- 898 Просмотров
- Обсудить
ЛИНДИН
О возрасте
Если хочешь ты жизнь прожить счастливо,
Чтоб Лахеса дала увидеть старость, —
В десять лет ты играть, резвясь, обязан,
В двадцать должен отдаться ты наукам,
В тридцать лет ты стремись вести процессы,
В сорок лет говори изящной речью,
В пятьдесят научись писать искусно,
В шестьдесят насладись приобретенным;
Семь десятков прошло — пора в могилу;
Если восемь прожил, страшись недугов,
В девяносто рассудок станет шатким,
В сто и дети с тобой болтать не станут.
ФЛОР
О том, какова жизнь
Грушу с яблоней в саду я деревцами посадил,
На коре наметил имя той, которую любил.
Ни конца нет, ни покоя с той поры для страстных мук:
Сад все гуще, страсть все жгучей, ветви тянутся из букв.
«Два есть бога-огненосца: Аполлон и Дионис…»
Два есть бога-огненосца: Аполлон и Дионис.
Оба в пламени повиты, дух в обоих огневой.
Оба жар приносят людям: тот лучами, тот вином.
Этот гонит сумрак ночи, этот сумерки души.
ТИБЕРИАН
«По долине, по поляне пробегал, звеня, ручей…»
По долине, по поляне пробегал, звеня, ручей.
Затканный в цветы, смеялся искорками камешков.
Ветерок над ним, играя, ласково повеивал,
Темной лавра, светлой мирта шелестящий зеленью.
А кругом цвела цветами мурава зеленая,
И румянилась шафраном, и белела лилиями,
И фиалки ароматом наполняли рощицу.
А среди даров весенних, серебрящихся росой,
Всех дыханий благовонней, всех сияний царственней,
Роза, пламенник Дионы, возносила голову.
Стройно высились деревья над росистою травой,
Ручейки в траве журчали, пробиваясь там и тут,
И во мшистые пещеры, оплетенные плющом,
Просочась, точили влагу каплями хрустальными.
А по веткам пели птицы, пели звонче звонкого,
Вешнее сливая пенье с нежным воркованием.
Говор вод перекликался с шелестами зелени,
Нежным веяньем зефира сладостно колеблемой.
Зелень, свежесть, запах, пенье — рощи, струй, цветов
и птиц —
Утомленного дорогой радовали путника.
«Птица, влажной застигнутая тучей…»
Птица, влажной застигнутая тучей,
Замедляет полет обремененный:
Ни к чему непрестанные усилья,
Тягость перьев гнетет ее и давит —
Крылья, прежней лишившиеся мощи,
Ей несут не спасение, а гибель.
Кто, крылатый, стремился к небосводу,
Тот низвергнут и падает, разбитый.
Ах, зачем возноситься так высоко!
Самый сильный и тот лежит во прахе.
Вы, с попутным несущиеся ветром
Гордецы, не о вас ли эта притча?
СУЛЬПИЦИЙ ЛУПЕРК СЕРВАСИЙ-МЛАДШИЙ
О тленности
Суждена всему, что творит природа,
Как его ни мним мы могучим, — гибель.
Все являет нам роковое время
Хрупким и бренным.
Новое русло пролагают реки,
Путь привычный свой на прямой меняя,
Руша пред собой неуклонным током
Берег размытый.
Роет толщу скал водопад, спадая,
Тупится сошник на полях железный,
Блещет, потускнев, украшенье пальцев —
Золото перстня…
ЛУКСОРИЙ
Похвала саду Евгеция
Сад, где легкой стопой текут Напей,
Где дриады шумят зеленым сонмом,
Где Диана царит средь нимф прекрасных,
Где Венера таит красы сверканье,
Где усталый Амур, колчан повесив,
Вольный, снова готов зажечь пожары,
Ацидальские где резвятся девы, —
Там зеленой красы всегда обилье,
Там весны аромат струят амомы,
Там кристальные льет источник струи
И по лону из мха, играя, мчится,
Дивно птицы поют, журчанью вторя.
Тирских всех городов любая слава
Пред таким уголком склонись покорно.
О ручном вепре, вскормленном при обеденном зале
Вепрь, для бога войны рожденный жить на кручах гор,
В чащах круша дерева, шумящие под бурями,
Корм принимает из рук в чертогах раззолоченных,
Буйный смиряя нрав привычкою к покорности.
