- 1142 Просмотра
- Обсудить
(Посвящено гр. Р[остопчино]й) Теперь идет существованье С однообразием водны... Но миг случайный, намеканье — И будит вновь воспоминанье Давно утраченные сны. Так звук внезапный, воскрешает Всю песнь забытую — и вот Знакомый голос оживает, Знакомый образ восстает; Из-за туманов ночи мрачной Восходит жизнь прошедших лет, Облечена в полупрозрачный, Полузадумчивый рассвет. Все это только род вступленья, Чтобы сказать, что как-то раз, Тревожа тени из забвенья, Случайно вспомнил я о вас, Воскресло в памяти унылой То время светлое, когда Вы жили барышнею милой В Москве, у Чистого пруда. Мы были в той поре счастливой, Где юность началась едва, И жизнь нова, и сердце живо, И вера в будущность жива. Двором широким проезжая, К крыльцу невольно торопясь, Скакал, бывало, я, мечтая — Увижу ль вас, увижу ль вас! Я помню (годы миновали!), Вы были чудно хороши, Черты лица у вас дышали Всей юной прелестью души. В те дни, когда неугомонно Искало сердце жарких слов, Вы мне вручили благосклонно Тетрадь заветную стихов. Не помню — слог стихотворений Хорош ли, не хорош ли был, Но их свободы гордый гений Своим наитьем освятил. С порывом страстного участья Вы пели вольность и слезой Почтили жертвы самовластья, Их прах казненный, но святой. Листы тетради той заветной Я перечитывал не раз, И снился мне ваш лик приветный, И блеск, и живость черных глаз. Промчалась, полная невзгоды, От вас далеко жизнь моя; Ваш милый образ в эти годы Как бы в тумане помнил я. И как-то случай свел нас снова В поре печальной зрелых лет — Уже хотел я молвить слово, Сказать вам дружеский привет; Но вы какому-то французу Свободу поносили вслух И русскую хвалили музу За подлый склад, за рабский дух, Меня тогда вы не узнали, И я был рад: я увидал, Как низко вы душою пали, И вас глубоко презирал. Скажите — в этот вечер скучный, Когда вернулись вы домой, Ужель могли вы равнодушно На ложе сна найти покой? В тиши угрюмой ночь глухая, Тоску и ужас навевая, Вам не шептала ли укор, Что вы отступница святыни, Что вы с корыстию рабыни Свой голос продали за вздор?.. Мне жалко вас. С иною дамой Я расквитался б эпиграммой,— Но перед вами смех молчит, И грозно речь моя звучит: Покайтесь грешными устами, Покайтесь искренно, тепло, Покайтесь с горькими слезами, Покуда время не ушло! Просите доблестно прощенья В измене ветреной своей — У молодого поколенья, У всех порядочных людей. Давно расстроенную лиру Наладьте вновь на чистый строй; Покайтесь,— вам, быть может, миру Сказать удастся стих иной,— Не тот напыщенный, жеманный, Где дышит холод, веет тьма, Где все для сердца чужестранно И нестерпимо для ума; Но тот, который, слух лаская, Звучал вам в трепетной тиши В те дни, когда вы, расцветая, Так были чудно хороши. Не бойтесь снять с себя личину И обвинить себя самих: Христос Марию Магдалину Поставил выше всех святых! И нет стыда просить прощенья, И сердцу сладостно прощать... И даже я на примиренье Готов по правде вам сказать — И слов моих тем не ослаблю: Я б и Клейнмихелю простил, Когда б он девственную саблю За бескорыстность обнажил.
Н.П.Огарев. Избранное.
Москва: Художественная литература, 1977.
Суровый Дант не презирал сонета... Пушкин Италия! земного мира цвет, Страна надежд великих и преданий, Твоих морей плескание и свет И синий трепет горных очертаний Живут в тиши моих воспоминаний, Подобно снам роскошных юных лет! Италия! я шлю тебе привет В великий день народных ликований! Но в этот день поэта «вечной муки» Готовь умы к концу твоих невзгод, Чтоб вольности услышал твой народ Заветные, торжественные звуки, И пусть славян многоветвистый род Свободные тебе протянет руки.
