Н.М.Карамзин (8)

Как бы то ни было, но Венеды или Славяне языческие, обитавшие в странах
Бальтийских, знали употребление букв. Дитмар говорит о надписях идолов
Славянских: Ретрские кумиры, найденные близ Толлензского озера, доказали
справедливость его известия; надписи их состоят в Рунах, заимствованных
Венедами от Готфских народов. Сии Руны, числом 16, подобно древним
Финикийским, весьма недостаточны для языка Славянского, не выражают самых
обыкновенных звуков его, и были известны едва ли не одним жрецам, которые
посредством их означали имена обожаемых идолов. Славяне же Богемские,
Иллирические и Российские не имели никакой азбуки до 863 года, когда Философ
Константин, названный в монашестве Кириллом, и Мефодий, брат его, жители
Фессалоники, будучи отправлены Греческим Императором Михаилом в Моравию к
тамошним Христианским Князьям Ростиславу, Святополку и Коцелу для перевода
церковных книг с Греческого языка, изобрели Славянский особенный алфавит,
образованный по греческому, с прибавлением новых букв: Б. Ж. Ц. Ш. Щ. Ъ. Ы.
?. Ю. Я. ?. Сия азбука, называемая Кирилловскою, доныне
употребляется с некоторыми переменами в России, Валахии, Молдавии, Болгарии,
Сервии и проч. Славяне Далматские имеют другую, известную под именем
Глагольской, или Буквицы, которая считается изобретением Св. Иеронима, но
ложно, ибо в IV и в V веке, когда жил Иероним, еще не было Славян в Римских
владениях.
 Самый древнейший ее памятник, нам известный, есть харатейная Псалтирь
XIII века; но мы имеем церковные Кирилловские рукописи 1056 года; надпись
Десятинной церкви в Киеве принадлежит еще ко временам Св. Владимира. Сия
Глагольская азбука явно составлена по нашей, отличается кудрявостию знаков и
весьма неудобна для употребления. Моравские Христиане, пристав к Римскому
исповеданию, вместе с Поляками начали писать Латинскими буквами, отвергнув
Кирилловы, торжественно запрещенные Папою Иоанном XIII. Епископы Салонские в
XI веке объявили даже Мефодия еретиком, а письмена Славянские - изобретением
Арианских Готфов.
 Вероятно, что сие самое гонение побудило какого-нибудь Далматского
Монаха выдумать новые, то есть Глагольские буквы и защитить их от нападения
Римских суеверов именем Св. Иеронима. - Ныне в Богемии, Моравии, Силезии,
Лаузице, Кассубии употребляются Немецкие; в Иллирии, Крайне, Венгрии и
Польше Латинские.
 Славяне, которые с VIII века утвердились в Пелопоннесе, приняли там
Греческую азбуку.
 Итак, предки наши были обязаны Христианству не только лучшим понятием о
Творце мира, лучшими правилами жизни, лучшею без сомнения нравственностию,
но и пользою самого благодетельного, самого чудесного изобретения людей:
мудрой живописи мыслей - изобретения, которое, подобно утренней заре, в
веках мрачных предвестило уже Науки и просвещение.



 Глава IV


 РЮРИК, СИНЕУС И ТРУВОР. Г. 862-879



 Призвание Князей Варяжских в Россию. Основание Монархии. Аскольд и Дир.
Первое нападение Россиян на Империю. Начало Христианства в Киеве. Смерть
Рюрика.


