- 1083 Просмотра
- Обсудить
Римом нас не удостаивали, насколько я знаю, называть.
И с первого взгляда подобные европейцы могут показаться правыми.
Македония не имела ни своих учреждений, ни своих нравов и вкусов. Она имела только одну силу — привычку к сильной Царской власти; со всех остальных сторон мы не видим в ее истории никакой характерности.
Рим, слабый и податливый в деле быта, нравов и вкусов, был силен не столько единоличной властью, сколько самородными и глубокими учреждениями. Благодаря воспитательному влиянию этих самородных учреждений, в Римском государстве вовремя утвердилась единоличная власть и продержалась на Западе целых 500 лет (от Августа до Ромула Августула); на Востоке же передана была Византии еще на целое тысячелетие. Религия и нравы изменились,законы остались.
У нас нет таких самородных и превосходящих всё окружающее законов и учреждений, с этой стороны мы никого и ничему учить не можем. Наша Царская власть прочна (теперь, после уравнительных реформ) не столько мудрыми и самородными учреждениями, сколько чувствами и живыми потребностями нашими. С этой стороны мы действительно ближе к Македонии, чем к Риму; но у нас сверх вошедших в кровь большинства русских людей привычки и любви к Самодержавию есть еще нечто великое, чего у Македонии не было - у нас есть своя религия, которая может получить с течением времени и мировое назначение.
В настоящее время Православие имеет только по существу своего учения мировой смысл; но оно еще не выразило в руках наших такого назначения, которое бы мы имели основание и право назвать истинно мировым. Ни западные народы, ни азиатцы толпами не переходят в него. И будут ли переходить — мы этого не знаем. Но мы чувствуем и даже знаем, что близятся быстро времена, когда два великих вопроса, два мощных течения овладеют и увлекут человечество, быть может, до забвения всего остального... "Хлеба и зрелищ!'' — кричали римские толпы.
— Хлеба и веры, хотя бы ценою новых видов рабства! — будут скоро кричать все народы Европы!..
Счастлив и могуч будет в такие времена тот народ, у которого вера и привычка к повиновению будут сильнее, чем у других...
Будут ли они у нас к тому времени
сильнее, чем у всех других?..
Есть указания, что будут, есть надежды. Есть и всем известные признаки обратного. Примеров и тому, и другому за последние годы так много, что одним только кратким и сухим перечнем таких примеров можно бы наполнить довольно большую книжку.
И если бы у меня спросили по совести, какой же мой самый сокровенный сердечный, так сказать, вывод из этого множества противоположных примеров, я не знал бы, что ответить! Я говорю сердечный вывод потому, что ясный,умственный вывод в наше время так же невозможен, как невозможно было, например, во времена иконоборцев решительно пророчить о том, какие убеждения возьмут верх — убеждения Льва Исаврянина или убеждения Феодора Студита. И даже тот смутный сердечный вывод, который в наше время доступен, у меня нерешителен.
На вопрос, что, по чувству сердца мо-ΪΓΟ, должно взять верх в не слишком отдаленном будущем — то, что я люблю, или то, что я ненавижу (т. е. вера, власть и неравенство прав, или безверие, безвластие и дальнейшее равенство?), —я бы ответил искренно: "Не знаю!" Ибо другое дело сильная любовь к идеалу веры, власти и неравенства; и другое дело твердая надежда на его осуществление в жизни, даже и неполное.
"Организмы общественные подобны организмам физическим"...
Им необходимо гармоничное дифференцирование, они живут разнообразием жизни в единстве веры и власти.
"Вредить организму легче, чем делать ему пользу".
Легче изуродовать организм, чем способствовать наивысшему развитию его типа!
Организм же наш с 61-го (года) этого века заболел эгалитарным либерализмом — т. е. стремлением к тому хаотическому и слишком подвижному строю (?), которое Спенсер называет разложением. Теперь мы его лечим. И не только лечим, но и мечтаем довести его тип до того высшего развития, о котором говорит г. Страхов.
Вылечить же надо прежде от равенства и смешения — сословия...
Без твердой разнородности этой внутри нации, без этой общественной дифференциации в единстве веры и власти — не будет устойчивости, не будет и того внешнего предварительного (?) национального обособления, без которого и жизни национальной своей невозможно породить (?) и господствовать (?) политически (?). Вылечим ли?..
Глупцов и легкомысленных людей — так много!
Крепких и действительно умных — так мало!
Бодрые Патроклы реакции умирают. Презренные Терситы демократического прогресса — живы и здоровы...
(1 сл. нрзб.) в людях (?) Своих, Господи, к милости дух (1 сл. нрзб.)
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.