- 1349 Просмотров
- Обсудить
С неба полуденного жара не подступи, конная Буденного раскинулась в степи. Не сынки у маменек в помещичьем дому, выросли мы в пламени, в пороховом дыму. И не древней славою наш выводок богат — сами литься лавою учились на врага. Пусть паны не хвастают посадкой на скаку,— смелем рысью частою их эскадрон в муку. Будет белым помниться, как травы шелестят, когда несется конница рабочих и крестьян. Все, что мелкой пташкою вьется на пути, перед острой шашкою в сторону лети. Не затеваем бой мы, но, помня Перекоп, всегда храним обоймы для белых черепов. Пусть уздечки звякают памятью о нем,— так растопчем всякую гадину конем. Никто пути пройденного назад не отберет, конная Буденного, армия — вперед!
Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1967.
Если день смерк, если звук смолк, все же бегут вверх соки сосновых смол. С горем наперевес, горло бедой сжав, фабрик и деревень заговори, шаг: «Тяжек и глух гроб, скован и смыт смех, низко пригнуть смогло горе к земле всех! Если умолк один, даже и самый живой, тысячами родин, жизнь, отмети за него!» С горем наперевес, зубы бедой сжав, фабрик и деревень ширься, гуди, шаг: «Стой, спекулянт-смерть, хриплый твой вой лжив, нашего дня не сметь трогать: он весь жив! Ближе плечом к плечу,— нищей ли широте, пасынкам ли лачуг жаться, осиротев?!» С горем наперевес, зубы тоской сжав, фабрик и деревень ширься, тугой шаг: «Станем на караул, чтоб не взошла враги на самую дорогую из наших могил! Если день смерк, если смех смолк, слушайте ход вверх жизнью гонимых смол!» С горем наперевес, зубы тоской сжав, фабрик и деревень ширься, сплошной шаг!
Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1967.
Меня застрелит белый офицер не так — так этак. Он, целясь,— не изменится в лице: он очень меток. И на суде произнесет он речь, предельно краток, что больше нечего ему беречь, что нет здесь пряток. Что женщину я у него отбил, что самой лучшей... Что сбились здесь в обнимку три судьбы,— обычный случай. Но он не скажет, заслонив глаза, что — всех красивей — она звалась пятнадцать лет назад его Россией!..
Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1967.
Что такое счастье, милый друг? Что такое счастье близких двух? Выйдут москвичи из норок, в белом все, в летнем все, поглядеть, как на планерах дни взмывают над шоссе. По шоссе шуршат машины, на лету, налегке. Тополевые пушины — по Москве по реке. А по лесу, по опушке, здесь, у всех же на виду, тесно сдвинуто друг к дружке, на серебряном ходу едет счастье краем леса. По опушке по лесной пахнет хвоевым навесом, разомлелою сосной. Едет счастье, едет, едет, еле слышен шины хруст, медленно на велосипеде катит драгоценный груз. Он руками обнял стан ей, самый близкий, самый свой. А вокруг зари блистанье, запах ветра, шелест хвой. Милая бочком уселась у рогатого руля. Ветер проявляет смелость, краем платья шевеля. Едет счастье, едет, едет здесь, у всех же под рукой,— медленно на велосипеде ощущается щекой. Чуть поблескивают спицы в искрах солнечных лучей. Хорошо им, видно, спится друг у друга на плече. А вокруг Москва в нарядах, а вокруг весна в цвету, Красной Армии порядок, и — планеры в высоту. Что ж такое счастье близких двух? Вот оно какое, милый друг!
Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1967.
Хочу я жизнь понять всерьез: наклон колосьев и берез, хочу почувствовать их вес, и что их тянет в синь небес, чтобы строка была верна, как возрождение зерна. Хочу я жизнь понять всерьез: разливы рек, раскаты гроз, биение живых сердец — необъясненный мир чудес, где, словно корпус корабля, безбрежно движется земля. Гляжу на перелеты птиц, на перемены ближних лиц, когда их время жжет резцом, когда невзгоды жмут кольцом.. Но в мире нет таких невзгод, чтоб солнца задержать восход. Не только зимних мыслей лед меня остудит и затрет, и нет, не только чувства зной повелевает в жизни мной,— я вижу каждодневный ход людских усилий и забот. Кружат бесшумные станки, звенят контрольные звонки, и, ставши очередью в строй, шахтеры движутся в забой, под низким небом черных шахт они не замедляют шаг. Пойми их мысль, вступи в их быт, стань их бессмертья следопыт! Чтоб не как облако прошли над ликом мчащейся земли,— чтоб были вбиты их дела медалью в дерево ствола. Безмерен человечий рост, а труд наш — меж столетий мост... Вступить в пролеты! Где слова, чтоб не кружилась голова? Склонись к орнаменту ковров, склонись к доению коров, чтоб каждая твоя строка дала хоть каплю молока! Как из станка выходит ткань, как на алмаз ложится грань, вложи, вложи в созвучья строк бессмертный времени росток! Тогда ничто, и даже смерть, не помешает нам посметь!
Николай Асеев. Стихотворения.
Россия - Родина моя. Библиотечка
русской советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Я дом построил из стихов!.. В нем окна чистого стекла,— там ходят тени облаков, что буря в небе размела. Я сам строку свою строгал, углы созвучьями крепил, венец к венцу строфу слагал до самых вздыбленных стропил. И вот под кровлею простой ко мне сошлись мои друзья, чьи голоса — но звук пустой, кого — не полюбить нельзя: Творцы родных, любимых книг, что мне окно открыли в мир; друзья, чья верность — не на миг, сошлись на новоселья пир. Летите в окна, облака, входите, сосны, в полный рост, разлейся, времени река,— мой дом открыт сиянью звезд!
Николай Асеев. Стихотворения.
Россия - Родина моя. Библиотечка
русской советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Когда земное склонит лень, выходит с тенью тени лань, с ветвей скользит, белея, лунь, волну сердито взроет линь, И чей-то стан колеблет стон, то, может, пан, а может, пень... Из тины тень, из сини сон, пока на Дон не ляжет день. А коса твоя — осени сень,— ты звездам приходишься родственницей.
Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1967.
Стрелок следил во все глаза за наступленьем неприятеля, а на винтовку стрекоза крыло хрустальное приладила. И разобрал пехоту смех на странные природы действия,— при обстоятельствах при всех блистающей, как в годы детские. И вот — сама шагай, нога,— так в наступленье цепи хлынули, и откатилась тень врага назад обломанными крыльями. И грянул сверху бомбовоз, и батареи зев разинули — за синь небес, за бархат роз, за счастья крылья стрекозиные.
Николай Асеев. Стихотворения.
Россия - Родина моя. Библиотечка
русской советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Славься, великая, многоязыкая, братских советских народов семья. Стой, окруженная, вооруженная древней твердыней седого Кремля! Сила несметная, правда бессмертная Ленинской партии пламенных лет. Здравствуй, любимое, неколебимое знамя, струящее разума свет! Славная дедами, грозная внуками, дружных советских народов семья. Крепни победами, ширься науками, вечно нетленная славы земля!
Николай Асеев. Стихотворения.
Россия - Родина моя. Библиотечка
русской советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.