 Начало Российской Истории представляет нам удивительный и едва ли не
беспримерный в летописях случай. Славяне добровольно уничтожают свое древнее
правление и требуют Государей от Варягов, которые были их неприятелями.
Везде меч сильных или хитрость честолюбивых вводили Самовластие (ибо народы
хотели законов, но боялись неволи): в России оно утвердилось с общего
согласия граждан:
 так повествует наш Летописец - и рассеянные племена Славянские основали
Государство, которое граничит ныне с древнею Дакиею и с землями Северной
Америки, с Швециею и с Китаем, соединяя в пределах своих три части мира.
Великие народы, подобно великим мужам, имеют свое младенчество и не должны
его стыдиться: отечество наше, слабое, разделенное на малые области до 862
года, по летосчислению Нестора, обязано величием своим счастливому введению
Монархической власти.
 Желая некоторым образом изъяснить сие важное происшествие, мы думаем,
что Варяги, овладевшие странами Чуди и Славян за несколько лет до того
времени, правили ими без угнетения и насилия, брали дань легкую и наблюдали
справедливость. Господствуя на морях, имея в IX веке сношение с Югом и
Западом Европы, где на развалинах колосса Римского основались новые
Государства и где кровавые следы варварства, обузданного человеколюбивым
духом Христианства, уже отчасти изгладились счастливыми трудами жизни
гражданской - варяги или Норманы долженствовали быть образованнее Славян и
Финнов, заключенных в диких пределах Севера; могли сообщить им некоторые
выгоды новой промышленности и торговли, благодетельные для народа. Бояре
Славянские, недовольные властию завоевателей, которая уничтожала их
собственную, возмутили, может быть, сей народ легкомысленный, обольстили его
именем прежней независимости, вооружили против Норманов и выгнали их; но
распрями личными обратили свободу в несчастие, не умели восстановить древних
законов и ввергнули отечество в бездну зол междоусобия. Тогда граждане
вспомнили, может быть, о выгодном и спокойном правлении Норманском: нужда в
благоустройстве и тишине велела забыть народную гордость, и Славяне,
убежденные - так говорит предание - советом Новогородского старейшины
Гостомысла, потребовали Властителей от Варягов. Древняя летопись не
упоминает о сем благоразумном советнике, но ежели предание истинно, то
Гостомысл достоин бессмертия и славы в нашей Истории.
 Новгородцы и Кривичи были тогда, кажется, союзниками Финских племен,
вместе с ними плативших дань Варягам: имев несколько лет одну долю, и
повинуясь законам одного народа, они тем скорее могли утвердить
дружественную связь между собою.
 Нестор пишет, что Славяне Новогородские, Кривичи, Весь и Чудь отправили
Посольство за море, к Варягам-Руси, сказать им: Земля наша велика и обильна,
а порядка в ней нет: идите княжить и владеть нами. Слова простые, краткие и
сильные! Братья, именем Рюрик, Синеус и Трувор, знаменитые или родом или
делами, согласились принять власть над людьми, которые, умев сражаться за
вольность, не умели ею пользоваться. Окруженные многочисленною Скандинавскою
дружиною, готовою утвердить мечем права избранных Государей, сии
честолюбивые братья навсегда оставили отечество. Рюрик прибыл в Новгород,
Синеус на Белоозеро в область Финского народа Веси, а Трувор в Изборск,
город Кривичей. Смоленск, населенный также Кривичами, и самый Полоцк
оставались еще независимыми и не имели участия в призвании Варягов.
Следственно, держава трех владетелей, соединенных узами родства и взаимной
пользы, от Белаозера простиралась только до Эстонии и Ключей Славянских, где
видим остатки древнего Изборска. Сия часть нынешней С.
 Петербургской, Эстляндской, Новогородской и Псковской Губерний была
названа тогда Русью, но имени Князей Варяго-Русских. Более не знаем никаких
достоверных подробностей; не знаем, благословил ли народ перемену своих
гражданских уставов?
 Насладился ли счастливою тишиною, редко известною в обществах народных?
Или пожалел ли о древней вольности? Хотя новейшие Летописцы говорят, что
