Константин Дмитриевич Бальмонт (9)

РЕШЕНИЕ ФЕИ

Солнце жаворонку силу петь дает,
Он до солнца долетает и поет.
Птичка жаворонок — певчим птичкам царь,
На совете птиц давно решили, встарь.

Но решенье птиц не принял соловей,
Он с обидой дожидается ночей.
И как только означается луна,
Соловьиная баллада всем слышна.

Фея молвила: «Чего же спорить им?
Ну и глупые с решением своим.
После утра есть вечерняя заря,
В дне и ночи пусть нам будут два царя».

Осень 1905

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.


ТРУДНО ФЕЕ

«Фея»,— шепнули сирени,
 «Фея»,— призыв был стрижа,
«Фея»,— шепнули сквозь тени
 Ландыши, очи смежа.

«Фея»,— сквозя изумрудно,
 Травки промолвила нить.
Фея вздохнула: «Как трудно!
 Всех-то должна я любить».

Осень 1905

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.


К СЛУЧАЙНОЙ

Опрокинулось Небо однажды, и блестящею кровью своей
Сочеталось, как в брачном союзе, с переменною Влагой морей.
И на миг вероломная Влага с этой кровью небесною слита,
И в минутном слияньи двух светов появилася в мир Афродита.
Ты не знаешь старинных преданий? Возмущаясь,
 дивишься ты вновь,
Что я двойственен так, вероломен, что люблю я мечту,
 не любовь?
Я ищу Афродиту. Случайной да не будет ни странно, ни внове,
Почему так люблю я измену и цветы с лепестками из крови.

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.


ДОВОЛЬНО

Я был вам звенящей струной,
Я был вам цветущей весной,
Но вы не хотели цветов,
И вы не расслышали слов.

Я был вам призывом к борьбе,
Для вас я забыл о себе,
Но вы, не увидев огня,
Оставили молча меня.

Когда ж вы порвали струну,
Когда растоптали весну,
Вы мне говорите, что вот
Он звонко, он нежно поет.

Но если еще я пою,
Я помню лишь душу мою,
Для вас же давно я погас,
Довольно, довольно мне вас.

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.


МОИ ПРОКЛЯТИЯ

Мои проклятия — обратный лик любви,
В них тайно слышится восторг благословенья,
И ненависть моя спешит, чрез утоленье,
Опять, приняв любовь, зажечь пожар в крови.
Я прокляну тебя за низость обмеленья,
Но радостно мне знать, что мелкая река,
Приняв мой снег и лед, вновь будет глубока,
Когда огонь весны создаст лучи и пенье.
Когда душа в цепях, в душе кричит тоска,
И сердцу хочется к безбрежному приволью.
Чтоб разбудить раба, его я раню болью,
Хоть я душой нежней речного тростника.
Чу, песня пронеслась по вольному раздолью,
Безумный блеск волны, исполненной любви,
Как будто слышен зов: «Живи! Живи! Живи!»
То льды светло звенят, отдавшись водополью.

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.


СИГУРД

Когда Сигурд отведал крови
 Убитого Фафнира,
Весь Мир ему открылся внове,
 Узнал он утро Мира.
Он увидал рожденье грома,
 Проник в язык он птиц,
И все, что было так знакомо,
 Оделось в блеск зарниц.

Певец, что был лицом прекрасен,
 И был в словах разумен,
Узнал, как смысл явлений ясен,
 Как хор их многошумен.
Он был избранником для пира,—
 Прочь то, что нас гневит,
Он звал соперником Фафнира,
 Соперник был убит.

Сигурд, Сигурд, ты был властитель,
 Возлюбленный Судьбою,
Да будет славен победитель,
 Ты взял добычу с бою.
Сигурд, Сигурд, ты звался Чудом,
 Ты смело в Мире шел,
Ты видел Землю изумрудом,
 И пел тебе орел.

«Возьми», он пел напевом властным,
 «Запястья золотые,
В них день горит, с отливом красным,
 В них звезды молодые.
Налей свой кубок, в блеске пира,
 Забудь, что было встарь,
Тебе открыто утро Мира,
 И ты в том Мире — Царь».

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.


ЧТО МНЕ НРАВИТСЯ

Что мне больше нравится в безднах мировых,
И кого отметил я между всех живых?

Альбатроса, коршуна, тигра, и коня,
Жаворонка, бабочку, и цветы огня.

Альбатрос мне нравится тем, что он крылат,
Тем, что он врезается в грозовой раскат.

В коршуне мне нравится то, что он могуч,
И, как камень, падает из высоких туч.

В тигре то, что с яростью мягкость сочетал,
И не знал раскаянья, Бога не видал.

И в других желанно мне то, что — их вполне,
Нравятся отдельностью все созданья мне.

Жаворонок — пением, быстротою — конь,
Бабочка — воздушностью, красотой — огонь.

Да, огонь красивее всех иных живых,
В искрах — ликование духов мировых.

И крылат, и властен он, в быстроте могуч,
И поет дождями он из громовых туч.

По земле он ластится, жаждет высоты,
В красные слагается страстные цветы.

Да, огонь красивее между всех живых,
В искрах ликование духов мировых.

