Николай Макарович Олейников (3)

ПРОЩАНИЕ

Два сердитые субъекта
 расставались на Расстанной1,
Потому что уходила
 их любови полоса.
Был один субъект — девица,
 а другой был непрестанно
Всем своим лицом приятным
 от серженья полосат.

Почему же он сердился,
 коль в душе его потухли
Искры страсти незабвенной
 или как их там еще?
Я бы там на его месте
 перестал бы дуть на угли,
Попрощался бы учтиво,
 приподняв свое плечо.

Но мужчина тот холерик
 был, должно быть, по натуре,
А девица — меланхолик,
 потому что не орет.
И лицо его большое
 стало темным от натуги,
Меланхолик же в испуге
 стыдно смотрит на народ.

В чем же дело в этом деле?
 Что за дьявольская сила
Их клещами захватила?
 Почему нейдут домой?
На трамвай пятиалтынный,
 попрощавшись, попросил он,
Но монеты больше нету,
 лишь последняя — самой!

И решили эти люди,
 чтобы им идти не скучно,
Ночевать у сей красотки,
 и обоим — чтоб пешком.
И кончается довольно
 примитивно этот случай,
И идут к ней на квартиру,
 в переулок, на Мошков2.

Ну а нам с тобой, поссорясь...
 нам похожими вещами
Заниматься не придется —
 мы с тобою мудрецы:
Если мы да при прощаньи
 на трамвай да не достанем,
То пешком пойдем до дому.
 Но — в различные концы.
Июнь 1933
Примечания
Композитор Н. В. Богословский сопроводил публикацию этого стихотворения следующим примечанием: 

«Как-то раз, в 1933 году, мы поздним летним вечером возвращались от Д. Хармса. 

Была теплая белая ночь, спать не хотелось, и я пригласил Олейникова зайти ко мне. 

И с этим удивительным собеседником мы проговорили до утра (думаю, что эта беседа 

для меня была значительно интересней, чем для него). На прощание Николай Макарович 

подарил мне тут же, экспромтом написанное шуточное стихотворение. Я бережно его хранил много лет, 

но при моем переезде в Москву перед войной часть моего архива осталась в Ленинграде и пропала в блокадные годы. 

Однако эти стихи я помню до сих пор».
1. Расстанная — улица в Санкт-Петербурге. 
2. Мошков переулок соединяет Дворцовую набережную с набережной реки Мойки; 

от Расстанной до Мошкова — не менее шести километров. 

Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


СМЕРТЬ ГЕРОЯ

Шумит земляника над мертвым жуком,
В траве его лапки раскинуты.
Он думал о том, и он думал о сем,—
Теперь из него размышления вынуты.

И вот он коробкой пустою лежит,
Раздавлен копытом коня,
И хрящик сознания в нем не дрожит,
И нету в нем больше огня.

Он умер, и он позабыт, незаметный герой,
Друзья его заняты сами собой.

От страшной жары изнывая, паук
На нитке отдельной висит.
Гремит погремушками лук,
И бабочка в клюкве сидит.

Не в силах от счастья лететь,
Лепечет, лепечет она,
Ей хочется плакать, ей хочется петь,
Она вожделенья полна.

Вот ягода падает вниз,
И капля стучит в тишине,
И тля муравьиная бегает близ,
И мухи бормочут во сне.

А там, где шумит земляника,
Где свищет укроп-молодец,
Не слышно ни пенья, ни крика —
Лежит равнодушный мертвец.
1933
Примечания
В. М. Москвин проводит подробное сопоставление темы стихотворения с одой Г. Р. Державина «Водопад» 

(см.: Мотивы произведений Г. Р. Державина в творчестве Н. М. Олейникова // Державинские чтения. СПб., 1997. Вып. 1. С. 160—168).

Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ Т[АМАРЫ] Г[РИГОРЬЕВНЫ] Г[АББЕ]

Вот птичка жирная на дереве сидит.
То дернет хвостиком, то хохолком пошевелит.
Мой грубый глаз яйцеподобный
В ней видел лишь предмет съедобный.

И вдруг однажды вместо мяса, перьев и костей
Я в ней увидел выражение божественных идей.
Перемените же и Вы по случаю рождения
Ко мне пренебрежительное отношение.
1933?
Примечания
Тамара Григорьевна Габбе (1903—1960) — редактор, критик, автор книг для детей; 

друг и соратник С. Я. Маршака. В 1937 г. была арестована. После освобождения 

продолжала работать в детской литературе.

Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


ТАМАРЕ ГРИГОРЬЕВНЕ

Возле ягоды морошки
В галерее ботанической
На короткой цветоножке
Воссиял цветок тропический.

