- 1131 Просмотр
- Обсудить
Не знаю, отчего так грустно мне при ней? Я не влюблен в нее: кто любит, тот тоскует, Он болен, изнурен любовию своей, Он день и ночь в огне - он плачет и ревнует... И только... Отчего - не знаю. Оттго ли, Что дума и у ней такой же просит воли, Что сердце и у ней в таком же дремлет сне? Иль от предчувствия, что некогда напрасно, Но пылко мне ее придется полюбить? Бог весть! А полюбить я не хотел бы страстно: Мне лучше нравится - по-своему грустить. Взгляните, вот она: небрежно локон вьется, Спокойно дышит грудь, ясна лазурь очей - Она так хороша, так весело смеется... Не знаю, отчего так грустно мне при ней?
Русские поэты. Антология в четырех томах.
Москва: Детская литература, 1968.
Ты житье ль мое, Ты бытье ль мое, Ты житье-бытье мое ли горемычное! Что хозяйкой быть, За седым ходить Молодешеньке мне - дело непривычное... Ох ты, милый мой, Разудалый мой! Научи меня с недолей потягатися: Не топить избы, Не слыхать журьбы, Со постылым, старым мужем не якшатися.
Л.А.Мей. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1972.
Когда ты, склонясь над роялью, До клавишей звонких небрежно Дотронешься ручкою нежной, И взор твой нальется печалью, И тихие, тихие звуки Мне на душу канут, что слезы, Волшебны, как девичьи грезы, Печальны, как слово разлуки,- Не жаль мне бывает печали И грусти твоей мимолетной: Теперь ты грустишь безотчетно - Всегда ли так будет, всегда ли? Когда ж пламя юности жарко По щечкам твоим разольется, И грудь, как волна, всколыхнется, И глазки засветятся ярко, И быстро забегают руки, И звуков веселые волны Польются, мелодии полны,- Мне жаль, что так веселы звуки, Мне жаль, что ты так предаешься Веселью, забыв о печали: Мне кажется все, что едва ли Ты так еще раз улыбнешься...
Л.А.Мей. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1972.
Уж полночь на дворе... Еще два-три мгновенья - И отживающий навеки отживет И канет в прошлое - в ту вечность без движенья... Как грустно без тебя встречать мне Новый год... Но, друг далекий мой, ты знаешь, что с тобою Всегда соединен я верною мечтою: Под обаянием ее могучих чар, Надеждой сладкою свидания волнуем, Я слышу бой часов и каждый их удар Тебе передаю горячим поцелуем.
Л.А.Мей. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1972.
О ты, чье имя мрет на трепетных устах, Чьи электрически-ореховые косы Трещат и искрятся, скользя из рук впотьмах, Ты, душечка моя, ответь мне на вопросы: Не на вопросы, нет, а только на вопрос: Скажи мне, отчего у сердца моего Я сердце услыхал, не слыша своего?
Л.А.Мей. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1972.
Посвящается всем барышням Расточительно-щедра, Сыплет вас, за грудой груду, Наземь вешняя пора, Сыплет вас она повсюду: Где хоть горсточка земли - Вы уж, верно, расцвели. Ваши листья так росисты, И цветки так золотисты! Надломи вас, хоть легко,- Так и брызнет молоко... Вы всегда в рою веселом Перелетных мотыльков, Вы в расцвет - под ореолом Серебристых лепестков. Хороши вы в день венчальный; Но... подует ветерок, И останется печальный, Обнаженный стебелек... Он цветка, конечно, спорей: Можно выделать цикорий!
Л.А.Мей. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1972.
Ау-ау! Ты, молодость моя! Куда ты спряталась, гремучая змея? Скажи, как мне напасть, нечаянно, нежданно, На след лукавый твой, затертый окаянно? Где мне найти тебя, где задушить тебя В моих объятиях, ревнуя и любя, И обратить всю жизнь в предсмертные страданья От ядовитого и жгучего лобзанья?..
Л.А.Мей. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1972.
Я не обманывал тебя, Когда, как бешеный любя, Я рвал себе на части душу И не сказал, что пытки трушу. Я и теперь не обману, Когда скажу, что клонит к сну Меня борьба, что за борьбою Мне шаг до вечного покою. Но ты полюбишь ли меня, Хотя в гробу, и, не кляня Мой тленный труп, любовно взглянешь На крышку гроба?.. Да?.. Обманешь!
Л.А.Мей. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1972.
