Логос (191)

Глазунов (Александр Константинович)

Глазунов (Александр Константинович) — композитор, примыкающий к новой русской музыкальной школе, ученик М. А. Балакирева и Н. А. Римского-Корсакова, род. в 1865 г. Написал несколько увертюр, симфоний, симфонических поэм, сюит, смычковых квартетов, песен. Подробный перечень сочинений Г. см. в «Каталоге музыкальным сочинениям», изд. М. П. Беляевым в Лейпциге. Г. выступал в качестве капельмейстера в русских симфонических концертах в Петербурге. М. П.

Гласные звуки

Гласные звуки — образуются из музыкального тона, результата деятельности голосовых связок (так называемого голосового тона), модифицируемого различными положениями полости рта, которая играет в данном случае роль надставной трубы у духовых инструментов, т. е. роль резонатора. Таким путем образуются Г. звуки обыкновенной речи; Г. же шопотные отличаются тем, что роль голосового тона у них играет немузыкальный шум происходящий от трения выдыхаемого воздуха о голосовые связки, удаленные друг от друга дальнше, чем при образовании голосового тона. Названные факторы являются существенно необходимыми для образования Г. Случайное, не необходимое условие — участие второй надставной трубы, полости носа, которая своим резонансом придает Г. звукам так называемый носовой оттенок (vocales nasales, Г. носовые). Таким образом источником звука при Г. являются гортань и голосовые связки, а полость рта (или носа,) имеет роль исключительно звуковидоизменяющую. В этом заключается акустическое отличие Г. от согласных, в образовани которых, кроме голосового тона (могущего быть и не быть), непременно участвует, в большей или меньшей степени, тот или другой немузыкальный шум, образуемый различными частями полости рта. В физиологическом отношении Г. звуки отличаются от согласных тем, что деятельность надставной трубы (полости рта) имеет при них более пассивный характер: различные части ее никогда не образуют при Г. таких резких сужений или полных затворов, как при согласных. При классификации Г. приходится принимать в соображение различные факторы их образования. А. Основания акустические — основной материал — голосовой тон или шум: Г. обыкновенные и Г. шопотные. Б. Основания физиологические: 1) Г. с основной (ярко выраженной) надставной трубой: широкий а, узко-губной у и узконебный и, Г. со средней надставной трубой, т. е. занимающей средину между двумя крайними надставными трубами — е, средний между а и и, и о, средний между а и у, Г. со смешанной надставной трубой, представляющие как бы соединение половин двух различных артикуляций — немецк. ь (фр. u), при котором губы имеют то же положение, как для у, а язык — как для и; затем Г. русский ы (приблизительная противоположность немецкого ь: губы для и, язык для у), а также немецк. ц (фр. еп) = язык для е, губы для о. 2) Г. с совершенной (определенной, постоянной формы и величины) и Г. с несовершенной (неопределенной величины и формы) надставной трубой: Г. ясные и неясные. 3) Г. с одной надставной трубой (полость рта) — Г ртовые (orales) или чистые, и Г. с двумя надставными трубами (рот и нос): носовые (nasales). 4) По длительности акустического эффекта: Г. долгие и краткие. 5) По энергии экспиративного воздушного тока: Г. ударенные и неударенные. Весьма разработана физиологическая классификация Г. у английских фонетиков (Bell, oweet), которые дают вполне своеобразную и точную систему, резко отличающуюся от принятой на материке немецкой школою фонетиков (см. об этом Sievers, «Grundzuge der Phonetik», 3 изд., Лпц., 1885, стр. 90). Вся совокупность Г. звуков известного определенного языка называется вокализмом. Вокализм индоевропейского праязыка в общем, как это теперь доказали работы Бругмана, де Соссюра, Шмидта и др., был очень похож на вокализм греческий или славянский, т. е. в нем была большая часть современных Г. звуков: а, е, о, u, i с соответствующими долгими : в, к, ф, ы, о, а не три только Г. а, u, i, как это утверждалось до конца 70-х годов, начиная с Боппа и кончая Шлейхером и Курциусом. В русском языке Г. звуки во многих говорах подвержены сильным изменениям в зависимости от места, занимаемого ими в слове относительно слога ударенного: ясно произносятся Г. только под ударением, а перед ним и после него — более или менее неопределенно (см. Богородитский, «Гласные без ударения в общерусском языке», Казань, 1884). Носовых и долгих Г. в русском нет, хотя они были в общеславянском языки; первые сохранились в польском и некоторых болгарских говорах, вторые — в чешском и сербском (вторичная долгота Г. имеется и в словинском). Самый термин Г. представляет собой перевод латинского vocales и, при современном состоянии науки о языке, должен быть признан неточным и неправильным в научном смысле. В основу его и соответствующего ему термина согласные (consonantes) положены не действительные, существенные признаки самых звуков, а только та их роль, которую они играют при образовании слогов (т. е. способность носить на себе слоговое ударение): предполагается, что Г. могут образовать отдельный слог одни, а согласные только в соединении с Г. Факты, однако, противоречат этому: так в сербском прет или чешском vlk роль Г. при образовании слога играют согласные р и l. Поэтому некоторые ученые (Thausing, Sievers и др.) основательно предложили называть звуки, способные к образованию самостоятельного слога, сонантами (Sonantes = звучащие), а неспособные — консонантами (consonantes = согласные или созвучащие). С физиологической стороны разница между Г. и согласными действительно есть; древние бессознательно верно разделили все звуки речи на эти два класса — но как раз этих физиологических отличий термины Г. и согласные не выражают, почему и должны быть признаны неудачными.

