- 1023 Просмотра
- Обсудить
Слишком короток век
Слишком короток век
Позади до обидного мало,
Был мороз — не мороз,
Да и зной был не очень-то зной.
Только с каждой весной
Все острей ощущенье финала,
Этой маленькой пьесы
Что придумана явно не мной.
Это словно в кино
Где мы в зале и мы на экране,
Всем обещан полет
И сверкают огни полосы.
Только время пришло
Отпирают трезвонят ключами,
И разрушено все
И со вздохом глядишь на часы.
Кто тут прав, кто не прав
Я прошу вас не надо не спорте,
Слишком короток век
Не прошел бы за спорами весь.
Мы увидимся все
В позаброшенном аэропорте,
При попытке успеть
На когда-то отправленный рейс.
Снег
Снег.
Город почти ослеп.
Свет.
Красок на свете нет.
Есть только белый цвет.
Город твой, словно корабль,
Льдами захвачен в плен.
Я знаю один секрет
Снег скоро сойдет на нет,
У снега короткий век.
Город твой солнцем согрет
Поплывет по весенней воде.
Но я не могу понять
Кто дарит нам столько тепла,
Чтобы растаял снег?
Сто долгих дней
Снег был сильней,
И исчез без следа
Лишь за пять теплых дней.
Соловки
От суеты два шага до тоски,
И, видит бог, я выдержать не смог,
И сам себя сослал на Соловки
На небольшой, но ощутимый срок.
Вдаль уплывал Архангельский причал,
И ночь была ка белый день бела.
А я… себя воображал
И даже слышал их колокола.
Но утро было выше всяких грез,
И весь корабль смотрел, открывши рты,
Как монастырь неумолимо рос,
Как город… прямо из воды.
И в этот самый миг я понял вдруг,
Что можно брать любые рубежи,
Но вечным остается дело рук
Лишь только если верой одержим.
Пять дней средь елей, камня и воды,
Ничем не скован, не обременен,
Ходил и всюду находил следы
Двух ипостасей века, двух времен.
Вкруг башен пролегал глубокий ров,
Но ров — уже не ров, а так овраг.
И спорит сообразность куполов
С несообразным здесь: «6 барак».
А в тысяча тридцать сумрачном году
Попав в сии священные места,
Какой-то зек соорудил звезду,
На месте православного креста.
Как он забрался — знает только бог,
Погнал ли страх, не подвела ль рука.
Но он залез — ему скостили срок,
А нам осталась память на века.
Да будет так — пусть Соловки хранят
Студеный ветер тех недавних лет,
И в Божьем Храме против Царских Врат
Пусть проступает надпись: «Лазарет».
Я слышал реставраторы грозят
Весь этот остров превратить в музей.
Я вот боюсь они не сообразят,
Какой из двух музеев нам важней.
Старые друзья
Увы постоянство теперь не в цене
Увы не в цене обещанья
Нас ветром разносит по этой земле
Какие уж тут прощания
Не прощаясь уходят из жизни сей
Не прощаясь выходят в люди
Только в детстве мы встретили старых друзей
И новых старых не будет
Пусть нас оправдают тысячу раз
А мы уж себя непременно
Но старых друзей все меньше у нас
И новые им не замена
И как получилось и кто виноват
Нечистая чья-то игра
Прощались мы тысячу лет назад
А верили что до утра
Пусть день пройдет без забот о былом
И вечером этого дня
Я всех соберу за одним столом
У одного огня
Я с ними проблемы свои решу
Те что не решил без них
А после прощения попрошу
У старых друзей своих
А наш костер никогда не гас
И пусть невелик, ничего
Не так уж много на свете нас
Чтоб нам не хватило его.
Старый корабль
На берегу так оживленно людно,
А у воды высится, как мираж,
Древний корабль — грозное чье-то судно,
Тешит зевак и украшает пляж.
Как ни воюй, годы, увы, сильнее,
Как ни верти, время свое возьмет:
Сгнили борта, и нет парусов на реях.
И никогда полный не дать вперед.
Зато любой сюда войдет за пятачок,
Чтоб в пушку затолкать бычок,
И в трюме посетить кафе
И винный зал,
А также сняться на фоне морской волны
С подругой, если нет жены,
Одной рукой обняв ее,
Другой обняв штурвал.
Был там и я и на толпу глазея,
С болью в душе понял я вещь одну
Чтобы не стать этаким вот музеем
В нужный момент лучше пойти ко дну.
Старый рок-н-ролл
Пятнадцать лет назад под это
Танцевал весь свет.
Ты только день тем жил,
Ходил и даже спал с гитарой.
Но новая волна затмила имена тех лет.
А может, старина,
Ты просто стал немного старым.
Как жаль, поверь мне,
Что ты забыл,
И это время,
И то, каким ты был.
Года уплыли,
И поезд ушел,
И все забыли
Старый добрый рок-н-ролл.
Запал уже не тот — никто как прежде не поет.
Куда не кинешь взгляд
И стар и млад танцуют диско.
Как жаль, поверь мне,
Что ты забыл,
И это время,
И то, каким ты был.
Года уплыли,
И поезд ушел,
И все забыли
Старый добрый рок-н-ролл.
Старые песни
Старые песни, хиповые сны,
Незаживший свет Битлов, портвейна и весны.
Все, что мы любили живо в той поре,
Где мы застыли, словно мухи в янтаре.
Старые песни, другое кино,
С каждым годом лучше, словно старое вино.
И эти песни дышат духом тех ночей,
И если кто услышит — вспомнит все до мелочей.
Распусти свои клеши,
Наливай в стакан «Кавказ».