Славяне скоро вознегодовали на рабство и какой-то Вадим, именуемый Храбрым,
пал от руки сильного Рюрика вместе со многими из своих единомышленников в
Новегороде - случай вероятный: люди, привыкшие к вольности, от ужасов
безначалия могли пожелать Властителей, но могли и раскаяться, ежели Варяги,
единоземцы и друзья Рюриковы, утесняли их - однако ж сие известие, не будучи
основано на древних сказаниях Нестора, кажется одною догадкою и вымыслом.
 Чрез два года [в 864 г.], по кончине Синеуса и Трувора, старший брат,
присоединив области их к своему Княжеству, основал Монархию Российскую. Уже
пределы ее достигали на Восток до нынешней Ярославской и Нижегородской
Губернии, а на Юг до Западной Двины; уже Меря, Мурома и Полочане зависели от
Рюрика: ибо он, приняв единовластие, отдал в управление знаменитым
единоземцам своим, кроме Белаозера, Полоцк, Ростов и Муром, им или братьями
его завоеванные, как надобно думать. Таким образом, вместе с верховною
Княжескою властию утвердилась в России, кажется, и система Феодальная,
Поместная, или Удельная, бывшая основанием новых гражданских обществ в
Скандинавии и во всей Европе, где господствовали народы Германские. Монархи
обыкновенно целыми областями награждали Вельмож и любимцев, которые
оставались их подданными, но властвовали как Государи в своих Уделах:
система, сообразная с обстоятельствами и духом времени, когда еще не было ни
удобного сношения между владениями одной державы, ни уставов общих и
твердых, ни порядка в гражданских степенях, и люди, упорные в своей
независимости, слушались единственно того, кто держал меч над их головою.
 Признательность Государей к верности Вельмож участвовала также в сем
обыкновении, и завоеватель делился областями с товарищами храбрыми, которые
помогали ему приобретать оные.
 К сему времени Летописец относит следующее важное происшествие. Двое из
единоземцев Рюриковых, именем Аскольд и Дир, может быть, недовольные сим
Князем, отправились с товарищами из Новагорода в Константинополь искать
счастия; увидели на высоком берегу Днепра маленький городок и спросили: "Чей
он?" Им ответствовали, что строители его, три брата, давно скончались и что
миролюбивые жители платят дань Козарам. Сей городок был Киев: Аскольд и Дир
завладели им; присоединили к себе многих Варягов из Новагорода, начали под
именем Россиян властвовать как Государи в Киеве и помышлять о важнейшем
предприятии, достойном Норманской смелости. Прежде шли они в
Константинополь, вероятно, для того, чтобы служить Императору: тогда
ободренные своим успехом и многочисленностию войска, дерзнули объявить себя
врагами Греции. Судоходный Днепр благоприятствовал их намерению: вооружив
200 судов, сии витязи Севера, издревле опытные в кораблеплавании, открыли
себе путь в Черное море и в самый Воспор Фракийский, опустошили огнем и
мечем берега его и скоро осадили Константинополь с моря.
 Столица Восточной Империи в первый раз увидела сих грозных неприятелей;
в первый раз с ужасом произнесла имя Россиян, ???. Молва
народная возвестила их Скифами, жителями баснословной горы Тавра, уже
победителями многих народов окрестных.
 Михаил III, Нерон своего времени, царствовал тогда в Константинополе,
но был в отсутствии, воюя на берегах Черной реки с Агарянами. Узнав от
Эпарха, или Наместника Цареградского о новом неприятеле, он спешил в
столицу, с великою опасностию пробрался сквозь суда Российские и, не смея
отразить их силою, ожидал спасение от чуда. Оно совершилось, по сказанию
Византийских Летописцев. В славной церкви Влахернской, построенной
Императором Маркианом на берегу залива, между нынешнею Перою и Царемградом,
хранилась так называемая риза Богоматери, к которой прибегал народ в случае
бедствий. Патриарх Фотий с торжественными обрядами вынес ее на берег и
погрузил в море, тихое и спокойное. Вдруг сделалась буря; рассеяла,
истребила флот неприятельский, и только слабые остатки его возвратились в
Киев.
 Нестор согласно с Византийскими Историками описывает сей случай, но
