Михаил Зощенко (29)

Я не расцениваю качества человека по длине его жизни. Иная короткая
жизнь более ценна, чем прожитое столетие. Но считаю, что если удлинить
прекрасную короткую жизнь, то качество ее не ухудшится.
 Ницше этого сделать не мог и II лет провел в безумии.
 XII (к стр. 154)
 Мы уже достаточно много говорили о так называемых скоростях работы
организма. Организм может работать и на малой скорости, и на повышенной
скорости. И эта перемена работы часто зависит от нервных раздражителей.
Вялая, малокровная работа мозга заставляет вяло работать все хозяйство тела.
 Случайное нервное раздражение, волнение или возбуждение иной раз
выводят тело из привычной медлительной работы. В данном случае пример такой
перемены скорости.
 Доказательством того, что это так, доказательством того, что работа
тела стоит в теснейшей зависимости от мозга и от мозга зависит та или иная
скорость работы, может быть следующее обстоятельство. Считается, что сон
наиболее крепок бывает в утренние часы - примерно от трех до пяти утра.
Запись деятельности мозга показывает, что все нервные раз- дражения,
сновидения и приливы крови в эти часы минимальны.
 Между тем статистика говорит, что именно на эти утренние часы выпадает
большая часть смертей, причем смертей обычно тихих и неболезненных. То есть
можно предположить, что отсутствие нервных раздражителей как бы уменьшает
скорость работы и иной раз, при условии особой болезненности, даже и
останавливает работу тела.
 Мне пришлось в больнице видеть, как одной умирающей старухе дали
полстакана шампанского, чтоб поддержать ее жизнь на несколько минут, для
того чтобы проститься с родными.
 В безжизненное, неподвижное, почти мертвое тело влили шампанское. (Как
известно, действие алкоголя прежде всего сказывается на мозге.)
 Почти в одно мгновение произошла такая невероятная перемена, что просто
трудно представить, не видя этого.
 Серое, мертвое лицо оживилось и покрылось легким румянцем. Глаза
открылись. Руки сделали плавный жест. Старуха села на кровати и, как бы
продолжая только что брошенный разговор, внятно и отчетливо сказала: "Но где
же, в самом деле, Саша? Почему он не приходит?"
 Ее родственник, почти потрясенный такой картиной, едва передвигая ноги,
подошел к старухе.
 Она оживленно беседовала с ним несколько минут, потом, схватившись
рукой за сердце, откинулась на подушку и умерла.
 Повышенная скорость при ее состоянии была смертельна.
 Между прочим, этой повышенной скоростью можно объяснить целый ряд
казалось бы необычайных явлений.
 Вот хотя бы такое явление.
 В одной умной и замечательной книге говорится о "таинственном"
инстинкте человека - о радости катастрофы. О том, что - вот таинственное
явление, которого нам не понять.
 В самом деле, какая невероятная и на первый взгляд непостижимая вещь -
человеку свойственно радоваться при виде какого-нибудь разрушения,
катастрофы, стихийного бедствия. (Эта радость, конечно, бывает тогда, когда
сам человек вне опасности).
 Откуда, в самом деле, из каких глубин психики вырастает эта радость,
почти восторг?
 Как часто приходится видеть веселые лица, искрящиеся глаза, смех и
улыбки при самых неподобающих условиях - наводнении, катастрофах, пожаре и
так далее.
 Я долгое время не мог найти объяснения этому. Я пробовал решать это
сложными путями.
 Мне казалось, что это тот древний инстинкт, та радость человека,
спасшегося от стихийных бедствий, радость, которая осталась в глубине
психики.
 Но, конечно, это решение было недалеким и, я бы сказал,
идеалистическим.
 Эта радость, несомненно, возникает от физиологических причин. Нам
известно, что некоторое обилие кислорода заставляет животное крайне
оживляться и даже, пожалуй, радоваться - прыгать и делать бурные движения.
 Необычайная картина разрушения или катастрофы настолько увеличивает
нервное раздражение, настолько повышается работа мозга и всех органов, что
возникает та повышенная скорость всего тела, которая и приводит человека к
крайнему оживлению и даже радости. Но эта радость не относится к виденному.
Эта радость возникает от повышенного обмена веществ, от обилия кислорода, от
всей необычайной скорости, которая непривычна человеку.
 Конечно, такая радость катастрофы, быть может, не всем свойственна.
Слишком плохие нервы или слишком хорошие, вероятно, не знают такой реакции.
 Тут, предвидя некоторые возражения, мы должны оговориться.
