- 946 Просмотров
- Обсудить
И он настанет - час свершения, И за луною в свой черед Круг ежедневного вращения Земля усталая замкнет. И, обнаживши серебристые Породы в глубях спящих руд, От полюсов громады льдистые К остывшим тропикам сползут. И вот весной уже не зелены - В парче змеящихся лавин - В ночи безмолвствуют расщелины Волнообразных котловин. Лишь кое-где между уступами, Вскормленные лучом луны, Мхи, лишаи, как плесень, струнами Вскарабкались на валуны. А на полдневном полушарии, Где сохнут, трескаясь, пласты, Спят кактусы, араукарии, Раскрыв мясистые цветы. Да над иссякнувшими руслами - Ненужный никому металл - В камнях кусками заскорузлыми Сверкает золото средь скал. Да меж гранитными обвалами, Где прилепились слизняки, Шевелят щупальцами алыми Оранжевые пауки. И, греясь спинами атласными И сонно пожирая слизь, Они одни глазами красными В светило желтое впились.
Михаил Зенкевич. Сказочная эра.
Стихотворения. Повесть. Беллетр. мемуары.
Москва: Школа-Пресс, 1994.
О мать Земля! Ты в сонме солнц блестела, Пред алтарем смыкаясь с ними в круг, Но струпьями, как Иову, недуг Тебе изрыл божественное тело. И красные карбункулы вспухали, И лопались, и в черное жерло Копили гной, как жидкое стекло, И, щелями зияя, присыхали. И на пластах застывших изверженья Лег, сгустками запекшись, кремнозем, Где твари - мы плодимся и ползем, Как в падали бациллы разложенья. И в глубях шахт, где тихо спит руда, Мы грузим кровь железную на тачки, И бередим потухшие болячки, И близим час последнего суда... И он пробьет! Болезнь омывши лавой, Нетленная, восстанешь ты в огне, И в хоре солнц в эфирной тишине, Вновь загремит твой голос величавый!
Михаил Зенкевич. Сказочная эра.
Стихотворения. Повесть. Беллетр. мемуары.
Москва: Школа-Пресс, 1994.
Вы горечью соли и йодом Насыщали просторы земли, Чтоб ящеры страшным приплодом От мелких существ возросли. На тучных телах облачились В панцирь громоздкий хрящи, И грузно тела волочились, Вырывая с корнем хвощи. Когда же вулканы взрывом Прорывали толщу коры, То вы гасили приливом Пламя в провалах норы. И долго прибитые к суше, В пене остывших паров, Распухшие, черные туши Заражали дыханье ветров. Теперь же, смирив своеволье, Схлынул ваш грузный разбег, И в почве, насыщенной солью, Засевает поля человек. И Ксеркс, вас связать не властный,- Он кабель, как цепи, метнул В пучину, где в глине красной Свалены зубы акул. И скоро за пищей богатой Поплывут, вращая винтом, Стальные голодные скаты С электрическим длинным хвостом. Не скрыть вам дремучие рощи И добычей усыпанный ил, И вымерших ящеров мощи В глубях их царских могил. И вот - под гул ураганов - Тянет вас лунная муть Приливом Пяти Океанов Ось земную свихнуть!
Михаил Зенкевич. Сказочная эра.
Стихотворения. Повесть. Беллетр. мемуары.
Москва: Школа-Пресс, 1994.
Меж хребтов крутых плоскогорий Солнцем пригретая щель На вашем невзрачном просторе Нам была золотая купель. Когда мы - твари лесные - Пресмыкались во прахе ползком, Ваши сосцы ледяные Нас вскормили своим молоком. И сумрачный дух звериный, Просветленный крепким кремнем, Научился упругую глину Обжигать упорным огнем. Стада и нас вы сплотили В одну кочевую орду И оползнем в жесткой жиле Обнажили цветную руду. Вспоен студеным потоком, По расщелинам, сползшим вниз, Без плуга в болоте широком Золотился зеленый рис. И, вытянув голые гоги, С жиром от жертв на губах, Торчали гранитные боги, Иссеченные медью в горах. Но, бежав с родных плоскогорий, По пустыням прогнав стада, В сырых низинах у взморий Мы воздвигли из вас города. И рушены древние связи, И, когда вам лежать надоест, Искрошив цементные мази, Вы сползете с исчисленных мест. И, сыплясь щебнем тяжелым, Черные щели жерла Засверкают алмазным размолом Золота, стали, стекла.