С. Булич.

Гликоген

Гликоген, т. е. сахар образующее вещество, представляет углевод формулы С6Н10О5 встречающееся в животном теле в преимущественно в печени здоровых, упитанных животных; кроме того, Г. встречается в мышцах, белых кровяных тельцах, в ворсинках околоплодной оболочки и во всех почти образованьях, способных к развитию. Особенное обилие Г. в тканях наблюдается в зародышевом периоде жизни позвоночных животных (Клод Бернар); тело это найдено и у беспозвоночных (устриц, улиток) и в грибах (Mucor, Peziza, Basidiomycetes). Извлеченный из тканей, главным образом из печени, Г. представляет белый аморфный порошок; водные растворы его вращают плоскость поляризации вправо и окрашиваются йодом не в синий, как это получается с обыкновенным растительным крахмалом, а в красные цвет. Под влиянием диастатического фермента, птиалина слюны, Г., подобно растительному крахмалу, превращается в декстрин, мальтозу и под конец в виноградный сахар. В печени голодающих животных Г. обыкновенно не находят и он образуется в организме животных, главным образом, из углеводов пищи, т. е. крахмала, виноградного и тростникового сахара; но не подлежит сомнению, что откармливание голодавших животных исключительно мясной пищей, по возможности, литерной жира и углеводов, тоже ведет к отложению Г. в печени. Белковые вещества могут, следовательно, перерабатываться в живых организмах так, что одним из продуктов превращения может являться углевод, т. е. крахмалу или сахару подобное вещество, а другим — азотсодержащее органическое вещество, напр., мочевина. При так называемом сахарном мочеизнурении наблюдаются рядом с выделением значительных количеств сахара мочой и высокие числа выделяемой мочевины. Так как эти явления весьма нередко сохраняются и при чисто мясной диете, то очевидно, что мочевина в сахар образуются на счет расщепления сложной белковой частицы, и это составляет в высших степенях развития характеристическую особенность патологического состояния, именуемого сахарным мочеизнурением; тут происходит как бы сахарное перерождение тканей. Только предшественником сахара является во всех случаях Г., который затем при помощи фермента превращается в виноградный сахар. Вообще запасы углеводов в тканях живого организма даны в форме Г. Сахар, всасываемый из кишечного канала кровью, несется по системе воротной вены в печень и здесь, как доказал Клод Бернар, частью превращается печеночными клетками в Г., откладываемый в печени в виде углеводистого запаса. Исследования на сахар крови воротной вены (приносящей венозную кровь к печени) и крови печеночных вен (уносящих кровь из печени), показали, что в периоде пищеварения, в разгар всасывания веществ из кишечного канала, кровь воротной вены богаче сахаром крови печеночных вен, т. е. часть сахара удерживается в печени и превращается в Г., тогда как в другие промежуточные между пищеварением периоды дело стоит как раз наоборот, т. е. кровь печеночных вен богаче сахаром крови воротной вены, и следовательно, печень снабжает проходящую чрез нее кровь сахаром, вырабатываемым ею из накопленного в ней Г. Гликоген является, следовательно, питательным материалом, призванным пополнять убыль сахара в крови и поддерживать процентное содержание его в ней на определенной, более или менее постоянной, высоте. Мышечный Г. играет, по-видимому, существенную роль в мышечной работе, так как в сокращающихся мышцах количество Г. резко падает и его всего более в покоящихся мышцах. Он тратится как бы, следовательно, на мышечные функции. Впрочем, запасы Г. в мышцах не могут служить источником развития в них сил, так как во 1) количество этого вещества в мышцах незначительно, а во 2) мышцы совершенно лишенные Г. способны прекрасно сокращаться. Достойно внимания, что при умирании тканей, органов, клеточных элементов, напр., печени, мышц, лейкоцитов (белых кровяных телец) Г. в них исчезает и переходит постепенно в сахар; гной, напр., представляющий помершие белые кровяные тельца, уже не содержит вовсе Г., но зато заключает сахар; переход этот совершается, конечно, под влиянием амилолитического фермента, т. е. превращающего крахмал в сахар и весьма распространенного в животном теле.

