- 1032 Просмотра
- Обсудить
Строфы века. Антология русской поэзии.Если мне скажут: "Ты должен идти на мученье",- С радостным пеньем взойду на последний костер,- Послушный. Если б пришлось навсегда отказаться от пенья, Молча под нож свой язык я и руки б простер,- Послушный. Если б сказали: "Лишен ты навеки свиданья",- Вынес бы эту разлуку, любовь укрепив,- Послушный. Если б мне дали последней измены страданья, Принял бы в плаваньи долгом и этот пролив,- Послушный. Если ж любви между нами поставят запрет, Я не поверю запрету и вымолвлю: "Нет".
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.
Строфы века. Антология русской поэзии.ПЕРВЫЙ УДАР Стояли холода, и шел "Тристан" В оркестре пело раненое море, Зеленый край за паром голубым, Остановившееся дико сердце. Никто не видел, как в театр вошла И оказалась уж сидящей в ложе Красавица, как полотно Брюллова. Такие женщины живут в романах, Встречаются они и на экране... За них свершают кражи, преступленья, Подкарауливают их кареты И отравляются на чердаках. Теперь она внимательно и скромно Следила за смертельною любовью, Не поправляя алого платочка, Что сполз у ней с жемчужного плеча, Не замечая, что за ней упорно Следят в театре многие бинокли... Я не был с ней знаком, но все смотрел На полумрак пустой, казалось, ложи... Я был на спиритическом сеансе, Хоть не люблю спиритов, и казался Мне жалким медиум - забитый чех. В широкое окно лился свободно Голубоватый леденящий свет. Луна как будто с севера светила: Исландия, Гренландия и Тулэ, Зеленый край за паром голубым... И вот я помню: тело мне сковала Какая-то дремота перед взрывом, И ожидание, и отвращенье, Последний стыд и полное блаженство... А легкий стук внутри не прерывался, Как будто рыба бьет хвостом о лед... Я встал, шатаясь, как слепой лунатик Дошел до двери... Вдруг она открылась. Из аванложи вышел человек Лет двадцати, с зелеными глазами; Меня он принял будто за другого, Пожал мне руку и сказал: "Покурим!" Как сильно рыба двинула хвостом! Безволие - преддверье высшей воли! Последний стыд и полное блаженство! Зеленый край за паром голубым! ВТОРОЙ УДАР Кони бьются, храпят в испуге, Синей лентой обвиты дуги, Волки, снег, бубенцы, пальба! Что до страшной, как ночь, расплаты? Разве дрогнут твои Карпаты? В старом роге застынет мед? Полость треплется, диво-птица; Визг полозьев - "гайда, Марица!" Стоп... бежит с фонарем гайдук... Вот какое твое домовье: Свет мадонны у изголовья И подкова хранит порог, Галереи, сугроб на крыше, За шпалерой скребутся мыши, Чепраки, кружева, ковры! Тяжело от парадных спален! А в камин целый лес навален, Словно ладан шипит смола... "Отчего ж твои губы желты? Сам не знаешь, на что пошел ты? Тут о шутках, дружок, забудь! Не богемских лесов вампиром - Смертным братом пред целым миром Ты назвался, так будь же брат! А законы у нас в остроге, Ах, привольны они и строги: Кровь за кровь, за любовь любовь. Мы берем и даем по чести, Нам не надо кровавой мести: От зарока развяжет Бог, Сам себя осуждает Каин..." Побледнел молодой хозяин, Резанул по ладони вкось... Тихо капает кровь в стаканы: Знак обмена и знак охраны... На конюшню ведут коней... ПЯТЫЙ УДАР Мы этот май проводим как в деревне: Спустили шторы, сняли пиджаки, В переднюю бильярд перетащили И половину дня стучим киями От завтрака до чая. Ранний ужин, Вставанье на заре, купанье, лень... Раз вы уехали, казалось нужным Мне жить, как подобает жить в разлуке: Немного скучно и гигиенично. Я даже не особенно ждал писем И вздрогнул, увидавши штемпель: "Гринок". - Мы этот май проводим как в бреду, Безумствует шиповник, море сине, И Эллинор прекрасней, чем всегда! Прости, мой друг, но если бы ты видел, Как поутру она в цветник выходит В голубовато-серой