некоторые из них прибавляют, что язычники Российские, устрашенные Небесным
гневом, немедленно отправили Послов в Константинополь и требовали святого
крещения. Окружная грамота Патриарха Фотия, писанная в исходе 866 года к
Восточным Епископам, служит достоверным подтверждением сего любопытного для
нас известия. "Россы, говорит он, славные жестокостию, победители народов
соседственных и в гордости своей дерзнувшие воевать с Империею Римскою, уже
оставили суеверие, исповедуют Христа и суть друзья наши, быв еще недавно
злейшими врагами. Они уже приняли от нас Епископа и Священника, имея живое
усердие к богослужению Христианскому".
 Константин Багрянородный и другие Греческие Историки пишут, что Россы
крестились во время царя Василия Македонского и Патриарха Игнатия, то есть
не ранее 867 года. "Император (говорят они), не имея возможности победить
Россов, склонил их к миру богатыми дарами, состоявшими в золоте, серебре и
шелковых одеждах. Он прислал к ним Епископа, посвященного Игнатием, который
обратил их в Христианство". - Сии два известия не противоречат одно другому.
Фотий в 866 году мог отправить церковных учителей в Киев: Игнатий также; они
насадили там первые семена Веры истинной: ибо Несторова летопись
свидетельствует, что в Игорево время было уже много Христиан в Киеве.
Вероятно, что проповедники, для лучшего успеха в деле своем, тогда же ввели
в употребление между Киевскими Христианами и новые письмена Славянские,
изобретенные Кириллом в Моравии за несколько лет до того времени.
Обстоятельства благоприятствовали сему успеху: Славяне исповедовали одну
Веру, а Варяги другую; впоследствии увидим, что древние Государи Киевские
наблюдали священные обряды первой, следуя внушению весьма естественного
благоразумия; но усердие их к чужеземным идолам, коих обожали они
единственно в угождение главному своему народу, не могло быть искренним, и
самая государственная польза заставляла Князей не препятствовать успехам
новой Веры, соединявшей их подданных, Славян, и надежных товарищей, Варягов,
узами духовного братства. Но еще не наступило время совершенного торжества
ее.
 Таким образом, Варяги основали две Самодержавные области в России:
Рюрик на Севере, Аскольд и Дир на Юге. Невероятно, чтобы Козары, бравшие
дань с Киева, добровольно уступили его Варягам, хотя Летописец молчит о
воинских делах Аскольда и Дира в странах Днепровских: оружие без сомнения
решило, кому начальствовать над миролюбивыми Полянами; и ежели Варяги
действительно, претерпев урон на Черном море, возвратились от
Константинополя с неудачею, то им надлежало быть счастливее на сухом пути,
ибо они удержали за собою Киев.
 Нестор молчит также о дальнейших предприятиях Рюрика в Новегороде, за
недостатком современных известий, а не для того, чтобы сей Князь отважный,
пожертвовав отечеством властолюбию, провел остаток жизни в бездействии:
 действовать же значило тогда воевать, и Государи Скандинавские,
единоземцы Рюриковы, принимая власть от народа, обыкновенно клялися именем
Одиновым быть завоевателями. Спокойствие Государства, мудрое
законодательство и правосудие составляют ныне славу Царей; но Князья Русские
в IX и Х веке еще не довольствовались сею благотворною славою. Окруженный к
Западу, Северу и Востоку народами Финскими, Рюрик мог ли оставить в покое
своих ближних соседей, когда и самые отдаленные берега Оки долженствовали
ему покориться? Вероятно, что окрестности Чудского и Ладожского озера были
также свидетелями мужественных дел его, неописанных и забвенных. - Он княжил
единовластно, по смерти Синеуса и Трувора, 15 лет в Новегороде и скончался в
879 году, вручив правление и малолетнего сына, Игоря, родственнику своему
Олегу.
 Память Рюрика, как первого Самодержца Российского, осталась бессмертною
в нашей Истории и главным действием его княжения было твердое присоединение
некоторых Финских племен к народу Славянскому в России, так что Весь, Меря,
Мурома наконец обратились в Славян, приняв их обычаи, язык и Веру.