Что касается количеств Г., то в печени здоровых хорошо питающихся позвоночных животных его находят около 6%, причем количества эти могут доходить до 17% при обильном питании супом из картофеля, сахара и т. д. В мышцах скелетных и сердца Г. около 1% и в особенности его много в зародышевых тканях, органах. Вообще все молодые протоплазмы, в стадии первоначального развития, даже растущие опухоли, плодовые оболочки, ткани последа и т. д. все бывают крайне богаты Г., как на это указал Клод Бернар, и в этом отношении нельзя не указать на аналогию между животным и растительным царствами. Как у растений зерна крахмала собираются в клетках, окружающих зародыш, в зернах, семядолях, так и Г. размещается в клетках, помещающихся между материнским и зародышевым последом, а у некоторых животных даже на внутренней поверхности плодовой оболочки — amnion. С момента появления гликогенобразовательной функции печени, Г. в остальных тканях начинает оскудевать. Ряд этих фактов ясно доказывает важное значение Г. как питательного материала, необходимого для роста и развит всех эмбриональных тканей и клеток, и это вполне согласуется с тем, что мы знаем относительно значения обыкновенного крахмала в развитии растительных форм. Впрочем, такая роль Г. не ограничивается только зародышевым периодом развития животных, так как известно, что у взрослых голодающих животных он совершенно исчезает из печени, следовательно, он употребился как питательный материал на поддержание жизненных функций. По сие время точно неизвестно, образуется ли Г. исключительно в печени и отсюда уже разносится по мышцам лейкоцитами, или же способностью самостоятельного образования его обладают и эти последние ткани в клетки, кроме печени. Последнее предположение правдоподобнее. И. Тарханов.

