему: Мы все стремимся к богу, мы тянемся к нему, Но бог всегда уходит, всегда к себе маня, И хочет тьмы — за светом, и после ночи — дня. Всегда разнообразных, он хочет новых снов, Хотя бы безобразных, мучительных миров, Но только полных жизни, бросающих свой крик, И гаснущих покорно, создавши новый миг. И маятник всемирный, незримый для очей, Ведет по лабиринту рассветов и ночей. И сонмы звезд несутся по страшному пути. И бог всегда уходит. И мы должны идти.
К. Д. Бальмонт. Стихотворения.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: "Советский писатель", 1969.
Как же должны быть наивно-надменны Эти плененные верой своей! Помнишь, они говорят: «Неизменны Наши пути за пределами дней!» Помнишь, они говорят: «До свиданья, Брат во Христе! До свиданья — в раю!» Я только знаю бездонность страданья, Ждущего темную душу мою. Помнишь? Луга, невысокие горы, Низко над ними висят небеса, Чистеньких рощиц мелькают узоры,— Это, конечно, не наши леса. Видишь тот край, где отсутствуют грозы? Здесь пребывает святой Иероним,— Льва исцелил он от острой занозы, Сделал служителем верным своим. Львы к ним являлись просить врачеванья! Брат мой, как я, истомленный во мгле, Где же достать нам с тобой упованья На измененной земле?
К. Д. Бальмонт. Стихотворения.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: "Советский писатель", 1969.
Если б эта детская душа Нашим грешным миром овладела, Мы совсем утратили бы тело, Мы бы, точно тени, чуть дыша, Встали у небесного предела. Там, вверху, сидел бы добрый бог, Здесь, внизу, послушными рядами, Призраки с пресветлыми чертами Пели бы воздушную, как вздох, Песню бестелесными устами. Вечно примиренные с судьбой, Чуждые навек заботам хмурным, Были бы мы озером лазурным В бездне безмятежно-голубой, В царстве золотистом и безбурном.
К. Д. Бальмонт. Стихотворения.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: "Советский писатель", 1969.
Ты не был знаком с ароматом Кругом расцветавших цветов. Жестокий и мрачный анатом, Ты жаждал разъятья основ. Поняв убедительность муки, Ее затаил ты в крови, Любя искаженные руки, Как любят лобзанья в любви. Ты выразил ужас неволи — И бросил в беззвездный предел Кошмары исполненных боли, Тобою разорванных тел. Сказав нам, что ужасы пыток В созданьях мечты хороши, Ты ярко явил нам избыток И бешенство мощной души. И тьмою, как чарой, владея, Ты мрак приобщил к красоте, Ты — брат своего Прометея, Который всегда в темноте.
К. Д. Бальмонт. Стихотворения.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: "Советский писатель", 1969.
1 Моя душа — глухой всебожный храм, Там дышат тени, смутно нарастая. Отраднее всего моим мечтам Прекрасные чудовища Китая. Дракон — владыка солнца и весны, Единорог — эмблема совершенства, И феникс — образ царственной жены, Слиянье власти, блеска и блаженства. Люблю однообразную мечту В созданиях художников Китая, Застывшую, как иней, красоту, Как иней снов, что искрится, не тая. Симметрия — их основной закон. Они рисуют даль — как восхожденье, И сладко мне, что страшный их дракон - Не адский дух, а символ наслажденья. А дивная утонченность тонов, Дробящихся в различии согласном, Проникновенье в таинство основ, Лазурь в лазури, красное на красном! А равнодушье к образу людей, Пристрастье к разновидностям звериным, Сплетенье в строгий узел всех страстей, Огонь ума, скользящий по картинам! Но более, чем это всё, у них Люблю пробел лирического зноя. Люблю постичь сквозь легкий нежный стих Безбрежное отчаянье покоя. 2 К старинным манускриптам в поздний час Почувствовав обычное призванье, Я рылся между свитков — и как раз Чванг-Санга прочитал повествованье. Там смутный кто-то,— я не знаю кто,— Ронял слова печали и забвенья: «Бесчувственно Великое Ничто, В нем я и ты — мелькаем на мгновенье. Проходит ночь — и в роще дышит свет, Две птички, тесно сжавшись, спали рядом, Но с блеском дня той дружбы больше нет, И каждая летит к своим усладам. За тьмою — жизнь, за холодом — апрель, И снова темный холод ожиданья. Я разобью певучую свирель. Иду на Запад, умерли мечтанья. Бесчувственно Великое Ничто, Земля и небо — свод немого храма. Я тихо сплю,— я тот же и никто, Моя душа — воздушность фимиама».
