Логос (795)

Саркофаги

Саркофаги — первоначально название известкового камня особой породы, который, по словам Плины («Hist Natur.», XXXVI, 27), добывался близ Accoca, в Троаде, и имел свойство в течение не более как сорока дней уничтожать без остатка заключенное в нем тело мертвеца, даже его кости, за исключением зубов. Этот «телопожирающий» камень в древние времена употреблялся в большом количестве для изготовления гробов в тех случаях, когда трупы покойников не сжигались, а хоронились. Впоследствии, в позднейшую эпоху древнегреческой и римской культуры, название С. перешло вообще ко всяким гробницам, из какого материала ни были бы они сделаны. Самые ранние из дошедших до нас С. принадлежали египтянам. В Греции, каменные С. сначала не употреблялись; трупы умерших, если их не предавали сожжению, клались в деревянные гроба, которые ставились в погребальные склепы, сложенные из кирпичей или пластинок обожженной глины. Настоящие саркофаги явились у греков позже, в александрийскую эпоху. То были большие, вырубленные из мрамора и по большей части архитектурно расчлененные гробницы, в виде храмов, с выделанными на крышке фронтонами и с скульптурными украшениями на наружной стороне стенок. У этрусков, роль С. играли так назыв. погребальные цисты — небольшие терракотовые или алебастровые ящики, или, вернее, сосуды для хранения пепла покойников, выкрашенные в черный или темный цвет, с рельефными изображениями на лицевой стороне и с полулежащею фигурою усопшего на крышке. Римляне во времена республики и при первых императорах погребали своих покойников очень редко, так как в ту пору сожигание трупов было во всеобщем употреблении, и только для особенно важных и знатных лиц изготовлялись каменные гробницы, образцом которых может служить хранящийся в Ватиканском музее, в Риме, дорического стиля С. Луция-Корнелия Сципиона-Барбата, бывшего консулом в 298 г. до Р. Хр. Впоследствии, когда распространился обычай погребать покойников, не предавая их огню, римские С. заимствовали свою форму от греческих, а именно получили вид мраморных реже порфировых и др.) ящиков со сходящимися под прямым углом или скругленными вертикальными стенками, с рельефными изображениями на передней и боковых сторонах, относящимися к жизни и деятельности усопшего, или представляющими мифологические сюжеты: эротов, нереид, вакхические сцены, эпизоды из сказаний о богах и героях, преимущественно такие, которые выражают идеи о скоротечности человеческой жизни и о загробном существовании (напр. мифы об Адонисе, Эндимионе, Фаэтоне, Альцесте, Мелеагре, Психее и пр.). Среди римских С., дошедших до нас вообще в значительном количестве, встречаются замечательные по художественности своего исполнения, но есть немало и таких, которые интересны единственно по содержанию своих рельефов. С. первых христиан в начале нисколько не отличались от языческих и даже удерживали их скульптурную орнаментацию, с устранением из ее лишь тех изображений, которые противоречили духу новой религии; но постепенно эта орнаментация уступала свое место христианским эмблемам и сценам из истории Ветхого и Нового Заветов. К римским С. приближались по форме также гробницы, помещавшиеся в романских и готических церквах в средние века. вплоть до XVI стол.

А. С-в.