Глина

Глина (геологич.) — весьма распространенная вторичная или обломочная горная порода, происшедшая от выветривания других горных пород, преимущественно заключающих в своем составе полевой шпат. В чистом виде Г. встречается крайне редко: примеси кремнекислоты, окиси железа и марганца, углекислой извести и других хим. соединений, а равно зерен кварца, полевого шпата, слюды, железного блеска и органических веществ делают состав Г. весьма изменчивым. Г., в сухом виде, представляет плотное или землистое, часто жирное на ощупь вещество, легко растирающееся в порошок; липнет к языку, жадно поглощает воду, издавая особый характерный запах, и переходит при этом в мягкую пластичную массу. В природе Г. встречается или в местах ее образования — по соседству с разрушающимися полевошпатовыми породами, или увлекается текущими водами далеко от места происхождения и отлагается на дне рек, в морях и океанах, смешиваясь на пути с другими, переносимыми водой органическими и неорганическими частицами. Разрушение горных пород началось тотчас же по выходе их на земную поверхность, а на ряду с тем происходило размывание и перенесете водой образовавшихся глинистых частиц, поэтому слои и прослойки Г. встречаются во всех геологических отложениях от самых древних до более новых, чаще, однако, в последних. При разнообразии химического состава физических свойств, времени образования и места нахождения Г. существует большое количество названий для их разновидностей: то по их геологическому возрасту (напр., юрская Г.), то по заключенным в ней органическим остаткам (орнатовая Г.), то по техн. применению (горшечная, кирпичная Г.), то наконец по мин. составу (кварцовая Г. и т. д.). Важнейшими из разновидностей являются: каолин, собственно Г. и сланцеватая Г. Каолин встречается преимущественно в виде гнезд в гранитах, гнейсах, сиенитах и фельзитовых порфирах или в ближайшем соседстве с ними. Наиболее известные месторождения каолина находятся в Китае, Саксонии, Богемии и Англии. В России наилучшие сорта добываются в Глуховском у. Черниговской и в Александровском у. Екатеринославской губ. Обыкновенная глина отличается от каолина большим содержанием примесей и вследствие того меньшей огнеупорностью. Месторождения Г. весьма многочисленны, но наилучшие горшечные известны у нас в России в Новгородской губ. (боровичская Г.), в Московской губ. (гжельская Г.) и в Миргородском у. Полтавской губ. Наконец, сланцеватые Г. представляют уплотненную от времени и давления вышележащих горных пород Г. с ясно выраженной сланцеватостью и слоистостью, наичаще темно-серого или черного цвета от содержащихся углистых веществ. Кроме песка и листочков слюды, в сланцеватых Г. часто встречаются в виде примеси иголочки роговой обманки, серный колчедан, железный блеск и многие другие минералы. Помимо техн. применения, Г. в природе имеет весьма важное значение, благодаря своей водонепроницаемости. Насыщенные водой глинистые слои задерживают вновь притекающую воду, которая скопляется и течет по их поверхности. Между прочим, основываясь на этом свойстве Г. и зная геологическое строение местности, удается во многих случаях заранее определить возможность получения колодезной или артезианской воды и даже приблизительную глубину, на которой может быть встречена вода. О глинах см. К. Бишоф, «Огнеупорные Г., их нахождение, состав, исследование, обработка и применение» (пер. Н. Миклашевского, СПб., 1881); также П. Миклашевского, «Месторождения огнеупорных материалов в России» (СПб., 1881). Б. П.

Глинка (Михаил Иванович)

Глинка (Михаил Иванович) — знаменитейший русск, композитор, род. 20 мая 1804 г., в селе Новоспасском, Смоленской губ., ум. в ночь со 2-го на З февраля, в 1867 году, в Берлине, похоронен в Петербурге в Александро-Невской лавре. Детство Г. почти безвыездно провел в деревне. Первые проблески музыкальных способностей выражались у ребенка страстью к колокольному звону. Г. так любил трезвон, что во время болезни для его забавы приносили малые колокола к нему в комнату. Оркестр дяди, наезжавший нередко к отцу Глинки, немало способствовал развитию музыкальной натуры гениального мальчика. Исполнение оркестром русских песен производило на Г. глубокое впечатление. На одиннадцатом году им овладело непреодолимое влечение к музыке. «Музыка — душа моя» — эти слова были девизом Г. Учиться игре на фортепиано Г. стал в 1815 г. Любимыми его пьесами были, после русских песен, сочинения Крейцера, Мегюля, Штейбельта. В 1822 г. Г. окончил курс в пансионе при Главном педагогическом институте в Петербурге. Во время пребывания в пансионе Г. не бросал музыку и занимался с Фильдом, от игры которого был в восторге. Позднее Г. занимался у Карла Мейера. Ему он всего более обязан развитием своего таланта. 18 лет Г. принялся сочинять — «писать ощупью», как он сам выражался. Теорию композиции он еще не изучал. Сперва им были написаны вариации на темы Вейгля и Моцарта, а затем вальс «собственного сочинения» для фортепиано, в f-dur. В 1823 г. Г. посетил Кавказ, который оставил неизгладимый след в его впечатлительной натуре. Впоследствии Г., благодаря Кавказу, гениально передал восточный колорит в своей опере «Руслан и Людмила». Возвратившись в с. Новоспасское, Г. принялся за изучение музыкальных классиков; с оркестром дяди он разучивал произведения Гайдна, Моцарта, Бетховена, Керубини и пр., практически знакомясь с характером инструментовки образцовых композиторов. Приехав в Петербург в 1824 году, Г. возобновил свои занятия у Мейера и пользовался его советами до 1830 г., Занимаясь еще с итальянцем Замбони, сочиняя на заданные итальянские тексты арии, речитативы и пр. Подробный список сочинений, написанных Г. до 1830 г., помещен в отчете Импер. публичной библиотеки (1867 г.). К этому периоду относятся романсы: «Моя арфа», «Не искушай», «Светит месяц», квартеты и пр. В 1830 году Г. уехал за границу и пробыл там четыре года, преимущественно в Италии, где он изучал искусство пения. Своим сочинениям, написанным в это время, Г. не придает значения. Путешествие принесло Г. особенную пользу в том отношении, что в Берлине он в течение пяти месяцев основательно занимался теорией композиции у известного теоретика Дена. Г. говорит о Дене следующее: «он привел в порядок мои теоретические сведения и собственноручно написал мне науку гармонии или генерал-бас, науку мелодии или контрапункт и инструментовку... Нет сомнения, что Дену обязан я более всех других maestro». Будучи за границей, вдали от всего родного, блинка почувствовал тоску по родине. Он вспомнил молодые годы, обаяние русской песни — и напал на мысль написать народную оперу. Мысль о русской опере не покидала Г. и по его возвращении в Россию, в 1834 г. По совету Жуковского, Глинка остановился на сюжете «Ивана Сусанина», который и обработан, по плану Г., бароном Розеном. Г. с жаром принялся за работу; сперва написал увертюру, а затем принялся за первые два акта. В 1836 г. у князя Юсупова, а затем у графа Виельгорского, был исполнен первый акт «Жизни за Царя». Окончив оперу, Г. не без труда добился ее постановки на императорской сцене. Дирекция обязала Г. подпискою не требовать вознаграждения за свое произведение. В пятницу, 27 ноября 1836 г., состоялось первое представление «Жизни за Царя». Успех оперы был громадный. Спрос на номера оперы, изданной Снегиревым, был так велик. что недоставало экземпляров для продажи. В период времени от 1830 до 1836 г., кроме оперы, Г. написал несколько вариаций на разные темы, трио для фортепиано, кларнета и фагота (1833), романсы: «Дубрава шумит», «Не называй ее небесной», «Только узнал я тебя» и пр. К 1836 — 1838 г. относятся: «Ночной смотр» для пения, польский с хором, романсы: «Где наша роза», «Сомнение», «В крови горит огонь желанья».