Он беломраморных стен не тронет. бивнем пенистым,
Комнатных пышных убранств копытом не запачкает —
Так он жмется и льнет к руке господской ласковой,
Словно в служители взят не Марсом, а Венерою.
О нарциссе
Видя свой облик, Нарцисс устремляется к глади зеркальной;
Гибнет один от любви, видя свой облик, Нарцисс.
Красивой женщине, преданной целомудрию
Чудо твоей красоты ослепительно и совершенно, —
Ты же всегда норовишь лишь непорочность блюсти.
Диву даешься, зачем получила ты власть над природой
Нравом Паллада своим, телом — Киприда сама.
Вовсе не радость тебе — получить наслаждение в браке:
Даже и видеть совсем ты не желаешь мужчин.
В сердце, однако, моем ядовито-блаженная дума:
Право, ну как это ты можешь не женщиной быть?!
Хвала розе в сто лепестков
Верю, что Солнце златое восходом окрасило розу,
Иль из лучей предпочло сотканной видеть ее,
Или, коль сто лепестков отличают розу Киприды, —
Значит, Венера сама кровь излила на нее.
Роза — созвездье цветов, светоч розовых зорь над полями,
Цвет с ароматом ее стоят небесной красы.
О женщине по имени Марина
Некто, страстью горя, схватив нагую Марину,
В море, в соленой волне с нею сошелся, как муж.
Не порицаний — похвал достоин любовник, который
Помнит: Венера сама в море была рождена!
ВИТАЛ
О страсти и вине
Не поддавайся безудержной страсти к Венере и Вакху,
Ведь причиняют они вред одинаковый нам.
Силы Венера у нас истощает, а Вакха избыток
Немощь приносит ногам, сильно мешая в ходьбе.
Многих слепая любовь понуждает к открытию тайны;
Хмель, безрассудству уча, также о тайном кричит.
Пагубной часто войны Купидон бывает причиной;
Также нередко и Вакх руки к оружью стремит.
Трою ужасной войной погубила бесстыдно Венера,
Но и лапифов, Иакх, в битве ведь ты погубил.
Оба они, наконец, приводят в неистовство разум,
И забывают тогда люди и совесть и стыд.
Путами спутай Венеру, надень на Лиэя оковы,
Чтоб не вредили тебе милости этих богов!
Жажду пускай утоляет вино, а благая Венера
Служит рожденью, и нам вредно за грань перейти.
НЕИЗВЕСТНЫЕ ПОЭТЫ РАЗНЫХ ЭПОХ
Хвала солнцу
Землю когда от вселенной природы мощь отделила,
Солнце нам день подарило. Недвижные тучи на небе
Разорвало и свой лик в розовеющем мире явило.
В вечном движенье своем заблистали прекрасней созвездья;
Солнца не знающий день — это мрак. А теперь мы впервые
Свет познаем и небес ощущаем тепло золотое.
С этой поры элементы природы творят человека.
С этой поры появились животные все и возникло
Все, что в небе живет, на земле и в воде обитает.
С этой поры теплота, охватившая мир, разлилася,
Жизни, текущей как мед, всеблагие дары расстилая.
С розовой бездною вместе, как встарь, поднимаются кони,
Ноздри вздымая высоко и пламени жар выдыхая.
Мрак разрывается солнцем. И вот, золотое, с Востока
Светочи сеет оно по зажженным эфира просторам.
Там же, где всходит Титан в шафранное золото мира,
Вдруг раскрывается все, что скрывалось в молчании ночи;
Вот уж сверкают леса, и поля, и цветущие нивы,
Море в недвижном покое и реки волной обновленной:
Свет золотой пробегает легко по трепещущим струям.
Но у крылатых коней натянулись, сверкая, поводья…
. . . .
Ось золотая горит, а сама колесница сверкает
И, драгоценная, блещет, подобна сиянию Феба.
Он же над миром царит, времена утверждает и гордо
Светлую голову ввысь средь потоков эфира возносит.
Только его одного из богов, царящего в мире,
Нам и дано лицезреть, и следят его шествие нивы.
Доблести дивной созданье, которому пламя подвластно,
Он, посылая лучи, ощущеньями нас наделяет.
Здесь зарождает тела, здесь жизнь, и над всеми царит он.
Феникс нам служит примером, из пепла родившийся снова,
Что от касания Феба все жизнь получает на свете.