К. Д. Бальмонт. Стихотворения.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: "Советский писатель", 1969.
К. Д. Бальмонт. Стихотворения.Верьте мне, обманутые люди, Я, как вы, ходил по всем путям. Наша жизнь есть чудо в вечном Чуде, Наша жизнь — и здесь, и вечно там. Я знаком с безмерностью страданий, Я узнал, где правда, где обман. Яркий ужас наших испытаний Нам не для насмешки плоской дан. Верьте мне, неверящие братья, Вы меня поймете через день. Нашей вольной жизни нет проклятья, Мы избрали сами светотень. Мы избрали Зло как путь познанья, И законом сделали борьбу. Уходя в тяжелое изгнанье, Мы живем, чтоб кончить жизнь в гробу. Но когда с застывшими чертами, Мертвые, торжественно мы спим, Он, Незримый, дышит рядом с нами, И, молясь, беседуем мы с Ним. И душе таинственно понятно В этот миг беседы роковой, Что в пути, пройденном безвозвратно, Рок ее был выбран ей самой. Но, стремясь, греша, страдая, плача, Дух наш вольный был всегда храним. Жизнь была решенная задача, Смерть пришла — как радость встречи с Ним.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: "Советский писатель", 1969.
К. Д. Бальмонт. Стихотворения.Не устану тебя восхвалять, О внезапный, о страшный, о вкрадчивый, На тебе расплавляют металлы, Близ тебя создают и куют. «Будем как солнце» Огнепоклонником я прежде был когда-то, Огнепоклонником останусь я всегда. Мое индийское мышление богато Разнообразием рассвета и заката, Я между смертными — падучая звезда. Средь человеческих бесцветных привидений, Меж этих будничных безжизненных теней, Я вспышка яркая, блаженство исступлений, Игрою красочной светло венчанный гений, Я праздник радости, расцвета и огней. Как обольстительна в провалах тьмы комета! Она пугает мысль и радует мечту. На всем моем пути есть светлая примета, Мой взор — блестящий круг, за мною — вихри света, Из тьмы и пламени узоры я плету. При разрешенности стихийного мечтанья, В начальном хаосе, еще не знавшем дня, Не гномом роющим я был средь мирозданья И не ундиною морского трепетанья, А саламандрою творящего Огня. Под Гималаями, чьи выси — в блесках рая, Я понял яркость дум, среди долинной мглы; Горела в темноте моя душа живая, И людям я светил, костры им зажигая, И Агни светлому слагал свои хвалы. С тех пор, как миг один, прошли тысячелетья, Смешались языки, содвинулись моря, Но все еще на свет не в силах не глядеть я, И знаю явственно, пройдут еще столетья, Я буду все светить, сжигая и горя. О да, мне нравится, что бело так и ало Горенье вечное земных и горних стран. Молиться пламени сознанье не устало, И для блестящего мне служат ритуала Уста горячие, и солнце, и вулкан. Как убедительна лучей растущих чара, Когда нам солнце вновь бросает жаркий взгляд, Неисчерпаемость блистательного дара! И в красном зареве победного пожара Как убедителен, в оправе тьмы, закат! И в страшных кратерах — молитвенные взрывы: Качаясь в пропастях, рождаются на дне Колосья пламени, чудовищно-красивы, И вдруг взметаются пылающие нивы, Устав скрывать свой блеск в могучей глубине. Бегут колосья ввысь из творческого горна, И шелестенья их слагаются в напев, И стебли жгучие сплетаются узорно, И с свистом падают пурпуровые зерна, Для сна отдельности в той слитности созрев. Не то же ль творчество, не то же ли горенье, Не те же ль ужасы, не та же красота Кидают любящих в безумные сплетенья, И заставляют их кричать от наслажденья, И замыкают им безмолвием уста. В порыве бешенства в себя принявши вечность, В блаженстве сладостном истомной слепоты, Они вдруг чувствуют, как дышит бесконечность, И в их сокрытостях, сквозь ласковую млечность, Молниеносные рождаются цветы. Огнепоклонником судьба мне быть велела, Мечте молитвенной ни в чем преграды нет. Единым пламенем горят душа и тело, Глядим в бездонность мы в узорностях предела, На вечный праздник снов зовет безбрежный свет.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: "Советский писатель", 1969.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.