Михаил Зощенко (39)

И так и этак


 Многие сейчас заняты вопросом насчет мещанства.
 Пишут, рассуждают, лекции читают, а сговориться никак не могут. Не
могут решить -- чего такое мещанство и где оно начинается, и где оно
кончается, и жил ли Христос в свое время.
 Дозвольте мы попытаемся разрешить этот наболевший вопрос...
 Жил такой передовой товарищ Бабушкин. Работал он много. Жил скромно.
Спал на корзине. И тут же шамал. И тут же гостей принимал. Одним словом,
никакой у него лишней мелкобуржуазной обстановки не было, окромя одной
электрической лампочки.
 И вот пришли раз однажды до этого Бабушкина гости. Может, его дальние
родственники или знакомые. Пес их разберет. Одним словом, пришли и ахнули
про себя. Скупердяй, думают, этот чертов Бабушкин! Передовой товарищ, а
живет в какой мещанской обстановке! Небось, копит свои мещанские излишки. Ну
и ну.
 Испугался тогда товарищ Бабушкин. Никак, думает, они меня за товарища
Плюшкина приняли. Взял тогда Бабушкин -- раскачался и купил кой-какую
мебелишку. Разные там стульчики, кресла, диван. И обставил этим движимым
барахлом свою квартирку. И зажил.
 И пришли тогда снова до этого Бабушкина его знакомые или родственники
-- пес их разберет. Пришли, перемигнулись между собой. Эва, думают,
обрастает человек. Началось. Недавно ничего не было, а теперича -- глядите,
люди добрые! Ах, ты мещанская личность! Посидели, перемигнулись и ушли.
 Вот мы и говорим... Собственно говоря, ничего не говорим. И так ясно.
 МИХАИЛ МИХАЛЫЧ



Землетрясение в Ленинграде


 Ученые профессора с ног сбились. Черт знает, что происходит!
Землетрясение в Туркестане, в Крыму, на Кавказе. В Ленинграде, опять же,
подозрительные явления.
 Правда, ученые аппараты и препараты насчет Ленинграда никаких
отклонений не отметили, а, между прочим, явные признаки землетрясения есть.
Тоже нельзя всецело доверять ученой эрудиции! Ерунда собачия. Ерундиция.
 Давеча проходим по улице -- черт знает, что делается -- сила
землетрясения достигла, по крайней мере, 9 баллов. Почва разворочена. Всюду
провалы.
 Дома, даже новые, во многих районах дали трещины. Покривились. Ужасно!
 Население, не поддаваясь никакой панике, ночует под открытым небом.
Можно наблюдать трогательные, геройские картины. Мужчина прикрывает собой
горячо любимую женщину -- не дает ей, так сказать, погибнуть за три копейки.
 Некоторые геройские молодые люди проваливаются. Жалко ведь.
Молоденькие. ВУЗа еще не увидели и провалились в тартарары.
 Толчки в Ленинграде до сих пор не утихли. Почва под ногами, особенно в
часы выхода жителей из увеселительных мест, заметно колеблется.
 Открылся новый "Вулкан", тектонического происхождения с подачей крепких
напитков.
 Черт знает, что делается!
 А ученые профессора молчат. Сидят на своих сейсмографах. Тьфу, ей-богу!
 М. З.


Баюшки-баю


 Которые борются с алкоголем, те, конечно, надо полагать, сами не
выпивают и по этой грустной причине в отделениях милиции не ночуют. И не
знают, как там бывать.
 А чтоб узнать, как и что -- делают обследование.
 Вот Василеостровское общество, например, сделало такое обследование.
Поглядело, как алкоголикам приходится.
 Поглядело и ужаснулось.
 И в газетах напечатало резкую отповедь. Дескать, которые алкоголики
попадают в отделение, те ночуют на грязном полу, как сукины дети. Дескать,
это нехорошо и так далее. Дескать, дома лучше и все такое.
 А мы совершенно поддерживаем эту отповедь.
 Пора алкоголикам за свои деньги спать на кроватях.
 Милиция, за вами слово. Установите в крайнем случае в своем аппарате
порядочные кровати для вытрезвляющихся.
 Пущай мягкие пружины и матрацы навевают сладкий сон.
 Нехудо бы установить такие приличные кровати с балдахином.
 Такие кровати установят -- пожалуй, и отбою не будет от желающих
алкоголиков.
 ГАВРИЛЫЧ

