- 951 Просмотр
- Обсудить
Фермопильские надписи
1
Некогда против трехсот мириад здесь сражались четыре
Тысячи ратных мужей Пелопоннесской земли.
2
Славных покрыла земля — тех, которые вместе с тобою
Умерли здесь, Леонид, мощный Лаконики царь!
Множество стрел и коней быстроногих стремительный
натиск
В этом сраженье пришлось выдержать им от мидян.
3
Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,
Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли.
Лев на могиле Леонида
Между животными я, а между людьми всех сильнее
Тот, кого я теперь, лежа на камне, храню.
Если бы, Львом именуясь, он не был мне равен и духом,
Я над могилой его лап не простер бы своих.
«Памятник это Мегистия славного. Некогда персы…»
Памятник это Мегистия славного. Некогда персы,
Реку Сперхей перейдя, жизни лишили его.
Вещий, он ясно предвидел богинь роковых приближенье,
Но не хотел он в бою кинуть спартанских вождей.
«О потерпевших здесь гибель от персов в борьбе…»
О потерпевших здесь гибель от персов в борьбе
за Элладу
Правдолюбивый Опунт, родина локров, скорбит.
Коринфянам, павшим на Саламине
Странник, мы жили когда-то в обильном водою Коринфе,
Ныне же нас Саламин, остров Аянта, хранит;
Здесь победили мы персов, мидян и суда финикийцев
И от неволи спасли земли Эллады святой.
Спартанцам, павшим при Платее
Неугасающей славой покрыв дорогую отчизну,
Черным себя облекли облаком смерти они.
Но и умерши, они не умерли; доблести слава,
Ввысь воспарив, унесла их из Аидовой тьмы.
Афинянам, павшим на Эвбее
Пали в ущелье Дирфисской горы мы. Вблизи же Эврипа
Граждане нам возвели этот могильный курган.
Да и недаром! Ведь мы дорогую утратили юность,
Храбро приняв на себя грозную тучу войны.
Павшим Афинянам
Радуйтесь, лучшие дети афинян, цвет конницы нашей!
Славу великую вы в этой стяжали войне.
Жизни цветущей лишились вы ради прекрасной отчизны,
Против большого числа эллинов выйдя на бой.
Эпитафия Архедике
В этой могиле лежит Архедика, дочь Гиппия — мужа,
Превосходившего всех в Греции властью своей.
Муж и отец ее были тираны, и братья, и дети,
Но никогда у нее не было спеси в душе.
Эпитафия Никодику
Всякий грустит по своим умирающим, по Никодику ж
Плачут не только друзья, но и весь город скорбит.
На смерть Гиппарха
День, в который Гиппарх убит Аристогитоном
И Гармодием, был светлым поистине днем.
Погибшим в море
Их, отвозивших однажды из Спарты дары свои Фебу,
Море одно, одна ночь, лодка одна погребла.
Эпитафия бедняку
Эта могила, прохожий, не Креза, а бедного. Впрочем,
Сколько она ни мала, будет с меня и ее.
Эпитафия Тимокреонту
Много я пил, много ел и на многих хулу возводил я;
Нынче в земле я лежу, рóдянин Тимокреонт.
Эпитафия купцу-критянину
Родом критянин, Бротах из Гортины, в земле здесь
лежу я,
Прибыл сюда не затем, а по торговым делам.
Эпитафия убитому
Смертью убивших меня накажи, о Зевс-страннолюбец!
Тем же, кто предал земле, радости жизни продли.
Эпитафия собаке
Думаю я, и по смерти твоей и в могиле, Ликада,
Белые кости твои все еще зверя страшат.
Памятна доблесть твоя Пелиону высокому, Оссе
И киферонским холмам, пастбищам тихим овец.
Победителю на Олимпийских играх
Вот он, смотри, Феогнет, победитель в Олимпии, мальчик,
Столь же прекрасный на вид, как и искусный
в борьбе,
И на ристалищах ловко умеющий править конями.
Славою он увенчал город почтенных отцов.
О себе
Был Адимант у афинян архонтом, когда за победу
Чудный треножник как приз Антиохида взяла.
Хор в пятьдесят человек, хорошо обученный искусству,
Ей снарядил Аристид, сын Ксенофила, хорег;
Славу ж учителя хора стяжал себе сын Леопрена,
Восемь десятков уже числивший лет Симонид.
Геракл и Несс
Как Алкмены сын —
Он друга убил, —
Калидон покинув,
К соседям бежал.
С ним жена-дитя Деянира.
Поперек пути
Сердитый поток:
Там за плату кентавр,
Перевозчик Несс,
Чрез Эвен переправу держал.
И кентавру сын Зевса, Геракл,
Отдает дитя Деяниру.
Зверь простушку руками
На плечи берет —
Локти розовые
Над водой,
А Геракл при конях,
С младенцем в руках
Стоит над Эвеном-рекой.
Но, когда уже был
Близок берег, кентавр
Вдруг, исполненный яростной страсти, взыграл
И к сближению вздыбился бурно…
Звонко вскрикнула тут Деянира,
Умоляя милого мужа
Отвратить погибель супруги,
У Геракла — пожар под бровями,
И в уме убийство с бедою
В роковой завязались узел.
Он безмолвен. Он, не с ревом,
Как, бывало, громоносным —
С тяжкой палицей в деснице
На чудовище обрушась,
Гнет, хрящи ушей терзает,
Кость щеки крушит косматой,
Грозных глаз гасит сверканье,
По надбровью бьет и топчет
В прах поверженное тело,
Сам неистово-бесстрашный,
И, стрелой сверля, пронзает
Сердце Нессу-зверомужу.