Примечания
Il giorno di Dante — День Данте (итал.).
Н.П.Огарев. Избранное.
Москва: Художественная литература, 1977.
Друг детства, юности и старческих годов, Ты умер вдалеке, уныло, на чужбине! Не я тебе сказал последних, верных слов, Не я пожал руки в безвыходной кручине. Да! Сердце замерло!.. Быть может даже, нам Иначе кончить бы почти что невозможно,— Так многое прошло по тощим суетам... Успех был невелик, а жизнь прошла тревожно. Но я не сетую за строгие дела, Мне только силы жаль, где не достигли цели, Иначе бы борьба победою была И мы бы преданно надолго уцелели.
Н.П.Огарев. Избранное.
Москва: Художественная литература, 1977.
(Подражание Лермонтову) Спи, потомок благородья, Баюшки-баю, Я, дитя простонародья, Песенку спою. Мать на бале. Пляшет стройно — Барыня она... Ты же спи себе спокойно — Я с тобой одна. Наш народ хотел бы воли, Воли да с землей, Но не даст хорошей доли Царский наш разбой. И отец твой, русский барин, Знает роль свою, Он хоть ловок, но бездарен, Баюшки-баю! Он учен всему на свете, Вышло — ничего. У него одно в предмете — Денежки его. Но и с ними он не сладит, Разорит семью, Праздной жизнью все изгадит, Баюшки-баю! Он в полку служил на диво И солдат бивал, В Отделенье третьем живо Вышел генерал. А потом был губернатор, Грабил всех гуртом, Его русский император Наградил крестом. Но не верь ты в штуку эту — Все не впрок пойдет... Ты с сумой пойдешь по свету, Няня, знай, помрет, А ты будь слугой народа, Помни цель свою — Чтоб была ему свобода, Баюшки-баю!
Н.П.Огарев. Избранное.
Москва: Художественная литература, 1977.
(Посвящается памяти моего друга Сергея Астракова) Он родился в бедной доле, Он учился в бедной школе, Но в живом труде науки, Юных лет он вынес муки. В жизни стала год от году Крепче преданность народу, Жарче жажда общей воли, Жажда общей, лучшей доли. И гонимый местью царской И боязнию боярской, Он пустился на скитанье, На народное воззванье, Кликнуть клич по всем крестьянам — От Востока до Заката: «Собирайтесь дружным станом. Станьте смело брат за брата — Отстоять всему народу Свою землю и свободу». Жизнь он кончил в этом мире — В снежных каторгах Сибири. Но весь век нелицемерен — Он борьбе остался верен. До последнего дыханья Говорил среди изгнанья: «Отстоять всему народу Свою землю и свободу».
Н.П.Огарев. Избранное.
Москва: Художественная литература, 1977.
И день и ночь, дитя мое, Я занят мысленно тобою; Ищу уныние твое Рассеять любящей рукою. Невольно взгляда твоего Я вспоминаю выраженье И голос слов твоих, его Неуловимое значенье: Я узнавать в тебе привык И каждой мысли след летучий, И каждый затаенный крик Немых скорбей и страсти жгучей О! дай уныние твое Рассеять любящей рукою; Молю тебя, дитя мое, Не мучься ложною тоскою; Святыни сердца своего Не трать в порывах малодушно; Люби меня, люби его, Люби светло и простодушно, Без притязаний, без обид, Без подозрительности ложной, Без жала мелких Немезид, Без яда ревности тревожной. О! жизнь нам тяжело далась Довольно было огорчений, Довольно рушилось у нас Надежд, и чувств, и убеждений... Ты наш союз благослови Любви безоблачным приветом, Наш вечер мирно оживи Неугасимо кротким светом, И пусть остаток наших дней — Союза нашего достоин — В живых лучах любви твоей Пройдет торжественно спокоен! Так смысл торжественный храня, Развалины твердыней Рима В вечернем озаренье дня Еще живут невозмутимо.
Н.П.Огарев. Избранное.
Москва: Художественная литература, 1977.
