- 840 Просмотров
- Обсудить
Дыхнув антарктическим холодом, К тебе ненароком зайдя, Прапращур твой каменным молотом Загнал тебя в старость по шляпку гвоздя. Не выбраться к свету, не вытрясти Оттуда страстей и души. Но здесь и не надобно хитрости: Садись-ка за стол и пиши, и пиши! Пером или спичкой обугленной, Чернилами иль помелом — О юности, даром загубленной, Пиши как попало, пиши напролом! Пиши, коли сыщешь, фломастером Иль алою кровью своей О том, как ты числился мастером, О том, как искал не своих сыновей. Пиши, отвергая торжественность, Ты знаешь, про что и о чем, Конечно, про Вечную Женственность, Ты смолоду в омут ее вовлечен.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Ну что ж, пора, как говорится, Начать сначала тот же путь. Слегка взбодриться — ламца дрица! И повториться в ком-нибудь. Ремонт не срочен и не скучен. Бывал же я переобучен Раз двадцать на своем веку. Бывал не раз перекалечен — И нынче, лекарем подлечен, Хоть слушателей развлеку! В чужих владеньях партизаня, Чужим подругам послужив, Чужие вынесу терзанья, Согреюсь у костров чужих. Не о себе речь завожу я, Но верю в молодость чужую, Свой давний опыт истребя. Себя играть — дается просто. Но ведь заманчивей раз во сто Играть другого — не себя! Другой — вон тот, двадцатилетний, В линялых джинсах, волосат, Меж сверстниками не последний, Кто не оглянется назад; Московский хиппи или битл, Какой ни выбери он титул, Как часто моды ни меняй, Какой заразе ни подвержен, Как ни рассержен, как ни сдержан — А смахивает на меня!
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Разве ты на себя не похож, Не талантлив, не смел, не пригож, Не удачливей сверстников всех? Как же это случилось? Откуда Взгляд потухший, растерянный смех? Отвечай — отчего тебе худо? Но недвижен ты как истукан И ворочаешь винный стакан. Да и песню не прочь затянуть, Да и слез не скрываешь горячих,— Лишь бы время зазря протянуть, Позабыться, как мелкий растратчик. Никаких не бывает чудес! Где бы ни было, там или здесь, В светлом доме иль в темном лесу, Ты уснешь, ни к чему не готовясь. А для встречи я сам припасу Некрасивую вещь — твою совесть. Узнаешь? А была молода И в ответах горда и тверда, Отвечала за всё и за всех, Не смолчала в труднейшие годы... Взгляд потухший, растерянный смех. Ни отсрочки, ни спуска, ни льготы. До свиданья, прощай и прости! Я сжимаю в остывшей горсти Свое скомканное письмо, Не отправленное адресату, Не прочтенное... Время само Хоть на этом срывает досаду.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Не падай, надменное горе! Вставай, молодая тоска! Да здравствует вне категорий Высокая роль чудака! Он будет — заранее ясно — Смешон и ничтожен на вид, Кольцом неудач опоясан, Дымком неустройства повит. А кто-то кричит: «Декламируй. Меча не бросай, Дон-Кихот! В горячей коммерции мира Ты мелочь, а всё же доход. Дерись, разъярясь и осмелясь, И с красным вином в бурдюках, И с крыльями ветряных мельниц, Ты этим прославлен в веках. Недаром, сожженный как уголь, В потешном сраженный бою, Меж марионеток и кукол Ты выбрал богиню свою! Она тебе сердце пронзает, Во всем отказав наотрез». . . . . . . . . . . . . . Об этом и пишет прозаик, Когда он в ударе и трезв.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Мы вышли поздно ночью в сенцы Из душной маленькой избы, И сказочных флуоресценций Шатнулись на небе столбы. Так сосуществовали ночью Домашний и небесный кров, И мы увидели воочью Соизмеримость двух миров,— Родство и сходство их от века, Ликующие в них самих, Когда в сознанье человека Всё проясняется на миг, Когда вселенная влюбленно И жадно смотрит нам в глаза, И наготою раскаленной Притягивает нас гроза.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Вся работа канатоходца Только головоломный танец. Победителю тут венца нет, А с искусством ничтожно сходство. Наше дело очень простое: Удержать вверху равновесье, Верить в звездное поднебесье. Как деревья, погибнуть стоя. В каждом цирке есть купол этот, Не обрушенный в прах опилок. Путь наш ясен, а нрав наш пылок, И отчаянно весел метод. Перестаньте, зрители-гости, Спорить с бедными мастерами! Посторонние в нашей драме, Обсуждать исход ее бросьте! Что бы ни было, нет вам дела До грозящей другим расплаты, Оттого что вы не крылаты И не ваша рать поредела.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
С полумесяцем турецким наверху Ночь старинна, как перина на пуху. Черный снег летает рядом тише сов. Циферблаты электрических часов Расцвели на лысых клумбах площадей. Время дремлет и не гонит лошадей. По Арбату столько раз гулял глупец. Он не знает, кто он — книга или чтец. Он не знает, это он или не он: Чудаков таких же точно миллион. Двойники его плодятся как хотят. Их не меньше, чем утопленных котят.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Ты сбежишь от его заклинающих глаз, Ты отыщешь, куда тебе скрыться. Но постой! Если ты на других обожглась, Разве он хулиган, а не рыцарь? Ведь на Страшном суде не зачтется виной Ему жаркая, жалкая дерзость. Так случилось! Хватило минуты одной — Сразу пропасть меж вами разверзлась. Так случилось! Хватило на то у двоих Благонравья и благоразумья. Стороной пролетел обжигающий вихрь. Не сработал потухший Везувий. Вот оно как у вас напоследок идет, Будто рушится с кручи отвесной. Но какой же он сам призовой идиот, Что тебе исповедался честно!