Берегите карманы


 Воровство, товарищи, это -- настоящий бич трудящихся граждан. Уже,
знаете, на улице не моги высунуть из карманов руки. Уже не можно со
свободной душой проехаться на трамвае,-- воруют. И не то что воруют только у
нэпманов, воруют у каждого честного пролетария! А это всецело нарушает
классовый принцип.
 Ныне мы предлагаем вниманию граждан несколько смелых проектов, которые
смягчат создавшееся острое положение.
 1. Этот способ наиболее простой и дешевый. Когда дозволяет сезон,
ложите в каждый карман по раку и этим самым вы будете застрахованы от
неприятностей со стороны ближних. Людям со слабой волей это средство не
рекомендуется. Ибо рак наводит на пивные размышления и толкает на скользкий
путь алкоголя.
 2. Между прочим, для артелыциков рак малодействителен. Для артельщиков
требуется более могучее средство. Наиболее выгодно -- обмотаться проводом и
включиться в общую трамвайную сеть.
 Рака же можно сварить и скушать с хлебом.
 3. Но иногда и ложь во спасение. Можно, например, сварганить
специальный плакат с трогательной надписью -- "Денег нет!! И даже напротив
сам могу забраться" -- и с этим плакатом ходить по улице. Но этот способ
рассчитан на грамотных интеллигентных бандитов с высшим образованием.
 МИХАИЛ МИХАЛЫЧ

Рассказы, не вошедшие в собрание сочинений
 Карманная кража


 В настоящее время очень уж воры плачутся.
 - Очень, говорят, суровая эпоха подошла,- хоть закрывай лавочку.
 И карманники, и бандиты в один голос это заявляют.
 А это верно: чего красть в наше время? Богачей у нас нету. Народ все
безлошадный. Руку в какой-нибудь дырявый карман сунешь - и сам не рад.
 Которые говорят: пальто с прохожего снято - опять-таки мало интересу.
Польта пошли дешевенькие. Не рентабельно.
 Одним словом, кому-кому, а ворам определенно худо. Брать нечего.
 Конечно, некоторые ребята ухитряются на разные штуки. Как давеча было
отмечено в печати:
 Кража панельных плит. На Петроградской набережной неизвестными ворами
похищены панельные плиты.
 Всего уперли 51 плиту. И запродали в Жакт по Кронверкскому проспекту по
сходной цене - по семь гривен штука. Итого, сами считайте,- 35 р. 70 к.
 Эта карманная кража произошла в Ленинграде.
 Товар вывозили на подводе.
 Одним словом, жуликам в настоящее время довольно туговато приходится.
 Гаврилыч

 1928 г.



 Тяга к чтению



 В библиотеках-то что делается! Это ужасти! Ежедневно масса книг гибнет.
Пропадают ценные экземпляры. Разные дорогостоящие учебники - Малинин и
Буренин. Разные уники - физика Краевича и так далее.
 Кроме пропажи, читатели вырывают особо нужные страницы. Выдергивают
рисунки. Пишут на полях разную муру.
 Все это, может, срывает культурное начинание. Все это, может, разрушает
транспорт. Или не то, что транспорт, а вообще не оправдывает своего
назначения.
 И может быть до того дошло, что читателя и писателя допущать до книг не
приходится. Газета так и пишет,- дескать, сейчас очень много развелось
книжных вредителей и жучков-читателей.
 Чего делать на этом фронте - неизвестно. Или по рецептам книги
выдавать? Или еще как.
 Тут у нас мелькнула одна идея. Не знаем только, что Наркомпрос скажет.
А идея вполне жизненная.
 Это, как видите, читательское зало. И сидят читатели. И близко к книгам
их не допущают. Книги сами по себе, а читатели и писатели тоже сами по себе.
А дают им бинокли и подзорные трубки, и через это они со стороны глядят в
книги. И таким образом происходит массовое чтение.
 Специальная боковая барышня страницы перелистывает. Тут стоит охрана.
Тут барьер. Чтоб народ не кидался.
 Таким образом за цельность книги можно поручиться.
 Хотя является вопрос, как же бинокли? Не уперли бы эти дорогостоящие
инструменты? Хотя в крайнем случае бинокли можно будет к столам
привинчивать, а библиотеку оцеплять охраной.
 Надо же на что-нибудь решиться. Жалко же.

