Николай Константинович Рерих (6)

ДЕТСКИЕ ЗАМКИ

На мощной колонне храма сидит
малая птичка. На улице дети
из грязи строят неприступные
замки. Сколько хлопот около
этой забавы! Дождь за ночь
размыл их твердыни, и конь
прошел через их стены. Но
пусть пока дети строят
замок из грязи, и на колонне
пусть сидит малая птичка.
Направляясь к храму, я не подойду
к колонне и обойду стороною
 детские замки.

Николай Рерих. Цветы Мории. 
Москва, "Современник", 1988.


НЕ УБЬЮТ

Сделал так, как хотел,
хорошо или худо, не знаю.
Не беги от волны, милый мальчик.
Побежишь - разобьет, опрокинет.
Но к волне обернись, наклонися
и прими ее твердой душою.
Знаю, мальчик, что биться
час мой теперь наступает.
Мое оружие крепко.
Встань, мой мальчик, за мною.
О враге ползущем скажи...
Что впереди, то не страшно.
Как бы они ни пытались,
будь тверд, тебя они
 не убьют.

Николай Рерих. Цветы Мории. 
Москва, "Современник", 1988.


ВИЖУ Я!

В землю копье мы воткнем.
Окончена первая битва.
Оружье мое было крепко.
Мой дух был бодр и покоен.
Но в битве я, мальчик, заметил,
что блеском цветов ты отвлекся.
Если мы встретим врага,
ты битвой, мальчик, зажгися,
в близость победы поверь.
Глазом стальным, непреклонным
зорко себя очерти,
если битва нужна,
если в победу ты веришь.
Теперь насладимся цветами.
Послушаем горлинки вздохи.
Лицо в ручье охладим.
Кто притаился за камнем?
К бою! врага
 вижу я!

Николай Рерих. Цветы Мории. 
Москва, "Современник", 1988.


ЗАХОЧЕШЬ

В знак победы, милый
мой мальчик, платье
цветное ты не надень.
Победа была, а бой будет.
Не смогут тебя победить.
Но выйдут биться с тобою.
Твою прошлую жизнь прозревая,
сколько блестящих побед
и много горестных знаков я вижу.
Но победа тебе суждена,
если победу
захочешь.

Николай Рерих. Цветы Мории. 
Москва, "Современник", 1988.


ПОДВИГ

Волнением весь расцвеченный,
мальчик принес весть благую.
О том, что пойдут все на гору.
О сдвиге народа велели сказать.
Добрая весть, но, мой милый
маленький вестник, скорей
слово одно замени.
Когда ты дальше пойдешь,
ты назовешь твою светлую
новость не сдвигом,
но скажешь ты:
 подвиг!

Николай Рерих. Цветы Мории. 
Москва, "Современник", 1988.


ЛАКШМИ-ПОБЕДИТЕЛЬНИЦА

В светлом саду живет благая
Лакшми. На востоке от горы
Зент-Лхамо. В вечном труде
она украшает свои семь
покрывал успокоения. Это
знают все люди. Все они
чтут Лакшми, Счастье несущую.
Боятся все люди сестру ее
Сиву Тандаву. Она злая и страшная
и гибельная. Она разрушает.
Ах ужас, идет из гор Сива
Тандава. Злая подходит к храму
Лакшми. Тихо подошла злая и,
усмирив голос свой, окликает
благую. Отложила Лакшми свои
покрывала. И выходит на зов.
Открыто прекрасное тело благое.
Глаза у благой бездонные. Волосы
очень темные. Ногти янтарного
цвета. Вокруг грудей и плеч
разлиты ароматы из особенных
трав. Чисто умыта Лакшми
и ее девушки. Точно после ливня
изваяния храмов Аджанты. Но
вот ужасна была Сива Тандава.
Даже в смиренном виде своем.
Из песьей пасти торчали клыки.
Тело непристойно обросло волосами.
Даже запястья из горячих рубинов
не могли украсить злую Сиву
Тандаву. Усмирив голос свой,
позвала злая благую сестру.
"Слава тебе, Лакшми, родня моя!
Много ты натворила счастья и
благоденствия. Слишком много
прилежно ты наработала. Ты
настроила города и башни. Ты
украсила золотом храмы. Ты
расцветила землю садами. Ты -
красоту возлюбившая. Ты
сделала богатых и дающих. Ты
сделала бедных, но получающих
и тому радующихся. Мирную
торговлю и добрые связи ты
устроила. Ты придумала
радостные людям отличия. Ты
наполнила души сознанием
приятным и гордостью. Ты щедрая!
Радостно люди творят себе
подобных. Слава тебе! Спокойно
глядишь ты на людские шествия.
Мало что осталось делать тебе.
Боюсь, без труда утучнеет тело
твое. И прекрасные глаза станут
коровьими. Забудут тогда люди
принести тебе приятные жертвы.
И не найдешь для себя отличных
работниц. И смешаются все
священные узоры твои. Вот
я о тебе позаботилась, Лакшми,
родня моя. Я придумала тебе
дело. Мы ведь близки с тобою.
Тягостно мне долгое разрушение
временем. А ну-ка давай все
людское строение разрушим.
Давай разобьем все людские
радости. Изгоним все накопленные
людские устройства. Мы обрушим
горы. И озера высушим. И
пошлем и войну и голод. И
снесем города. Разорви твои
семь покрывал успокоения. И
сотворю я все дела мои. Возрадуюсь.
И ты возгоришься потом, полная
заботы и дела. Вновь спрядешь
еще лучшие свои покрывала.
Опять с благодарностью примут
люди все дары твои. Ты придумаешь
для людей столько новых забот
и маленьких умыслов! Даже
самый глупый почувствует себя
умным и значительным. Уже
вижу радостные слезы, тебе
принесенные. Подумай, Лакшми,
родня моя! Мысли мои полезны
тебе. И мне, сестре твоей, они
радостны". Вот хитрая Сива
Тандава! Только подумайте,
что за выдумки пришли в ее
голову. Но Лакшми рукою
отвергла злобную выдумку Сивы.
Тогда приступила злая уже,
потрясая руками и клыками
лязгая. Но сказала Лакшми:
"Не разорву для твоей радости
и для горя людей мои покрывала.
Тонкою пряжью успокою людской
род. Соберу от всех знатных очагов
отличных работниц. Украшу
покрывала новыми знаками, самыми
красивыми, самыми заклятыми.
И в знаках, в образах лучших
и птиц и животных пошлю к очагам
людей мои заклинания добрые". Так
решила благая. Из светлого сада
ушла ни с чем Сива Тандава.
Радуйтесь, люди! Безумствуя,
ждет теперь Сива Тандава
разрушения временем. В гневе
иногда потрясает землю она.
Тогда возникает и война и
голод. Тогда погибают народы.
Но успевает Лакшми набросить
свои покрывала. И на телах
погибших опять собираются люди.
Сходятся в маленьких торжествах.
Лакшми украшает свои покрывала
новыми священными знаками.

