- 1087 Просмотров
- Обсудить
«Может за драхму Европу, гетеру из Аттики…»
Может за драхму Европу, гетеру из Аттики, всякий
Без пререканий иметь и никого не боясь.
Безукоризненно ложе, зимою есть уголья… Право,
Незачем было тебе, Зевс, обращаться в быка.
«Утро настало, Хрисилла. Денницы завистливой вестник…»
Утро настало, Хрисилла. Денницы завистливой вестник,
Вот уже ранний петух провозглашает восход.
Сгинь, ненавистная птица! Зачем своим криком из дома
К шумной ватаге юнцов ты прогоняешь меня?
Знать, постарел ты уж очень, Тифон, если начал так рано
С ложа теперь отпускать Зорю, супругу свою.
Киприде от Киферы
От вифинянки Киферы тебе по обету, Киприда,
Образ твоей красоты мраморный в дар принесен;
Ты же за малое щедро воздай, как богиня, Кифере:
Будет довольно с нее счастия с мужем своим.
Остров Делос
Лучше б доныне носиться по воле ветров переменных
Мне, чем кормилицей стать для бесприютной Лето.
Я бы не сетовал так на заброшенность. Горе мне, горе!
Сколько проходит судов эллинских мимо меня,
Делоса, славного встарь, а теперь опустелого! Поздно,
Но тяжело за Лето Гера мне, бедному, мстит.
Августу, идущему в восточный поход
Шествуй войной на Евфрат, сын Зевса! Уже на Востоке
Сами парфяне теперь передаются тебе.
Шествуй, державный, — и луки, увидишь, расслабятся
страхом.
Кесарь, с Востока свой путь, с края отцов, начинай
И отовсюду водой окруженному Риму впервые
Новый предел положи там, где восходит Заря.
АЛФЕЙ
На «Илиаду» Гомера
Все еще слышим мы плач Андромахи, падение Трои,
До оснований своих в прах повергаемой, зрим;
Видим Аянта в бою и влекомый конями чрез поле
Под городскою стеной Гектора связанный труп —
Видим все это, внимая Гомеру, чьи песни не только
Родина славит, но чтут страны обеих земель.
На гроб Фемистокла в Магнесии
В камне над гробом моим изваяй мне и горе и море,
Феба-свидетеля мне тут же в средине поставь,
Вырежь глубокие реки, в которых для воинства Ксеркса
С флотом огромным его все ж не хватило воды,
И начертай Саламин — чтобы с честью на гроб Фемистокла
Путнику здесь указать мог магнесийский народ.
Аргос
Аргос! Гомерова сказка, священная почва Эллады!
Весь раззолоченный встарь замок Персея! Давно
Слава угасла героев, которые Трои твердыню,
Дело божественных рук, некогда рушили в прах,
Но оказался сильней этот город, а ваши руины
Пастбищем служат теперь громко мычащим стадам.
Рим
Бог, затвори на Олимпе стоящие праздно ворота,
Бдительно, Зевс, охраняй замок эфирных богов!
Рима копье подчинило себе уже землю и море,
Только на небо еще не проложило пути.
Микены
Мало родных ваших гнезд остается нам видеть, герои,
Да и они уж теперь чуть не сровнялись с землей.
В виде таком я нашел, проезжая, и вас, о Микены!
Стали пустыннее вы всякого пастбища коз.
Вас пастухи только знают. «Здесь некогда златом обильный
Город киклопов стоял», — молвил мне старец один.
Остров Делос
Остров — кормилец рожденных Латоной богов, неподвижно
Ставший в эгейских водах волею Зевса, — тебя
Не назову я несчастным, клянусь божествами твоими!
Не повторю я того, что говорит Антипатр.
Счастлив ты: Фебу приютом ты был, и зовет Артемида
Только, тебя одного, после Олимпа, родным.
РУФИН
Родоклее
1
В дар посылаю тебе, Родоклея, венок: из прекрасных
Вешних цветов для тебя, милая, сам его сплел.