Саркофаги египетские. — Форма их была обусловлена религиозными представлениями. Вера в бессмертие заставляла окружать покойника обстановкой земной жизни; отсюда гробницы с их росписью, убранством и инвентарем, отсюда же и С. в форме четырехугольных ящиков, напоминающей дом, с скульптурными или нарисованными подобиями дверей. С другой стороны вера в необходимое условие этого бессмертия — сохранение всех составных частей человеческой организации — заставляла заботиться о сохранении тела путем превращения его в мумию и, на случай порчи или потери последней, о сооружении статуй с портретными чертами покойного, а также о помещении мумии в гробы, имеющие формы мумии — так назыв. С. антропоиды. Эти два типа С. — четырехугольные ящики, иногда с закруглением в головах, и антропоиды — являются господствующими в Египте. Уже на самом древнем из известных С. мы находим сочетание этих двух типов. С. царя Микерина, найденный в его пирамиде в 1837 г. и потерянный, кроме небольшой части, находящейся в Брит. музее, при перевозке, представлял 4-угольный каменный ящик, имитировавший здание со входами, но внутри его был еще деревянный С. в форме мумии, с молитвой богине Нут. крышка его сохранилась в Брит. музее. В Гизе есть другие интересные экземпляры С. из времен древнего царства; они делались из базальта, гранита, известняка; крышки были плоски или сводообразны; внутренние С. были из дерева, в форме мумий; надписи незначительны (имена покойных и заупокойные формулы). В среднем царстве также встречаются оба типа, но первый преобладает. С. этого времени — большею частью простые деревянные ящики, снаружи разрисованные подобиями дверей и с двумя глазами на длинной стороне, близ головного угла; внутри они исписаны длинными, интересными иероглифическими текстами, представляющими заупокойные формулы того времени, еще мало разработанные. Часто у одного покойника было по несколько деревянных С. ящиков, вставлявшихся один в другой. Наиболее характеристичные образцы: Имаму в Лондоне, Монтуготпа и Себеко — в Берлине, Ата — в Петербургском Эрмитаже. Часто на этих С., кроме иероглифов, находим изображения заупокойных даров, а изредка (напр. на недавно поступивших в Берлин С. Хенуи и жрицы Энт-тефес) — даже роспись, представляющую покойных пирующими и в земной обстановке, а также прощание родных с их мумиями. С. в форме мумий довольно просты: на груди нарисовано ожерелье, а остальная часть разрисована крыльями, как бы охраняющими покойника. С. царя Интефа в Лувре позолочен, а С. царя Интефа в Лондоне дает портретные черты и отличается изяществом. В начале нового царства появляются деревянные черные С. в форме мумий, с золотыми изображениями божеств смерти, золотыми имитациями пелен и краткими иероглифическими надписями. При XVIII и XIX дин. С. были каменные в форме мумий; при XIX-й в руках амулеты, и покойный лежит в рельефе в земном одеянии, во весь рост; на стенках вырезаны изображения Тота, Анубиса, гениев, сыновей Гора, а также глаза, чтобы чрез них покойник мог видеть солнце. С конца XIX дин. начинают входить в моду деревянные С. в форме мумий, на которых по желтому фону разрисовывались изображения, относящиеся большею частью к мифу Осириса, загробным странствованиям, представлениям о боге солнца и т. п. На крышке обыкновенно изображались: на груди — Нут, простирающая крылья над покойником, скарабеи — символы солнца, разные фетиши, а в ногах — Анубисы, путеводители по преисподней. Краткие надписи содержат имя и заупокойные формулы. На внутренней части дна бывали изображения богини «запада», т. е. преисподней, а у ног — Анубиса. Обыкновенно несколько С. вкладывались один в другой. При XXII дин. внутренние С. делались из так назыв. египетской папки — слоев полотна, склеенных известкой; здесь по белому фону расписывались изображения божеств, особенно Исиды и Нефтиды, в виде ястребов, простирающих крылья над покойным. В саисскую эпоху каменные С. достигают очень больших размеров, имеют как форму ящиков, так и антропоидную; на первых часто высечена вся книга «о том, что в преисподней»; подавляющая масса изображений, хотя и тщательно исполненных, утомляет глаз. Деревянные С. этой эпохи — также двух типов, при чем нередко оба соединены. На крышках четырехугольных С. часто изображалась солнечная барка, влекомая кобчиками и шакалами, на груди антропоидных — страшный суд или покойник, вводимый в общество богов Тотом. Тексты заимствовались из Книги мертвых. В греко-римское время деревянные С. в форме мумий принимают большею частью угловатую форму; они расписываются иногда изображениями из книги «о том, что в преисподней», иногда просто фигурами божеств, исполненными небрежно. В то же время все более входит в моду облекать мумию в расписные пелены, вместо чехла или внутреннего С., и покрывать лицо художественно исполненным восковыми красками портретом, вместо прежних розовых или золотых масок. С. встречаются и в христианское время; в Musee Guimet в настоящее время есть нисколько расписных С. коптских монахов. Кроме двух господствующих типов изредка встречаются и другие: С. Рамсеса III в Лувре сделан в форме овала при царском имени; на Синае найдены С. в форме двух соединенных глиняных сосудов (в руанском музее); грубые глиняные С. отчасти в форме мумий, бывали находимы в провинциальных городах Дельты. См. W. Schmidt, «Sarcophages Egyptiens» (в «Transact, of the IX Congress of Orientalists», II); Budge, «The mummy» (Кембридж, 1893); Steindorff, «Grrahfunde des mittleren Reichs». Подробные описания отдельных С. см. в каталогах и изданиях музеев и коллекций находящихся в русских музеях — в «Inventaire» В. С. Голенищева и в XI т. «Записок Вост. Отд. Арх. Общ.»). Изданные в красках С. лейденского музея в натуральную величину — у Leemanus «Monuments de Leyde» (т. III и вып. 31 и 32).