Он, кто для смерти рожден, после смерти рождается снова:
Ибо рождение — смерть, а кончина в огне — возрожденье.
Гибнет он множество раз и, воспрянув, опять умирает.
Он на утесе сидит средь лучей и сверкания Феба;
Жар, насылаемый смертью, что снова приходит, впивает.
Солнце сияньем пурпурным земли заливает пределы.
Солнцу навстречу земля выдыхает весной ароматы.
Солнце, тебе живописно травою луга зеленеют.
Солнце — зерцало небес и божественный символ величья.
Солнце, что небо собой рассекает, вовек не стареет.
Солнце — лик мировой, средоточье подвижное неба.
Солнце — Церера, и Либер оно, и самый Юпитер.
Солнце — Гекаты сиянье; божеств в нем тысяча слита.
Солнце лучи разливает с несущейся в небе квадриги.
Солнце утром восходит, сверкая с пределов востока.
Солнце, окрасив Олимп, возвращает нам день лучезарный.
Солнце восходит — и лира ему откликается нежно.
Солнце зашло — но волна теплоту сохраняет светила…
Солнце — лето, осень, зима и весна, что желанна.
Солнце — месяц и век, Солнце день, год и час обнимает.
Солнце — шар из эфира и мира сверкающий светоч;
Солнце — друг земледельца — ко всем морякам благосклонно.
Солнце собой возрождает все то, что способно меняться.
Солнце в движении вечном бледнеть заставляет светила.
Солнцу ответствует море спокойным сверканием глади.
Солнцу дано весь мир озарять живительным жаром.
Солнце — и мира и неба краса — для всех неизменно.
Солнце — и дней и ночей божество — конец и начало.
Хвала луне
Гордость вселенной — Луна, наибольшее в небе светило.
Солнечный блеск отраженный — Луна, сиянье и влажность,
Месяцев матерь — Луна, возрожденная в щедром потомстве.
Небом, подвластная Солнцу, ты звездной упряжкою правишь.
Ты появилась — и родственный день часы набирает;
Смотрит отец-Океан на тебя обновленной волною;
Дышит тобою земля, заключаешь ты Тартар в оковы;
Систром звуча, воскрешаешь ты зимнее солнцестояиье.
Кора, Исида, Луна! Ты — Церера, Юнона, Кибела!
Чередованию дней ты на месяц даруешь названье,
Месяца дни, что на смену идут, опять обновляя;
Ты убываешь, когда ты полна; и, сделавшись меньше,
Снова полнеешь; всегда ты растешь и всегда убываешь.
Так появись и пребудь благосклонной к молениям нашим,
Кротких тельцов размести по сверкающим в небе созвездьям,
Чтобы вращала судьба колесо, приносящее счастье.
Хвала океану
Волн повелитель и моря творец, владеющий миром,
Все ты объемлешь своей, Океан, волною спокойной,
Ты для земель назначаешь пределом разумным законы,
Ты созидаешь моря, и источники все, и озера;
Даже все реки тебя своим отцом называют.
Пьют облака твою воду и нивам дожди возвращают;
Все говорят, что свои берега без конца и без края
Ты, обнимая, сливаешь с густой синевой небосвода.
Феба упряжке усталой ты отдых даруешь в пучине
И утомленным лучам среди дня доставляешь питанье,
Чтобы сверкающий день дал горящее солнце народам.
Если над морем царишь ты, над землями, небом и миром,
То и меня, их ничтожную часть, услышь, досточтимый,
Мира родитель благой; я с мольбою к тебе обращаюсь:
Где б ни судили суровые судьбы довериться морю,
Морем твоим проплывать и по грозно шумящей равнине
Путь совершать, ты корабль на пути сохрани невредимым.
Глубь голубую раскинь по спокойной спине без предела;
Пусть, лишь колеблясь слегка, лазурью кудрявятся воды,
Только б надуть паруса и оставить на отдыхе весла.
Пусть возникают теченья, которые силой могучей
Движут корабль; я их рад бы считать и рад их увидеть.
Пусть же борта корабля в равновесье всегда пребывают,
Вторит журчанье воды кораблю, бороздящему море.
Счастливо дай нам, отец, закончить плаванье наше;
На берегу безопасном доставь в долгожданную гавань
Спутников всех и меня. И поскольку ты это даруешь,
Я благодарность тебе принесу за великий подарок.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.