Вскоре после «Жизни за Царя» Г. принялся за оперу «Руслан и Людмила»; но сочинение ее шло не так быстро, как сочинение первой оперы. «Руслан» был дан в первый раз также в пятницу, 27 ноября 1842 г. Ход работы замедлялся составлением либретто, которое делалось коллективно (стихи для либретто, кроме взятых из поэмы Пушкина, писали Ширков, Кукольник, Гедеонов и автор оперы), занятиями в певческой капелле, куда Г. был назначен в 1837 г. капельмейстером, уроками в театральной школе, болезнью, разрывом с женой. Энергию в Г. до некоторой степени поддерживала своим сочувствием к его таланту «брат» — кружок литераторов и художников, образовавшийся у Кукольника. Первыми номерами из «Руслана», сочиненными Г., были: большая часть номеров 1-го действия; персидский хор «Ложится в поле мрак ночной», марш Черномора и баллада Финна (1838). Первое представление не оправдало ожиданий Г. Успех «Руслана» был слабее успеха «Жизни за Царя». Новая опера Г. вызвала в публики и критике самые разнообразные и противоположные суждения. После 32-х представлений «Руслан» не появлялся на сцене; водворение итальянской оперы было причиной прекращения деятельности русской труппы в СПб. Только в шестидесятых годах началось движение в пользу «Руслана». В настоящее время эта опера всеми считается перлом русского музыкального искусства. Между 1838 и 1842 г., кроме «Руслана», Г. написал музыку к драме Кукольника «Князь Холмский», вальс фантазию (1839), тарантеллу с хором (по просьбе Мятлева, в 1842 г.), выпускной хор e-dur для девиц Екатерининского института (1841) и пр. В 1843 г. Г. почти не сочинял; им написаны только два романса: «Люблю тебя», «К ней» и тарантелла a-moll для фортепиано. Прекращение деятельности русской оперы в Петербурге, а с ней и представлений «Руслана», было сильным ударом для Г., имевшим большое влияние на его дальнейшую композиторскую деятельность. В 1844 г. Г. надолго отправился заграницу. В Париже Г. дебютировал, как композитор, в двух концертах-монстр, под управлением Берлиоза, большого почитателя Т. На этих концертах были исполнены лезгинка из «Руслана» и рондо Антониды из «Жизни за Царя». Ободренный успехом, Г. сам дал концерт, в котором познакомил публику с некоторыми своими произведениями, в том числе и с маршем Черномора. Но гораздо больший успех в то время имели сочинения Г. в Петербурге: ария Гориславы из «Руслана», трио из «Жизни за Царя» в исполнении итальянцев приводили публику в восторг. Переселившись в Испанию, Г. пытался познакомить публику с своими произведениями, но эти попытки остались безуспешными. Уже в Париже у Г. возникла мысль сочинить несколько концертных пьес для оркестра, под названием «Fantaiaies pittoresques». В Испании Г. намеревался писать оперу в испанском роде. Он внимательно изучал и записывал народный песни. Плодами его пребывания в Испании являются увертюра «Аррагонская хота» и интересная коллекция испанских народных мелодий. До 1854 г. Г. постоянно менял свое жительство: жил в Смоленске, Варшаве, Петербурге, Париже. Во время этих странствований им написано несколько романсов, как напр. : «Слышу ли голос твой», «Заздравный кубок», «Песнь Маргариты», «Финский залив», затем вторая испанская увертюра («Ночь в Мадриде») и знаменитая «Камаринская». В 1852 г. Г. начал симфонию «Тарас Бульба», но оставил ее. В 1854 г. Г. возвратился в Петербург, где и пробыл около двух лет. По просьбе сестры своей Л. И. Шестаковой и друзей, Г. начал свою биографию, которую и окончил в 1855 г. Она доведена до возвращения в Россию, в 1854 г. В последние годы Г. оркестровал несколько своих и чужих вещей. В 1855 г. Г. опять воспрянул: им задумана была новая опера «Двумужница» (по драме князя Шаховского). Но медленность работы либреттиста охладила Г., который перешел к новому предприятию — сообщить православной церковной мелодии настоящую, вполне ей свойственную гармонизацию. В 1856 г. Г. положил на три голоса эктению обедни «Да исправится». К выдающимся церковным произведениям Г. относится «Херувимская». Сознавая, что гласы, на которых построены песнопения православной церкви, находятся в прямой связи с церковными ладами зап. церкви, Г. поехал в 1856 г. в Берлин к Дену с целью основательно изучить новый для него предмет. Занятия с Деном шли успешно. К несчастию, они были последними; Г. простудился и умер. В 1885 г. в Смоленске ему поставлен памятник. 50-тилетия опер «Жизнь за Царя» (1886) и «Руслана» (1892) Россия достойно чествовала. В день юбилея «Руслана» в Петербурге улица, ведущая от Поцелуева моста к Никольской церкви, мимо Мариинского театра, названа улицею Глинки.