Финикийские С., которыми богат Луврский музей, представляют антропоидный тип, близкий к египетскому саисской эпохи; некоторые из них, напр. базальтовый царя Эшмуназара, найденный в 1850 г. в сидонском некрополе — даже египетской работы. Большая их часть из белого мрамора и найдены во время экспедиции Ренана.

Б. Тураев.

Сарматы

Сарматы, Савроматы (Sarmatai, Sauromatai) — имя частью этническое, обозначающее отдельную народность, частью географическое, под которым в разное время и у различных писателей разумелись разные народы, не находившиеся в родстве между собою и населявшие неведомые для древних греков и римлян обширные пространства нынешней России, отчасти восточной Германии и Австрии. С. обыкновенно сближались с скифами, дав две народности, близкие одна другой по месту жительства и по происхождению. По Геродоту, С. жили по ту сторону р. Дона (Танаиса) и Азовского моря (Меотида), там, «где нет уже Скифии», на пространстве в 15 дней пути от угла Меотийского оз. к северу, а по сю сторону Дона жили царские скифы". Историк производит их от браков амазонок со скифами, язык их называет испорченным скифским, во главе народа ставить царей; женщины их одеваются как и мужчины, ездят верхом на охоту и на войну или вместе с мужчинами, или одни. Воинственность сарматских женщин выражалась, между прочим, в том, что девушка выходила замуж не прежде, как убив хоть одного неприятеля, почему некоторые женщины оставались девственницами до старости. Гиппократ, современник Геродота, рассказывает, что сарматские женщины ездят на лошадях, стреляют из лука, мечут дротики сидя на лошади, и сражаются с неприятелями, но только до замужества; по выходе замуж они перестают ездить верхом, за исключением случаев, когда всему народу поголовно приходится выступать на войну. «У женщин нет правой груди, потому что вскоре после рождения матери выжигают своим дочерям правый сосок раскаленным медным орудием, так что правая грудь утрачивает способность расти, и вся сила и изобилие соков ее переходит в правое плечо и руку» (Гиппократ, «De aerib., aquis et locis», 15). Весьма вероятно, что самая басня об амазонках, как родоначальницах С., сложилась под влиянием рассказов скифов и греков о мужском образе жизни и воинственности сарматских женщин; самый обычай выжигания соска у новорожденных сарматских девочек перенесен был народной фантазией греков с амазонок, по народной этимологии «бессосцовых». Об этнографическом родстве С. со скифами свидетельствует и Страбон, несколько веков спустя после Геродота. Он обыкновенно называет эти народы рядом или даже, подобно Гиппократу, именует С. скифским народом, частью скифов, тем и другим приписывая одинаковые нравы. Эта то этнографическая близость двух народов и послужила основанием рассказу о происхождении сарматов от соседних с ними в Европе скифов и прибывших к Дону амазонок, после несчастной для последних битвы с греками на р. Фераподонте в Сирии. Появление скифов в черноморских степях Геродот относит к концу VII в. до Р. Хр., тогда как битвы греков с амазонками в этих местах происходили, согласно эпическим сказаниям греков, в героические времена Беллерофонта, Тезея и Ахилла; следовательно, поседение амазонок на левом берегу Дона предшествовало задолго появлению скифов на другой стороне реки. Явное противоречие между двумя вариантами у Геродота даже не отмечено. Сам историк, притом, различает в составе скифов нисколько народностей, различающихся по образу жизни и религиозным верованиям; древнейшими поселенцами европейской Скифии были, несомненно, наиболее западные из них, а не царские скифы, во время Геродота жившие по ею сторону Дона; по всей вероятности, с этими-то древнейшими из скифов, обратившимися на новых местах жительства из кочевников в земледельцев, и находились в родстве С. Необходимо принять во внимание записанное Геродотом показание, что к С. от Дуная (Истра) живут сигинны — народ, который производил себя от мидян и носил мидийскую