 Мы постоянно подчеркиваем необычайную роль мозга в жизни всего нашего
хозяйства.
 Нам нежелательно, если кто-либо сделает неправильные выводы.
 Я вовсе не переоцениваю роли мозга. Тут требуется разъяснение.
 Вот какой разговор был у меня однажды с одним известным критиком, ныне
умершим, В. П. Полонским.
 Я жил в Гаграх, где находился тогда Полонский. Это было примерно за
несколько месяцев до его смерти.
 Мы часто с ним ходили по набережной, гуляли и разговаривали. Однажды я
рассказал ему об идее этой книги. Он был чрезвычайно заинтересован идеей,
много об этом думал и каждый день, встречаясь со мной, расспрашивал о
подробностях. Однако с одним положением он не согласился. Он сказал, что я
слишком, по-видимому, преувеличиваю значение мозга. Что это, вероятно, не
так. Что существует целый ряд простейших видов, которые вовсе лишены мозга.
И тем не менее их жизнь не подвергается никаким случайным отклонениям. Что
тут вся суть, видимо, в тех химических элементах, которые вырабатывают
секреты.
 Полонский был, конечно, в основном прав. Мне тоже казалось, что
преобладающую роль в жизни нашего тела играют те внутренние химические
процессы, которые выполняются железами секреции. Но тут не следует забывать
роль мозга, который тесно (и взаимно) связан с деятельностью этих желез.
Мозг дает толчок к этой работе и является как бы регулятором.
 Полонский привел пример, что сейчас происходят любопытные опыты - у
животного вырезают мозг, и тем не менее оно продолжает жить и живет
месяцами. Бабочка, лишенная мозга, продолжает даже летать.
 Эти примеры мне были известны. Они как раз отлично доказывали мою
мысль.
 В самом деле, а как живут эти животные, лишенные мозга? Оказывается,
крыса с вырезанными полушарием мозга не имеет ни потребности есть, ни
каких-либо других потребностей.
 Ее надо искусственно кормить, иначе она умрет через несколько дней. И
полет бабочки лишен всякого смысла - она делает это механически.
 Я не переоцениваю мозг. Хозяйство может продолжать работу без участия
мозга. Но как идет эта работа?
 Мозг является как бы регулятором хозяйства. При здоровом мозге, при его
правильной, нормальной работе, мозг, быть может, и не имеет решающего
значения для здоровья всего организма. Однако неправильная работа мозга
немедленно приводит в расстройство весь организм. Если это управление врет и
его не подправлять, происходят неисчислимые беды, пока все не заканчивается
катастрофой.
 XIII (к стр. 157)
 Недавно вышла в Госиздате чрезвычайно интересная книга английского
ученого и астронома, профессора Кембриджского университета Джемса Джинса.
Книга называется "Вселенная вокруг нас". Эта книга замечательна во многих
отношениях. Это одна из редких серьезных книг, написанных отличным, легким и
даже изящным языком. Книга, несмотря на всю серьезность, читается как
увлекательный роман. Однако для человека, мало знакомого с астрономией,
книга все же трудна.
 Книга написана в 1930 году, так что в ней представлены сравнительно
последние данные о состоянии астрономии и о всех открытиях, сделанных за
последние годы.
 Между прочим, Джинс, пожалуй, впервые пытается показать размер
Вселенной или, во всяком случае, хочет дать приблизительное понятие о
размерах. Это он делает чрезвычайно остроумным способом. Размер Вселенной он
показывает, так сказать, на макете, на воображаемой модели.
 Решает это он так. Прежде всего он определяет масштаб модели.
 Земля ежегодно описывает вокруг Солнца путь длиной в один миллиард
километров (делая 30 километров в одну секунду).
 Представим весь этот путь в виде булавочной головки диаметром в 2
миллиметра. Солнце сократится в ней до крошечной пылинки размером в 0,01
миллиметра. Земля будет пылинкой настолько малой, что ее нельзя будет
рассмотреть в микроскоп. Вот микроскопический масштаб этой модели. Что же
получается? Получается, что даже при столь незначительном масштабе ближайшая
от Земли звезда, так называемая Ближайшая Центавра ', в этой модели будет
помещена на расстоянии 200 метров.
 ' Ближайшая Центавра есть спутник яркой звезды южного полушария - Альфа
Центавра.
