- 1101 Просмотр
- Обсудить
Издалека долго Течет река Волга, Течет река Волга - Конца и края нет... Среди хлебов спелых, Среди снегов белых Течет моя Волга, А мне семнадцать лет. Сказала мать: "Бывает все, сынок, Быть может, ты устанешь от дорог,- Когда придешь домой в конце пути, Свои ладони в Волгу опусти". Издалека долго Течет река Волга, Течет река Волга - Конца и края нет... Среди хлебов спелых, Среди снегов белых Течет моя Волга, А мне уж тридцать лет. Тот первый взгляд и первый плеск весла... Все было, только речка унесла... Я не грущу о той весне былой, Взамен ее твоя любовь со мной. Издалека долго Течет река Волга, Течет река Волга - Конца и края нет... Среди хлебов спелых, Среди снегов белых Гляжу в тебя, Волга,- Седьмой десяток лет. Здесь мой причал, и здесь мои друзья, Все, без чего на свете жить нельзя. С далеких плесов в звездной тишине Другой мальчишка подпевает мне: "Издалека долго Течет река Волга, Течет река Волга - Конца и края нет... Среди хлебов спелых, Среди снегов белых Течет моя Волга, А мне семнадцать лет".
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Ехал я из Берлина По дороге прямой, На попутных машинах Ехал с фронта домой. Ехал мимо Варшавы, Ехал мимо Орла - Там, где русская слава Все тропинки прошла. Эй, встречай, С победой поздравляй, Белыми руками Покрепче обнимай. Очень дальние дали Мы с друзьями прошли И нигде не видали Лучше нашей земли. Наше солнышко краше, И скажу, не тая: Лучше девушек наших Нет на свете, друзья. За весенние ночи, За родную страну Да за карие очи Я ходил на войну. Вы цветите пышнее, Золотые края, Ты целуй горячее, Дорогая моя! Эй, встречай, С победой поздравляй, Белыми руками Покрепче обнимай.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Солнечный круг, Небо вокруг - Это рисунок мальчишки. Нарисовал он на листке И подписал в уголке: Пусть всегда будет солнце, Пусть всегда будет небо, Пусть всегда будет мама, Пусть всегда буду я. Милый мой друг, Добрый мой друг, Людям так хочется мира. И в тридцать пять Сердце опять Не устает повторять: Пусть всегда будет солнце... Тише, солдат, Слышишь, солдат,- Люди пугаются взрывов. Тысячи глаз В небо глядят, Губы упрямо твердят: Пусть всегда будет солнце... Против беды, Против войны Встанем за наших мальчишек. Солнце - навек! Счастье - навек!- Так повелел человек. Пусть всегда будет солнце, Пусть всегда будет небо, Пусть всегда будет мама, Пусть всегда буду я. Примечание: Припевом этой песни послужили четыре строчки, сочиненные, как сообщает К. Чуковский в книге "От двух до пяти", четырехлетним мальчиком в 1928 году.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
В этот вечер в танце карнавала Я руки твоей коснулся вдруг. И внезапно искра пробежала В пальцах наших встретившихся рук. Где потом мы были, я не знаю, Только губы помню в тишине, Только те слова, что, убегая, На прощанье ты шепнула мне: Если любишь - найди, Если хочешь - приди, Этот день не пройдет без следа. Если ж нету любви, Ты меня не зови, Все равно не найдешь никогда. И ночами снятся мне недаром Холодок оставленной скамьи, Тронутые ласковым загаром Руки обнаженные твои. Неужели не вернется снова Этой летней ночи забытье, Тихий шепот голоса родного, Легкое дыхание твое: Если любишь - найди, Если хочешь - приди, Этот день не пройдет без следа. Если ж нету любви, Ты меня не зови, Все равно не найдешь никогда.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Кем я был на войне? Полузрячим посланцем из тыла, Забракованный напрочно всеми врачами земли. Только песня моя с батальоном в атаку ходила,- Ясноглазые люди ее сквозь огонь пронесли. Я подслушал в народной душе эту песню когда-то И, ничем не прикрасив, тихонько сказал ей: - Лети! И за песню солдаты встречали меня, как солдата, А враги нас обоих старались убить на пути. Что я делал в тылу? Резал сталь огневыми резцами. Взявшись за руки, в тундре шагали мы в белую мглу. Город строили мы, воевали с водой и снегами. С комсомольских времен никогда не бывал я в тылу. Дай же силу мне, время, сверкающим словом и чистым Так пропеть, чтоб цвели небывалым цветеньем поля, Где танкисты и конники шляхом прошли каменистым, Где за тем батальоном дымилась дорога-земля.
Советская поэзия. В 2-х томах.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.
