Педро Кальдерон де ла Барка (7)

 СЦЕНА 8-я

 Курсио

 С кем не случалось, чтобы в горе
 Он не ушел в уединенье,
 И сам собой не утешался,
 Не доверяясь никому?
 Меня в одно и то же время
 Так много мыслей угнетает,
 Что с морем я и с ветром спорю,
 Вздыхая и в слезах скорбя.
 И в этой местности безлюдной,
 В безмолвии, сам друг с собою,
 Хочу развлечь мои страданья
 Воспоминаньем лучших дней.
 Пусть ни источники, ни птицы
 Свидетелями мне не будут:
 Бегут источники с журчаньем,
 И есть язык у вольных птиц.
 Я не хочу иных собратьев,
 Как эти сумрачные ивы:
 Они внимают и не помнят,
 И значит могут умолчать.
 Вот в этом месте разыгралась
 Трагедия ревнивой страсти
 И чистоты, пример которой
 Лишь может древность указать.
 Но кто освободиться может
 От подозрений, при которых
 Обманной кажется и правда?
 Я знаю, ревность - смерть любви.
 Ни для кого у ней пощады
 Найтись не может; ни смиренный,
 Ни строгий от нее не скрыты.
 Так в этом месте, между гор,
 Я и Росмира... Чуть припомню,
 И вся душа моя трепещет,
 И пресекается мой голос:
 Здесь нет ни одного цветка,
 Который бы не встал упреком,
 Здесь каждый лист меня пугает,
 И каждый камень изумляет,
 И каждый ствол наводит страх,
 И каждая гора грозит мне,
 И каждый склон встает, как бремя;
 И все свидетельствуют вкупе
 О деле низменном моем.
 Я вынул шпагу, но при этом
 Она нисколько не смутилась:
 В опасностях любви - невинный
 Ни разу трусом не бывал.
 "Остановись, - она сказала, -
 Не говорю тебе, супруг мой,
 Не убивай меня, - о, если
 Меня ты хочешь умертвить,
 Могу ль отказывать я в жизни,
 Которая - твоя всецело?
 Скажи лишь, почему так хочешь,
 И дай в последний раз обнять".
 Я отвечал: "Ты, как ехидна,
 Того теперь во чреве носишь,
 Кто умертвит тебя; довольно
 Он указует на тебя.
 Но прежде чем его увидишь
 И прежде чем родишь бесславно,
 Я буду твой палач, решаюсь
 Тебя и ангела убить".
 "О, если, - мне она сказала,
 Супруг мой, если ты подумал,
 Что изменить тебе могла я,
 Меня немедленно убей.
 Но этот Крест я обнимаю".
 Она сказала, а пред нею
 Был Крест. "Пусть будет он свидетель,
 Пусть будет он защитник мой,
 Тебя ни в чем я не умела
 Ни оскорбить, ни опорочить".
 Я помню, полный угрызений,
 Хотел я броситься тогда
 К ее ногам: я видел ясно
 Во всем лице ее невинность.
 Пусть кто замыслил злодеянье,
 Сперва обдумает его:
 Когда себя он обнаружил,
 Хотя б исправиться желал он, -
 Чтоб показать, что есть причина,
 Он будет увлечен вперед.
 И я, не потому, чтоб думал,
 Что оправданье не правдиво,
 Но для того, чтоб было цельным
 То преступление мое,
 Разгневанную поднял руку
 И тысячу ударов смертных
 По всем нанес я направленьям,
 Но только воздух поразил.
 Как мертвую, ее оставил
 Я у Креста; спастись желая,
 Домой направился - и что же -
 Я дома нахожу ее, -
 Светлей, чем радостное утро,
 Когда заря выходит к миру,
 И держит, как ребенка, солнце
 На ласковых своих руках.
 Держала Юлию Росмира,
 Божественно-прекрасный образ,
 Дышавший нежной чистотою:
 (Какое счастие могло
 С моим сравниться?) в этот вечер
 Она родилась у подножья
 Креста; и чтобы мир увидел,
 Какое чудо Бог явил,
 Ребенок был отмечен знаком
 Неизъяснимого блаженства,
 Отмечен посредине груди
 Крестом из крови и огня.
 Но горе мне! такое счастье
 Отравлено сознаньем было,
 Что, бесприютное, осталось
 Другое существо в горах;
 Средь мук, таких неумолимых,
 Она почувствовала ясно,
 Что у нее родилось двое;
 И я тогда...