Деятельность Г. полна беспредельного творчества, богатого развит. Он опередил современные ему музык, вкусы и понятия; потому то он своевременно и не был понят. Если сравнить деятельность Г. в количественном отношении с деятельностью многих весьма известных композиторов, писавших оперы дюжинами, то она окажется не обширною. Но если посмотреть на нее с точки зрения качественной, то она громадна. Национальную оперу он довел до такой художественной высоты, до которой ни один русский композитор не достигал после Г. Характер произведений Г. в высшей степени разнообразен. Типичность его музыкальн. образов удивительна; мелодические и гармонические стороны его творчества одинаково поражают своим богатством. Сосредоточилось оно, главн. обр., в вокальных сочинениях; но и как симфонист Г. выдается необычайной самобытностью, колоритом и гибкостью. Деятельность Г., по степени развития его творческой способности, можно разделить на три периода. К первому (1822 — 1834) относится ряд более или менее удачных работ, свидетельствующих о задатках таланта. Это период приготовительный. Второй период (1834 — 1837) представляет плоды трудов предшествовавших лет. В «Жизни за Царя» Г., при всей своей гениальности, не отличается еще вполне самостоятельным характером в вокальных и симфонических формах. Но в этой опере встречается в первый раз художественная обработка русской песни, которая легла в основе всей оперы. Благодаря Г., создалась русская опера. В этом же периоде написаны самые замечательные романсы Г. Уже в начали третьего периода (1837 — 1857), в «Руслане», Г. менее прибегает к народным мелодиям; а сам создает чисто славянскую музыку. В этом периоде удивительная способность русск, художника к воспроизведены самых разнообразных народных типов в музыке является в полной силе и блеске. Оркестр Г. достигает самого блестящего развития; в его формах оригинальность, свежесть, новизна. Деятельность Г. не представляет ряда случайных, более или менее удачных проявлений таланта. Напротив, в ней видно беспрерывное, прогрессивное развитие, стремление к новым горизонтам — стремление, свойственное великим художникам, которым. суждено обозначать собою поворотные пункты в искусстве. Ср. автобиографию Г. (изд. «Русской Старины», 1871), вторичное издание записок, с присоединением переписки (издание Суворина, 1888); статья В. В. Стасова, «Михаил Иванович Глинка» («Русский Вестник», 1857); «Глинка и его значение в истории музыки», Лароша («Русский Вестник», 1868); «Воспоминания Ф. М. Толстого, по поводу записок М. И. Глинки» («Русская Старина», 1871); «Воспоминания о Михайле Ивановиче Глинке», А. Н. Серова («Искусство», 1860, №№ 1, 2, 3, 4, 5); «Руслан и русланисты», А. Н. Серова («Музыка и Театр», 1867); «Подробный разбор оперы „Жизнь за Царя"», Ростислава (СПб., 1854); "Первоначальный план оперы «Руслан и Людмила», В. В. Стасова («Русская Старина», 1871); «План первых трех действий оперы „Жизнь за Царя", с подлинной рукописи М. И. Глинки» («Музыкальный Сезон», № 8, 1870); «Письма М. И. Глинки» (СПб., 1872): «Биографический лексикон русских композиторов», А. И. Рубца (1886); «Биография Глинки» (Смоленск, 1885); «М. И. Глинка», очерк Оболенского и Веймарна (СПб., 1885); "Очерк истории оперы «Жизнь за Царя», Веймарна (1886); «Пятидесятилетие опере „Жизнь за Царя"», Загоскина (Казань, 1887); «Памяти М. И. Глинки», В. В. Стасова (СПб., 1887); «Glinka», par Octave Fouque (П., 1870); «Glinka», Prof. Carozzi (Милан, 1874).