В этих старых песнях
Часть твоей души,
В эти трех аккордах,
В этих старых аккордах,
Но они звучат,
Словно в первый раз.
Старые песни, время не одолеть.
Я уверен, наши дети их не будут петь.
Все что мы любили остается тут,
Вместе с нами жили,
Вместе с нами и умрут.
Тихие песни
Каждое утро она открывает окно,
Ветер уносит печаль,
Ветер всегда одинок,
Утро приходит и что-то случиться должно,
Тихое слово «прощай»,
Эхом небесных дорог.
Там, где в полнеба восход,
Там, там…
Кто-то неслышно поет, нам
Всем тем, кто не слышит.
Там, там тихие песни
Ветер разгладит песок у великой реки,
Ветер уносит печаль.
Ветер всегда одинок.
Сколько надежды в последнем пожатьи руки,
Тихое слово «прощай»,
Эхом небесных дорог.
Ты или я (Солнечный остров)
Все очень просто — в сказке обман.
Солнечный остров скрылся в туман.
Замков воздушных не носит Земля.
Кто-то ошибся — ты, или я
Все очень просто — нет гор золотых.
Падают звезды в руки других.
Нет райской птицы среди воронья.
Кто-то ошибся — ты, или я
Лишь только весною тают снега.
И даже у моря есть берега.
Всех нас согреет вера одна.
Кто-то успеет — ты, или я?
Все очень просто — в сказке обман.
Солнечный остров скрылся в туман.
Всех нас согреет вера одна.
Кто-то успеет — ты, или я?
Три окна
Я забыл о бурях и о громе,
Мне теперь дороже тишина,
И живу я в старом-старом доме,
Из него выходят три окна.
Первое окно выходит в поле,
В поле наших самых лучших лет,
В этом поле не бывает боли,
И любой вопрос находит свой ответ.
Там и днем и ночью солнце светит,
Летом и зимой цветет земля,
Не взрослея, там играют дети,
И один из них — наверно я.
А окно второе вышло к лесу,
Темный лес поднялся до небес,
И от солнца лес создал завесу,
От вопросов скрыл ответ — лес.
И жизнь идет там по лесным законам,
И я пугался каждого куста,
Проходя по тропкам незнакомым,
В час, когда спускалась темнота.
Третье окно выходит к океану,
Ровным ветром дышит океан,
А за ним диковинные страны,
И никто не видел этих стран.
Словно вечность, океан огромен,
И сильна спокойствием волна,
И когда мне тесно в старом доме
Я сажусь у третьего окна.
Уведите детей
Уведите детей.
Снимите шляпы.
Верующие —
Целуйте крест:
Сегодня,
Где-то в половине пятого
По городу пройдет
Удивительнейший оркестр.
Там будут все:
Гиганты и карлики,
Совсем молодые
И снега седей.
Будут музыканты —
Большие и маленькие:
Оркестр Совершенно Глухих Людей,
Они исполнят:
Гимн Повседневности,
Реквием Клятвам на Старой Крови,
Марш Равнодушия,
Оду Посредственности
И вечную Тему
Чьей-то Любви.
Они всех вокруг поразят горением,
Как делали это миллион лет подряд,
И будут святы в своем Откровении,
Ибо не ведают, что творят.
Но скоро шеренга за городом скроется,
Шагами замучив дорогу-змею,
И вы не успеете даже расстроиться.
И жизнь опять войдет в колею.
1977 г.
Увидеть реку
Увидеть реку, подойти к реке,
К воде спуститься, над водой нагнуться
И зачерпнуть, и в город свой вернуться
Что от реки построен вдалеке,
Что от реки построен вдалеке.
И стать с кувшином в тень у старых стен,
Людей созвать, пускай подходит каждый.
И напоить всех тех, кто мучим жаждой,
И ничего не попросить взамен,
И ничего не попросить взамен.
Когда взойдет вечерняя звезда
Оставить все, и двинуться в дорогу.
Другие реки где-то катят воду,
И где-то ждут другие города,
И где-то ждут другие города.
И так пройти семь тысяч городов,
Чтоб каждый раз к реке спускаясь кручей
Жить верой в правду некоторых слов,
А также в силу нескольких созвучий,
А также в волшебство созвучья слов…
У ломбарда
У Ломбарда по утрам людно,
У прилавка толчея, давка.
Это те, кому совсем трудно
На последний кон ставят ставки.
А я себе не вру — дохлый номер,
И надежды — чепуха, гнать их.
Я вчера, еще б чуть-чуть, помер,
Да похмелили кореша, мать их.
Ох, кривая ты моя тропка,
Я и бога и себя трушу.
Я к окошечку встаю робко,
Я прошу принять в заклад душу.
Объявляют, слышу, мне цену,
И тишина такая, мух слышно.
Я гляжу в квиток, словно в стену,
Что ж так дешево у вас вышло?
Что ль из бревен у нее нервы?
Иль глаза у ней свело с жиру?
Раз не может разглядеть, стерва
Золотой моей души жилу.
Только слышу: «Гражданин — тише!
Так шумите, аж с лица спали,
Прейскурант теперь такой вышел,
Значит души дешевей стали».
Я зажму в кулак пятак медный,
Выйду в мир, который мне тесен.
Я же вовсе не такой бедный,
Я ж бываю иногда весел.
И по ветру запущу ценник,
Не вернусь я за душой, бросьте.
Раз цена ей пятачек денег,
Так на хрена ж она нужна вовсе?
И все путем, вот только червь гложет,
В душу плюнули — нет сил драться.
А я же тоже человек, боже,
Да за что ж они нас так, братцы…
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.