К ПОРТРЕТУ ЛОМОНОСОВА "В отечестве Зимы, среди ее снегов, - Сказал парнасский бог, - к бессмертной славе россов Родись вновь Пиндар, царь певцов!" Родился... Ломоносов. <1797> 111. ЭПИТАФИЯ Он жил в сем мире для того, Чтоб жить - не зная для чего. <1797> 112. ЛЮБОВЬ И ДРУЖБА Любовь тогда лишь нам полезна, Как с милой дружбою сходна; А дружба лишь тогда любезна, Когда с любовию равна. <1797> 113. ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА УМИРАЮЩЕГО Бог дал мне свет ума: я истины искал, И видел ложь везде - светильник погашаю. Бог дал мне сердце: я страдал, И богу сердце возвращаю. 1797 114. ПЕЧАЛЬ И РАДОСТЬ С печалью радость здесь едва ли не равна: Надежда с первою, с другой боязнь дана. 1757 115. ДЕЛИИНЫ СЛОВА О время! знаю власть закона твоего: Все прелести лица уносишь ты с собою; Но нежность сердца моего Останется со мною; А тот, кто сердцу мил, Меня за нежность полюбил! 1797 116. К ЛЕСОЧКУ ПОЛИНЫ Тебя, лесочек, насадила Полина собственной рукой. Кому же посвятила? - "Богине прелестей". - Итак, себе самой. 1797 117. IMPROMPTU ДВУМ МОЛОДЫМ ДАМАМ, КОТОРЫЕ В МАСКАХ ПОДОШЛИ К АВТОРУ И ХОТЕЛИ УВЕРИТЬ ЕГО, ЧТО ОН ИХ НЕ УЗНАЕТ Ничто, ничто сокрыть любезных не могло! На вас и маска как стекло. Прелестные глаза прелестных обличают: Под маскою они не менее сияют. Взглянул - и сердце мне Сказало: вот оне! 1797 118. ДВА СРАВНЕНИЯ 1 Что наша жизнь? Роман. - Кто автор? Аноним. Читаем по складам, смеемся, плачем... спим. 1797 2 Что есть жизнь наша? - сказка. А что любовь? - ее завязка; Конец печальный иль смешной. Родись, люби - и бог с тобой! 1797 119. РАЗЛУКА (На голос: J'entends dans la foret.)* * Я слышу в лесу. - Ред. Любя любимым быть - Всего для нас милее; Но с милой розно жить - Всего, всего тошнее. Что в сердце без нее! В ней сердце находило Всё счастие свое; Без милой всё немило. Где счастье? где она? И день и ночь вздыхаю; Отрада мне одна, Что слезы проливаю. Довольно... так и быть! Когда, мой друг, с тобою Нельзя теперь мне жить, Хочу я жить с тоскою. 1797 120. ПОКОЙ И СЛАВА "Спокойствие дороже славы!" - Твердят ленивые умы. Нет, нет! они не правы; Покоем недовольны мы: В объятиях его скучаем И прежде смерти умираем. Жизнь наша столь бедна, Превратна, неверна; Дней ясных в ней так мало, Так всё мгновенно для сердец, Что удовольствия и счастия начало Есть удовольствия и счастия конец. Чем бережно в тени скрываться, Бояться шороха, бояться вслух дышать, Единственно затем, чтоб жизнию скучать И смерти праздно дожидаться, - Не лучше ль что нибудь Великое свершить? Гремящей славы путь К бессмертию ведет. Душа живет делами И наслаждается веками В геройском подвиге своем. Парить с орлом под небесами, Сиять эфирными лучами, Сгореть там солнечным огнем, Оставить пепел нам - милее для героя, Чем духом онеметь в ничтожестве покоя И с червем прах лобзать, доколе исполин, Рок, грозный смертных властелин, Его не раздавил гигантскою стопою. Всем должно быть землею! Ты, слабый человек, Как тень, мелькая, исчезаешь; Но надпись о другом и в самый дальний век Гласит: Прохожий, стой! Героя попираешь.* 1797 * Перевод славного латинского надгробия: Sta, viator! Heroem calcas. 121. ИСПРАВЛЕНИЕ* Пора, друзья, за ум нам взяться, Беспутство кинуть, жить путем. Не век за бабочкой гоняться, Не век быть резвым мотыльком. Беспечной юности утеха Есть в самом деле страшный грех. Мы часто плакали от смеха - Теперь оплачем прежний смех И другу, недругу закажем Кого нибудь в соблазн вводить; Прямым раскаяньем докажем, Что можем праведными быть. Простите, скромные диваны, Свидетели нескромных сцен! Простите хитрости, обманы, Беда мужей, забава жен! Отныне будет всё иное: Чтоб строгим людям угодить, Мужей оставим мы в покое, А жен начнем добру учить - Не с тем, чтоб нравы их исправить - Таких чудес нельзя желать, - Но чтоб красавиц лишь заставить От скуки и тоски зевать. "Зевать?" Конечно; в наказанье За наши общие дела. Бывало... Прочь, воспоминанье, Чтоб снова не наделать зла. Искусство нравиться забудем И с постным видом в мясоед Среди собраний светских будем Ругать как можно злее свет; Бранить всё то, что сердцу мило, Но в чем сокрыт для сердца вред; Хвалить, что грешникам постыло, Но что к спасению ведет. Memento mori!** велегласно На балах станем восклицать И стоном смерти ежечасно Любезных ветрениц пугать. - Как друг ваш столь переменился, Угодно ль вам, друзья, спросить?.. Сказать ли правду?.. Я лишился (Увы!) способности грешить! 1797 * Перевод славного латинского надгробия: Sta, viator! Heroem calcas. * * То есть: помни смерть. 122. ТАЦИТ Тацит велик; но Рим, описанный Тацитом, Достоин ли пера его? В сем Риме, некогда геройством знаменитом, Кроме убийц и жертв не вижу ничего. Жалеть об нем не должно: Он стоил лютых бед несчастья своего, Терпя, чего терпеть без подлости не можно! 1797 123. К ШЕКСПИРОВУ ПОДРАЖАТЕЛЮ Ты хочешь быть, Глупон, Шекспиров подражатель; Выводишь для того на сцену мясников, Башмачников, портных, чудовищ и духов. Великий Александр, земли завоеватель, Для современников был также образцом; Но в чем они ему искусно подражали? В геройстве ли души? в делах? ах, нет! не в том; Но шею к левому плечу, как он, склоняли.* Что делали они, то делаешь и ты: Уродство видим мы; но где же красоты? 1797 * См. Квинта Курция. 124. СТРАСТИ И БЕССТРАСТИЕ Как беден человек! нам страсти - горе, мука; Без страсти жизнь не жизнь, а скука: Люби - и слезы проливай; Покоен будь - и ввек зевай! 1797 125. НАДПИСЬ К ДАМСКОЙ ТАБАКЕРКЕ, НА КОТОРОЙ ИЗОБРАЖЕНЫ МРАМОРНЫЙ СТОЛП И ЦВЕТОК Любезное глазам как цвет весенний тленно; Любезное душе как мрамор неизменно. 1797 126. НЕСКРОМНОЕ ЭХО Мне часто эхо изменяет: Твержу: Милены не люблю! Но эхо в роще отвечает: Люблю! 1797