амазонке,- Ты понял бы, что страсть - сильнее воли,- Так вот она - зеленая страна! - Кто выдумал, что мирные пейзажи Не могут быть ареной катастроф? ДЕСЯТЫЙ УДАР Чередованье милых развлечений Бывает иногда скучнее службы. Прийти на помощь может только случай, Но случая не приманишь, как Жучку Храм случая - игорные дома. Описывать азарт спаленных глаз, Губ пересохших, помертвелых лбов Не стану я. Под выкрики крупье Просиживал я ночи напролет. Казалось мне, сижу я под водою. Зеленое сукно напоминало Зеленый край за паром голубым... Но я искал ведь не воспоминаний, Которых тщательно я избегал, А дожидался случая. Однажды Ко мне подходит некий человек В больших очках и говорит: - Как видно, Вы вовсе не игрок, скорей любитель, Или, верней, искатель ощущений. Но в сущности здесь - страшная тоска: Однообразно и неинтересно. Теперь еще не поздно. Может быть, Вы не откажетесь пройтись со мною И осмотреть собранье небольшое Диковинок? Изъездил всю Европу Я с юных лет; в Египте даже был. Образовался маленький музей,- Меж хлама есть занятные вещицы, И я, как всякий коллекционер, Ценю внимание; без разделенья, Как все другие, эта страсть - мертва.- Я быстро согласился, хоть, по правде Сказать, не нравился мне этот человечек: Казался он назойливым и глупым. Но было только без четверти час, И я решительно не знал, что делать. Конечно, если разбирать как случай - Убого было это приключенье! Мы шли квартала три: подъезд обычный, Обычная мещанская квартирка, Обычные подделки скарабеев, Мушкеты, сломанные телескопы, Подъеденные молью парики Да заводные куклы без ключей. Мне на мозги садилась паутина, Подташнивало, голова кружилась, И я уж собирался уходить... Хозяин чуть замялся и сказал: - Вам, кажется, не нравится? Конечно, Для знатока далеко не товар. Есть у меня еще одна забава, Но не вполне закончена она, Я все ищу вторую половину. На днях, надеюсь, дело будет в шляпе. Быть может, взглянете? - Близнец! "Близнец?!" - Близнец. "И одиночка?" - Одиночка. Вошли в каморку мы: посередине Стоял аквариум, покрытый сверху Стеклом голубоватым, словно лед В воде форель вилась меланхолично И мелодично билась о стекло. - Она пробьет его, не сомневайтесь. "Ну, где же ваш близнец?" - Сейчас, терпенье - Он отворил в стене, с ужимкой, шкап И отскочил за дверцу. Там, на стуле, На коленкоровом зеленом фоне Оборванное спало существо (Как молния мелькнуло - "Калигари!"): Сквозь кожу зелень явственно сквозила, Кривились губы горько и преступно, Ко лбу прилипли русые колечки, И билась вена на сухом виске. Я с ожиданием и отвращеньем Смотрел, смотрел, не отрывая глаз... А рыба бьет тихонько о стекло... И легкий треск и синий звон слилися... Американское пальто и галстук... И кепка цветом нежной rose champagne. Схватился за сердце и дико вскрикнул... - Ах, Боже мой, да вы уже знакомы? И даже... может быть... не верю счастью!.. "Открой, открой зеленые глаза! Мне все равно, каким тебя послала Ко мне назад зеленая страна! Я - смертный брат твой. Помнишь там, в Карпатах? Шекспир еще тобою не дочитан И радугой расходятся слова. Последний стыд и полное блаженство!.." А рыба бьет, и бьет, и бьет, и бьет. ЗАКЛЮЧЕНИЕ А знаете? Ведь я хотел сначала Двенадцать месяцев изобразить И каждому придумать назначенье В кругу занятий легких и влюбленных. А вот что получилось! Видно, я И не влюблен, да и отяжелел. Толпой нахлынули воспоминанья, Отрывки ш прочитанных романов, Покойники смешалися с живыми, И так все перепуталось, что я И сам не рад, что все это затеял. Двенадцать месяцев я сохранил И приблизительную дал погоду,- И то не плохо. И потом я верю, Что лед разбить возможно для форели, Когда она упорна. Вот и все.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.