Михаил Зенкевич. Сказочная эра.
Стихотворения. Повесть. Беллетр. мемуары.
Москва: Школа-Пресс, 1994.
Михаил Зенкевич. Сказочная эра.Дремали вы среди молчанья, Как тайну вечную, сокрыв Все, что пред первым днем созданья Узрел ваш огненный разлив. Но вас от мрака и дремоты Из древних залежей земли Мы, святотатцы-рудометы, Для торжищ диких извлекли. И, огнедышащие спруты, Вертите щупальцы машин И мерите в часах минуты, А в телескопах бег пучин. И святотатственным чеканом На отраженьях Божьей мглы Сверкают в золоте багряном Империй призрачных орлы. Но тяжелый грохот ваших песен Поет без устали о том, Что вы владык земли, как плесень, Слизнете красным языком; Что снова строгий и печальный Над хаосом огня и вод Дух - созидатель изначальный - Направит легкий свой полет!
Стихотворения. Повесть. Беллетр. мемуары.
Москва: Школа-Пресс, 1994.
О ящеры-гиганты, не бесследно Вы - детища подводной темноты - По отмелям, сверкая кожей медной, Проволокли громоздкие хвосты! Истлело семя, скрытое в скорлупы Чудовищных, таинственных яиц,- Набальзамированы ваши трупы Под жирным илом царственных гробниц. И ваших тел мне святы превращенья: Они меня на гребень вознесли, И мне владеть, как первенцу творенья, Просторами и силами земли. Я зверь, лишенный и когтей и шерсти, Но радугой разумною проник В мой рыхлый мозг сквозь студень двух отверстий Пурпурных солнц тяжеловесный сдвиг. А все затем, чтоб пламенем священным Я просветил свой древний, темный дух И на костре пред Богом сокровенным, Как царь последний, радостно потух; Чтоб пред Его всегда багряным троном, Как теплый пар, легко поднявшись ввысь, Подобно раскаленным электронам, Мои частицы в золоте неслись.
Михаил Зенкевич. Сказочная эра.
Стихотворения. Повесть. Беллетр. мемуары.
Москва: Школа-Пресс, 1994.
Корнями двух клыков и челюстей громадных Оттиснув жидкий мозг в глубь плоской головы, О махайродусы, владели сушей вы В третичные века гигантских травоядных. И толстокожие - средь пастбищ непролазных, Удабривая соль для молочайных трав, Стада и табуны ублюдков безобразных, Как ваш убойный скот, тучнели для облав. Близ лога вашего, где в сумрачной пещере Желудок страшный ваш свой красный груз варил, С тяжелым шлепаньем свирепый динотерий От зуда и жары не лез валяться в ил. И, видя, что каймой лилово-серых ливней Затянут огненный вечерний горизонт, Подняв двупарные раскидистые бивни, Так жалобно ревел отставший мастодонт. Гудел и гнулся грунт под тушею бегущей, И в свалке дележа, как зубья пил, клыки, Хрустя и хлюпая в кроваво-жирной гуще, Сгрызали с ребрами хрящи и позвонки. И ветром и дождем разрытые долины Давно иссякших рек, как мавзолей, хранят Под прессами пластов в осадках красной глины Костей обглоданных и выщербленных склад. Земля-владычица! И я твой отпрыск тощий, И мне назначила ты царственный удел, Чтоб в глубине твоей сокрытой древней мощи Огонь немеркнущий металлами гудел. Не порывай со мной, как мать, кровавых уз, Дай в танце бешеном твоей орбитной цепи И крови красный гул и мозга жирный груз Сложить к подножию твоих великолепий.
Михаил Зенкевич. Сказочная эра.
Стихотворения. Повесть. Беллетр. мемуары.
Москва: Школа-Пресс, 1994.