Это Вы — цветок, Тамара,
А морошка — это я.
Вы виновница пожара,
Охватившего меня.
1933?
Примечания
Тамара Григорьевна Габбе (1903—1960) — редактор, критик, автор книг для детей; 

друг и соратник С. Я. Маршака. В 1937 г. была арестована. 

После освобождения продолжала работать в детской литературе.

Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


МУХА

Я муху безумно любил!
Давно это было, друзья,
Когда еще молод я был,
Когда еще молод был я.

Бывало, возьмешь микроскоп,
На муху направишь его —
На щечки, на глазки, на лоб,
Потом на себя самого.

И видишь, что я и она,
Что мы дополняем друг друга,
Что тоже в меня влюблена
Моя дорогая подруга.

Кружилась она надо мной,
Стучала и билась в стекло,
Я с ней целовался порой,
И время для нас незаметно текло.

Но годы прошли, и ко мне
Болезни сошлися толпой —
В коленках, ушах и спине
Стреляют одна за другой.

И я уже больше не тот,
И нет моей мухи давно.
Она не жужжит, не поет,
Она не стучится в окно.

Забытые чувства теснятся в груди,
И сердце мне гложет змея,
И нет ничего впереди...
О муха! О птичка моя!
<1934>
Примечания
В. Е. Москвин отмечает сходство фабулы стихотворения, при отличии его финала, 

с темой одного из рассказов К. Гамсуна 

(Совершенно обыкновенная муха средней величины // К. Гамсун. Поли. собр. соч. СПб., 1910. Кн. 13. Т. 4. С. 310—314. Перевод К. Бальмонта).

Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


ИЗ ЖИЗНИ НАСЕКОМЫХ

В чертогах смородины красной
Живут сто семнадцать жуков,
Зеленый кузнечик прекрасный,
Четыре блохи и пятнадцать сверчков.
Каким они воздухом дышат!
Как сытно и чисто едят!
Как пышно над ними колышет
Смородина свой виноград!
<1934>
Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


ЛИДЕ (НАДПИСЬ НА КНИГЕ)

Прими сей труд.
Он красотой напоминает чай.
Читай его.
Скорби.
Надейся.
Изучай.
Но пожалей несчастного меня,
Смиренного редактора Макара1,
За то, что вместо пышного пучка огня2
Я приношу тебе лишь уголь тлеющий из самовара.
Сей самовар — мое к вам отношение,
А уголь — данное стихотворение.
<1934>
Примечания
Лида — Жукова Лидия Львовна (1905—1985), театральный критик.
1. Макар Свирепый — псевдоним Н. Олейникова, использованный еще 

в бахмутский период его деятельности. С 1926 г. Макар предстает в образе 

всадника — изобретателя, путешественника и «единственного писателя, 

который сочиняет свои рассказы, сидя верхом на лошади» (Еж. 1928. No. 10. С. 36). 

Под псевдонимом «Макар Свирепый» был опубликован ряд рассказов и изданы книги 

Н. Олейникова: «Кто хитрее?» (М., 1927), «Хитрые мастеровые» (М.; Л., 1929), «Блошиный учитель» (Л., 1930). 
2. Пучок огня — букет живых цветов. 

Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


ЛИДЕ (СЕМЕЙСТВУ ЖУКОВЫХ)

Среди белых полотенец
На роскошном тюфяке
Дремлет дамочка-младенец
С погремушкою в руке.

Ровно месяц эта дама
Существует среди нас.
В ней четыре килограмма,
Это — девочка-алмаз.

А теперь, друзья, взгляните
На родителей Наташи1:
У нее папаша — Митя2,
Лидой звать ее мамашу.

Поглядите, поглядите
И бокалы поднимите.
26(?) апреля 1934
Примечания
Лида — Жукова Л. Л. (см. примечание к стихотворению «Лиде (Надпись на книге)). 

Стихотворение может быть с достаточной уверенностью датировано 26 апреля 1934 г., 

поскольку Н. Д. Жукова родилась 26 марта 1934 г.
1. Наташа — дочь Н. Д. Жукова, впоследствии журналист, корреспондент «Нового русского слова». 
2. Митя — Жуков Дмитрий Петрович (1904—1937) — муж Л. Л. Жуковой, филолог-японист, 

заведующий сектором Отдела Востока Государственного Эрмитажа. В 1937 г. 

был арестован и расстрелян. Реабилитирован посмертно. 

Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


СЛУЖЕНИЕ НАУКЕ

Я описал кузнечика, я описал пчелу,
Я птиц изобразил в разрезах полагающихся,
Но где мне силу взять, чтоб описать смолу
Твоих волос, на голове располагающихся?

