- 1169 Просмотров
- Обсудить
Случились вместе два Астронома в пиру И спорили весьма между собой в жару. Один твердил: земля, вертясь, круг Солнца ходит; Другой, что Солнце все с собой планеты водит: Один Коперник был, другой слыл Птолемей. Тут повар спор решил усмешкою своей. Хозяин спрашивал: "Ты звезд теченье знаешь? Скажи, как ты о сем сомненье рассуждаешь?" Он дал такой ответ: "Что в том Коперник прав, Я правду докажу, на Солнце не бывав. Кто видел простака из поваров такова, Который бы вертел очаг кругом жаркова?"
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.
О страх! о ужас! гром! ты дернул за штаны, Которы подо ртом висят у сатаны. Ты видишь, он зато свирепствует и злится, Дырявой красной нос, халдейска печь, дымится, Огнем и жупелом исполнены усы, О как бы хорошо коптить в них колбасы! Козлята малые родятся с бородами: Коль много почтены они перед попами! О польза, я одной из сих пустых бород Недавно удобрял бесплодный огород. Уже и прочие того ж себе желают И принести плоды обильны обещают. Чего не можно ждать от толь мохнатых лиц, Где в тучной бороде премножество площиц? Сидят и меж собой, как люди, рассуждают, Других с площицами бород не признавают И проклинают всех, кто молвит про козлов: Возможно ль быть у них толь много волосов?
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
Безбожник и ханжа, подметных писем враль! Твой мерзкой склад давно и смех нам и печаль: Печаль, что ты язык российской развращаешь, А смех, что ты тем злом затмить достойных чаешь. Наплюем мы на страм твоих поганых врак: Уже за тридцать лет ты записной дурак; Давно изгага всем читать твои синички, Дорогу некошну, вонючие лисички; Никто не поминай нам подлости ходуль И к пьянству твоему потребных красоуль. Хоть ложной святостью ты Бородой скрывался, Пробин, на злость твою взирая, улыбался: Учения его и чести и труда Не можешь повредить ни ты, ни Борода.
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
НА ПЕТРОВ ДЕНЬ 1759 ГОДА]
Взойди, веселый дух, на ону высоту, Где видеть можно лет Петровых красоту, Парящие простри на нынешней день мысли, Желания к нему и плески все исчисли. Между болот, валов и страшных всем врагов Торги, суды, полки, и флот, и град готов. Как с солнцем восстают к брегам Индейским воды, Так в устья Невские лились к Петру народы. Представь движение и ветьвей, и зыбей, Представить можешь шум от множества людей. Бегут во след его, друг друга утесняют, На чудные дела и на него взирают. Несчетны тщатся тьмы вместиться в малый храм, Равняют веку час и тесность небесам. У всех в устах сей день и подвиги Петровы, Трудиться купно с ним и умереть готовы. Всевышний благодать и ныне к нам простер: Мы видим в наши дни сих радостей пример. Елисавет в лице Петрове почитаем, На внука с правнуком, как на него, взираем.
Примечания
Петров день был днем именин Петра I и великих князей Петра Федоровича и Павла Петровича, внука и правнука Петра I.
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
Фортуну вижу я в тебе или Венеру И древнего дивлюсь художества примеру. Богиня по всему, котора ты ни будь, Ты руку щедрую потщилась протянуть. Когда Венера ты, то признаю готову Любителю наук и знаний Воронцову Златое яблоко отдать за доброту, Что присудил тебе Парис за красоту. Когда ж Фортуна ты, то верю несумненно, Что счастие его пребудет непременно, Что так недвижно ты установила круг, Коль истинен патрон и коль он верен друг.
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
С ГОСПОДИНОМ ТРЕДИАКОВСКИМ
С Сотином, что за вздор? Аколаст примирился; Конечно, третей член к ним, лешей, прилепился, Дабы три фурии, втеснившись на Парнас, Закрыли криком муз российских чистый глас. Коль много раз театр казал насмех Сотина, И у Аколаста он слыл всегда скотина. Аколаст, злобствуя, всем уши раскричал; Картавил, шепелял, качался и мигал, Сотиновых стихов рассказывая скверность. А ныне объявил любовь ему и верность, Дабы Пробиновых хвалу унизить од, Которы вознося российской чтит народ. Чего не можешь ты начать, о! зависть злая, Но истина стоит недвижима святая. Коль зол, коль лжив, коль подл Аколаст и Сотин, Того не знает лишь их гордой нрав один. Аколаст написал: «Сотин лишь врать способен», А ныне доказал, что сам ему подобен. Кто быть желает нем и слушать наглых врак, Меж самохвалами с умом прослыть дурак, Сдружись с сей парочкой: кто хочет с ними знаться, Тот думай, каково в крапиву испражняться.
