Марина Цветаева (15)

О слезы на глазах!
Плач гнева и любви!
О, Чехия в слезах!
Испания в крови!

О, черная гора,
Затмившая весь свет!
Пора — пора — пора
Творцу вернуть билет.

Отказываюсь — быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей

Отказываюсь — выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть
Вниз — по теченью спин.

Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один — отказ.
15 марта - 11 мая 1939

Советская поэзия. В 2-х томах. 
Библиотека всемирной литературы. Серия третья. 
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм. 
Москва: Художественная литература, 1977.

МАЯКОВСКОМУ

Превыше крестов и труб,
Крещенный в огне и дыме,
Архангел-тяжелоступ —
Здорово, в веках Владимир!

Он возчик, и он же конь,
Он прихоть, и он же право.
Вздохнул, поплевал в ладонь:
— Держись, ломовая слава!

Певец площадных чудес —
Здорово, гордец чумазый,
Что камнем — тяжеловес
Избрал, не прельстясь алмазом.

Здорово, булыжный гром!
Зевнул, козырнул — и снова
Оглоблей гребет — крылом
Архангела ломового.
18 сентября 1921

Примечания
См. раздел В.Маяковского на этом сайте.

Марина Цветаева. Просто - сердце... 
Домашняя библиотека поэзии. 
Москва: Эксмо-Пресс, 1998.

М. А. ВОЛОШИНУ

 Ici — Haut1
 (Памяти Максимилиана Волошина)

 1

Товарищи, как нравится
Вам в проходном дворе
Всеравенства — перст главенства:
— Заройте на горе!

В век: «распевай, как хочется
Нам — либо упраздним»,
В век скопищ — одиночества:
«Хочу лежать один» —
Вздох...

 2

Ветхозаветная тишина,
Сирой полыни крестик.
Похоронили поэта на
Самом высоком месте.

Так, даже в смерти своей — подъем
Он даровал несущим.
Стало быть, именно на своем
Месте, ему присущем.

Выше которого только вздох,
Мой из моей неволи.
Выше которого — только Бог!
Бог — и ни вещи боле.
Всечеловека среди высот
Вечных при каждом строе.
Как подобает поэта — под
Небом и над землею.

После России, где меньше он
Был, чем последний смазчик —
Первым в ряду — всех из ряда вон
Равенства — выходящих:

В гор ряду, в зорь ряду, в гнезд ряду,
Орльих, по всем утесам.
На пятьдесят, хоть, восьмом году —
Стал рядовым, был способ!

Уединенный вошедший в круг —
Горе? нет, радость в доме!
На сорок верст высоты вокруг —
Солнечного да кроме

Лунного — ни одного лица,
Ибо соседей — нету.
Место откуплено до конца
Памяти — и планеты.

 3

В стране, которая — одна
Из всех звалась Господней,
Теперь меняют имена
Всяк, как ему сегодня

На ум или не-ум (потом
Решим!) взбредет. «Леонтьем
Крещеный — просит о таком-
то прозвище».— Извольте!

А впрочем — что ему с холма
Как звать такую малость?
Я гору знаю, что сама
Переименовалась.

Среди казарм, и шахт, и школ
Чтобы душа не билась —
Я гору знаю, что в престол
Души преобразилась.

В котлов и общего котла,
Всеобщей котловины
Век — гору знаю, что светла
Тем, что на ней единый

Спит — на отвесном пустыре
Над уровнем движенья.
Преображенье на горе?
Горы — преображенье!

Гора, как все была: стара,
Меж прочих не отметишь.
Днесь Вечной Памяти Гора,
Доколе солнце светит —

Вожатому — душ, а не масс!
Не двести лет, не двадцать,
Гора та — как бы ни звалась —
До веку будет зваться
Волошинской.

 4

— «Переименовать!» Приказ —
Одно, народный глас — другое.
Так, погребенья через час,
Пошла «Волошинской горою»

Гора, названье Янычар
Носившая — четыре века.
А у почтительных татар:
— Гора Большого Человека.

 5

Над вороным утесом —
Белой зари рукав.
Ногу — уже с заносом
Бега — с трудом вкопав

В землю, смеясь, что первой
Встала, в зари венце —
Макс! мне было — так верно
Ждать на твоем крыльце!

Позже, отвесным полднем,
Под колокольцы коз,
С всхолмья да на восхолмье,
С глыбы да на утес —

По трехсаженным креслам:
Тронам иных эпох —
Макс, мне было — так лестно
Лезть за тобою — Бог

Знает куда! Да, виды
Видящим — путь скалист.
С глыбы на пирамиду,
С рыбы — на обелиск...

Ну, а потом, на плоской
Вышке — орлы вокруг —
Макс, мне было — так просто
Есть у тебя из рук,

Божьих или медвежьих,
Опережавших «дай»,
Рук неизменно-брежных,
За воспаленный край

Раны умевших браться
В веры сплошном луче.
Макс, мне было так братски
Спать на твоем плече!

(Горы... Себе на горе
Видится мне одно
Место: с него два моря
Были видны по дно

Бездны... два моря сразу!
Дщери иной поры,
Кто вам свои два глаза
Преподнесет с горы?)

...Только теперь, в подполье,
Вижу, когда потух
Свет — до чего мне вольно
Было в охвате двух

Рук твоих... В первых встречных
Царстве — и сам суди,
Макс, до чего мне вечно
Было в твоей груди!

Пусть ни единой травки,
Площе, чем на столе —
Макс, мне будет — так мягко
Спать на твоей скале!
<1932-1935>