Есть тут лилеи и розы душистые, есть анемоны,
Нежный, пушистый нарцисс, бледны фиалки цветы.
Ими чело увенчав, перестань, о краса, быть надменной.
Как сей венок, ты цветешь, — так же увянешь, канон.
2
Боги! Не знал я, не знал, что купается здесь Киферея,
Кинув на плечи рукой волны развитых кудрей.
Будь милосердна ко мне, о богиня! Прости, не преследуй
Гневом за то, что узрел образ божественный твой…
Но — это ты, Родоклея, — не Пафия! Где же такую
Взять ты могла красоту? Не у богини ль отняв?
Мелите
1
Очи Мелита, твои — очи Геры, а руки — Паллады,
Пафии — белая грудь, ноги — Фетиды младой!
Счастлив, кто видит тебя; трикраты блажен, кто услышит,
Кто целовал — полубог; равен Зевесу супруг.
2
Где я Праксителя нынче найду? Где рука Поликлета,
Прежде умевшая жизнь меди и камню придать?
Кто изваяет теперь мне душистые кудри Мелиты,
Взор ее, полный огня, блеск ее груди нагой?
Где вы, ваятели? Где камнерезы? Ведь надо же строить
Храм для такой красоты, как для подобья богов.
Неизвестной
Ты обладаешь устами Пифо, красотою Киприды,
Блещешь, как Горы весны, как Каллиопа поешь;
Разум и нрав у тебя от Фемиды, а руки — Афины;
Четверо стадо харит, милая, нынче с тобой.
Тщетная мольба
Пользуясь тем, что Продику застал я одну, ей колени
Нежные начал с мольбой я обнимать и сказал:
«Сжалься, спаси человека, почти уж погибшего! Жизни
Слабой остаток ему дай сохранить до конца!»
Выслушав это, она прослезилась, но вскоре отерла
Слезы и нежной рукой прочь оттолкнула меня.
Наказанной
Кто тебя высек нещадно и голою выгнал из дому?
Зрения был он лишен? Сердце из камня имел?
Может, вернувшись не в час, у тебя он любовника
встретил?
Случай не новый, дитя, — все поступают, как ты.
Только вперед, если будешь ты с милым в отсутствие
мужа,
Дверь запирай на засов, чтоб не попасться опять.
Эроту
1
Если в обоих, Эрот, одинаково стрелы пускаешь,
Бог ты; когда ж в одного ими ты сыплешь — не бог.
2
Против Эрота мне служит оружием верным рассудок,
Выйдя один на один, не победит он меня;
Смертный, с бессмертным готов я бороться. Но если Эроту
Вакх помогает, один что я могу против двух?
«Бедность и страсть — мои беды…»
Бедность и страсть — мои беды. С нуждою легко
я справляюсь,
Но Афродиты огня перенести не могу.
«Все я люблю у тебя…»
Все я люблю у тебя, но глаза твои ненавижу,
Ибо невольно они дарят блаженство другим.
АНТИФИЛ ВИЗАНТИЙСКИЙ
«К милым отчизны брегам приближался…»
К милым отчизны брегам приближался, «завтра, — сказал
я, —
Долгий и бурный мой путь кончится: пристань
близка».
Но не сомкнулись уста еще — море, как ад, потемнело,
И сокрушило меня слово пустое сие.
«Завтра» с надеждою смелой вещать не дерзай: Немезида
Всюду настигнет тебя, дерзкий карая язык.
«Нивы ужель не осталось другой для сохи селянина?..»
Нивы ужель не осталось другой для сохи селянина?
Что же стенящий твой вол пашет на самых гробах,
Ралом железным тревожа усопших? Ты мнишь,
дерзновенный,
Тучные кинув поля, жатву от праха вкусить!
Смертен и ты. И твои не останутся кости в покое;
Сам святотатство начав, им же ты будешь казним.
Иссякший ключ
Прохожий
Нимфы источника, где вы? Ужели обильные воды,
Вечно журчавшие здесь, Гелия зной иссушил?