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
Пахомей говорит, что для святого слова Риторика ничто; лишь совесть будь готова. Ты будешь казнодей, лишь только стань попом И стыд весь отложи. Однако врешь, Пахом. Начто риторику совсем пренебрегаешь? Ее лишь ты одну, и то худенько знаешь. Василий, Златоуст, церковные столпы, Учились долее, как нынешни попы. Гомера, Пиндара, Димосфена читали И проповедь свою их штилем предлагали, Натуру, общую всей прочей твари мать, Небес, земли, морей, старались испытать; Дабы творца чрез то по мере сил постигнуть И важностью вещей сердца людски подвигнуть, Не ставили за стыд из басен выбирать, Чем к праведным делам возможно преклонять. Ты словом божиим незнанье закрываешь И больше тех мужей у нас быть уповаешь; Ты думаешь, Пахом, что ты уж Златоуст! Но мы уверены о том, что мозг твой пуст. Нам слово божие чувствительно, любезно, И лишь во рте твоем бессильно, бесполезно. Нравоучением преславной Телемак Стократ полезнее твоих нескладных врак.
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
Под сею кочкою оплачь, прохожей, пчелку, Что не ленилася по мед летать на стрелку, Из губ подьяческих там сладости сбирать: Кутья у них стоит, коль хочешь поминать.
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
Богиня, дщерь божеств, науки основавших И приращенье их тебе в наследство давших, Ты шествуешь по их божественным стопам, Распростираючи щедроты светлость нам. Мы, признаваясь, что едва того достойны, Остались бы всегда в трудах своих спокойны; Но только к славе сей того недостает, Чтоб милость к нам твою увидел ясно свет. Дабы признали все народы и языки, Коль мирные твои дела в войну велики. Дабы украшенный твоей рукой Парнас Любителей наук призвать возвысил глас И, славным именем гремя Елисаветы, При лике их расторг завистников наветы. Теперь Германия войной возмущена, Рыдания, и слез, и ужаса полна; За собственных сынов с парнасскими цветами Питает сопостат с кровавыми мечами. Любитель тишины, собор драгих наук, Защиты крепкия от бранных ищет рук. О коль велики им отрады и утехи: Восследуют и нам в учениях успехи И славной слух, когда твой университет О имени твоем под солнцем процветет, Тобою данными красуясь вечно правы Для истинной красы Российския державы. И юношество к нам отвсюду притекут К наукам прилагать в Петрове граде труд. Петрова ревность к ним, любовь Екатерины, И щедрости твои воздвигнут здесь Афины. Приемлемые в них учены пришлецы Расширят о тебе в подсолнечной концы, Коль милосерда ты, коль счастлива Россия, Что царствуют с тобой в ней времена златыя! Рушитель знания, свирепой брани звук Под скипетром твоим защитник стал наук, Что выше мнения сквозь дым, сквозь прах восходят, Их к удивлению, нас к радости приводят. Мы соружим похвал тебе, Минерве, храм, В приличность по твоим божественным делам; В российски древности, в Натуры тайны вникнем И тьмами уст твои достоинства воскликнем. Коль счастлив оной день, коль счастлив буду я, Когда я, середи российских муз стоя, Благодеяние твое представлю ново. Великостью его о как возвышу слово! Тогда мой средственной в российской речи дар В благодарении сугубой примет жар. Когда внимания сей глас мой удостоишь И искренних сердец желанья успокоишь, Ты новы силы нам, богиня, подаришь, Драгое Отчество сугубо просветишь. Сие исполнится немногими чертами, Когда рука твоя ущедрится над нами: Для славы твоея, для общего плода, Не могут милости быть рано никогда.
Примечания
Речь идет о подписании Елизаветой «привилегии» для Академического университета.
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
Я долго размышлял и долго был в сомненье, Что есть ли на землю от высоты смотренье; Или по слепоте без ряду всё течет, И промыслу с небес во всей вселенной нет. Однако, посмотрев светил небесных стройность, Земли, морей и рек доброту и пристойность, Премену дней, ночей, явления луны, Признал, что божеской мы силой созданы.
Примечания
Вольное переложение первых 11 строк сатиры Клавдиана (365—408) «Против Руфина».
