Козьма Прутков (3)

Люблю тебя, дева, когда золотистый
И солнцем облитый ты держишь лимон.
И юноши зрю подбородок пушистый
Меж листьев аканфа и критских колонн.

Красивой хламиды тяжелые складки
 Упали одна за другой...
Так в улье пчелином вкруг раненой матки
 Снует озабоченный рой.

Басня

 Помещику однажды в воскресенье
 Поднес презент его сосед.
 То было некое растенье,
Какого, кажется, в Европе даже нет.
Помещик посадил его в оранжерею;
 Но как он сам не занимался ею
 (Он делом занят был другим:
 Вязал набрюшники родным),
То раз садовника к себе он призывает
 И говорит ему: "Ефим!
Блюди особенно ты за растеньем сим;
 Пусть хорошенько прозябает".
 Зима настала между тем.
Помещик о своем растенье вспоминает
 И так Ефима вопрошает:
 "Что? хорошо ль растенье прозябает?"
"Изрядно, - тот в ответ, - прозябло уж совсем!"

Пусть всяк садовника такого нанимает,
 Который понимает,
 Что значит слово "прозябает".

 Написано в Москве

Вокруг тебя очарованье.
Ты бесподобна. Ты мила.
Ты силой чудной обаянья
К себе поэта привлекла.
Но он любить тебя не может:
Ты родилась в чужом краю,
И он охулки не положит,
Любя тебя, на честь свою.

Романсеро, с испанского

Девять лет дон Педро Гомец
По прозванью Лев Кастильи,
Осаждает замок Памбу,
Молоком одним питаясь.
И все войско дона Педра,
Девять тысяч кастильянцев,
Все по данному обету,
Не касаются мясного,
Ниже хлеба не снедают;
Пьют одно лишь молоко.
Всякий день они слабеют,
Силы тратя по-пустому.
Всякий день дон Педро Гомец
О своем бессильи плачет,
Закрываясь епанчою.
Настает уж год десятый.
Злые мавры торжествуют;
А от войска дона Педра
Налицо едва осталось
Девятнадцать человек.
Их собрал дон Педро Гомец
И сказал им: "Девятнадцать!
Разовьем свои знамена,
В трубы громкие взыграем
И, ударивши в литавры,
Прочь от Памбы мы отступим
Без стыда и без боязни.
Хоть мы крепости не взяли,
Но поклясться можем смело
перед совестью и честью;
Не нарушили ни разу
Нами данного обета, -
Целых девять лет не ели,
Ничего не ели ровно,
Кроме только молока!"
Ободренные сей речью,
Девятнадцать кастильянцев
Все, качаяся на седлах,
В голос слабо закричали:
"Sancto Jago Compostello!
Честь и слава дону Педру,
Честь и слава Льву Кастильи!"
А каплан его Диего
Так сказал себе сквозь зубы:
"Если б я был полководцем,
Я б обет дал есть лишь мясо,
Запивая сатурнинским".
И, услышав то, дон Педро
Произнес со громким смехом:
"Подарить ему барана!
Он изрядно подшутил".

Сочинения Козьмы Пруткова.
Всемирная библиотека поэзии.
Ростов-на-Дону, "Феникс", 1996.


ЭПИГРАММА II

Раз архитектор с птичницей спознался.
И что ж? - в их детище смешались две натуры:
Сын архитектора - он строить покушался,
Потомок птичницы - он строил только "куры".

Мне в размышлении глубоком,
Сказал однажды Лизимах:
"Что зрячий зрит здоровым оком,
Слепой не видит и в очках!"

Сочинения Козьмы Пруткова.
Всемирная библиотека поэзии.
Ростов-на-Дону, "Феникс", 1996.


ЭПИГРАММА III

Пия душистый сок цветочка,
Пчела дает нам мед взамен;
Хотя твой лоб - пустая бочка,
Но все же ты не Диоген.

(Моему сослуживцу г. Бенедиктову)

Шея девы - наслажденье;
Шея - снег, змея, нарцисс;
Шея - ввысь порой стремленье;
Шея - склон порою вниз.
Шея - лебедь, шея - пава,
Шея - нежный стебелек;
Шея - радость, гордость, слава;
Шея - мрамора кусок!..
Кто тебя, драгая шея,
Мощной дланью обоймет?
Кто тебя, дыханьем грея,
Поцелуем пропечет?
Кто тебя, крутая выя,
До косы от самых плеч,
В дни июля огневые
Будет с зоркостью беречь:
Чтоб от солнца, в зной палящий,
Не покрыл тебя загар;
Чтоб поверхностью блестящей
Не пленился злой комар;
Чтоб черна от черной пыли
Ты не сделалась сама;
Чтоб тебя не иссушили
Грусть, и ветры, и зима?!

Басня

 На родину со службы воротясь,
Помещик молодой, любя во всем успехи,
Собрал своих крестьян: "Друзья, меж нами связь -
 Залог утехи;
Пойдемте же мои осматривать поля!"
И, преданность крестьян сей речью воспаля,
 Пошел он с ними купно.
"Что ж здесь мое?" - "Да все, - ответил голова, -
 Вот тимофеева трава..."
"Мошенник! - тот вскричал, - ты поступил преступно!
 Корысть мне недоступна;
Чужого не ищу; люблю свои права!
Мою траву отдать, конечно, пожалею;
Но эту возвратить немедля Тимофею!"

Оказия сия, по мне, уж не нова.
Антонов есть огонь, но нет того закону,
Чтобы всегда огонь принадлежал Антону.

Сочинения Козьмы Пруткова.
Всемирная библиотека поэзии.
Ростов-на-Дону, "Феникс", 1996.


НА ВЗМОРЬЕ

На взморье, у самой заставы,
Я видел большой огород.
Растёт там высокая спаржа;
Капуста там скромно растёт.

Там утром всегда огородник
Лениво проходит меж гряд;
На нём неопрятный передник;
Угрюм его пасмурный взгляд.

Польёт он из лейки капусту;
Он спаржу небрежно польёт;
Нарежет зелёного луку
И после глубоко вздохнёт.

Намедни к нему подъезжает
Чиновник на тройке лихой.
Он в тёплых высоких галошах,
На шее лорнет золотой.

"Где дочка твоя?" - вопрошает
Чиновник, прищурясь в лорнет,
Но, дико взглянув, огородник
Махнул лишь рукою в ответ.

И тройка назад поскакала,
Сметая с капусты росу...
Стоит огородник угрюмо
И пальцем копает в носу.