К рассказу С. Ауслендера "Вечер у г-на де Севираж" Plaisir d'amour ne dure qu'un moment. Chagrin d'amour dure toute la vie.* Любви утехи длятся миг единый, Любви страданья длятся долгий век. Как счастлив был я с милою Надиной, Как жадно пил я кубок томных нег! Но ах! недолго той любови нежной Мы собирали сладкие плоды: Поток времен, несытый и мятежный, Смыл на песке любимые следы. На том лужке, где вместе мы резвились, Коса скосила мягкую траву; Венки любви, увы! они развились, Надины я не вижу наяву. Но долго после в томном жаре нег Других красавиц звал в бреду Надиной. Любви страданья длятся долгий век, Любви утехи длятся миг единый. * Наслаждение любви длится лишь мгновенье, Тоска любви длится всю жизнь (фр.).
Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов.
Москва: Художественная литература, 1988.
"Люблю", сказал я не любя - Вдруг прилетел Амур крылатый И, руку взявши, как вожатый, Меня повлек вослед тебя. С прозревших глаз сметая сон Любви минувшей и забытой, На светлый луг, росой омытый, Меня нежданно вывел он. Чудесен утренний обман: Я вижу странно, прозревая, Как алость нежно-заревая Румянит смутно зыбкий стан; Я вижу чуть открытый рот, Я вижу краску щек стыдливых И взгляд очей еще сонливых И шеи тонкой поворот. Ручей журчит мне новый сон, Я жадно пью струи живые - И снова я люблю впервые, Навеки снова я влюблен!
Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов.
Москва: Художественная литература, 1988.
О, быть покинутым - какое счастье! Какой безмерный в прошлом виден свет Так после лета - зимнее ненастье: Все помнишь солнце, хоть его уж нет. Сухой цветок, любовных писем связка, Улыбка глаз, счастливых встречи две,- Пускай теперь в пути темно и вязко, Но ты весной бродил по мураве. Ах, есть другой урок для сладострастья, Иной есть путь - пустынен и широк. О, быть покинутым - такое счастье! Быть нелюбимым - вот горчайший рок.
Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов.
Москва: Художественная литература, 1988.
У всех одинаково бьется, Но разно у всех живет, Сердце, сердце, придется Вести тебе с небом счет. Что значит: "сердечные муки"? Что значит: "любви восторг"? Звуки, звуки, звуки Из воздуха воздух исторг. Какой же гений налепит На слово точный ярлык? Только слух наш в слове "трепет" Какой-то трепет ловить привык. Любовь сама вырастает, Как дитя, как милый цветок, И часто забывает Про маленький, мутный исток. Не следил ее перемены - И вдруг... о, боже мой, Совсем другие стены, Когда я пришел домой! Где бег коня без уздечки? Капризных бровей залом? Как от милой, детской печки, Веет родным теплом. Широки и спокойны струи, Как судоходный Дунай! Про те, про те поцелуи Лучше не вспоминай. Я солнце предпочитаю Зайчику мерклых зеркал, Как Саул, я нашел и знаю Царство, что не искал! Спокойно ль? Ну да, спокойно. Тепло ли? Ну да, тепло. Мудрое сердце достойно, Верное сердце светло. Зачем же я весь холодею, Когда Вас увижу вдруг, И то, что выразить смею,- Лишь рожденный воздухом звук?
Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов.
Москва: Художественная литература, 1988.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.