В честь павших при Фермопилах
Светел жребий и подвиг прекрасен
Убиенных перед дверью фермопильской!
Алтарь — их могила; и плач да смолкнет о них, но да
будет
Память о славных живою в сердцах! Время
Не изгладит на сей плите письмен святых,
Когда все твердыни падут и мох оденет их следы!
Тут схоронила свой цвет Эллада, любовь свою.
Ты, Леонид, мне свидетель о том, спартанский воин,
Чей не увянет вечный венец.
Даная и Персей
Крепкозданный ковчег по мятежным валам ветер кидал,
Бушевала пучина.
В темном ковчеге лила, трепеща, Даная слезы.
Сына руками обвив, говорила: «Сын мой, бедный сын!
Сладко ты спишь, младенец невинный,
И не знаешь, что я терплю в медных заклепах
Тесного гроба, в могильной
Мгле беспросветной! Спишь и не слышишь, дитя, во сне,
Как воет ветер, как над нами хлещет влага,
Перекатывая грузными громадами валы, вторя громам;
Ты ж над пурпурной тканью
Милое личико поднял и спишь, не зная страха.
Если б ужас мог ужаснуть тебя,
Нежным ушком внял бы ты шепоту уст родимых.
Спи, дитя! Дитятко, спи! Утихни, море!
Буйный вал, утомись, усни!
И пусть от тебя, о Зевс-отец, придет избавленье нам.
Преклонись! Если ж дерзка мольба,
Ради сына, вышний отец, помилуй мать!»
КСЕНОФАН
«Чистый лоснится пол; стеклянные чаши блистают…»
Чистый лоснится пол; стеклянные чаши блистают;
Все уж увенчаны гости; иной обоняет, зажмурясь,
Ладана сладостный дым; другой открывает амфору,
Запах веселый вина разливая далече; сосуды
Светлой студеной воды, золотистые хлебы, янтарный
Мед и сыр молодой: все готово; весь убран цветами
Жертвенник. Хоры поют. Но в начале трапезы, о други,
Должно творить возлиянья, вещать благовещие речи,
Должно бессмертных молить, да сподобят нас чистой душою
Правду блюсти: ведь оно ж и легче. Теперь мы приступим:
Каждый в меру свою напивайся. Беда не велика
В ночь, возвращаясь домой, на раба опираться; но слава
Гостю, который за чашей беседует мудро и тихо!
«Что среди смертных позорным слывет и клеймится хулою…»
Что среди смертных позорным слывет и клеймится хулою —
То на богов возвести ваш Гомер с Гесиодом дерзнули:
Красть, и прелюбы творить, и друг друга обманывать
хитро.
«Если быки, или львы, или кони имели бы руки…»
Если быки, или львы, или кони имели бы руки,
Или руками могли рисовать и ваять, как и люди,
Боги тогда б у коней с конями схожими были,
А у быков непременно быков бы имели обличье;
Словом, тогда походили бы боги на тех, кто их создал.
«Черными пишут богов и курносыми все эфиопы…»
Черными пишут богов и курносыми все эфиопы,
Голубоокими их же и русыми пишут фракийцы.
ПАРРАСИЙ
«Муж, ревнитель добра, Паррасий, эфесянин родом…»
Муж, ревнитель добра, Паррасий, эфесянин родом,
Знающий толк в красоте, эту картину писал.
Также родитель его, Эвенор, да будет помянут:
Первый художник страны эллинов им порожден.
«Пусть не поверят, но все же скажу: пределы искусства…»
Пусть не поверят, но все же скажу: пределы искусства,
Явные оку людей, мною достигнуты здесь.
Создан моею рукой, порог неприступный воздвигся.
Но ведь у смертных ничто не избегает хулы.
На изображение Геракла
Здесь он таким предстоит, каким ночною порою
Множество раз его видел Паррасий во сне.
ХЕРИЛ
На гроб Сарданапала
Зная, что смертным родился, старайся питать свою душу
Сладостной негой пиров, — после смерти ведь нет нам
отрады.
В прах обратился и я, Ниневии великой властитель.
Только с собой и унес я, что выпил и съел и что взято
Мной от любви; вся же роскошь моя и богатство остались;
Мудрости это житейской мое поучение людям.
ЭВЕН ПАРОССКИЙ
«Лучшая мера для Вакха — без лишку, ни много, ни мало…»
Лучшая мера для Вакха — без лишку, ни много, ни мало;
Иначе к буйству он нас или к унынью ведет.
Любит он с нимфами смесь, если три их и сам он
четвертый;
Больше всего и к любви он расположен тогда.
Будучи ж крепким, он духом своим отвращает эротов
И нагоняет на нас сходный со смертию сон.
«Если и ненависть нам и любовь причиняют страданья…»
Если и ненависть нам и любовь причиняют страданья,
Лучше пусть буду страдать от уязвлений любви.
«Смелость, с умом сочетаясь, бывает нам очень полезна…»
Смелость, с умом сочетаясь, бывает нам очень полезна;
Но без ума только вред людям приносит она.
АНТИМАХ
На статую вооруженной Киприды
Чуждая войнам, зачем ты взялась за Ареево дело?
Кто, о Киприда, тебя ложно в доспехи облек?
Сердцу милы твоему лишь эроты да радости ложа,
Любишь кроталов ты треск, воспламеняющий
страсть.
Дай же Тритонской богине копье, обагренное кровью,
И с Гименеем опять, богом кудрявым, дружи.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.