Н. Соловьев.

Глинка (Федор Николаевич)

Глинка (Федор Николаевич), брат С. Н. Глинки (1786 — 1880); воспитание получил в первом кадетском корпусе. В 1805 — 06 г., состоял адъютантом при Милорадовиче, участвовал в походе против французов и был при Аустерлице. В 1807 г. был сотенным начальником дворянского ополчения, а в 1812 г. опять поступил в армию адъютантом к Милорадовичу и находился в походе до конца 1814 г. Вернувшись в Россию, он издал «Письма русского офицера» (М., 1815 — 16, 2-е изд. М. 1870). Эти письма доставили ему литературную известность. В 1816 г. Ф. Н. переведен в гвардию, в измайловский полк, с прикомандированием к гвардейскому штабу. В это время при штабе образовались библиотека и «Общество военных людей», а вскоре начал выходить и «Военный журнал», которого Г. был редактором. Большое участие он принимал и в «Вольном обществе любителей российской словесности» состоял то вице-председателем, то председателем его. Упражняясь в стихотворстве, Глинка писал и книги для народа: «Лука да Марья», пов. (СПб., 1818), «Подарок русскому солдату» (Спб., 1818), «Зиновий Богдан Хмельницкий» (СПб., 1819). Совершенное им в 1810 — 11 г. путешествие по России дало ему повод написать «Мечтания на берегах Волги» (СПб.) 1821). В это время своей деятельности Ф. Н., вместе с М. Ф. Орловым и А. Н. Муравьевыми, основали «Союз благоденствия северных рыцарей», но Глинка, скоро отстал от общества. Тем не менее 14 декабря отразилось и на нем: в 1826 г. он был исключен из военной службы и сослан в Петрозаводск. Здесь он тотчас же был определен советником олонецкого губернского правления; в 1830 г. переведен в Тверь, где женился на А. П. Голенищевой-Кутузовой, а в 1832 г. — в Орел. В 1835 г. он вышел в отставку и поселился в Москве. За это время определился и талант Г. как духовного поэта, талант небольшой, но оригинальный, направление которого, как определил его Белинский, было «художественно и свято». Еще в 1826 г. он издал «Опыты священной поэзии» (СПб.), а в 1839 г. вышли его «Духовные стихотворения». В этих сборниках попадаются очень грациозные стихотворения, дышащие искренним чувством. Гораздо скучнее его поэма: «Карелия или заточение Марфы Иоанновны Романовой» (СПб., 1830). В 1853 г. Г. переселился в Петербург и в 1854 г. напечатал известное в свое время патриотическое стихотворение «Ура! На трех ударим разом», с воинственным направлением. В Спб. период своей жизни О. Н. стал интересоваться спиритизмом и впал в мистицизм, к которому имел несомненную наклонность и ранее. Плодом такого настроения были «Иов, свободное подражание книге Иова» и поэма «Таинственная капля» (Б., 1861 и М. 1871), не имеющая художественных достоинств. В 1862 г. Г. переселился в Тверь занимался там археологией, и принимал участие в общественных делах. См. А. К. Жизневский, «О. Н. Глинка» (Тверь, 1890) и "Беседы в общ. люб. росс. слов. " I, 1867 г. (оценка его трудов — Н. Путяты и А. Котляревского). М. Мазаев.

