- 986 Просмотров
- Обсудить
МИМНЕРМ КОЛОФОНСКИЙ
«Что за жизнь, что за радость, коль нет золотой Афродиты!..»
Что за жизнь, что за радость, коль нет золотой Афродиты!
Смерти я жаждать начну, если мне скажут «прости»
Прелести тайной любви, и нежные ласки, и ложе.
Только ведь юности цвет людям желанен и мил;
Старость же горе несет, красавца с уродом равняя.
Стоит приблизиться ей, сразу томиться начнет
Черными думами сердце, и солнца лучи золотые
Старца не радуют взор, старцу не нужны они:
Юношам он опостылел и девам внушает презренье.
Вот сколь тяжелым ярмом старость ложится на нас.
«Вдруг распускаемся мы, как листва под весенним дыханьем…»
Вдруг распускаемся мы, как листва под весенним дыханьем:
Быстро в зеленый убор солнце оденет леса.
Ах, но недолог прелестный расцвет! Мимолетна услада
Дней тех, когда от богов нет нам ни счастья, ни мук.
Счастье — в неведенье милом. Но близятся черные керы,
Старостью мрачной одна, смертью другая грозит.
Шире палящий пожар простирает лютое солнце:
Бурая сохнет листва, блекнет одежда лугов.
Лучше тогда умереть, чем влачить безотрадное бремя,
Если настала пора юной красе увядать.
Сколько ждет нас в грядущем до смертного часа кручины!
Полною чашей был дом — по миру ходит богач,
Тот сыновей не родил — сиротой умирает бездетный,
Этого гложет недуг… Кто проживет без беды?
«Минет пора — и прекраснейший некогда муж пробуждает…»
Минет пора — и прекраснейший некогда муж пробуждает
Пренебреженье одно в детях своих и друзьях.
«Вечную, тяжкую старость послал Молневержец Тифону…»
Вечную, тяжкую старость послал Молневержец Тифону.
Старость такая страшней даже и смерти самой.
«…Но пролетает стрелой, словно пленительный сон»
…Но пролетает стрелой, словно пленительный сон,
Юность почтенная. Вслед безобразная, трудная старость,
К людям мгновенно явясь, виснет над их головой, —
Старость презренная, злая. В безвестность она нас ввергает,
Разум туманит живой и повреждает глаза.
«Если бы в мире прожить мне без тяжких забот и страданий…»
Если бы в мире прожить мне без тяжких забот и страданий
Лет шестьдесят, — а потом смерть бы послала судьба!
«…Одни из беспечных сограждан»
…Одни из беспечных сограждан
Будут злословить тебя, но и похвалит иной.
«…да встанет меж нами с тобою правдивость!»
…да встанет меж нами с тобою правдивость!
Выше, святей, чем она, нет ничего на земле.
«Пилос покинув высокий, Нелеев божественный город…»
Пилос покинув высокий, Нелеев божественный город,
В Азию милую мы прибыли на кораблях
И в Колофоне желанном осели, чрезмерные силой,
Всем показуя другим гордости тяжкий пример
После того, и оттуда уйдя, эолийскую Смирну
Взяли мы волей богов, Алис-реку перейдя.
«Ввек не увез бы из Эй большого руна золотого…»
Ввек не увез бы из Эй большого руна золотого
Собственной силой Ясон, трудный проделавши путь
И совершив для безбожного Пелия тягостный подвиг,
Ввек бы достигнуть не смог вместе с толпою
друзей
Струй океана прекрасных…
. . . .
Гелию труд вековечный судьбою ниспослан на долю.
Ни быстроногим коням отдых неведом, ни сам
Он передышки не знает, едва розоперстая Эос
Из океанских пучин на небо утром взойдет.
Быстро чрез волны несется он в вогнутом ложе крылатом,
Сделано дивно оно ловкой Гефеста рукой
Из многоцветного золота. Поверху вод он несется,
Сладким покояся сном, из гесперидской страны
В край эфиопов. Восхода родившейся в сумерках Эос
Ждут с колесницею там быстрые кони его.
Встав, Гиперионов сын на свою колесницу восходит…
ФЕОГНИД
«Сын Кронида, владыка, рожденный Лето!..»