 Глава V


 ОЛЕГ ПРАВИТЕЛЬ. Г. 879-912




 Завоевания Олеговы. Нашествие Угров. Супружество Игоря. Россияне служат
в Греции. Олег идет на Царьград. Мир с Греками. Договор с Империею. Кончина
Олега.


 Рюрик, по словам летописи, вручил Олегу правление за малолетством сына.
Сей опекун Игорев скоро прославился великою своею отважностию, победами,
благоразумием, любовию подданных.
 Весть о счастливом успехе Рюрика и братьев его, желание участвовать в
их завоеваниях и надежда обогатиться, без сомнения, привлекли многих Варягов
в Россию. Князья рады были соотечественникам, которые усиливали их верную,
смелую дружину. Олег, пылая славолюбием Героев, не удовольствовался сим
войском, но присоединил к нему великое число Новогородцев, Кривичей, Веси,
Чуди, Мери и в 882 году пошел к странам Днепровским. Смоленск, город вольных
Кривичей, сдался ему, кажется, без сопротивления, чему могли способствовать
единоплеменники их, служившие Олегу. Первая удача была залогом новых:
храбрый Князь, поручив Смоленск своему Боярину, вступил в область Северян и
взял Любеч, древний город на Днепре. Но желания завоевателя стремились
далее: слух о независимой Державе, основанной Аскольдом и Диром,
благословенный климат и другие естественные выгоды Малороссии, еще
украшенные, может быть, рассказами, влекли Олега к Киеву.
 Вероятность, что Аскольд и Дир, имея сильную дружину, не захотят ему
добровольно поддаться, и неприятная мысль сражаться с единоземцами, равно
искусными в деле воинском, принудили его употребить хитрость. Оставив назади
войско, он с юным Игорем и с немногими людьми приплыл к высоким берегам
Днепра, где стоял древний Киев; скрыл вооруженных ратников в ладиях и велел
объявить Государям Киевским, что Варяжские купцы, отправленные Князем
Новогородским в Грецию, хотят видеть их как друзей и соотечественников.
Аскольд и Дир, не подозревая обмана, спешили на берег: воины Олеговы в одно
мгновение окружили их. Правитель сказал: Вы не Князья и не знаменитого роду,
но я Князь, - и показав Игоря, примолвил: - Вот сын Рюриков! Сим словом
осужденные на казнь Аскольд и Дир под мечами убийц пали мертвые к ногам
Олеговым... Простота, свойственная нравам IX века, дозволяет верить, что
мнимые купцы могли призвать к себе таким образом Владетелей Киевских; но
самое общее варварство сих времен не извиняет убийства жестокого и
коварного. - Тела несчастных Князей были погребены на горе, где в Несторово
время находился Ольмин двор; кости Дировы покоились за храмом Св. Ирины; над
могилою Аскольда стояла церковь Св. Николая, и жители Киевские доныне
указывают сие место на крутом берегу Днепра, ниже монастыря Николаевского,
где врастает в землю малая, ветхая церковь.
 Олег, обагренный кровию невинных Князей, знаменитых храбростию, вошел
как победитель в город их, и жители, устрашенные самым его злодеянием и
сильным войском, признали в нем своего законного государя. Веселое
местоположение, судоходный Днепр, удобность иметь сообщение, торговлю или
войну с разными богатыми странами - с Греческим Херсоном, с Козарскою
Тавридою, с Болгариею, с Константинополем - пленили Олега, и сей Князь
сказал: Да будет Киев материю городов Российских! Монархи народов
образованных желают иметь столицу среди Государства, во-первых, для того,
чтобы лучше надзирать над общим его правлением, а во-вторых, и для своей
безопасности: Олег, всего более думая о завоеваниях, хотел жить на границе,
чтобы тем скорее нападать на чуждые земли; мыслил ужасать соседей, а не
бояться их. - Он поручил дальние области Вельможам; велел строить города или
неподвижные станы для войска, коему надлежало быть грозою и внешних
неприятелей и внутренних мятежников; уставил также налоги общие. Славяне,
Кривичи и другие народы должны были платить дань Варягам, служившим в
России: Новгород давал им ежегодно 300 гривен тогдашнею ходячею монетою
Российскою: что представляло цену ста пятидесяти фунтов серебра. Сию дань
получали Варяги, как говорит Нестор, до кончины Ярославовой: с того времени
летописи наши действительно уже молчат о службе их в России.
 Обширные владения Российские еще не имели твердой связи. Ильменские
Славяне граничили с Весью, Весь с Мерею, Меря с Муромою и с Кривичами; но
сильные, от Россиян независимые народы обитали между Новымгородом и Киевом.
Храбрый Князь, дав отдохнуть войску, спешил к берегам реки Припяти: там,
среди лесов мрачных Древляне свирепые наслаждались вольностию и встретили
его с оружием, но победа увенчала Олега, и сей народ, богатый зверями,
обязался ему платить дань черными куницами. В следующие два года Князь
Российский овладел землею Днепровских Северян и соседственных с ними
Радимичей. Он победил первых, освободил их от власти Козаров, и сказав: я
враг им, а не вам! - удовольствовался самым легким налогом: верность и
доброе расположение Северян были ему всего нужнее для безопасного сообщения
южных областей Российских с северными. Радимичи, жители берегов Сожских,
добровольно согласились давать Россиянам то же, что Козарам: по щлягу или
мелкой монете с каждой сохи. Таким образом, соединив цепию завоеваний Киев с
Новымгородом, Олег уничтожил господство Хана Козарского в Витебской и
Черниговской Губернии. Сей Хан дремал, кажется, в приятностях Восточной
роскоши и неги: изобилие Тавриды, долговременная связь с цветущим Херсоном и
Константинополем, торговля и мирные искусства Греции усыпили воинский дух в
Козарах, и могущество их уже клонилось к падению.