КУПЛЕТЫ ИЗ ОДНОЙ СЕЛЬСКОЙ КОМЕДИИ, ИГРАННОЙ БЛАГОРОДНЫМИ ЛЮБИТЕЛЯМИ ТЕАТРА Хор земледельцев Как не петь нам? Мы счастливы. Славим барина отца. Наши речи некрасивы, Но чувствительны сердца. Горожане нас умнее: Их искусство - говорить. Что ж умеем мы? Сильнее Благодетелей любить. Сельский любовник Здесь сердца людей согласны С их нельстивым языком, Наши милые прекрасны Не раскрашенным лицом, А природными чертами; Обмануть нас не хотят Ни глазами, ни словами, Лишь по чувству говорят. Девушка Как нам, девушкам, ни больно Тайну сердца объявить, Слово вылетит невольно: Скажешь - поздно воротить! Притворяться ввек не можно: Все мы созданы любить; Лишь держаться слова должно; Стыдно, стыдно изменить. Сельская любовница Я с любовию играла И с любовию росла; С нею горе я узнала, С нею счастие нашла; И надеюсь без искусства Сердце друга сохранить; Верность, жар и нежность чувства Мне помогут милой быть. Городской житель Если в городе имеют Больше средств пленять мужчин, Лучше здесь любить умеют. Там любовь есть цвет один, Здесь любовь есть цвет с плодами. Время нравиться пройдет, И кокетка с сединами Есть завялый пустоцвет. Горожанка Тот живет благополучно, Кто умеет жить в другом. О себе лишь думать - скучно; Счастье в двух, а не в одном. Кто же бабочкой летает С василька на василек, Тот любви еще не знает; Кто любил, тот любит ввек. Горожанин Если б было в нашей власти Вечно бабочкой летать, Не дивился бы я страсти С тем любить, чтоб разлюблять. Время крылья подсекает, И придется сиднем быть. Поздно ветреный узнает, Каково на ветер жить! Госпожа Можно в самом шуме света С тихим сердцем век прожить, Святость брачного обета И невинность сохранить. Добродетель утешает, Страсть к раскаянью ведет. Пусть любовник нас пленяет - Счастье лишь супруг дает. Горожанка Ах! во мраке заблужденья Счастье - ложная мечта. Нет для сердца наслажденья, Если совесть нечиста. Что жена без доброй славы? Мужу, детям вечный стыд. Как ни худы в свете нравы, Всякий добродетель чтит. Староста Женихам, невестам должно В песне правду объявить. Ввек прельщаться невозможно: Что же можно нам? любить. С другом жить, не с красотою; Будешь молод не всегда. Кто же мил душе душою, В том морщина не беда. Бурмистр Будем жить, друзья, с женами, Как живали в старину. Худо нам быть их рабами; Воля портит лишь жену. Дома им не посидится; Всё бы, всё бы по гостям. Это, право, не годится; Приберите их к рукам. Вахмистр Наш бурмистр несет пустое; Не указ нам старина. Воля - дело золотое, А закон - любовь одна. Русский создан прославляться, Государю верным быть, Пули, смерти не бояться И красавицам служить. Горожанка Может быть, не без причины, Если правду говорить, Вы браните нас, мужчины; Но одни хотите ль жить? Вам даны Природой силы, Нам - искусство вас ловить; Мы друг другу, право, милы - Будем спорить и любить! Июнь 1800 140. <ИЗ ПИСЬМА К И. И. ДМИТРИЕВУ> Что ж может быть любви и счастия быстрее? Как миг их время пролетит. Но дружба нам еще милее, Когда от нас любовь и счастие бежит. 1800 141. МЕЛАНХОЛИЯ Подражание Делилю Страсть нежных, кротких душ, судьбою угнетенных. Несчастных счастие и сладость огорченных! О Меланхолия! ты им милее всех Искусственных забав и ветреных утех. Сравнится ль что нибудь с твоею красотою, С твоей улыбкою и с тихою слезою? Ты первый скорби врач, ты первый сердца друг: Тебе оно свои печали поверяет; Но, утешаясь, их еще не забывает. Когда, освободясь от ига тяжких мук, Несчастный отдохнет в душе своей унылой, С любовию ему ты руку подаешь И лучше радости, для горестных немилой, Ласкаешься к нему и в грудь отраду льешь С печальной кротостью и с видом умиленья. О Меланхолия! нежнейший перелив От скорби и тоски к утехам наслажденья! Веселья нет еще, и нет уже мученья; Отчаянье прошло... Но слезы осушив, Ты радостно на свет взглянуть еще не смеешь И матери своей, печали, вид имеешь. Бежишь, скрываешься от блеска и людей, И сумерки тебе милее ясных дней. Безмолвие любя, ты слушаешь унылый Шум листьев, горных вод, шум ветров и морей. Тебе приятен лес, тебе пустыни милы; В уединении ты более с собой. Природа мрачная твой нежный взор пленяет: Она как будто бы печалится с тобой. Когда светило дня на небе угасает, В задумчивости ты взираешь на него. Не шумныя весны любезная веселость, Не лета пышного роскошный блеск и зрелость Для грусти твоея приятнее всего, Но осень бледная, когда, изнемогая И томною рукой венок свой обрывая, Она кончины ждет. Пусть веселится свет И счастье грубое в рассеянии новом Старается найти: тебе в нем нужды нет; Ты счастлива мечтой, одною мыслью - словом! Там музыка гремит, в огнях пылает дом; Блистают красотой, алмазами, умом: Там пиршество... но ты не видишь, не внимаешь И голову свою на руку опускаешь; Веселие твое - задумавшись, молчать И на прошедшее взор нежный обращать. 