 Расстояние этой звезды от Земли во Вселенной равно 40 биллионам
километров. Эта астрономическая цифра почти ничего не говорит нашему
воображению. Тут требуется перевести на более наглядный язык. Скорый поезд
шел бы до этой ближайшей звезды 78 миллионов лет. Пушечное ядро летело бы 2
миллиона лет. Катастрофу, ну, скажем, гибель этой ближайшей до нас звезды,
мы бы увидели через 4 года, а услышали бы через 4 миллиона лет.
 Итак, звезда Ближайшая Центавра помещается в модели на расстоянии 200
метров от Земли. Но это всего лишь ближайшая звезда. Чтобы расположить в
модели хотя бы сто ближайших к Солнцу звезд, модель должна была бы иметь
полтора километра в высоту и столько же в длину. Но это только для ста
звезд.
 Простым глазом мы можем увидеть около 6 тысяч звезд. А в лучший
современный телескоп мы можем разглядеть примерно 100 миллионов звезд.
 Если бы эти звезды поместить в модели, модель пришлось бы расширить до
6 миллионов километров. Можно представить этот размер модели, если
вспомнить, что расстояние до Луны всего лишь меньше полмиллиона километров
(384 тысячи километров).
 Но из этих ста миллионов звезд, расположенных в нашей модели, всего
лишь видимо незначительное число звезд, которые можно увидеть в наши
телескопы.
 При всей безнадежности этой модели все же кое-какое представление о
неизмеримом пространстве Вселенной мы получаем.
 И принцип такого показа все же чрезвычайно занимателен и нов.
 Джинс сообщает о новейших открытиях, сделанных в области астрономии.
 В марте 1930 года открыта новая, девятая планета солнечной системы,
названная Плутоном.
 Эта планета, размеры которой несколько меньше, чем Земли, находится за
орбитой Нептуна. То есть она самая дальняя планета от Солнца.
 Любопытно, что эта планета обнаружена была еще 15 лет назад путем
сложных математических вычислений. Ученые по некоторым неправильностям
движения Нептуна догадались, что существует какая-то еще новая планета.
Путем вычисления установлено было ее место. И действительно, после долгих
поиске обсерватории в Аризоне удалось обнаружить ее.
 Крайняя дальность расстояния до этой планеты з. трудняет наблюдение за
ней. Так что ни суточного дв1 жения, ни многих тех подробностей, какие мы
знае о других планетах, установить не удалось.
 Во всяком случае, обитатель Плутона, если бы тг кой существовал,
получал бы в 1600 раз меньше COJ ночного света и тепла, чем получает
обитатель Земл" Солнце казалось бы ему небольшой звездочкой. Тем пература на
Плутоне, по-видимому, чрезвычайно низ кая, около -230°.
 Кстати, очень любопытны представленные в книп температуры поверхности
планет. (Это тепло изме ряется особыми, специальными сверхчувствительны ми
инструментами.)
 По последним измерениям, температура поверхности Юпитера равна
приблизительно - 150°, Сатур-на -150°, Урана -170°.
 На поверхности этих планет, стало быть, не может быть ни рек, ни морей.
И никакой органической жизни, по-видимому, не существует.
 Более близкие к Солнцу планеты имеют температуру, более сходную с
Землей.
 На Марсе, на экваторе, температура в полдень достигает +10°, однако
ночью температура падает, примерно до -70°.
 Органическая жизнь на Марсе все же возможна. Однако, по-видимому, ее
нет. Атмосфера чрезвычайно разрежена. Давление барометра всего лишь 60
миллиметров (на Земле 760). По-видимому, почти отсутствует вода.
 На Венере температура выше земной. Однако на Венере день равен
нескольким земным неделям '. Так что разница между дневной и ночной
температурой, видимо, очень велика. Предполагают, что ночью температура
падает ниже нуля, а днем на 60° выше, чем на Земле.
 ' Сутки длятся примерно полтора месяца. Это вызвано крайне медленным
движением Венеры вокруг своей оси. Впрочем, суточное движение Венеры еще не
окончательно установлено. Это сделать очень трудно, так как Венера постоянно
окутана облаками и испарениями, и почти нет возможности найти для
ориентировки какую-нибудь неподвижную точку.
 Планета, вероятно, слишком горяча еще для жизни. Через биллион лет
Венера все же может превратиться в то, что теперь представляет Земля. И,
по-видимому, Земля будет тогда в таком же положении, как сейчас Марс.