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
Надела на себя Свинья Лисицы кожу, Кривляя рожу, Моргала, Таскала длинной хвост и, как лиса, ступала; Итак, во всем она с лисицей сходна стала. Догадки лишь одной свинье недостает: Натура смысла всем свиньям не подает. Но где ж могла свинья лисицы кожу взять? Нетрудно то сказать. Лисица всем зверям подобно умирает, Когда она себе найти, где есть, не знает. И люди с голоду на свете много мрут, А паче те, которы врут. Таким от рока суд бывает, Он хлеб их отымает И путь им ко вранью тем вечно пресекает. В наряде сем везде пошла свинья бродить И стала всех бранить. Лисицам всем прямым, ругаясь, говорила: «Натура-де меня одну лисой родила, А вы-де все ноги не стоите моей, Затем что родились от подлых вы свиней. Теперя в гости я сидеть ко льву сбираюсь, Лишь с ним я повидаюсь, Ему я буду друг, Не делая услуг. Он будет сам стоять, а я у него лягу. Неужто он меня так примет как бродягу?» Дорогою свинья вела с собою речь: «Не думаю, чтоб лев позволил мне там лечь, Где все пред ним стоят знатнейши света звери; Однако в те же двери И я к нему войду. Я стану перед ним, как знатной зверь, в виду». Пришла пред льва свинья и милости просила, Хоть подлая и тварь, но много говорила, Однако всё врала, И с глупости она ослом льва назвала. Не вшел тем лев Во гнев. С презреньем на нее он глядя рассмеялся И так ей говорил: «Я мало бы тужил, Когда б с тобой, свинья, вовеки не видался; Тотчас знал я, Что ты свинья, Так тщетно тщилась ты лисою подбегать, Чтоб врать. Родился я во свет не для свиных поклонов; Я не страшуся громов, Нет в свете сем того, что б мой смутило дух. Была б ты не свинья, Так знала бы, кто я, И знала б, обо мне какой свет носит слух». И так наша свинья пред львом не полежала, Пошла домой с стыдом, но идучи роптала, Ворчала, Мычала, Кричала, Визжала И в ярости себя стократно проклинала, Потом сказала: «Зачем меня несло со львами спознаваться, Когда мне рок велел всегда в грязи валяться».
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
Мышь некогда, любя святыню, Оставила прелестной мир, Ушла в глубокую пустыню, Засевшись вся в галланской сыр.
Примечания
Вольный перевод первых четырех стихов басни Лафонтена «Крыса, отрешившаяся от мира».
Отклик на актуальную в эпоху Семилетней войны проблему обращения
части доходов с монастырских имений в пользу истощенного войной государства.
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
Блаженство общества всядневно возрастает; Монархиня труды к трудам соединяет. Стараясь о добре великих нам отрад, О воспитании печется малых чад; Дабы, что в Отчестве оставлено презренно, Приобрело ему сокровище бесценно; И чтоб из тяжкого для общества числа Воздвигнуть с нравами похвальны ремесла. Рачители добра грядущему потомству! Внемлите с радостью полезному питомству: Похвально дело есть убогих призирать, Сугуба похвала для пользы воспитать; Натура то гласит, повелевает вера. Внемлите важности монаршего примера: Екатерина вас предводит к чести сей, Спешите щедростью, как верностью, за ней.
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
Прекрасны летни дни, сияя на исходе, Богатство с красотой обильно сыплют в мир; Надежда радостью кончается в народе; Натура смертным всем открыла общий пир. Созрелые плоды древа отягощают И кажут солнечным румянец свой лучам! И руку жадную пригожством привлекают; Что снят своей рукой, тот слаще плод устам. Сие довольствие и красота всеместна Не токмо жителям обильнейших полей Полезной роскошью является прелестна, Богинь влечет она приятностью своей. Чертоги светлые, блистание металлов Оставив, на поля спешит Елисавет; Ты следуешь за ней, любезный мой Шувалов, Туда, где ей Цейлон и в севере цветет, Где хитрость мастерства, преодолев природу, Осенним дням дает весны прекрасной вид И принуждает вверх скакать высоко воду, Хотя ей тягость вниз и жидкость течь велит. Толь многи радости, толь разные утехи Не могут от тебя Парнасских гор закрыть. Тебе приятны коль российских муз успехи, То можно из твоей любви к ним заключить. Ты, будучи в местах, где нежность обитает, Как взглянешь на поля, как взглянешь на плоды, Воспомяни, что мой покоя дух не знает, Воспомяни мое раченье и труды. Меж стен и при огне лишь только обращаюсь1; Отрада вся, когда о лете я пишу; О лете я пишу, а им не наслаждаюсь И радости в одном мечтании ищу. Однако лето мне с весною возвратится, Я оных красотой и в зиму наслаждусь, Когда мой дух твоим приятством ободрится, Которое взнести я на Парнас потщусь.
Примечания
Шувалов (1727—1797) — камергер, фаворит Елизаветы Петровны, куратор Московского университета.
В день написания послания — 18 августа — он выезжал в Сарское Село вместе с императрицей.
А через 9 дней — 27 августа — Ломоносову была оказана милость, на которую он ответил одой.
Письмо к Шувалову — напоминание о какой-то просьбе поэта, очевидно, выполненной.
1. Меж стен и при огне... — Речь идет о трудах Ломоносова в Химической лаборатории Академии наук, открытой в 1748 году.
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.