(Подражание Гейне) Отравляясь никотином, Отравляясь алкоголем, С неизвестным господином Ехал я ричмондским полем. На вершине омнибуса Мы молчали — не по ссоре, А затем, что оба — вкуса Не нашли мы в разговоре. Мы молчали всю дорогу, Все, что в мыслях — было скрыто, И лошадки понемногу Доплелись до Гаммерсмита. Тут мы слезли. Он лукаво Улыбнулся, но без гнева,— И пошел себе направо, Я пошел себе налево.
Н.П.Огарев. Избранное.
Москва: Художественная литература, 1977.
(Ответ писавшему «Братское слово», «Колокол», No. 171) Мой друг, твой голос молодой Отводит душу, сердце греет, И призрак пал передо мной, И дух уныния слабеет. А есть с чего сойти с ума Или утратить силу веры — Так зверств и подлостей чума Россией властвует без меры. И вот пришло на память мне — Как в старину, никем не знаем, Бывал, спасаясь в тишине, Отшельник адом искушаем: Из тьмы углов, из черной мглы, Из-за полуночной завесы — И отвратительны и злы — Его смущать являлись бесы, А он крепился и мужал, И призрак верой побеждал. Мой друг, твой голос молодой Отводит душу, сердце греет, И призрак пал передо мной, И дух уныния слабеет. И верю, верю я в исход И в паше светлое спасенье, В эемлевладеющий народ И в молодое поколенье. И верю я — невдалеке Грядет, грядет иная доля,— И крепко держится в руке Одна хоругвь — «Земля и Воля».
Н.П.Огарев. Избранное.
Москва: Художественная литература, 1977.
По краям дороги В тишине глубокой Темные деревья Поднялись высоко; С неба светят звезды Мирно сверх тумана... Сердце? Сердце просит Нового обмана. В памяти тревожной Все былые встречи, Ласковые лицы, Ласковые речи; Но они подобны Призракам могилы, Не вернут былого Никакие силы. О! Когда б пришлося По дороге темной Снова для ночлега Встретить домик скромный И в объятьях жарких Пробудиться рано... Сердце?.. Сердце просит Нового обмана.
Н.П.Огарев. Избранное.
Москва: Художественная литература, 1977.
Прочь, коршун! больно! Подлый раб, Палач Зевеса!.. О, когда б Мне эти цепи не мешали, Как беспощадно б руки сжали Тебя за горло! Но без сил, К скале прикованный, без воли, Я грудь мою тебе открыл, И каждый миг кричу от боли, И замираю каждый миг... На мой безумно жалкий крик Проснулся отголосок дальний, И ветер жалобно завыл И прочь рванулся что есть сил, И закачался лес печальный; Испуга барс не превозмог — Сверкая желтыми глазами, Он в чащу кинулся прыжками; Туман седой на горы лег, И море дальнее, о скалы Дробяся, глухо застонало... Один спокоен царь небес — Ничем не тронулся Зевес! Завистник! Он забыть не может, Что я творец, что он моих Созданий ввек не уничтожит; Что я с небес его для них Унес огонь неугасимый... Ну что же, бог неумолимый, Ну, мучь меня! Еще ко мне Пошли хоть двадцать птиц голодных, Неутомимых, безотходных, Чтоб рвали сердце мне оне — А все ж людей я создал!— Твердый, Смеясь над злобою твоей, Смотрю я, непокорный, гордый, На красоту моих людей. О! хорошо их сотворил я, Во всем подобными себе: Огонь небесный в них вселил я С враждою вечною к тебе, С гордыней вольною Титана И непокорностью судьбе. Рви, коршун, глубже в сердце рану — Она Зевесу лишь позор! Мой крик пронзительный — укор Родит в душах моих созданий; За дар томительный страданий Дойдут проклятья до небес — К тебе, завистливый Зевес! А я, на вечное мученье Тобой прикованный к скале, Найду повсюду сожаленье, Найду любовь по всей земле, И в людях, гордый сам собою, Я наругаюсь над тобою.
Н.П.Огарев. Избранное.
Москва: Художественная литература, 1977.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.