 СЦЕНА 9-я
 Октавио. - Курсио.

 Октавио

 Идет отряд
 Бандитов через ту долину;
 Пред тем как ночь во тьме замкнется,
 Спуститься нужно к ним навстречу,
 А то гора известна им,
 А нам неведомы ущелья.

 Курсио

 Идемте ж все сомкнутым строем;
 Я до тех пор не успокоюсь,
 Пока ему не отомщу.
 (Уходят.)


 СЦЕНА 10-я
 Внешний вид монастыря.

 Эусебио, Рикардо, Селио, с лестницей.

 Рикардо

 Ставь лестницу, вот здесь, тихонько;
 Не отставай же от меня.

 Эусебио

 Икаром буду я без крыльев,
 И Фаэтоном без огня.
 Взобраться я хочу до солнца,
 И если мне поможет луч,
 Я перейду за свод небесный.
 Любовью сильной - я могуч.
 Вы тотчас лестницу возьмите,
 Как поднимусь; я дам вам знак,
 Когда ее опять поставить.
 Кто, воспарив, не мог никак
 С высот заветных не сорваться,
 Пусть воспарит и вниз падет:
 Вся боль паденья не уменьшит
 Миг созерцания высот.

 Рикардо

 Чего ж ты ждешь?

 Селио

 Какою силой
 Ты, столь надменный, вдруг смущен?

 Эусебио

 Так вы не видите, что пламя
 Грозится мне со всех сторон?

 Рикардо

 Сеньор, то привиденья страха.

 Эусебио

 Я страх {5}?

 Селио

 Всходи.

 Эусебио

 Хоть у меня
 Глаза от пламени ослепли,
 Но я пойду среди огня,
 Пусть целый ад встает преградой.
 (Поднимается по лестнице и уходит.)

 Селио

 Взошел.

 Рикардо

 Какой-то тенью сна,
 Фантазией, созданьем мысли
 Его душа устрашена.

 Селио

 Отнимем лестницу.

 Рикардо

 Придется
 Нам дожидаться до зари.

 Селио

 А все-таки туда взобраться
 Есть храбрость, что ни говори.
 Хоть мне, скажу тебе по правде,
 С моей крестьянкой сладким сном
 Упиться было бы желанней;
 Но будет время и потом.
 (Уходят.)


 СЦЕНА 11-я
 Келья Юлии.

 Эусебио; Юлия, в постели.

 Эусебио

 Никем не видим и не слышим,
 Влеком таинственной судьбой,
 Весь монастырь, глубоко спящий,
 Я обошел, окутан тьмой.
 Я был у многих-многих келий,
 В их двери узкие глядел,
 Но Юлии нигде не видел,
 И здесь моей мечте предел.
 О, вечно лживые надежды,
 Куда ж влечете вы меня?
 Какое мертвое молчанье!
 Но вижу слабый свет огня
 Средь этой темноты зловещей.
 Здесь келья тесная, и в ней
 Я вижу Юлию. Так что же?
 (Отдергивает занавеску
 и видит спящую Юлию.)
 Не хватит храбрости моей,
 Чтоб с ней заговорить? Я медлю!
 Пред чем дрожит моя любовь?
 Едва, смущенный, стану смелым,
 Как, смелый, я смущаюсь вновь.
 В смиренном этом одеяньи
 Вдвойне волшебна красота:
 О, если женщина красива,
 Она стыдлива и чиста.
 Ее пленительные чары,
 Своею странностью маня, -
 Предмет моей любви, - влияют
 Непостижимо на меня:
 Во мне в одно и то же время
 Хотения любви зажглись,
 И жажда чар, и стыд, и жалость.
 О, Юлия, проснись, проснись!