В пламени ликующем — самый яркий цвет.
В жизни — смерть, и в смерти — жизнь.
 Всем живым — привет!

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.


ЖАР-ПТИЦА

То, что люди называли по наивности любовью,
То, чего они искали, мир не раз окрасив кровью,
Эту чудную Жар-Птицу я в руках своих держу,
Как поймать ее, я знаю, но другим не расскажу.

Что другие, что мне люди! Пусть они идут по краю,
Я за край взглянуть умею и свою бездонность знаю.
То, что в пропастях и безднах, мне известно навсегда,
Мне смеется там блаженство, где другим грозит беда.

День мой ярче дня земного, ночь моя не ночь людская,
Мысль моя дрожит безбрежно, в запредельность убегая.
И меня поймут лишь души, что похожи на меня,
Люди с волей, люди с кровью, духи страсти и огня!

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.


К ЦАРИЦЕ ФЕЙ

О, царица светлых фей,
Ты летаешь без усилий
Над кустами орхидей,
Над цветами белых лилий!

 Пролетаешь над водой,—
 Распускаются купавы,
 И росою, как звездой,
 Блещут ласковые травы.

Ты везде роняешь след,
И следы твои блистают,
И тюльпан, и златоцвет
За тобою расцветают.

 Пролети в душе людской,
 О, властительная фея.
 Пусть гвоздика и левкой
 В ней вздыхают пламенея.

О, царица светлых фей,
Мы — невольники усилий,
Мы не видим орхидей,
Мы не знаем белых лилий.

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.


В ДОМАХ

 М. Горькому1

В мучительно-тесных громадах домов
Живут некрасивые бледные люди,
Окованы памятью выцветших слов,
 Забывши о творческом чуде.

Все скучно в их жизни. Полюбят кого,
Сейчас же наложат тяжелые цепи.
«Ну, что же, ты счастлив?» — «Да что ж... Ничего...»
 О, да, ничего нет нелепей!

И чахнут, замкнувшись в гробницах своих.
А где-то по воздуху носятся птицы.
Что птицы? Мудрей привидений людских
 Жуки, пауки и мокрицы.

Все цельно в просторах безлюдных пустынь,
Желанье свободно уходит к желанью.
Там нет заподозренных чувством святынь,
 Там нет пригвождений к преданью.

Свобода, свобода! Кто понял тебя,
Тот знает, как вольны разливные реки.
И если лавина несется губя,
 Лавина прекрасна навеки.

Кто близок был к смерти и видел ее,
Тот знает, что жизнь глубока и прекрасна.
О, люди, я вслушался в сердце свое,
 И знаю, что ваше — несчастно!

Да, если бы только могли вы понять...
Но вот предо мною захлопнулись двери,
И в клеточках гномы застыли опять,
 Лепечут: «Мы люди, не звери».

Я проклял вас, люди. Живите впотьмах.
Тоскуйте в размеренной чинной боязни.
Бледнейте в мучительных ваших домах.
 Вы к казни идете от казни!

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.


ЛОМАНЫЕ ЛИНИИ

Ломаные линии, острые углы.
Да, мы здесь — мы прячемся в дымном царстве мглы.

Мы еще покажемся из угрюмых нор,
Мы еще нарядимся в праздничный убор.

Глянем и захватим вас, вбросим в наши сны.
Мы еще покажем вам свежесть новизны.

Подождите, старые, знавшие всегда
Только два качания, только нет и да.

Будет откровение, вспыхнет царство мглы.
Утро дышит пурпуром... Чу! Кричат орлы!

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.


* * *

Я заснул на распутьи глухом.
В высоте, на небесные кручи,
Поднимались тяжелые тучи.
Это было не ночью, а днем.

Я лежал на избитом пути,
На краю много знавшей дороги.
Здесь и люди и звери и боги
Проходили, чтоб что-то найти.

Я дремал как живой, но мертвец,
Как умерший, но чающий жизни.
И, отдавшись душой укоризне,
Задремал я как труп наконец.

И тогда мне явилась она,
Та, кого я и прежде, неясно,
Так любил, безнадежно, безгласно,
Как любить нам велела — Луна.

Надо мною бесплотная тень,
Наклоняя воздушное тело,
Ближе быть, дальше быть, не хотела.
И погас утомительный день.

Все смешалось в сомкнувшейся мгле.
Я мечтал — да, как все — о святыне.
И как труп я покоюсь доныне
На избитой шагами земле.

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.


СОПЕРНИКИ

Мы можем идти по широким равнинам,
Идти, не встречаясь в пути никогда.
И каждый пребудет, один, властелином,—
Пока не взойдет роковая звезда.

Мы можем бросать беспокойные тени,
Их месяц вытягивать будет в длину.
В одном восхожденьи мы будем ступени,
И равны,— пока не полюбим одну.

Тогда мы солжем, но себе не поможем,
Тогда мы забудем о Боге своем.
Мы можем, мы можем, мы многое можем.
Но только — мой равный!— пока мы вдвоем.

К. Д. Бальмонт. Стихотворения. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Ленинград: "Советский писатель", 1969.