Михаил Зенкевич. Сказочная эра.К светилам в безрассудной вере Все мнишь ты богом возойти, Забыв, что темным нюхом звери Провидят светлые пути. И мудр слизняк, в спираль согнутый, Остры без век глаза гадюк, И, в круг серебряный замкнутый, Как много тайн плетет паук! И разлагают свет растенья, И чует сумрак червь в норе... А ты - лишь силой тяготенья Привязан к стынущей коре. Но бойся дня слепого гнева: Природа первенца сметет, Как недоношенный из чрева Кровавый безобразный плод. И повелитель Вавилона, По воле Бога одичав, На кряжах выжженного склона Питался соком горьких трав. Стихии куй в калильном жаре, Но духом, гордый царь, смирись И у последней слизкой твари Прозренью темному учись!
Стихотворения. Повесть. Беллетр. мемуары.
Москва: Школа-Пресс, 1994.
Взмывают без усталости Стальные тросы жил,— Так покидай без жалости Места, в которых жил. Земля кружится в ярости И ты не тот, что был,— Так покидай без жалости Всех тех, кого любил. И детски шалы шалости И славы, и похвал,— Так завещай без жалости Огню все, что создал!
Михаил Зенкевич. Сказочная эра.
Стихотворения. Повесть. Беллетр. мемуары.
Москва: Школа-Пресс, 1994.
Вот она, Татарская Россия, Сверху — коммунизм, чуть поскобли... Скулы-желваки, глаза косые, Ширь исколесованной земли. Лучше бы ордой передвигаться, Лучше бы кибитки и гурты, Чем такая грязь эвакуации, Мерзость голода и нищеты. Плач детей, придавленных мешками. Груди матерей без молока. Лучше б в воду и на шею камень, Места хватит — Волга глубока. Над водой нависший смрадный нужник Весь загажен, некуда ступить, И под ним еще кому-то нужно Горстью из реки так жадно пить. Над такой рекой в воде нехватка, И глотка напиться не найдешь... Ринулись мешки, узлы... Посадка! Давка, ругань, вопли, вой, галдеж. Грудь в тисках... Вздохнуть бы посвободней... Лишь верблюд снесет такую кладь. Что-то в воду шлепнулось со сходней, Груз иль человек? Не разобрать. Горевать, что ль, над чужой бедою! Сам спасай, спасайся. Все одно Волжскою разбойною водою Унесет и засосет на дно. Как поладить песне тут с кручиной? Как тягло тягот перебороть? Резать правду-матку с матерщиной? Всем претит ее крутой ломоть. Как тут Правду отличить от Кривды, Как нащупать в бездорожье путь, Если и клочка газетной «Правды» Для цигарки горькой не свернуть?
Михаил Зенкевич. Сказочная эра.
Стихотворения. Повесть. Беллетр. мемуары.
Москва: Школа-Пресс, 1994.
Не забыть нам, как когда-то Против здания тюрьмы У ворот военкомата Целый день прощались мы. В Чистополе в поле чистом Целый день белым-бела Злым порсканьем, гиком, свистом В путь метелица звала. От озноба грела водка, Спиртом кровь воспламеня. Как солдатская молодка, Провожала ты меня. К ночи день крепчал морозом И закат над Камой гас, И на розвальнях обозом Повезли по тракту нас. На соломенной подстилке Сидя рядышком со мной, Ты из горлышка бутылки Выпила глоток хмельной. Обнялись на повороте: Ну, пора... Прости... Слезай... В темно-карей позолоте Зажемчужилась слеза. Вот и дом знакомый, старый, Забежать бы мне туда... Наши возчики-татары Дико гикнули: «Айда!» Покатился вниз с пригорка Утлых розвальней размах. Поцелуй последний горько Индевеет на губах. Знаю: ты со мной пошла бы, Если б не было детей, Чрез сугробы и ухабы В ухающий гул смертей. И не знаю, как случилось Или кто устроил так, Что звезда любви лучилась Впереди сквозь снежный мрак. В сердце бил сияньем колким, Серебром лучистых струй,— Звездным голубым осколком Твой замерзший поцелуй!
Михаил Зенкевич. Сказочная эра.
Стихотворения. Повесть. Беллетр. мемуары.
Москва: Школа-Пресс, 1994.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.