Глиптотека

Глиптотека, в тесном смысле слова — собрание резных камней (гемм и интальи), в широком — собрание произведений пластики вообще, преимущественно же античной. Под этим названием в особенности известен музей в Мюнхене, сооруженный в 1816 — 1830 гг. архитектором Л. фон Кленце и заключающий в себе скульптурные памятники, собранные в 1805 — 1816 гг. баварским королем Людвигом I, тогда еще наследником престола. Мюнхенская Г. — обширное здание квадратного плана, с наружностью ионического стиля. Средину главного фасада занимает портик о восьми колоннах, поддерживающих трехугольный фронтон, поле которого украшено скульптурною группою «Минервы, покровительницы пластических искусств» (работы Шванталера и др. художников), воспроизводящей композицию Вагнера; по обе стороны портика стоят в стенных нишах шесть мраморных статуй (три справа и три слева). В боковых фасадах имеются также по шести ниш с подобными статуями. Статуи, вырубленные по моделям Вагнера, изображают покровителей искусства Перикла, имп. Адриана и знаменитых ваятелей древности и новейшего времени. Внутри мюнхенская Г. представляет ряд зал, расположенных вокруг квадратного двора и освещаемых выходящими на него окнами (за исключением двух угловых зал заднего корпуса, окна которых выходят наружу). Залы отделаны в римском стиле; одна из них, так наз. «зала богов», украшена любопытными фресками Корнелиуса. Среда памятников пластики, хранящихся в этом музее, особенно замечательны: статуя архаического периода, греческого искусства: «Аполлон Тенейский», фрагменты двух скульптур, украшавших собою храм Минервы на о-ве Эгине (так назыв. «Эгинские мраморы»), статуя Аполлона Кифареда, «Медуза Рондини», торс одного из сыновей Ниобы и мн. друг. А. С — в.

Глухарь

Глухарь или глухой тетерев, мошник, моховик, моховой тетерев (Tetro Urogallus) — самый крупный из тетеревов; от других тетеревов он отличается сильно округленным хвостом и удлиненными перьями на горле. Самец достигает в длину 1, 1 м. и более, в размахе крыльев 1, 4 м.; вес его достигает 6 и более кгр.; голова и шея черноватые, задняя сторона шеи пепельно-серая с черными пятнами, передняя черная с серым, спина черноватая с бурыми и серыми пятнышками, грудь зеленоватостального цвета, нижняя сторона покрыта черными и белыми пятнами, хвост черный с белыми пятнами, голая кожа около глаза ярко-красного цвета, клюв — белорозового. Самка на 1/3 меньше и окрашена весьма пестро смесью ржаво-желтого, ржаво-красного, черно-бурого и белого цвета; горло, сгиб крыла и верхняя часть груди — ржаво-красные. В прежнее время Г. водился во всех сплошных лесах Европы и Азии; теперь же он местами истреблен, но тем не менее область распространения его весьма велика. Больше всего Г. в Европейской и Азиатской России и в Швеции до 69° с. ш., но он встречается также в Испании, Греции, Малой Азии, на Альпах, Карпатах, ср