Сын Кронида, владыка, рожденный Лето! Ни в начале
Песни моей, ни в конце я не забуду тебя.
Первого буду тебя, и последнего, и в середине
Петь я, а ты приклони слух свой и благо мне дай!
«Феб-Аполлон — повелитель, прекраснейший между богами!..»
Феб-Аполлон — повелитель, прекраснейший между богами!
Только лишь нá свет тебя матерь Лето родила
Близ круговидного озера, пальму обнявши руками, —
Как амброзический вдруг запах широко залил
Делос бескрайный. Земля-великанша светло засмеялась,
Радостный трепет объял море до самых глубин.
«Зевсова дочь, Артемида-охотница!..»
Зевсова дочь, Артемида-охотница! Ты, что Атридом
Жертвой была почтена в час, как на Трою он шел, —
Жарким моленьям внемли, охрани от напастей! Тебе ведь
Это легко, для меня ж очень немалая вещь.
«Зевсовы дщери, Хариты и Музы! На Кадмовой свадьбе…»
Зевсовы дщери, Хариты и Музы! На Кадмовой свадьбе
Слово прекрасное вы некогда спели ему:
«Все, что прекрасно, то мило, а что не прекрасно —
не мило!».
Не человечьи уста эти слова изрекли.
«Кирн! Пусть будет печать на этих моих сочнненьях…»
Кирн! Пусть будет печать на этих моих сочнненьях.
Их не сумеет никто тайно присвоить себе
Или жалкой подделкой хорошее слово испортить.
Скажет любой человек: «Вот Феогнида стихи.
Родом он из Мегары». Меж всеми смертными славный,
Жителям города всем нравиться я не могу.
Этому ты не дивись, о сын Полипая. Ведь даже
Зевс угождает не всем засухой или дождем!
«С умыслом добрым тебя обучу я тому, что и сам я…»
С умыслом добрым тебя обучу я тому, что и сам я,
Кирн, от хороших людей малым ребенком узнал.
Будь благомыслен, достоинств, почета себе и богатства
Не добивайся кривым или позорным путем.
Вот что заметь хорошенько себе: не завязывай дружбы
С злыми людьми, но всегда ближе к хорошим
держись
С этими пищу дели и питье, и сиди только с ними,
И одобренья ищи тех, кто душою велик.
От благородных и сам благородные вещи узнаешь,
С злыми погубишь и тот разум, что есть у тебя.
Помни же это и с добрыми знайся, — когда-нибудь сам ты
Скажешь: «Советы друзьям были не плохи его!»
«Город беременен наш, но боюсь я, чтоб, им порожденный…»
Город беременен наш, но боюсь я, чтоб, им порожденный,
Муж дерзновенный не стал грозных восстаний
вождем.
Благоразумны пока еще граждане этн, но очень
Близки к тому их вожди, чтобы в разнузданность
впасть.
Люди хорошие, Кирн, никогда государств не губили,
То негодяи, простор наглости давши своей,
Дух развращают народа и судьями самых бесчестных
Делают, лишь бы самим пользу и власть получить.
Пусть еще в полной пока тишине наш покоится город, —
Верь мне, недолго она в городе может царить,
Где нехорошие люди к тому начинают стремиться,
Чтоб из народных страстей пользу себе извлекать.
Ибо отсюда — восстанья, гражданские войны, убийства, —
Также монархи, — от них обереги нас, судьба!
«Город все тот же, мой Кирн, да не те же в городе люди…»
Город все тот же, мой Кирн, да не те же в городе люди,
Встарь ни законов они не разумели, ни тяжб.
Козьими шкурами плечи покрыв, за плугом влачились,
Стадо дубравных лосей прочь от ворот городских
В страхе шарахалось… Ныне рабы — народ-самодержец,
Челядь — кто прежде был горд доблестных предков
семьей.
«Лжет гражданин гражданину, и все друг над другом смеются…»
Лжет гражданин гражданину, и все друг над другом
смеются,
Знаться не хочет никто с мненьем ни добрых,
ни злых.
«Кирн, не завязывай искренней дружбы ни с кем из тех…»
Кирн, не завязывай искренней дружбы ни с кем из тех
граждан,
Сколько бы выгод тебе этот союз ни сулил.