1800 142. ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ АЛЕКСАНДРУ I, САМОДЕРЖЦУ ВСЕРОССИЙСКОМУ, НА ВОСШЕСТВИЕ ЕГО НА ПРЕСТОЛ России император новый! На троне будь благословен. Сердца пылать тобой готовы; Надеждой дух наш оживлен. Так милыя весны явленье С собой приносит нам забвенье Всех мрачных ужасов зимы; Сердца с Природой расцветают И плод во цвете предвкушают. Весна у нас, с тобою мы! Как ангел божий ты сияешь И благостью и красотой И с первым словом обещаешь Екатеринин век златой, Дни счастия, веселья, славы, Когда премудрые уставы Внутри хранили наш покой, А вне Россию прославляли; Граждане мирно засыпали, И гражданин же был герой. Когда монаршими устами Вещала милость к нам одна И правила людей сердцами; Когда и самая вина Нередко ею отпускалась, И власть монаршая казалась Нам властию любви одной. Какое сердцу услажденье Иметь к царям повиновенье Из благодарности святой! Се твой обет, о царь державный, Сильнейший из владык земных! Ах! Россы верностию славны, И венценосец свят для них. Любимый и любви достойный, На троне отческом спокойны Бреги ты громы для врагов, Рази единое злодейство; Россия есть твое семейство: Среди нас ты среди сынов. Воспитанник Екатерины! Тебя господь России дал. Ты урну нашея судьбины Для дел великих восприял: Еще их много в ней хранится, И дух мой сладко веселится, Предвидя их блестящий ряд! Сколь жребий твой, монарх, отличен! Предел добра неограничен; Ты можешь всё - еще ты млад! Уже воинской нашей славы Исполнен весь обширный свет; Пред нами падали державы; Екатерининых побед Венки и лавры не увянут; Потомство, веки не престанут Ее героев величать: Румянцева искусным, славным, Суворова - себе лишь равным; Сражаться было им - карать. Давно ль еще, о незабвенный Суворов! с горстию своих На Альпы Марсом вознесенный, Бросал ты гром с вершины их, Который, в безднах раздаваясь И горным эхом повторяясь, Гигантов дерзостных разил? Ты богом ужаса являлся!.. Тебе мир низким показался, И ты на небо воспарил. Монарх! довольно лавров славы, Довольно ужасов войны! Бразды Российския державы Тебе для счастья вручены. Ты будешь гением покоя; В тебе увидим мы героя Дел мирных, правоты святой. Возьми не меч - весы Фемиды, И бедный, не страшась обиды, Найдешь без злата век златой. Когда не все законы ясны, Ты нам их разум изъяснишь; Когда же в смысле несогласны, Ты их премудро согласишь. Закон быть должен как зерцало, Где б солнце истины сияло Без всяких мрачных облаков. Велик, как бог, законодатель; Он мирных обществ основатель И благодетель всех веков. Монарх! еще другия славы Достоин твой пресветлый трон: Да царствуют благие нравы! Пример двора для нас закон. Разврат, стыдом запечатленный, В чертогах у царя презренный, Бывает нравов торжеством; Царю придворный угождая И добродетель обожая, Для всех послужит образцом. Есть род людей, царю опасный: Их речи как идийский мед, Улыбки милы и прекрасны; По виду - их добрее нет; Они всегда хвалить готовы; Всегда хвалы их тонки, новы: Им имя - хитрые льстецы; Снаружи ангелам подобны, Но в сердце ядовиты, злобны И в кознях адских мудрецы. Они отечества не знают; Они не любят и царей, Но быть любимцами желают; Корысть их бог: лишь служат ей. Им доступ к трону заградится; Твой слух вовек не обольстится Коварной, ложной их хвалой. Ты будешь окружен друзьями, России лучшими сынами; Отечество одно с тобой. Довольно патриотов верных, Готовых жизнь ему отдать, Друзей добра нелицемерных, Могущих истину сказать! У нас Пожарские сияли, И Долгорукие дерзали Петру от сердца говорить; Великий соглашался с ними И звал их братьями своими. Монарх! Ты будешь нас любить! Ты будешь солнцем просвещенья - Наукой счастлив человек, - И блеском твоего правленья Осыпан будет новый век. Се музы, к трону приступая И черный креп с себя снимая, Твоей улыбки милой ждут! Они сердца людей смягчают, Они жизнь нашу услаждают И доброго царя поют! <Март> 1801