 Мне недавно пришлось читать в какой-то фантастической книге
скептические слова о том, что Марс старше нашей планеты, жизнь там,
по-видимому, более развита, однако все же марсиане долететь до нас не
сумели. Однако это, по-видимому, рисуется иначе. Когда на Марсе были
примерно такие условия, как на Земле, Земля представляла собой, вероятно,
слишком еще горячую планету, на которой, видимо, едва-едва зарождалась
жизнь. (Соотношение примерно такое же, как Земля и Венера.) На Венере
обнаружены громадные испарения. Вся поверхность, вероятно, покрыта водой, и
жизнь, видимо, едва только зарождается. И побывать нам на Венере так же
будет затруднительно, как и марсианам на Земле. Интересно, что до сих пор
все исследования материи Вселенной (спектральным анализом) не обнаружили
никаких новых элементов, кроме того, что мы знаем и имеем на Земле. Это
указывает на однородный состав Вселенной. Это дает право предполагать, что и
принцип зарождения жизни всюду одинаков. Однако биологи до сих пор не могли
установить, как возникает жизнь '. Вот одна из самых увлекательных задач,
которую будет разрешать наука. Я чувствую трепет от будущих сообщений:
"Ученому Х удалось создать химическим путем живое существо..."
 Самая ближайшая к Солнцу планета Меркурий весьма нарушает единый
принцип движения планет. Мер-курий вращается вокруг своей оси иначе, чем
Земля, иначе, чем все планеты. Меркурий обращен одной лишь стороной к
Солнцу. Он как бы перекатывается через себя. В силу этого температура в
одном полушарии, обращенном к Солнцу, достигает -(-350°. Другое полушарие
погружено в вечную ночь. И холод там достигает холода Вселенной -240°.
Жидкости кипят на одном полушарии, и все сковано морозом на другом. И жизнь,
конечно, при таких условиях невозможна.
 У Гомера есть фраза: "Мир возник из Океана". Современная же наука
установила, что состав плазмы (крови) - это точный состав океанской воды.
 Астрономия считается одной из точнейших наук, основанных на точных
математических вычислениях. Однако в этой науке слишком много гадательного.
Нам кажется, что это все же одна из самых сказочных и увлекательных наук. Ее
доказательства остаются по большей части условными. Эта наука не ощупывает
руками материала. Материал расположен на таком расстоянии и в таких
пространствах, что большинство доказательств будет все же условным.
 Какая еще из наук занимается разгадкой такого далекого будущего, как
это делает астрономия! Астрономия старается разгадать, что будет через
миллионы и биллионы лет. Эта разгадка строится на математике. Однако как
много в этом гадательного.
 Любая книга по астрономии заканчивается сказочным рассуждением (всякий
раз иным) о будущей жизни на Земле и о гибели этой планеты.
 В книге Джинса заключительная глава также посвящена будущей жизни и
будущей гибели Земли. Вот несколько строчек о гибели: "...В силу потери
Солнцем его массы Земля отступает от него со скоростью приблизительно одного
метра ' в столетие. Через биллион лет Земля будет на 10% дальше от источника
света и тепла, чем теперь. Земля станет получать на 20% меньше его
излучения, и ее средняя температура будет приблизительно на 15° ниже, чем
теперь. Однако Солнце через биллион лет не будет излучать столько же тепла и
света, как в наши дни... Судя по другим звездам, энергия Солнца уменьшится
приблизительно на 20%. Это вызовет уменьшение температуры Земли еще на 15°.
Так что через биллион лет все это приведет к понижению температуры на Земле
приблизительно на 30°. При такой температуре жизнь на Земле может все же
продолжаться в силу большой приспособляемости человека к окружающим
условиям..."
 Однако это одно из десятка предположений о возможной гибели Земли.
Далее Джине приводит еще ряд предположений. Оказывается, до остывания Земли
с ней может случиться масса неожиданностей, при которых все математические
вычисления, все строгие выкладки и цифры летят в бесконечность. Тут-то и
обнаруживается вся шаткость теории и вся сказочность этой науки, вернее -
сказочность материала.
 Оказывается:
 1. Солнце может случайно столкнуться с другой звездой. Тогда произойдет
катастрофа, которая превратит в газ всю солнечную систему.
 2. Один астероид ' может налететь на другой, и тогда при этом изменится
все движение системы.
 3. Какая-нибудь звезда, двигаясь из глубин пространства, "может зайти
внутрь солнечной системы и этим внесет существенные изменения", причем
Земля, изменив орбиту, окажется уже не в состоянии служить пристанищем
жизни.
