СТИХИ С ПОДНЕСЕНИЕМ ВЫПИСОК Благодарю судьбу, что грамоте умею! Писатель для других, я для тебя писец, В изображеньи букв совсем не образец, Но, криво ставя их, я не кривлю душею: Достойное хвалы хвалю, Достойное любви люблю - Тебя! И выбрав здесь без строгого разбора Что нравилося мне, согласен я без спора Всё надвое делить: прекрасное твое, А слабое мое. 1821 160. * * * Не сон ли жизнь и здешний свет? Но тот, кто видит сон, - живет. Царское Село 28 июня 1825 ПРИЛОЖЕНИЯ I 161. АРКАДСКИЙ ПАМЯТНИК Сельская драма с песнями в одном действии ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Палемон, старый пастух. Лизиас, молодой спартанец. Эвфемон, аркадский пастух. Дафна, Лизиасова невеста. Эвергета, жена Эвфемонова. Лавра дочери Эвфемоновы. Дорис Действие в Аркадии. ЯВЛЕНИЕ 1 Лизиас, Дафна. Лизиас Конечно, мы с тобою В Аркадию пришли, Любезнейшая Дафна! Здесь вечная весна В долинах зеленеет; Здесь кроткий ветерок Колеблет воздух свежий. Без терна цвет растет, И небо чисто, ясно. Конечно, мы с тобой, Любезнейшая Дафна, В Аркадию пришли. Дафна Ах, Лизиас! мы верно В Аркадии теперь; Здесь всё покойно, мирно. Гармония певцов, Поющих на кусточках, В восторг приводит нас. Они, не зная страха, Навстречу к нам летят. Ах! Лизиас! мы верно В Аркадии теперь. Вместе Будьте вы благословенны, Вы, долины и луга, Где вовеки обитают Добродетель и покой! Приимите нас, долины, Приимите нежно нас И укройте с лаской юность! Мы пришли сюда искать Счастья, вольности, покоя. Нам любовь, кончая жизнь, Счастья здесь искать велела, Счастья, мира, тишины. Дафна Добродетельная Аканта, сказав, что я только в Аркадии могу быть счастлива, конечно нас не обманула. Какое великолепное зрелище открывается со всех сторон! Везде блистает Натура избраннейшими своими сокровищами и для каждого чувства приготовляет богатое пиршество. Мне кажется, что я дышу здесь гораздо чистейшим воздухом. Совсем необыкновенные чувства разливаются у меня в сердце; восторг, сладостное упоение... Ах, добродетельный юноша! Как я тебе благодарна, что ты исполнил мое желание и привел меня сюда! Лизиас Но исполнишь ли теперь и мое желание, любезная Дафна? Ведь ты помнишь, что мне обещала? Дафна Руку мою? Не правда ли? - Ах, друг мой! Могу ли чем нибудь маловажнейшим наградить тебя за то, что ты оставил для меня свое отечество? Лизиас А сердце твое? - Ах, Дафна! Можешь ли ты наградить меня чем нибудь важнейшим? Дафна Сердце давно уже отдано тебе за твои добродетели. Разве ты этого не знаешь? Лизиас Для чего же никогда еще не осмеливался я хорошенько спросить тебя о том, для чего ты в самой Спарте не хотела мне вместе с сердцем дать руки своей? Дафна Для испытания твоей любви ко мне. Лизиас Разве бы я не пошел уже с тобою на край света, когда бы ты увенчала любовь мою? Неужели ты этого боялась? Дафна Нет, я боялась отсрочки. Скажи мне, юноша, как бы я, став твоею, могла тебя в чем нибудь не послушаться? Лизиас А как же бы и я мог тебя не послушаться и не исполнить твоего желания, как бы скоро узнал его? - Ведь я знаю, что мать твоя Аканта хотела этого. Дафна Мать моя, говоришь ты? Так знай же, что Аканта была мне не мать. Лизиас Не мать? Дафна Нет, однако ж я обязана была любить ее, как мать свою, потому что она воспитывала меня с такою нежною попечительностью, с таким неусыпным старанием... Лизиас Да кто же она была? и откуда? Дафна Из Аркадии. В последнее нападение спартанцев на безоружные Аркадские долины была она уведена отсюда вместе с другими пленниками. Она вышла замуж за похитителя своего, более по принуждению, нежели по избранию; а по прошествии пятнадцати лет смерть мужа ее освободила ее от брачных уз. Лизиас Какое чудо! А я всегда почитал тебя Акантиною дочерью. Дафна И я так думала, потому что с самого того времени, как начала себя чувствовать, не помню ни одной женщины, которая бы меня так любила, как она, и которую бы могла я почесть своею матерью. Иногда носится в моих мыслях какой то образ, который приводит сердце мое в несказанное сладостное движение, и в таком случае кажется мне, будто я его когда то видела, может быть в самых первых летах детства; но подлинно не знаю, что это такое: одна ли мечта сновидения, или память моя старается опять возобновить существенный образ, заглаженный временем. Но будем говорить об Аканте. Поздно уже настало время свободы ее. Будучи снедаема тайною горестию, она должна была оставить ту сладкую надежду, которая ободряла ее во время неволи, - надежду увидеть опять любезные свои долины; а это ускорило конец ее. Лизиас Итак, она недолго жила по смерти мужа своего? Дафна Только десять горестных месяцев. День