Квинт Гораций Флакк (8)

19

Сколь позднее, чем царь Инах,

Кодр без страха принял ради отчизны смерть,

Ты твердишь, про Эака род,

Как сражались в боях близ Илиона стен;

Сколько ж стоит кувшин вина

Лоз хиосских и кто воду согреет нам,

Кто нам дом отведет, когда

Хлад пелигнов терпеть кончу я, - ты молчишь.

Дай же, мальчик, вина скорей

10 В честь полуночи, в честь новой луны, и дай

В честь Мурены: мешать с водой

Можно девять, иль три киафа взяв вина.

Тот, кто любит нечетных Муз,

Тот - в восторге поэт - требует девять влить;

Тронуть киафов больше трех,

Ссор боясь, не велят голые Грации,

Три, обнявшись всегда, сестры.

Рад безумствовать я: что ж берекинтских флейт

Звуки медлят еще свистеть?

20 Что, молчанье храня, с лирой висит свирель?

Рук скупых не терплю ведь я:

Сыпь же розы щедрей! С завистью старый Лик

Шум безумный услышит пусть,

Пусть строптивая с ним слышит соседка шум.

Вот уж взрослая, льнет к тебе

Рода, блещешь ты сам, Телеф, в кудрях густых,

Ясный, словно звезда, - меня ж

Иссушает, томя, к милой Гликере страсть.

Пер. Н. С. Гинцбурга

20

Ты не видишь, Пирр, как тебе опасно

Трогать юных львят африканской львицы?

Вскоре ты сбежишь после жарких схваток,

Трус-похититель;

Вот, стремясь найти своего Неарха,

Юных круг прорвет лишь она, - и страшный

Бой решит тогда, за тобой, за ней ли

Будет добыча;

Ты спешишь достать из колчана стрелы,

10 Зубы та меж тем, угрожая, точит;

Сам судья борьбы наступил на пальму

Голой ногою;

Легкий ветр ему освежает плечи,

Кроют их кудрей надушенных волны

Был таков Нирей, иль с дождливой Иды

На небо взятый.

Пер. Н. С. Гинцбурга

21

О ты, с кем вместе свет мы узрели, знай:

Судьбе ль укоры, шутки ли ты несешь,

Раздоры иль любви безумье,

Легкий ли сон, - о скудель благая!

С какою целью ты ни хранила б сок

Массикский, - можно вскрыть тебя в добрый день.

Сойди ж - веленье то Корвина:

Требует вин он, стоявших долго.

Речей Сократа мудрых напился он,

10 Но все ж не презрит, сколь ни суров, тебя:

И доблесть древнего Катона

Часто, по слухам, вином калилась.

Ты легкой пыткой тем, кто угрюм всегда,

Язык развяжешь; трезвых людей печаль

И замыслы, что зреют втайне,

Вскрыть ты умеешь с шутливым Вакхом;

Вернуть надежду мнительным можешь ты,

Внушить задор и сил бедняку придать:

Испив тебя, он не страшится

20 Царских тиар и солдат оружья.

Пусть Вакх с Венерой благостной будут здесь,

И в хоре дружном Грации. Пусть тебя

При ярких лампах пьют до утра,

Как побегут перед Фебом звезды.

Пер. Н. С. Гинцбурга

22

Страж окрестных гор и лесов, о Дева,

Ты, что, внемля зов троекратный юных

Жен-родильниц, их бережешь от смерти,

Ликом тройная!

Будет пусть твоей та сосна, что сенью

Дом венчает мой; да под ней тебя я

Кровью одарю кабана, что грозен

Сбоку ударом.

Пер. Г. Ф. Церетели

23

При новолуньи, если возденешь ты

Ладони к небу, честная Фидила,

И Ларов ублажишь плодами,

Ладана дымом, свиньей-обжорой,

Не тронет Африк пышной лозы твоей

Дыханьем вредным, ржа смертоносная

Не обесплодит нив, и стада

Вред не коснется поры осенней.

Тельцы, на жертву впредь обреченные,

10 Что ходят в дебрях снежного Алгида

Иль от албанских трав тучнеют,

Кровью пусть красят жрецов секиры.