Нимфы
Смерть Агриколы пресекла наш ток; слезами печали
В гроб излилися струй — жаждущий прах напоить.
Леонид спартанский и персы
— Это пурпурное платье тебе, Леонид, посылает
Ксеркс, оценивший в бою доблести подвиг твоей.
— Не принимаю. Пускай награждает изменника; мне же
Щит мой покров. Не нужны мне дорогие дары.
— Ты же ведь умер. Ужели и мертвый ты так ненавидишь
Персов? — К свободе любовь не умирает во мне.
Дикеархия
— Что здесь за насыпь, скажи, Дикеархия, брошена в море
И в середину воды врезалась массой своей?
Точно руками циклопов построены мощные стены.
Долго ль насилие мне, морю, терпеть от земли?
— Целого мира я флот принимаю. Взгляни лишь
на близкий
Рим и скажи, велика ль гавань моя для него.
О мореходстве
Смелость, ты — мать кораблей, потому что ведь
ты мореходство
Изобрела и зажгла жажду наживы в сердцах.
Что за коварную вещь ты из дерева сделала! Сколько
Предано смерти людей ради корысти тобой!
Да, золотой ты для смертных поистине век был, когда
лишь
Издалека, как Аид, видели море они!
Смерть старого моряка
Путеводитель плывущих по междуостровиым проливам
И старожил берегов острова Фасоса, Главк,
Опытный пахарь морей, чья рука безошибочно твердо
Править умела рулем, даже когда он дремал, —
Обремененный годами, истрепанный жизнью морскою,
И умирая, своей он не покинул ладьи.
Так вместе с нею, его скорлупой, и сожгли его тело,
Чтобы на лодке своей старый отплыл и в Аид.
На «Медею» Тимомаха
Изображая Медею, преступницу, в сердце которой
С ревностью к мужу любовь к детям боролась,
большой
Труд приложил Тимомах, чтобы выразить оба противных
Чувства, рождавших то гнев, то сострадание в ней.
То и другое ему удалось. Посмотри на картину:
Видишь, как в гневе слеза, в жалости злоба
сквозит!
«Этой борьбы мне довольно, — решил он, — то дело Meдеи,
Не Тимомаховых рук, детскую кровь проливать».
Диогену
Старится временем даже и медь. Но и целая вечность
Не уничтожит отнюдь славы твоей, Диоген,
Ибо один ты о жизни правдивое высказал мненье,
Смертным легчайший из всех жизненный путь
указан.
ОНЕСТ
О сатировской драме
Вакх изобрел этот род поучения музы игривой,
Сам по себе, Сикион, шествуя в сонме харит.
И в порицаньях своих он приятен, и жалит он смехом,
И, опьяненный вином, разуму учит граждáн.
«На Геликон восходя…»
На Геликон восходя, я немало трудился. За это
Был Гиппокрены ключом сладостным я напоен.
Так и труды, и стремление к знаньям способны
доставить
Муз благосклонность к тебе, если ты цели достиг.
АВТОМЕДОНТ
«Жизнь береги, человек…»
Жизнь береги, человек, и не вовремя в путь не пускайся
Ты через волны морей; жизнь ведь и так недолга.
Ты, злополучный Клеоник, на Тасос богатый стремился
Раньше с товаром прибыть; вез Келесирии груз,
Вез ты, Клеоник, товар; и когда заходили Плеяды,
Вслед за Плеядами ты канул в морскую волну.
«По вечерам, за вином, мы бываем людьми…»
По вечерам, за вином, мы бываем людьми; но как только
Утро настанет, опять звери друг другу мы все.
«Я пообедал вчера козлиной ногою и спаржей…»
Я пообедал вчера козлиной ногою и спаржей,
Желтой и вялой: давно срезали, видно, ее.
Но побоюсь я назвать пригласившего, это опасно:
Страшно мне, как бы опять он не позвал на обед.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.