Увы, не та во мне уж сила,
Которая девиц, как смерть, косила'
И я не тот. Я перестал безумствовать и пламенеть,
И прежняя в меня не лезет снедь.

Давно уж не ночуют утки
В моем разрушенном желудке.
И мне не дороги теперь любовные страданья —
Меня влекут к себе основы мирозданья.

Я стал задумываться над пшеном,
Зубные порошки меня волнуют,
Я увеличиваю бабочку увеличительным стеклом —
Строенье бабочки меня интересует.

Везде преследуют меня — и в учреждении и на бульваре —
Заветные мечты о скипидаре.
Мечты о спичках, мысли о клопах,
О разных маленьких предметах;
Какие механизмы спрятаны в жуках,
Какие силы действуют в конфетах.

Я понял, что такое рожки,
Зачем грибы в рассол погружены,
Какой имеют смысл телеги, беговые дрожки
И почему в глазах коровы отражаются окошки,
Хотя они ей вовсе не нужны.

Любовь пройдет. Обманет страсть. Но лишена обмана
Волшебная структура таракана.

О, тараканьи растопыренные ножки, которых шесть!
Они о чем-то говорят, они по воздуху каракулями пишут,
Их очертания полны значенья тайного...
 Да, в таракане что-то есть,
Когда он лапкой двигает и усиком колышет.

А где же дамочки, вы спросите, где милые подружки,
Делившие со мною мой ночной досуг,
Телосложением напоминавшие графинчики, кадушки,—
Куда они девались вдруг?

Иных уж нет. А те далече.1
Сгорели все они, как свечи.
А я горю иным огнем, другим желаньем —
Ударничеством и соревнованьем!
Зовут меня на новые великие дела
Лесной травы разнообразные тела.
В траве жуки проводят время в занимательной беседе.
Спешит кузнечик на своем велосипеде.
Запутавшись в строении цветка,
Бежит по венчику ничтожная мурашка.
Бежит, бежит... Я вижу резвость эту,
 и меня берет тоска,
Мне тяжко!
Я вспоминаю дни, когда я свежестью превосходил коня,
И гложет тайный витамин меня
И я молчу, сжимаю руки,
Гляжу на травы не дыша...
Но бьет тимпан2! И над служителем науки
Восходит солнце не спеша.
1932
Примечания
Впервые опубликовано с подзаг.: «Из цикла памяти Козьмы Пруткова».
1. Иных уж нет, а те далече — цитата из А. С. Пушкина («Евгений Онегин». Гл. 8, I).
2. Тимпан — древний ударный музыкальный инструмент, литавры.

Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


ОЗАРЕНИЕ

Все пуговки, все блохи, все предметы что-то значат.
И неспроста одни ползут, другие скачут.
Я различаю в очертаниях неслышный разговор:
О чем-то сообщает хвост,
 на что-то намекает бритвенный прибор.

Тебе селедку подали. Ты рад. Но не спеши
 ее отправить в рот
Гляди, гляди! Она тебе сигналы подает.
1932
Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


БУБЛИК

О бублик, созданный руками хлебопека!
Ты сделан для еды, но назначение твое высоко!
Ты с виду прост, но тайное твое строение
Сложней часов, великолепнее растения.
Тебя пошляк дрожащею рукой разламывает. Он спешит.
Ему не терпится. Его кольцо твое страшит,
И дырка знаменитая
Его томит, как тайна нераскрытая.
А мы глядим на бублик и его простейшую фигуру,
Его старинную тысячелетнюю архитектуру
Мы силимся понять. Мы вспоминаем: что же, что же,
На что это, в конце концов, похоже,
Что значат эти искривления, окружность эта, эти пятна?
Вотще! Значенье бублика нам непонятно.
1932
Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


ЗАТРУДНЕНИЕ УЧЕНОГО

Наливши квасу в нашатырь толченый,
С полученной молекулой не может справиться ученый.
Молекула с пятью подобными соединяется,
Стреляет вверх, обратно падает и моментально уплотняется.
1932
Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


НАУКА И ТЕХНИКА

Я ем сырые корешки,
Питаюсь черствою корою
И запиваю порошки
Водопроводного водою.

Нетрудно порошок принять,
Но надобно его понять.

Вот так и вас хочу понять я —
И вас, и наши обоюдные объятья.
1932
Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.


НЕСХОДСТВО ХАРАКТЕРОВ

Однажды Витамин,
Попавши в Тмин,
Давай плясать и кувыркаться
И сам с собою целоваться.

«Кретин!» —
Подумал Тмин.
1932
Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. 
Новая библиотека поэта. 
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.