Тебе не надо крошек-богов смягчать

Овец двухлетних жертвой обильною,

Тебе, что розмарина веткой

Их украшаешь и ломким миртом.

Когда коснется длань равнодушная

Плиты алтарной, Ларов разгневанных

Богатство жертв смягчит не лучше

20 Полбы святой и трескучей соли.

Пер. Г. Ф. Церетели

24

Хоть казною своей затмишь

Ты Аравию всю с Индией пышною,

Хоть займешь ты строеньями

Сушу всю и для всех море открытое,

Но едва Неминуемость

В крышу дома вобьет гвозди железные,

Не уйдешь ты от ужаса,

И главы из петли смертной не вызволишь.

Лучше жить, как равнинный скиф,

10 Чья повозка жилье тащит подвижное,

Или как непреклонный гет,

Где межою поля не разделенные

Хлеб родят на потребу всем;

Где не больше, чем год, заняты пашнею,

А затем утомленного

Заменяет другой, с долею равною;

Там безвредная мачеха

Не изводит сирот - пасынков, падчериц;

Жен-приданниц там гнета нет,

20 И не клонит жена слух к полюбовнику;

Там приданым для девушки

Служит доблесть отцов и целомудрие,

Что бежит от разлучника,

И грешить там нельзя: смерть за неверность ждет!

О, кто хочет безбожную

Брань и ярость пресечь междоусобицы,

Если он домогается,

Чтоб "Отец городов" было под статуей,

Пусть он сдержит распущенность,

30 И он будет почтен: только... потомками:

Мы завистливы, - доблесть нам

Ненавистна, но лишь скрылась, скорбим по ней!

Для чего втуне сетовать,

Коль проступок мечом не отсекается?

Что без нравов, без дедовских,

Значит тщетный закон, если ни дальние

Страны, зноем палимые,

Ни конечный предел Севера хладного,

Ни края, снегов крытые,

40 Не пугают купца? Если справляется

С грозным морем моряк лихой?

Это - бедность, презрев трудный путь доблести,

Все свершать, все сносить велит,

Бедность, что за позор всеми считается.

Не снести ль в Капитолий нам,

Клик внимая толпы нам рукоплещущей,

Иль спустить в море ближнее

Жемчуг, камни и все злато бесплодное,

Зла источник великого,

50 Если только в грехах вправду мы каемся?

Надо страсть эту низкую

С корнем вырвать давно, и на суровый лад

Молодежь, слишком нежную,

Воспитать... На коня вряд ли сумеет сеть

Знатный отрок, охотою

Тяготится, зато с большею ловкостью

Обруч гнать тебе греческий

Будет он иль играть в кости запретные.

Вероломный отец, меж тем,

60 Надувает друзей или товарищей,

Чтоб для сына негодного

Больше денег собрать. Деньги бесчестные

Что ни день, то растут, и все ж

Недохват есть всегда у ненасытного!

Пер. Г. Ф. Церетели

25

Вакх, я полон тобой! Куда

Увлекаешь меня? Я возрожденный мчусь

В лес иль в грот? Где пещера та,

Что услышит, как я Цезаря славного

Блеск извечный стихом своим

Воздымаю к звездам, к трону Юпитера?

Небывалое буду петь

И доселе никем в мире не петое!

Как Вакханка, восстав от сна,

10 Видя Герб пред собой, снежную Фракию

И Родоп, что лишь варварской

Попираем стопой, диву дивуется,

Так, с пути своего сойдя,

Я на берег дивлюсь и на пустынный лес.

Вождь Наяд и Менад, легко

Дуб высокий рукой в миг исторгающих,

Петь ничтожное, дольнее

Больше я не могу! Сладко и боязно,

О Леней, за тобой идти,

За тобою, лозой лоб свой венчающим.

Пер. Г. Ф. Церетели

26

Девицам долго знал я, чем нравиться,

И долго службу нес не без славы я,

Теперь оружие и лиру

После побед их стена та примет.

Что охраняет образ Венеры нам.

Сюда, сюда вы яркие факелы

Несите и воротам крепким,

Грозные ломы, а также луки.