 4. Солнце весьма близко находится сейчас от "левого края главной ветви
звезд". И если бы сила света Солнца уменьшилась бы всего лишь на 3% -оно бы
попало еще ближе к опасному "левому краю". При этом тепло упало бы столь
значительно, что жизнь была бы изгнана с Земли. Океаны превратились бы в
лед, а наша атмосфера - в жидкий воздух.
 Приводится еще ряд возможностей и случайностей, какие мы не рискуем
предложить читателю в силу сложности объяснения.
 Дальше приводятся оптимистические предположения:
 1. На 3% сила света уменьшится не ранее как через 150 миллиардов лет.
 2. Столкновения между звездами бывают сравнительно редко.
 3. Перед человечеством открыты перспективы по крайней мере еще на
десятки миллиардов лет.
 Годы, слишком достаточные, чтобы подумать о будущем.
 Из всей книги лучше всего написан конец. Несколько последних строк
звучат необычайно сильно и мужественно. Я с охотой подписался бы под этими
строчками.
 "В далеком будущем наши потомки, взирая на длинную перспективу времен,
будут считать наши века за туманное утро истории мира. Наши современники
будут казаться им героическими личностями, которые сквозь дебри невежества,
ошибок и предрассудков
 ' Астероиды - крошечные планеты, лежащие за орбитой Марса. Диаметры
этих планет весьма незначительные - часто меньше ста километров. Таких
крошечных планет около тысячи.
 пробивали себе путь к познанию истины, к умению подчинить себе силы
природы, к построению мира, достойного того, чтобы человечество могло в нем
жить. Мы окутаны еще слишком густым предрассветным туманом, чтоб могли, даже
смутно, представить себе, каким явится этот мир в полном сиянии дня".
 Этот блестящий конец примиряет нас с теми шаткими предположениями, на
которых построена теория о гибели Земли. Некоторая сказочность этих
предположений позволяет и нам попробовать свои силы и фантазии.
 ...Изменяется климат. Температура падает с каждым столетием. Моря и
озера уменьшаются в своих размерах. Океаны превращаются в моря. Все меньше и
реже облака обволакивают небо. Уменьшаются осадки. Громадные пространства
Земли превращаются в безводные пустыни. Люди борются за воду. От полюсов
прорываются каналы, по которым течет драгоценная влага, государственное
достояние. Вся техника брошена на борьбу с безводьем. Разреженный воздух все
значительней меняет жизнь. Люди становятся меньше размером. Карликовые
животные пасутся на искусственных лугах. Ученые месяцами заседают, оспаривая
возможности перелета на Венеру. Дождь выпадает раз в год. Техника не
поспевает за потребностями населения...
 Эти наши сказочные предположения можно обосновать на более твердой
базе.
 Водные пространства действительно уменьшаются. Увеличиваются пустыни -
эти, так сказать, первые омертвевшие пятна Земли. Известно, например, что
там, где сейчас пустыня Гоби, миллион лет назад была цветущая страна.
Геологи предполагают, что именно там совершалась эволюция человеческой расы.
Имен- { но это место (Центральная Азия), оказывается, не покрывалось
ледниковым покровом.
 В этой пустыне десять лет назад была найдена стоянка людей каменного
века. Там же были найдены громадные кости чудовища. Это чудовище названо 6ej
луджитерией. О размерах его можно судить по длин< черепа - череп длиной
около двух метров.
 Стало быть, возможно, что пустыни и являют первыми признаками распада.
Если это так, то наш фантастическое предположение правильно.
 Однако нас более интересует будущая жизнь, чем будущая гибель, и еще
более интересует настоящая жизнь, чем будущая.
 В силу этого мы приносим извинения за некоторые увлечения фантастикой.
 Любопытство и крайняя любовь современного читателя к знанию позволили
нам это сделать. Кстати, еще об астрономии и о земных делах. Интересную
историю рассказал мне один ленинградский астроном. Еще до войны Пулковская
обсерватория для нового телескопа заказала в Англии объектив диаметром в 32
дюйма.
 Трудность изготовления таких стекол необычайна. Во всем мире существуют
всего лишь четыре-пять заводов, изготовляющих рефракторы. Война помешала
работе. После войны фирма несколько раз отливала это стекло, но всякий раз
это было неудачно.
 Наконец года два назад фирма прислала нам отказ. Тогда решено было
изготовить объектив своими силами. Предложено было сделать это Изюмскому
заводу.
 Приехали в Пулково представители завода, осмотрели телескоп и сказали,
что они вполне берутся сделать такой объектив.
 В Пулкове весьма недоверчиво и даже скептически отнеслись к этому.