одежду. По словам Диодора, С., поселившиеся при Доне, выведены туда из Мидии. Плиний сообщает распространенное мнение, что С. родственны с мидянами: Medorum, ut ferunt, soboles. Об этих же С. говорит, вероятно, более поздний географ, Помпоний Мела (I в. по Р. Хр.), что они по наружному виду и вооружению всего ближе к парфянам (III, 4). Согласные между собою показания древних позволяют отнести С. к иранской группе арийских народов. Еще до Р. Хр. этнографическое имя С., как относящееся к отдельной народности, стало обозначать различные народы европейской и азиатской Сарматии, а в более поздних источниках тем же именем обозначаются многочисленные народы, в разное время жившие на огромном пространстве от Карпат, Вислы и Дуная — на З, до Дона, Волги и Урала — на В; в соединении с именем скифов название С. обнимало собою чуть не все разнородное население этих земель. С вытеснением скифов Митридатом VI из Таврического полуо-ва и покорением их (кон. II в. до Р. Хр.), имя С. становится решительно преобладающим и как бы заступившим собою, для тех же стран, более древнее имя скифов. У Страбона, географа I в. до и по Р. Хр., С. — то отдельная народность, то, гораздо чаще, сборный термин. По его описанию С. живут в землях, простирающихся над Черным морем и Дунаем, между Фракией и Азовским морем; он не решается утверждать, достигают ли владения С. Северного океана. Есть у него и азиатские С., живущие по ту сторону Дона, между этой рекой и Каспийским морем, на Ю спускаясь до Кавказских гор. Вообще, сведения писателей I в. римской империи об этих землях крайне недостаточны; о Ю и В теперешней России ходили в Риме такие рассказы, что Страбон и Тацит отказываются от описания этих стран, признавая все сведения о них баснословными; на В от Эльбы, по словам Страбона, никто из римлян не ходил ни сухим путем, ни водным. Птолемеева карта Сарматии дает нам, в перечне и расположении имен, то представление древних об этой стране, какое к началу II в. нашей эры сложилось у греков и римлян. Сарматия делилась на азиатскую и европейскую; общими границами ее служили: Скифия по сю сторону Белур-тага и Волга (Rha) — на В., Каспийское м., Кавказ, Азовское м., Черное м., Днепр, Карпатские горы — на Ю., Сарматские горы, Германия и р. Висла — на З, Сарматский океан с Венедским заливом и неведомые земли Азии — на С. Границу между обеими Сарматиями Птолемей проводит вдоль Азовского м., р. Дона и отсюда дальше на С. Таким образом, в состав Птолемеевой Сарматии входили некоторые части нын. Пруссии и Царства Польского по сю сторону Вислы, северо-восточная полоса Галиции, вся Европейская Россия до центральных ее губерний, со включением значительной части Кавказа. Поверхность Сарматии представляется вообще ровною, степною, безлесною, пригодною больше для скотоводства и кочевой жизни, нежели для жизни оседлой и земледелия, обильною реками, из которых иные были уже известны Геродоту. Ко времени Птолемея число имен сарматских рек значительно возросло, особенно в Азии, но не увеличилась точность в определении их течения и взаимного отношения: так напр. Птолемей смешивает Буг (Гипанид) с Днепром (Борисфеном). Кроме хлебных злаков, страна производила пеньку, лен, чечевицу, лук и различный корневые растения, а на Таврическом полуо-ве — даже виноград. Из фауны упоминаются львы, волки, дикие ослы, кабаны, лоси, олени, антилопы, зайцы, журавли, разной породы рыбы; из домашних животных — овцы, свиньи, лошади, быки безрогие, ослы. Предметами вывоза служили золото, драгоценные камни, соль, воск, медь; серебра и железа не было, так что, по словам Павсания, наконечники стрел и копий С. изготовляли из кости. Население Сарматии составляли многие народы, в огромном большинстве кочевники, не строившие себе ни домов, ни городов, жившие в войлочных шалашах, которые передвигались на телегах. Хищнические набеги и скотоводство были главными источниками средств к жизни, а также торговля, преимущественно в южных частях Сарматии.

