- 867 Просмотров
- Обсудить
Сократ уходит к себе. Из мыслильни, бранясь, выходят Правда и Кривда.
ЭПИСОДИЙ ЧЕТВЕРТЫЙ
Правда
Появись, покажись, пусть увидят тебя!
Пусть народ поглядит, как ты дерзок и нагл!
Кривда
Я готов, выхожу. На глазах у людей
Мне тебя погубить будет легче еще.
Правда
Ты погубишь? Ты кто?
Кривда
Речь.
Правда
Кривая, прибавь!
Кривда
Но тебя разобью, хоть и Правдой себя
Ты зовешь.
Правда
Разобьешь? Ухищреньем каким?
Кривда
Разыщу, изыщу новых мыслей поток.
Правда
Процветают теперь эти мысли у них,
У безумных людей.
Кривда
У разумных людей.
Правда
Уничтожу тебя.
Кривда
Это чем, объясни?
Правда
Слово правды скажу.
Кривда
Опровергну тебя,
Возражу, докажу, что по сути вещей
Правды нет никакой.
Правда
Правды нет, говоришь?
Кривда
Где ж она, расскажи!
Правда
У всевышних богов.
Кривда
Если правда не вздор, почему тогда Зевс
Не наказан? Ведь в цепи родного отца
Заковал он.
Правда
Вот, вот, началась чепуха!
Распирает, тошнит!
Дайте тазик скорей!
Кривда
Ах, дубина, чурбан, ах ты, старый чудак!
Правда
Обнаглевший болван! Развращенный дурак!
Кривда
Сыплешь розы на грудь.
Правда
Площадной скоморох!
Кривда
Фимиам мне куришь.
Правда
Оскорбитель отца!
Кривда
Ну, так знай, одарил меня золотом ты.
Правда
Это золото прежде мы звали дерьмом.
Кривда
Я ж зову украшеньем, ценнейшим венцом.
Правда
Ах ты, дерзкая дрянь!
Кривда
Ах ты, старая дрянь!
Правда
Ты виною тому,
Что учиться подростки не ходят совсем.
Но узнают афиняне все же, чему
Наставляешь и учишь ты глупый народ.
Кривда
Как ты грязен и груб!
Правда
Ты ж — наряден, ты — люб!
А недавно еще побирался с сумой,
И мисийцем Телефом[204] себя называл,
И уныло жевал Панделетовой[205] мудрости крохи.
Кривда
О, разумная речь!
Правда
О, безумная речь!
Кривда
Панделет — молодец.
Правда
Город спятил с ума,
Если кормит тебя,
Развратителя юношей, язву страны.
Кривда
(указывая на Фидиппида)
Ты, беззубый, вот этого хочешь учить?
Правда
Да, затем, чтоб сласти и от зла уберечь,
Чтоб в пустой болтовне не погряз он совсем.
Кривда
(к Фидиппиду)
Подойди-ка ко мне. Пусть беснуется он!
Правда
Берегись! Руки дальше от юноши! Прочь!
Драка.
Корифей
Перестаньте браниться! Довольно кричать!
Покажи ему ты, как учил молодежь
В дни былые. Ты прелести новых наук
Перед юным раскрой, чтоб, послушавши вас,
Он наставника выбрал по сердцу себе.
Правда
Хорошо. Я готов.
Кривда
Да, я тоже готов.
Корифей
Ну так что же, кто первым начнет говорить?
Кривда
Пусть начнет старичок!
Очень скоро запнется он в речи своей
И под градом новейших словечек и слов,
Рассуждений, сомнений без сил упадет.
Напоследок, едва заикнется бедняк,
Налетят на него и вопьются в лицо,
И в глаза, и во все, словно туча шершней,
Мои мысли и насмерть зажалят!
АГОН ПЕРВЫЙ
Ода
Первое полухорие
Теперь должны вы доказать
Ловких речей орудьем,
Игрой ума, мыслей дождем,
Блеском суждений острых,
Кто из двоих вправе прослыть
Мастером красноречья.
Мудрость, сейчас вовлечена
В яростный ты, в тягостный бой.
Из-за тебя друзья мои
На поединок вышли.
Корифей
(к Правде)
Ты, обычаи дедов и нравы отцов увенчавший блестящей хвалою,
Начинай, свой раскатистый голос возвысь, изъясни свои мысли и душу!
Эпиррема
Правда
Расскажу вам о том, что когда-то у нас воспитаньем звалось молодежи,
В ту пору, когда я, справедливости страж, процветал, когда скромность царила.
Вот вам первое: плача и визга детей было в городе вовсе не слышно. Нет!
Учтивою кучкой но улице шли ребятишки тогда к кифаристу
В самых легких одеждах, хотя бы уже с неба падали снежные хлопья.