 Однако через несколько месяцев стекло было отлито. И результаты дела
оказались блестящие. В настоящее время это стекло шлифуется, и, быть может,
вскоре астрономы будут наблюдать в него далекие миры. Это будет первое
советское стекло, изготовленное для астрономии.
 XIV (к стр. 164)
 Необычайно интересный рассказ я услышал однажды от одного врача.
 Это было лет пять назад. Я тогда лечился от неврастении и обошел
множество врачей в надежде найти такого, который вылечил бы меня.
 Однако я не находил такого врача. Мне прописывались лекарства и
давались пилюли, от которых болезнь моя никоим образом не исчезала, а,
напротив того, даже увеличивалась. Тогда я решил найти врача, который был бы
сам болен неврастенией. Мне казалось, что такой врач, несомненно, поможет
мне и своим опытом, и своим практическим знанием этой болезни.
 Таких врачей я находил в изрядном количестве. Один довольно известный
ленинградский невропатолог после длинной беседы мне сказал:
 - Знаете что, я болен неврастенией, кажется, с тех пор как я себя
помню. Скажу честно - полностью вылечиться мне никогда не удавалось. Но я
организовал эту болезнь и довел ее до такой степени, что она мне почти не
мешает. Я приспособился к этой болезни... Излечиться от нее, конечно, можно,
однако если она не проникла глубоко в психику. В этом случае надо попросту
переродиться, для того чтобы стать здоровым. Я растерянный ушел и от этого
врача. Тогда я решил найти врача, который сам излечился от неврастении.
 И вот однажды случайно я встретил такого врача. Это было на юге. В
Крыму. Я зашел к нему просто по вывеске.
 В полутемной комнате, завешанной портьерами, сидел человек лет сорока.
Его лицо меня чрезвычайно поразило необычайной свежестью и спокойствием. Его
глаза были блестящи и жизнерадостны. Он приветливо указал мне на кресло.
 - Были ли вы больны неврастенией? - спросил я врача. - А если нет?
 - Тогда я извинюсь за беспокойство и уйду. - А если да? - сказал он.
 - Тогда я попрошу вас рассказать мне, как вы вылечились.
 Врач, улыбаясь, посмотрел на меня. Наш разговор - пациента с врачом -
был несколько необычен \
 - Да,- сказал он,- я был болен неврастенией i течение нескольких лет.
Но мое излечение вряд ли вав скажет что-нибудь. Я бы лучше попросил вас
расска зать о своей болезни. Давайте совместными усилиям] проанализируем
вашу болезнь и попытаемся найти е' истоки.
 Я отказался. Я сказал, что мне все известно о мое) болезни и почти
ничего не известно о способах изле чения. Я сказал, что временами мне бывало
лучше ; болезнь исчезала, но в общем я от неврастении не вылечился.
 - Да, это очень трудно,- сказал врач.- Тем более что от нее мало
вылечиться. Надо позабыть, что она существует или существовала. И если вы не
позабыли, она с неизбежностью вернется. Надо хотя бы на первое время
вычеркнуть ее из сознания психики. В памяти не должны оставаться даже
признаки этой болезни. Без этого никогда окончательно не расстаться с
болезнью.
 Через несколько минут врач рассказал мне свою историю излечения.
 Он заболел неврастенией, когда ему было 23 года. Он только что окончил
Военно- медицинскую академию. Усиленные занятия, запутанные личные дела,
неудачная любовь к женщине превратили этого молодого человека попросту в
инвалида. За год он дошел до крайней степени расстройства. Он спал по
три-четыре часа в день. Он потерял десять кило. И вся жизнь превратилась для
него в сплошное мучение. Меланхолия и хандра не покидали его.
 Состоятельные родители (это было за два года до мировой войны)
отправили его лечиться в Швейцарию. Около года он провел в санатории, однако
полностью излечиться ему не удалось. Прежние воспоминания вызывали всякий
раз возврат болезни, хотя, правда, и не в такой степени, как раньше.
 Молодой врач ежедневно уходил в горы. И, по совету лечивших его врачей,
ходил по горам по нескольку часов, делая десятки километров.
 Несколько раз он простужал и отмораживал ноги, делая переходы через
снежные вершины. Не обратив внимания на это, он продолжал свои ежедневные
экскурсии. Наконец он заболел. Болезнь началась с закупорки вен. Ноги
распухли и отказывались служить. Известный немецкий врач нашел у него
редчайший случай раннего склероза и еще какую-то болезнь, название которой я
позабыл.