Советская поэзия. В 2-х томах.Высоки были стены, и ров был глубок. С ходу взять эту крепость никак он не мог. Вот засыпали ров - он с землей наравне. Вот приставили лестницы к гордой стене. Лезут воины кверху, но сверху долой Их сшибают камнями, кипящей смолой. Лезут новые - новый срывается крик. И вершины стены ни один не достиг. - Трусы! Серые крысы вас стоят вполне!- Загремел Александр.- Дайте лестницу мне!- Первым на стену бешено кинулся он, Словно был обезьяною в джунглях рожден. Следом бросились воины,- как виноград,- Гроздья шлемов над каждой ступенью висят. Александр уже на стену вынес свой щит. Слышит - лестница снизу надсадно трещит. Лишь с двумя смельчаками он к небу взлетел, Как обрушило лестницу тяжестью тел. Три мишени, три тени - добыча камням. Сзади тясячный крик: - Прыгай на руки к нам!- Но уже он почувствовал, что недалек Тот щемящий, веселый и злой холодок. Холодок безрассудства. Негаданный, тот, Сумасшедшего сердца слепой нерасчет. А в слепом нерасчете - всему вопреки - Острый поиск ума, безотказность руки. Просят вниз его прыгать? Ну что ж, он готов,- Только в крепость, в толпу озверелых врагов. Он летит уже. Меч вырывает рука. И с мечами, как с крыльями, два смельчака. (...Так, с персидским царем начиная свой бой, С горсткой всадников резал он вражеский строй Да следил, чтоб коня его злая ноздря Не теряла тропу к колеснице царя...) Но ведь прошлые битвы вершили судьбу - То ль корона в кудрях, то ли ворон на лбу. Это ж так, крепостца на неглавном пути, Можно было и просто ее обойти, Но никто из ведущих о битвах рассказ Не видал, чтобы он колебался хоть раз. И теперь, не надеясь на добрый прием, Заработали складно мечами втроем. Груды тел вырастали вокруг. Между тем Камень сбил с Александра сверкающий шлем. Лишь на миг опустил он свой щит. И стрела Панцирь смяла и в грудь Александра вошла. Он упал на колено. И встать он не смог. И на землю безмолвно, беспомощно лег. Но уже крепостные ворота в щепе. Меч победы и мести гуляет в толпе. Александра выносят. Пробитая грудь Свежий воздух целебный не в силах вдохнуть... Разлетелся быстрее, чем топот копыт, Слух по войску, что царь их стрелою убит. Старый воин качает седой головой: "Был он так безрассуден, наш царь молодой". Между тем, хоть лицо его словно в мелу, Из груди Александра добыли стрелу. Буйно хлынула кровь. А потом запеклась. Стали тайные травы на грудь ему класть. Был он молод и крепок. И вот он опять Из беспамятства выплыл. Но хочется спать... Возле мачты сидит он в лавровом венке. Мимо войска галера плывет по реке. Хоть не ведали воины точно пока, То ль живого везут, то ль везут мертвяка, Может, все-таки рано им плакать о нем? Он у мачты сидит. И молчит о своем. Безрассудство... А где его грань? Сложен суд,- Где отвага и глупость границу несут. Вспомнил он, как под вечер, устав тяжело, Войско мерно над черною пропастью шло. Там персидских послов на окраине дня Принял он второпях, не слезая с коня. Взял письмо, а дары завязали в узлы. - Не спешите на битву,- просили послы.- Замиритесь с великим персидским царем. - Нет,- сказал Александр,- мы скорее умрем. - Вы погибнете,- грустно сказали послы,- Нас без счета, а ваши фаланги малы.- Он ответил: - Неверно ведете вы счет. Каждый воин мой стоит иных пятисот.- К утомленным рядам повернул он коня. - Кто хотел бы из вас умереть за меня? - Сразу двинулись все. - Нет,- отвел он свой взгляд,- Только трое нужны. Остальные - назад.- Трое юношей, сильных и звонких, как меч, Появились в размашистой резкости плеч. Он, любуясь прекрасною статью такой, Указал им на черную пропасть рукой. И мальчишки, с улыбкой пройдя перед ним, Молча прыгнули в пропасть один за другим. Он спросил: - Значит, наши фаланги малы?- Тихо, с ужасом скрылись в закате послы. Безрассудство, а где его грань? Сложен суд, Где бесстрашье с бессмертьем границу несут. Не безумно ль водить по бумаге пустой, Если жили на свете Шекспир и Толстой? А зачем же душа? Чтобы зябко беречь От снегов и костров, от безжалостных встреч? Если вера с тобой и свеченье ума, То за ними удача приходит сама. ...Царь у мачты. А с берега смотрят войска: - Мертвый? Нет, погляди, шевельнулась рука...- Старый воин качает седой головой: - Больно ты безрассуден, наш царь молодой.- Александр, улыбнувшись, ответил ему: - Прыгать в крепость, ты прав, было мне ни к чему.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.
Это будет вот так: будут звезды бесчисленно падать. Разбежится гроза, а закат еще жив в полумгле... Будешь ты повторять мне: «Не надо, не надо, не надо...» Я возьму тебя за руку и поведу по земле. И рука твоя станет доверчивой, доброй, послушной. А земля будет разной — радушной, чужой, равнодушной... Это что за река? Это Нил, Енисей или Волга? Я прижму тебя больно к перилам моста. Я люблю тебя, слышишь? Всю жизнь. Беспощадно. Безмолвно. Звезды тихо уходят домой. Холодеет. Рассвет. И в руках пустота.
Лев Ошанин. Стихи и песни.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Сколько лет, вагонных полок, Зной, мороз и снова зной... Двух вчерашних комсомолок Два лица передо мной. На одном нежданно-строго Складка меж бровей легла, Возле глаз морщинок много, А улыбка как была. Но зато лицо второе Встало вдруг передо мной Непонятно молодое, Вез морщинки без одной. Без морщинки, без улыбки, Без упрека, без ошибки, Без дерзаний, без желаний, Даже без воспоминаний... От него, зевок роняя, Отвернулся я тотчас... Что же ты, моя родная, Вся в морщинках возле глаз? Просто ты жила иначе,— Как у нас заведено, От людей глаза не пряча, Радуясь, смеясь и плача, Если грустно и смешно. И осталась гордой, ясной, Все, что знаешь, не тая, Пусть не юной, но прекрасной. Здравствуй, молодость моя!
Лев Ошанин. Стихи и песни.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.