Приходили, садились, колен не скрестив, а почтенный наставник учил их
Стародедовским песням: «Паллада в бою нам защита» иль «Клич громогласный».
Запевали размеренно, строго и в лад, как отцы их и деды певали.
Если б баловать кто-нибудь вздумал, дурить, выводить переливы и свисты,
Как теперь это любят, Фринида[206] лады, безобразные трели, рулады,
Запищал бы под палкою шут. Поделом! Не бесчести святого искусства!
А в гимнасии, сидя на солнце, в песке, чинно, важно вытягивать ноги
Полагалось ребятам, чтоб глазу зевак срамоты не открыть непристойно.
А вставали, и след свой тотчас же в песке заметали, чтоб взглядам влюбленных
Очертания прелестей юных своих на нечистый соблазн не оставить.
В дни минувшие маслом пониже пупа ни один себе мальчик не мазал,
И курчавилась шерстка меж бедер у них, словно первый пушок на гранате.
Не теснились к влюбленным мальчишки тогда, лепеча, сладострастно воркуя,
Отдавая себя и улыбкою губ, и игрой похотливою взглядов.
За обедом без спроса не смели они положить себе редьки кусочек,
Сельдерея до старших стянуть со стола не решались, ни лука головку.
В кулачок не смеялись, не крали сластей, ногу на ногу накрест не клали…
Кривда
Стариковская чушь,
Диполиева[207] рвань, в волосах золотые цикады![208]
Завыванья Кидида, Буфоний галдеж!
Правда
Да, конечно. Но это та сила,
Из которой растила наука моя поколенья бойцов марафонских.
Ты ж, негодник, теперешних учишь юнцов кутать шеи и плечи в хитоны.
Удавиться готов я, когда погляжу, как на празднике панафинейском,
Щит на брюхе держа, выступают они, не краснея пред Тритогенией.[209]
И поэтому, сын мой, мужайся: меня избери себе в спутники,
Правду! Презирать ты научишься рыночный шум, ненавидеть цирюльни и бани,
Безобразных поступков стыдиться, краснеть, от насмешек грозой загораться.
Перед старшими с места учтиво вставать, поднимаясь при их приближенье.
И почтитольным сыном родителю быть, не грубить, не ворчать и не спорить.
Безрассудств избегать и стыдливость свою не пятнать, не позорить развратом.
Перед дверью танцовщицы зря не стоять, рот разинув, моля о вниманье,
Чтобы, ласки за ото добившись у ней, не лишиться почета и славы.
И отцу никогда не перечить ни в чем, не ругать его рухлядью старой
И за долгие годы забот и трудов не платить ему черствою злобой.
Кривда
Дионисом клянусь, если вздорной его болтовне ты поверишь, дружок мой,
Сыновей Гиппократа[210] напомнишь собой. Назовут тебя соней и мямлей.
Правда
Да нисколько! Цветущим, блистающим жизнь проводить ты в гимнасии будешь.
Ты не станешь на рынке, как нынче народ, кувыркаться в словах, и кривляться,
И мытариться зря, извиваясь крючком в пересудах грошовых и тяжбах.
Нет! Уйдешь в Академию,[211] в мирную тишь, и в священных оливковых рощах
С камышовою зеленью в смуглых кудрях ты гулять будешь с другом разумным.
Там цветет повилика, и манит досуг, и трепещет серебряный тополь,
Там услышишь, как ясень весенней порой перешептывается с платаном.
Если добрые примешь советы мои
И свой слух обратишь к наставленьям моим,
Станет, друг, у тебя
Грудь сильна, как мехи.
Щеки — мака алей.
Три аршина в плечах, сдержан, скуп на слова.
Зад могуч и велик. Перед — мал, да удал.
Если ж будешь по новым обычаям жить,
Знай, что щеки твои станут желты, как воск,
Плечи щуплы. Куриная, слабая грудь,
Язычок без костей, зад цыплячий, больной,
Перед вялый — вот будут приметы твои.
Ты приучишь себя
Безобразно-постыдное добрым считать,
А добро — пустяком.
В заключенье всех бед преисполнишься весь
Антимаховым грязным паскудством.
Антода
Второе полухорие
Привет тебе, правдивых слов,
Славных святынь хранитель!
Из слов твоих сладким цветком
Скромность и честь сияют,
Счастливы, да, те, что тогда,
В прежнее время, жили.
Кривда, теперь слово твое!
Сложенных ловко мастер слов,
Будь изощрен: противник твой
Спор свой провел на славу!
Корифей
Чудовищно искусным быть теперь в речах ты должен,
Чтоб переспорить старика, себя не обесчестить.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.