Николай Рерих. Цветы Мории. 
Москва, "Современник", 1988.


ЛЮТ ВЕЛИКАН

На роге Крикуне под красным бором,
На озере жил Лют Великан,
Очень сильный, очень большой, только добрый.

Лютый зверье гонял,
Борода у Люта —
 На семь концов.
Шапка на Люте —
 Во сто песцов.
Кафтан на Люте —
 Серых волков.
Топор у Люта —
 Красный кремень.
Копье у Люта —
 Белый кремень.
Стрелки у Люта черные,
 Приворотливые.
Лютовы братаны за озером жили.
 На горе-городке избу срубили.
С Крикуна-рога братанам кричал,
 Перешептывал.
Брату за озеро топор подавал,
 Перекидывал.
С братом за озером охотой
 Ходил;
С братом на озеро невод
 Тащил;
С братом за озером пиво
 Варил;
Смолы курил, огонь добывал,
Костры раздувал, с сестрою гулял,
 Ходил в гости за озеро.
Шагнул, да не ладно —
 Стал тонуть;
Завяз великан Лют
 По пояс.
Плохо пришлось.
Собака скакнула за ним —
 Потонула.
Некому братанов повестить.
Не видать никого и на день ходьбы.
Озеро плескает.
Ветер шумит.
 Осокою сама смерть идет.
 Заглянул великан под облако.
 Летит нырь.
 Крикнул великан:
 «Видишь до воды?»
 «Вижу-у»,— ответ дает.
«Скажи братанам:
«Тону-у, тону-у!»
Летит нырь далеко.
Кличет нырь звонко:
 «Тону-у, тону-у!»
Не знает нырь,
 Что кричит про беду.
Не беда нырю на озере.
 Озеро доброе.
Худо нырю от лесов,
 От полей.
Братаны гогочут,
Ныря не слышат.
 Лося в трясине загнали.
Пришли братаны,
 А Лют утонул.
Сложили могилу длинную,
 А для собаки круглую.
Извелась с тоски Лютова сестра
 За озером.
Покидали великаны горшки
 В озеро.
Схоронили топоры под кореньями.
Бросили жить великаны в нашем
 Краю.
 Живет нырь на озере
 Издавна.
 Птица глупая. Птица
 Вещая.
Перепутал нырь клики
 Великановы.
На вёдро кричит:
 «Тону-у, тону-у!»
Будто тонет, хлопает
 Крыльями.
Под ненастье гогочет:
 «Го-го, Го-го».
Над водою летит, кричит:
 «Вижу-у!»
Знает народ Люто-озеро,
Знает могилы длинные,
Длинные могилы великановы.
А длина могилам — тридцать саженей.
 Помнят великанов плесы озерные.
 Знают великанов пенья дубовые.
 Великаны снесли камни на могилы.
 Как ушли великаны, помнит народ.
 Повелось исстари так,
 Говорю: было так.