Итак, вы ждете от меня Письма по-русски для науки? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . С юных лет Слова: письмо, печать, пакет Во мне вселяли отвращенье. Я думал: «Господи! писать И слать по почте уверенье В любви, и в дружбе, и в почтеньи, Ведь это значит просто лгать: Лгать перед сердцем, перед духом. Коль человек полюбит раз, Духовным оком, вещим слухом Он видит нас, он слышит нас. К чему ж писать? Я слышу, вижу». Так думал я, и потому, Совсем не веруя письму, Я переписки ненавижу. Но если отдан уж приказ, Непослушанье безрассудно... С чего начать? Давно уж в моде Беседу с дамой заводить Намеком тонким о погоде, А уж потом и говорить... И говорить о всем об этом, Что говорится целым светом, На что с самих пеленок мать Учила дочку отвечать, Или сама, а были средства — Через мадам, мамзель иль мисс... (Здорова ли madame F[ern]iss?1) Простите: дней счастливых детства, Дней первых слез, дней первых грез Коснулся я... Бог с ними! Были Да и прошли. Господь унес... Мы о погоде говорили... У нас плоха. Панелей плиты Так и сочатся под ногой, А крыши с самых труб облиты Какой-то мыльною водой, Как будто — вид довольно жалкой!— Природа лапотки сняла, Кругом подол подобрала И моет грязною мочалкой Всю землю к празднику весны... Еще простите... Право, сны О вечном солнце, вечном мае, О том далеком, чудном крае, Где дышишь вольно, где тепло, Волнуют желчь мне тяжело... Но станет и у нас погодка. Весна идет: ее походка, Ее приемы и слова — Без льдинок катится Нева, Мосты полиция наводит, По мокрым улицам давно Ночь белая дозором бродит, Глядит порой ко мне в окно, Особенно когда разгрязнет И ехать некуда,— глядит, Да так упорно, словно дразнит: «Ну, что не спишь-то? — говорит.— Ведь люди спят, ведь сон-то нужен; Диви бы бал, диви бы ужин: Нет, так вот, даром баловать! Гаси свечу, ложися спать!» И верить я готов беличке И изменить готов привычке Не спать ночей... А есть в ночи, Вы сами знаете, такое, Что и светлей и жгучей втрое, Чем солнца вешние лучи. Дни длинны, ровны, монотонны, Как ржавых рельсов полоса, А ночи, ночи... небеса Бывают звездны и бездонны, Как чьи-то глазки... Я не лгу И доказать всегда могу Сродство ночных небес с глазами. Теперь, конечно, между нами, Теперь я сплетничать начну. Я видел некую жену И видел девочку: глазенки По сердцу гладят... Отчего Намек на женщину в ребенке Не занимает никого? Как будто бог зерно положит, И уж зерну не возрасти, Как будто девочка не может Девицей красной расцвести! Нет! Я красавиц угадаю И в зрелых женщинах узнаю, Всегда узнаю, и впопад, Какими в отрочестве были... И вот одна вам наугад: Соболья бровь, лукавый взгляд, Лицо как кипень, плечи всплыли Как две кувшинки — или две, С ночи заснувшие в траве, Две белотрепетные пташки Всплывают рано на заре Из моря донника и кашки В росном, зернистом серебре... Да, на цветы, на перья птицы, На росы майского утра Идет не столько серебра, Как на плечо отроковицы, Когда создатель сам на ней Печать любви своей положит — А всё, что создано, очей Свести с красавицы не может. Но переход-то мой к мечте От сплетен слишком уж поспешен. Что делать, аз есмь многогрешен И поклоняюсь красоте. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Недавно ночью проезжал Я мимо графского аббатства... Остановился... Старый дом Темнел завешанным окном Угольной комнаты угрюмо, Смотрел с такою тайной думой На водополую Неву, Что бог весть как, но предо мною Восстали тени чередою... И вот вам греза наяву. Не бойтесь, нет во мне привычки Пугать могилами: сову На перышко последней птички Вовеки не сменяю я; Мне дроги, гроб и панихида, И лития, и кутия, Поверьте, смертная обида... Так вот-с... почудился мне бал. Сверкали люстры и уборы, Цветился зал, звучали хоры, Весь дом гудел, благоухал И трепетал под стройным звуком. На диво всем, в науку внукам В нем дед вельможный пировал Затем, что — было это время — Он взял на плечи, и не зря, Тяжелое, честное бремя С рамен великого царя. И вот он сам. Густые кудри Белеют в благовонной пудре; Лилейно-нежная рука, Как мрамор дышащий мягка, Красуется под кружевами. Полусклоненный мощный стан Затянут в бархатный кафтан, Горит алмазными звездами Грудь вдоль широкого рубца Лазурной ленты, а с лица Не сходит тонкая улыбка — Почет приветливый гостям... Но мчатся тени, мчатся шибко — И улетели... Вновь темно Угольной комнаты окно... Постойте! Снова озарилось: Тихонько в комнату вошла Она... задумчиво-светла, Как ранний месяц... Мне приснилось, Почудилось, быть может, но... Портрет я изучил давно... Кругом сиянье разливая, Из рамы вышла как живая И села, голову склоня... Вы можете дразнить меня, Осмеивать все эти грезы, Не верить даже — я не прочь... Но платье красное и розы Такие, как у ней точь-в-точь, Но белокурый пышный локон Я видел явственно в ту ночь В угольной комнате у окон... Опять темно... и свет опять... По тем же залам и гостиным, Дивясь статуям и картинам, Толпится не былая знать, А новое, иное племя, Грядущей «жатвы мысли семя»: При блеске люстр, и ламп, и свеч, Под звуки музыки стостройной, Гуляют гордо и спокойно, Ведя насмешливую речь. Гостей встречает внук-вельможа, Но не по платью одному: Дорога знанью и уму!.. Теперь, покойных не тревожа И отрекаяся от грез, Я предложу живой вопрос: У вас весна и незабудки? И соловьи? и ночь тепла? И вся природа ожила, Не отрекаясь от побудки Жить долго-долго?.. Сами вы Спокойны, веселы, здоровы? Или с чугунки и с Москвы Все ваши нервные основы, Как нить натянутой струны, Тревожливо потрясены? Еще вопрос. Решите сами, Зачем пишу я к вам стихами? Без шуток следует решить... Быть может, потому, что с вами Неловко прозой говорить? Иль, выражаясь безыскусно, Не потому ли, может быть, Что вместе тошно, порознь грустно?..
Примечания
1. madame F[ern]iss — Г-жа Фернисс (франц.). — Ред.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.