Всячески всем на словах им старайся представиться
другом,
Важных же дел никаких не начинай ни с одним.
Ибо, начавши, узнаешь ты душу людей этих жалких,
Как ненадежны они в деле бывают любом.
Пó сердцу им только ложь, да обманы, да хитрые козни,
Как для людей, что не ждут больше спасенья себе.
«К низким людям, о Кирн, никогда не иди за советом…»
К низким людям, о Кирн, никогда не иди за советом,
Раз собираешься ты важное дело начать,
Лишь к благородным иди, если даже для этого нужно
Много трудов перенесть и издалека прийти.
Также не всякого друга в свои посвящай начинанья:
Много друзей, но из них мало кто верен душой.
«Если бы даже весь мир обыскать, то легко и свободно…»
Если бы даже весь мир обыскать, то легко и свободно
Лишь на одном корабле все уместиться б могли
Люди, которых глаза и язык о стыде не забыли,
Кто бы, где выгода ждет, подлостей делать не стал.
«Что мне в любви на словах, если в сердце и в мыслях иное!..»
Что мне в любви на словах, если в сердце и в мыслях иное!
Любишь ли, друг мой, меня? Верно ли сердце твое?
Или люби меня с чистой душою, иль, честно отрекшись,
Стань мне врагом и вражду выкажи прямо свою.
Кто ж при одном языке два сердца имеет, — товарищ
Страшный, о Кирн мой! Таких лучше врагами иметь.
«Если тебя человек восхваляет, пока на глазах он…»
Если тебя человек восхваляет, пока на глазах он,
А удалясь, о тебе речи дурные ведет, —
Неблагородный тот друг и товарищ: приятное слово
Только язык говорит, — мысли ж иные в уме.
Другом да будет мне тот, кто характер товарища знает
И переносит его, как бы он ни был тяжел,
С братской любовью. Мой друг, хорошенько все это обдумай,
Вспомнишь ты позже не раз эти советы мои.
«Низкому сделав добро, благодарности ждать за услугу…»
Низкому сделав добро, благодарности ждать за услугу
То же, что семя бросать в белые борозды волн.
Если глубокое море засеешь, посева не снимешь;
Делая доброе злым, сам не дождешься добра.
Ибо душа ненасытна у них. Хоть разок их обидел —
Прежнюю дружбу тотчас всю забывают они.
Добрые ж все принимают от нас, как великое благо,
Добрые помнят дела и благодарны за них.
«Милых товарищей много найдешь за питьем и едою…»
Милых товарищей много найдешь за питьем и едою,
Важное дело начнешь — где они? Нет никого!
«Самое трудное в мире, о Кирн, распознать человека…»
Самое трудное в мире, о Кирн, распознать человека
Лживого. Больше всего здесь осторожность нужна.
«Золото ль, Кирн, серебро ли фальшиво — беда небольшая…»
Золото ль, Кирн, серебро ли фальшиво — беда небольшая,
Да и сумеет всегда умный подделку узнать.
Если ж душа человека, которого другом зовем мы,
Лжива и прячет в груди сердце коварное он,
Самым обманчивым это соделали боги для смертных,
И убеждаться в такой лжи нам всего тяжелей.
Душу узнаешь — мужчины ли, женщины ль — только
тогда ты;
Как испытаешь ее, словно вола под ярком.
Это но то что в амбар свой зайти и запасы измерить.
Очень нередко людей видимость вводит в обман.
«Кирн! Выбираем себе лошадей мы, ослов и баранов…»
Кирн! Выбираем себе лошадей мы, ослов и баранов
Доброй породы, следим, чтобы давали приплод
Лучшие пары. А замуж ничуть не колеблется лучший
Низкую женщину брать, — только б с деньгами была!
Женщина также охотно выходит за низкого мужа, —
Был бы богат! Для нее это важнее всего.
Деньги в почете всеобщем. Богатство смешало породы.
Знатные, низкие — все женятся между собой.
Полипаид, не дивись же тому, что порода сограждан
Все ухудшается: кровь перемешалася в ней.
Знает и сам, что из рода плохого она, и однако,
Льстясь на богатство ее, в дом ее вводит к себе,
Низкую знатный. К тому принуждаются люди могучей
Необходимостью: дух всем усмиряет она.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.