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Вы встретитесь. Я знаю сумасбродство Стихийных сил и ветреность морей, Несходство между нами и сиротство Неисправимой верности моей. И вот в отчаянье и нетерпенье Ты мчишься вниз и мечешься летя, Вся в брызгах света, в радугах и в пене, Беспечное, беспутное дитя. Перед тобой синеет зыбь морская, Там злющие чудовища на дне, А над тобою, весело сверкая, Смеется злое солнце обо мне. Но ты мелеешь и с внезапной грустью, Продрогшая от гальки и песка, Бессильная, ползешь к морскому устью, Мне одному понятна и близка.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Легко скользнула «Красная стрела» С перрона ленинградского вокзала. И снова нас обоих ночь связала И развернула смутных два крыла. Но никаких чудес не припасла, И ничего вперед не предсказала. Мне сердце нежность горькая пронзала — Так сладко, так по-детски ты спала, Как будто бы вошла в хрустальный грот, Я видел твой полуоткрытый рот... Ну так дыши всё ближе и блаженней, Спи, милая, но только рядом будь! Пусть крепок сон. Пусть короток наш путь. Пусть бодрствует мое воображенье.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
(Подражание) Ты мне клялся душой сначала, Назвал ты душенькой меня,— Но сердце у меня молчало, Бесчувственное для огня, Ты от меня ушел в дурмане, Ужасно бледен, со стыдом, И с горстью медяков в кармане Пришел в ту ночь в игорный дом, Там деньги на сукне зеленом, А в канделябрах жар свечей. Там в каждом сердце воспаленном Гнездится алчный казначей. Ты входишь... В голове затменье... Но, глядя гибели в глаза, На карты ставишь всё именье — И сразу выиграл с туза! Что за удача! Что за диво! Удвоил ставку банкомет, Но он фортуны нестроптивой Из рук твоих не переймет. Уже вам не хватает мела Сводить подсчеты на сукне. . . . . . . . . . . . . . . . . Ты пред рассветом стукнул смело На огонек в моем окне. Проснулась я и онемела. Казалось, всё это во сне. А ты стоял белее мела И бросил выигрыш свой мне. И сердце у меня стучало! Я ассигнаций не рвала, Клялась тебе душой сначала, А после душенькой звала.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Зима без маски и без грима Белым-бела, слаба, не слажена, Но и таящаяся зрима, Но и молчащая услышана. Она сама полна предчувствий, Уместных разве только в юности, Сама нуждается в искусстве, В его тревожной, дикой странности. Всё дело в нем! Всё окруженье Кистей, и струн, и ритма требует. Всё бередит воображенье, Торопит, бродит, бредит, пробует... А мы, теснящиеся тут же, Оцениваем дело заново,— Канун зимы, преддверье стужи, Разгар художества сезонного.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Остается один только ритм Во всю ширь мирозданья — Черновик чьей-то юности, Чьей-то душе предназначенный... То, что было в двадцатых годах Не достойно изданья,— Уцелело нечаянно, Сделано наспех и начерно. Чьей-то песни давнишней припев, Едкой соли крупица Под чердачными балками В хламе, в пыли разворошена. Там сверчок свиристит, Но куда же ему торопиться? О, щемящая нежность, Гремящая в горле горошина... Нет исхода у гибнущей юности, Нет облегченья. Что зачеркнуто черною тушью — Из памяти выпало. Не поможет рентген — Тщетно щупает мозг облученье: Очертанье лица Из безликого черепа выбыло. Лжесвидетели ждут, Но от них не добьешься отчета. Баста! Точка и та Продиктована горечью, А по правде сказать, Не мое это дело, а чье-то. Крепко дверь заперта К Антокольскому Павлу Григорьичу.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.