О золотого Кипра владычица

10 И Мемфа, снега вечно лишенного,

Царица вышняя! Бичом ты

Раз хоть коснись непокорной Хлои!

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

27

Пусть злочестных в путь поведут приметы

Злые: крики сов или сук брюхатых,

Пусть на них лиса, что щенилась, мчится,

Или волчица;

Пусть змея им путь пресечет начатый

Сбоку, как стрела, устремясь, коней им

Вдруг спугнет. А я, за кого тревожусь,

Буду молиться;

Ворон пусть, вещун, от восхода солнца

10 С криком к ней летит перед тем, как птица,

Вестница дождей, возвратится к лону

Вод неподвижных.

Счастливо живи, Галатея, всюду,

Где тебе милей; и меня ты помни.

Пусть тебе в пути не грозит вор_о_на,

Дятел зловещий.

Все ж смотри: спешит Орион, спускаясь

С бурей, - знаю я, чего ст_о_ит темный

Адрия залив, как Иапиг ясный

20 Вред причиняет.

Жены пусть врагов и их дети взрывы

Ярости слепой испытают Австра,

Ропот черных волн и удары бури

В берег дрожащий.

Смело так быку-хитрецу доверив

Белое, как снег, свое тело, в страхе

Море вдруг узрев и зверей, - Европа

Вся побледнела.

Лишь вчера цветы на лугу сбирала,

30 Сплесть спеша венок, по обету, Нимфам,

Ныне зрит вокруг в полусвете ночи

Звезды и волны.

Лишь ступив ногой на стоградный остров

Крит, она рекла: "О отец! Мне стало

Чуждо слово "дочь" - мою честь сгубило

Страсти безумье.

Где была? Куда я пришла? Ведь мало

Деве, павшей, раз умереть... Проступок

Гнусный, слезы - явь то иль мной, невинной,

40 Призрак бесплотный

Зло играл: за дверь из слоновой кости

Вырвясь, сон навел. Разве лучше было

Морем долго плыть, чем в зеленом поле

Рвать мне цветочки?

Будь сейчас он здесь, этот бык проклятый,

Я б его мечом изрубила в гневе,

Я б ему рога обломала, был хоть

Мил так недавно.

Стыд забыв, ушла от родных Пенатов;

50 Стад забыв, я в Орк не спешу. О, если

Внемлет бог какой, - среди львов я голой

Пусть бы блуждала.

Раньше, чем со щек худоба лихая

Сгонит красоту и добычи нежной

Выпьет соки все, - я прекрасной жажду

Тигров насытить.

Вот отец корит, хоть далек он: "Чт_о_ ж ты

Медлишь смерть избрать себе? Видишь - ясень?

Можешь ты на нем удавиться, - благо

60 Пояс с тобою.

Если же в скалах, на утесах острых

Смерть тебя прельстит, то свирепой буре

Вверь себя. Иль ты предпочтешь - царевна

Долю наложниц?

Шерсти прясть урок для хозяйки, грубой

Варвара жены?.." Между тем Венера

Внемлет ей, смеясь вероломно с сыном

Лук он ослабил.

Всласть натешась, ей говорит: "Сдержи ты

70 Гневный пыл и ссор избегай горячих

Даст тебе рога ненавистный бык твой,

Даст изломать их.

Ты не знаешь: бог необорный - муж твой,

Сам Юпитер. Брось же роптать, великий

Жребий несть учись: ты ведь части света

Имя даруешь".

Пер. Н. С. Гинцбурга

28

Что другое в Нептунов день

Делать мне? Ты достань, Лида, проворнее

Из подвала цекубское,

И конец положи думе назойливой.

Видишь: полдень склоняется,

Ты же, словно и впрямь день окрыленный спит,

Медлишь вынуть из погреба

В нем застрявший кувшин времени Бибула.

В сменной песне Нептуна я

10 Воспою, Нереид кудри зеленые.

Ты на лире изогнутой

Про Латону споешь, про Стреловержицу;

Под конец мы восславим ту,

Что над Книдом царит и над Цикладами,

И на Паф с лебедей глядит,

По заслугам и Ночь будет восславлена.

Пер. Г. Ф. Церетели