Обыкновенной пищей С. были конина и месиво из муки с молоком и конской кровью. Страбон знает между ними и людоедов. Одевались С. в плащи без рукавов и шаровары, голову покрывали зимой высокой остроконечной шапкой, почти закрывавшей глаза; женщины носили род рубахи поверх длинного, просторного платья без рукавов, а на голове имели высокую, заостренную повязку. Дикий, воинственный, вероломный народ, С. управлялись царями, иногда царицами. К числу С. древние историки относят множество племен, называемых ими по имени, но трудно поддающихся топографическому определению. Что касается народности племен, обнимаемых у римских писателей именем сарматы, то о многих из них существует значительная литература. Финны, хуны и гитоны упоминаются у Птолемея впервые; если под гитонами можно разуметь готов, то нет основания в хунах видеть гуннов, обозначаемых греческими писателями именем унков (#). Славянство вендов установлено в науке прочно, равно как и иранское происхождение роксолан. Некоторые из городов Сарматии, перечисляемых Птолемеем, могут быть с большею или меньшею точностью фиксированы на нынешней карте и отнесены к местам ныне существующих поселений. Метрополь, на Борисфене, стоял, вероятнее всего на месте нынешнего Киева. Садовский приурочивает Карродун ко впадению Збруча в Днестр, Ерект, Вивантиварий, Клепидаву, Метоний — к Тирасполю, Бендерам, Ямполю и Могилеву Подольскому. На Припяти лежали города Ниосс, Сабрах и Леин; тот жe ученый предлагает такую локализацию их: Чернобыть, Мозырь и местность к 3 от Пинска. Эти и другие города Сарматии, из которых многие носят греческие имена, не С. были основаны и не им принадлежали. — Под С. и древние, и средневековые писатели разумели непременно кочевников. Тацит (I-II в. по Р. X.) отличает венетов от С. тем, что первые строят дома, носят щиты, имеют навык и ловкость в пешей ходьбе, а вторые — в повозках и на коне". Аммиан Марцеллин (IV в. по Р. Хр.) так описывает кочевой быт одного из сарматских народов нынешней России, Алан: «они не имеют вовсе домов и не занимаются хлебопашеством, кормятся только мясом и еще чаще молоком. В повозках, крытых лыком, они беспрестанно переходят с места на место по беспредельным равнинам. Где найдут место; пригодное для корма скота, там расставляют в круг свои повозки и кормятся, как дите звери. Как только пастбище истощится, они кочуют дальние, с своими передвижными городами повозок, в которых родятся и воспитываются их дети, совершаются браки и все иные житейские дела. Куда бы ни толкнула их судьба, они везде у себя дома, гоня перед собою стада крупного и мелкого скота и больше всего заботясь о лошадях... Слабые по возрасту или полу сидят возле повозок и исполняют домашние работы, а люди возрастные и здоровые всегда на коне. С детства привычные к верховой езде, они почитают бесчестьем для себя ходить пешком». Славянство С., вопреки свидетельствам древних и средневековых писателей об их кочевом образе жизни и наружных признаках, отстаивают в русской литературе Венелин, Забелин, Самоквасов, Иловайский. В римской истории один из сарматских народов — роксоланы (Sarmatica gens, по Тациту) — часто является до конца IV в., при чем римские императоры задабривают роксоланских владык подарками. В 69 — 70 г. по Р. Хр., при императоре Веспасиане, эти С. были частью истреблены в Мезии (нын. Сербия), частью изгнаны оттуда римскими легионами; по словам Тацита, сарматская доблесть роксолан не послужила им ни к чему: сражаться пешими они неспособны, а лошади их по случаю распутицы падали и вязли. Император Адриан очистил от роксолан Дакию (117 — 118 г. по Р. Хр.), но потом заключил с ними мирный договор. Хотя они упоминаются еще в XI в., но с половины I в. до Р. Хр.; вместо них, как сильнейший сарматский народ, заступают языги, с Черноморского побережья двинувшиеся через Карпаты и утвердившиеся между Дунаем и Тиссою. Отсюда С., вместе с германскими племенами, сильно беспокоили римские владения при Домициане и Марке Аврелии; война римлян с ними называлась маркоманскою, германскою, сарматскою. С языгами М. Аврелий заключил мир. Начиная с III в. сарматские племена оттесняются готами, потом гуннами. Имп. Аврелиан уступил им Дакию в 274 г. Тем не менее с С. вели войны императоры: Аврелиан, прозванный сарматским, Проб, Диоклетиан, Константин Вел. и др. В IV в. вся Сарматия вошла в состав готского царства, К концу этого столетия готское царство было разрушено вошедшими из Азии через Дон гуннами; имя С. исчезает. Сведения о С. во времена римской империи сообщают Тацит, Амм. Марцеллин, Приск, Евнапий, Иордан, Зосим и др.

Литература. Кроме старых сочинений Потоцкого, Георгии, Укерта, Маннерта, Кольстера, Шафарика, Мюлленгира. см. И. Е. Забелин, «История рус. жизни» (М., 1876, I); Sadowsky, «Handelsstrassen der Griechen u. Romer» (Иена, 1877); Д. И. Иловайсrbй, «Разыскания о начале Руси» (изд. 2е, М., 1882); В. Г. Васильевский, «О мнимом славянстве гуннов, болгар и роксолан» («Журн. Мин. Нар. Просв.», 1882, № 7); Bс. Ф. Миллер, «Осетинские этюды» (III, М.; 1887); Л. Нидерле, «Staroveke Zpravy е zemepisu vychodni Europy se zretelem na zeme slovanske» (Пр., 1899); Юл. Кулаковский, «Карта Европ. Сарматии по Птолемею» (К., 1899).

Ф. Мищенко.