ото дня слабость ее увеличивалась; и в самый тот час, как светильник жизни ее готов был погаснуть, она подозвала меня к постели своей и прерывающимся голосом сказала мне: "Дафна! Я приняла на себя имя матери твоей только для того, чтобы муж мой любил тебя; ты дочь любезнейшей моей приятельницы". Потом говорила она: Если боги присудили Быть здесь счастливой тебе, То в Аркадии ты можешь Счастье, мир, покой найти. Там опять найти то можешь, Что теряешь здесь во мне. Она хотела говорить более, но смерть отняла у нее язык и покрыла мраком глаза ее, которые она несколько раз с тоскою на меня устремляла. Молча пожала она руку мою и скончалась. Лизиас И во всю жизнь свою не говорила тебе ничего такого, по чему бы можно было догадаться, кто были родители твои и где тебе искать их? Дафна Ничего. Она говаривала только об одном отечестве своем; и сердце ее столько им занималось, что Аркадия была у нее всегда на языке. Там только, говорила она, только в этой радостной стране можно еще найти истинное благополучие. Богатый там всегда умерен, Доволен бедный, и в трудах Там всякий весел и покоен, Там верны, нежны все в любви. Там старый молод, бодр весельем, А юный нравом, духом стар. Там нет вражды, коварства, злобы. Златое время там течет. Коротко сказать, в Аркадии царствует простота, невинность и радость. Такими прелестными изображениями сердце мое пленилось, и я внутренне решилась не выходить замуж ни за какого юношу без того, чтобы он не дал мне слова проводить меня в счастливую Аркадию. Тебе известно, что с моей стороны не было иного условия, когда ты за меня стал свататься. Лизиас Оно исполнено, любезная Дафна! Для тебя оставил я свое отечество, Спарту. Дафна Однако ж ты не раскаиваешься? Лизиас Ах! когда бы добродетель Наших предков и отцов И поныне напрягала Мышцы наших сограждан, В неге, в роскоши ослабших; Ах! когда бы гражданин И теперь еще героем, Патриотом умирал, - Я тогда бы мог стыдиться, Мог раскаяться, тужить. Но когда порок в тиранов И в рабов их превратил И когда любовь к корысти, Злоба, бунты, заговор Вольность в узы заключают, - Ах! могу ли я тогда Пожалеть, оставя Спарту, И раскаяться в душе? Но мог ли бы я и в самых счастливейших обстоятельствах раскаяться в том, когда ты будешь моею наградою? - Ты, любезная Дафна! - Но когда же - когда? Дафна Всякую минуту. При первом олтаре, посвященном Пану, поклянусь я быть твоею. Для счастия любви нашей потребно благословение богов. Лизиас Правда, что для успеха каждого дела потребно благословение богов. И конечно, они благословят любовь нашу. Ты прекрасна, и еще более, нежели прекрасна, - ты добродетельна. Ах, как я счастлив! Дафна Как и я счастлива! Потому что и ты добродетелен. Лизиас Но не идти ли нам к этим счастливым хижинам и не познакомиться ли с жителями, чтобы они указали нам место олтарей своих? Дафна С радостию. Если они так добры, как Аканта говорила, то им надобно радоваться нашему благополучию; потому что добрые люди всегда веселятся радостию других, и гостеприимство, сказывают, нигде так не наблюдается, как здесь. Лизиас Однако ж будем несколько поосторожнее. Дафна А что? Лизиас Пятнадцать лет, говоришь ты, Аканта не была в Аркадии. Мороз может в одну ночь побить самые прекраснейшие цветы, а заразительный порок может в малое время переменить народные нравы. Подумай о моем отечестве - о Спарта! Зачем называю тебя таким именем! Дафна Не бойся ничего; я полагаюсь на предчувствие сердца своего - на тайное движение, туда меня влекущее. Лизиас По крайней мере позволь мне идти наперед и поискать кого нибудь из жителей. Может быть, угадаю по виду и словам его, какого приема нам здесь ожидать надобно. Между тем ты можешь укрыться здесь в лесу. Я пойду только за этот кустарник, который закрывает от нас часть хижин. Дафна Хорошо. Только поскорее приходи назад. Лизиас Как голубь, который летит назад к своей голубке. (Уходит.) ЯВЛЕНИЕ 2 Дафна одна Добродушный Лизиас! - Как он старается о моем счастии! Любовь делает его боязливым; а между тем он забывает, что без него могло бы мне быть еще страшнее. Однако ж в этой спокойной долине нечего бояться. Где нравы просты, тихи, кротки; Где в сельских хижинах живут И любят воздухом питаться; Где пища состоит в плодах И где руно одеждой служит - Невинность безопасна там. Но где во мраморных чертогах Со скукой праздность жизнь влачит, Где червь индийский есть одежда, Куда из Тира пурпур шлют, Где алчность к злату горы роет, - Невинность там страшись всего! Кажется - кажется, что в кустах слышу я шум. - Тише! - Шорох приближается. - Я спрячусь за дерево и посмотрю, кто это. (Прячется за куст.)