 Юлия

 Кто звал меня? Но что я вижу?
 Ты тень желанья моего?
 Тень мысли?

 Эусебио

 Так тебя пугаю?

 Юлия

 Но кто ж от вида твоего
 Не убежит?

 Эусебио

 Постой, помедли!

 Юлия

 Чего ты хочешь в этот час,
 О, призрак мысли повторенной,
 Обманный, верный лишь для глаз?
 Ты голос ли воображенья?
 Ты заблуждений образец?
 Рождение холодной ночи?
 Мой сон? Мой призрак, наконец?

 Эусебио

 Я Эусебио, к тебе я
 Пришел, о, Юлия, любя;
 Когда б я был твоею мыслью,
 Я был бы вечно близ тебя.

 Юлия

 Тебя я слышу, понимаю,
 Мой стыд тобою оскорблен,
 Действительный, ты мне ужасней,
 Чем если б ты был только сон.
 Где я, рыдая, умираю,
 Где доживая, я грущу,
 Чего ты хочешь? Вся дрожу я!
 Чего ты ищешь? Трепещу!
 Что ты задумал? Умираю!
 Что ты замыслил? Гасну вновь!
 Как ты сюда дерзнул проникнуть?

 Эусебио

 Вся из чрезмерностей - любовь.
 Моя тоска, моя суровость
 Владеют нынче мной вполне:
 Пока сюда ты не сокрылась,
 Я жил, я мучился вдвойне,
 Но я надеялся; когда же
 Я красоты твоей лишен,
 Я посягаю на обитель,
 Топчу монашеский закон.
 С тобою мы оба виноваты -
 В чем есть вина, иль нет вины;
 Две крайности, любовь и сила,
 Во мне судьбою сплетены.
 Не может небо оскорбиться,
 Что жаждой полон я одной:
 Пред тем как поступить в обитель,
 Ты втайне стала мне женой;
 В одном не может сочетаться
 Обет монашеский и брак.

 Юлия

 От счастья наших уз любовных
 Отречься мне нельзя никак.
 Слиянье было неизбежным
 Двух наших чаяний в одно,
 Я назвала тебя супругом,
 И это было суждено;
 Но здесь я стала инокиней,
 Супругой сделалась Христа,
 Ему дала навеки слово,
 И я теперь его, не та,
 Не прежняя. Чего ты хочешь?
 Иди и погибай один,
 Служи на изумленье миру,
 Свирепый, убивай мужчин,
 Насилуй девушек и женщин,
 Но только от меня не жди
 Плодов любви твоей безумной,
 Здесь место свято, уходи.

 Эусебио

 Чем более твоя защита,
 Тем более тебя хочу.
 Я посягнул на эти стены,
 Я брошен ветром, я лечу.
 Влиянье высшей скрытой силы,
 А не любовь владеет мной;
 Исполни же мое желанье,
 Не то, порвавши мрак ночной,
 Я возвещу, что позвала ты
 Меня сама, что много дней
 Меня держала тайно в келье:
 И так как твердостью своей
 Меня в отчаянье ты ввергла,
 Я закричу, и пусть...

 Юлия

 Постой,
 Подумай... (Горе мне!) Я слышу,
 Сюда идут. Во тьме ночной
 На хорах кто-то шевелится.
 О, небеса! Что предпринять?
 Чуть страх один меня покинет,
 Как новый страх встает опять.
 Запри скорее эту келью!
 Вся в трепете, в испуге я.

 Эусебио

 О, как любовь моя могуча!

 Юлия

 О, как строга звезда моя!
 (Уходят.)