 Гаврилыч
 1928 г.


 Крепкая женщина


 Нынче все говорят о борьбе с проституцией и жалеют женщин. Вот,
дескать, бедные: уволят их по сокращению, а они очертя голову идут на улицу.
 И верно: жалко. Но, конечно, разные бывают женщины. Бывает - такая
крепкая попадается - ей и улица не страшна. Знали мы одну такую. По фамилии
Беленькая. Уволили ее по сокращению, дали ей за две недели вперед, а она
повертела получку в руках и думает:
 - Прожру, - думает, - на пирожные. А там видно будет.
 Пошла в кондитерскую, скушала сколько могла пирожных и домой вернулась.
 - Ну,- думает,- а теперь труба. Либо мне в Фонтанку нырять, либо в
Мойку, либо на улицу идти.
 Помазала она брови сажей, губы - сургучом, шляпку с пером надела и
вышла на улицу.
 Постояла на углу. Вдруг мужчина какой-то подходит.
 - Что ж, - говорит, - мамзель-дамочка, зря стоять простужаться. Пойдем
на время.
 А она развернулась - хлесь его в ухо.
 - За кого, - говорит, - принимаешь, скотина? Не видишь?
 Гражданин отупел, повернулся, галошу потерял и скрылся за углом. А
девица гордо постояла и пошла домой.
 Домой пришла.
 - Нет, - думает, - это не в моем характере- проституция. Иные, конечно,
уволенные по сокращению, бросаются очертя голову на улицу, а я не такая.
Подумала она, подумала, чего ей делать, и стала мастерить для продажи
дамские шляпки.
 Этим она теперь и живет. И жизнь роскошная.
 А материал для шляпок доставляют ей гости. Денег она с них не берет, а
берет материей. А вы говорите - проституция.

 Назар Синебрюхов
 1923 г.



Дешевая распродажа



 Такой есть город Красногор. Первый раз слышим. Но раз газеты пишут,
значит - есть.
 А только может это и не город, а местечко. Пес его разберет. Газета
этого вопроса не затрагивает. А мы, в свою очередь, эту ботанику и
минералогию маленько подзабыли.
 А расположен этот город не то под Харьковом, не то под Полтавой. Во
всяком разе, телеграмма дадена из Харькова.
 А очень оригинальный этот город Красногор. Там, знаете, то есть,
буквально нет ни единого человечка, который бы не состоял в союзе. Вот какой
это город. Истинная правда. Там, предположим, торговец или дьякон - и те в
профсоюзе. Прямо противно.
 А по улицам там так и ходят члены профсоюза. И все, знаете ли,
металлисты. Куда ни плюнь - все металлисты. Домашняя хозяйка - и та
металлист. Прямо противно.
 От этого факта некоторые начальники даже испугались.
 - Господи,- думают,- с чего бы это так густо металлист пошел?
 Бросились начальники к металлистам. К такому, может знаете, секретарю
райкома металлистов Кийко. Фамилия у него такая.
 Говорят ему:
 - Товарищ дорогой, с чего бы это случилось? Человека ведь нет в городе,
чтоб он не металлистом был.
 - Да ну? - удивился секретарь.- Неужели же,- говорит,- до того дошло?
Оно, действительно, последнее время делишки у нас неважнецкие пошли. Прямо
хоть закрывай лавочку. Никто, то есть, за членскими книжками не идет. А оно
вон что - потребителя не осталось. Всех, оказывается, удовлетворили.
 Тут, конечно, и приперли этого секретаря. И еще кой-каких ребят.
 Ну тут и обрисовалось положение. Тут-то и выяснилось. Тут-то и
оказалось, что работала целая компания. И устроила эта компания вроде
дешевой распродажи членских книжек.
 Торговали дешево. Чуть не задаром. Рубликов за пять книжонку с
пятилетним стажем выдавали. А которому элементу непременно охота было
нагнать побольше стажу - гони всего десятку.
 Вот какие грубые дела на свете творятся.
 Но это, небось, только в Красногоре. В других городах все отлично и
симпатично. Дела идут, контора пишет и членские книжки на комоде.

 Гаврила
 1926 г.