- 1085 Просмотров
- Обсудить
Последняя песня
О Франция, мой час настал: я умираю! Возлюбленная мать, прощай: покину свет, - Но имя я твое последним повторяю. Любил ли кто тебя сильней меня? О нет! Я пел тебя, еще читать не наученный, И в час, как смерть удар готова нанести, Еще поет тебя мой голос утомленный. Почти любовь мою - одной слезой. Прости! Когда цари пришли и гордой колесницей Тебя растоптанной оставили в пыли, Я кровь твою унять умел их багряницей И слезы у меня целебные текли. Бог посетил тебя грозою благотворной, - Благословениям грядущего внимай: Осеменила мир ты мыслью плодотворной, И равенство пожнет плоды ее. Прощай! Я вижу, что лежу полуживой в гробнице. О, защити же всех, кто мною был любим! Вот, Франция, - твой долг смиренный голубице, Не прикасавшейся к златым полям твоим. Но чтоб ты слышала, как я к тебе взываю, В тот час, как бог меня в иной приемлет край, - Свой камень гробовой с усильем поднимаю... Рука изнемогла, - он падает... Прощай!Нищая Зима, метель, и в крупных хлопьях При сильном ветре сне валит. У входа в храм одна, в отрепьях, Старушка нищая стоит... И милостыни ожидая, Она все тут с клюкой своей, И летом, и зимой, слепая... Подайте ж милостыню ей! Сказать ли вам, старушка эта Как двадцать лет тому жила! Она была мечтой поэта, И слава ей венок плела. Когда она на сцене пела, Париж в восторге был от ней. Она соперниц не имела... Подайте ж милостыню ей! Бывало, после представленья Ей от толпы проезда нет. И молодежь от восхищенья Гремела "браво" ей вослед. Вельможи случая искали Попасть в число ее гостей; Талант и ум в ней уважали. Подайте ж милостыню ей! В то время торжества и счастья У ней был дом; не дом - дворец. И в этом доме сладострастья Томились тысячи сердец. Какими пышными хвалами Кадил ей круг ее гостей - При счастье все дружатся с нами; При горе нету тех друзей... Святая воля провиденья... Артистка сделалась больна, Лишилась голоса и зренья И бродит по миру одна. Бывало, бедный не боится Прийти за милостыней к ней, Она ж у вас просить стыдится... Подайте ж милостыню ей! Ах, кто с такою добротою В несчастье ближним помогал, Как эта нищая с клюкою, Когда амур ее ласкал! Она все в жизни потеряла! О! Чтобы в старости своей Она на промысл не роптала, Подайте ж милостыню ей! Фрак Будь верен мне, приятель мой короткий, Мой старый фрак, - другого не сошью; Уж десять лет, то веничком, то щёткой, Я каждый день счищаю пыль твою. Кажись, судьба смеётся надо мною, Твоё сукно съедая день от дня, - Будь твёрд, как я, не падай пред судьбою, Мой старый друг, не покидай меня! Тебя, мой друг, духами я не прыскал, В тебе глупца и шу́та не казал, По лестницам сиятельных не рыскал, Перед звездой спины не изгибал. Пускай другой хлопочет об отличке, Взять орденок - за ним не лезу я; Два-три цветка блестят в твоей петличке. Мой старый друг, не покидай меня! Я помню день утех и восхищенья, Как в первый раз тебя я обновил: День этот был - день моего рожденья, И хор друзей здоровье наше пил. Хоть ты истёрт, но, несмотря на это, Друзья у нас - всё старые друзья, Их не страшит истёртый фрак поэта. Мой старый друг, не покидай меня! Края твои оборвались немного... Смотря на них, люблю я вспоминать, Как вечерком однажды у порога Она меня хотела удержать; Неверная тем гнев мой укротила, И я гостил у ней ещё два дня, - Она тебя заштопала, зашила... Мой старый друг, не покидай меня! Хоть мы с тобой и много пострадали - Но кто ж не знал судьбы переворот! У всех свои есть радости, печали: То вдруг гроза, то солнышко взойдёт. Но может быть, что скоро в ящик гроба С моей души одежду сброшу я, - Так подожди, мы вместе ляжем оба. Мой старый друг, не покидай меня!
СИЛЬФИДА Пускай слепой и равнодушный Рассудок мой не признает, Что в высях области воздушной Кружится сильфов хоровод... Его тяжелую эгиду Отринул я, увидя раз Очами смертными сильфиду... И верю, сильфы, верю в вас! Да! вы родитесь в почке розы, О дети влаги заревой, И ваши я метаморфозы В тиши подсматривал порой... Я по земной сильфиде милой Узнал, что действовать на нас Дано вам благодатной силой... И верю, сильфы, верю в вас! Ее признал я в вихре бала, Когда, воздушнее мечты, Она, беспечная, порхала, Роняя ленты и цветы... И вился ль локон самовластный, В корсете ль ленточка рвалась - Все был светлей мой сильф прекрасный. О сильфы, сильфы, верю в вас! Ее тревожить рано стали Соблазны сладостного сна... Ребенок-баловень она, Ее вы слишком баловали. Огонь виднелся мне не раз Под детской шалостью и ленью... Храните ж вы ее под сенью... Малютки-сильфы, верю в вас! Сверкает ум живой струею В полуребячьей болтовне. Как сны, он ясен, что весною Вы часто навевали мне... Летать с ней - тщетные усилья: Она всегда обгонит нас... У ней сильфиды легкой крылья. Малютки-сильфы, верю в вас! Ужель пред изумленным взором, Светла, воздушна и легка, Как чудный гость издалека, Она мелькнула метеором, В отчизну сильфов унеслась Царить над легкою толпою И нас не посетит порою? О сильфы, сильфы, верю в вас! НАЧНЕМ СЫЗНОВА! Я счастлив, весел и пою; Но на пиру, в чаду похмелья, Я новых праздников веселья Душою планы создаю... Головку русую лаская, Вином бокалы мы нальем, Единодушно восклицая: "О други, сызнова начнем!" Люблю вино, люблю Лизетту, - И возле ложа создан мной Благословенному Моэту Алтарь достойный, хоть простой. Лизетта любит сок отрадный И, мы чуть-чуть лишь отдохнем, "Что ж, - говорит, лобзая жадно, - Скорее сызнова начнем!" Пируйте ж, други: позабудем, Что скоро надо перестать, Что ничего не в силах будем Мы больше сызнова начать. Теперь же, с жизнию играя, Мы пьем и весело поем! Красоток наших обнимая, Мы скажем: "Сызнова начнем!" НАРОДНАЯ ПАМЯТЬ Под соломенною крышей Он в преданиях живет, И доселе славы выше Не знавал его народ; И, старушку окружая Вечерком, толпа внучат: - Про былое нам, родная, Расскажи! - ей говорят. - Пусть была година злая: Нам он люб, что нужды в том! Да, что нужды в том! Расскажи о нем, родная, Расскажи о нем! - Проезжал он здесь когда-то С королями стран чужих, Я была еще, внучата, В летах очень молодых; Поглядеть хотелось больно, Побежала налегке; Был он в шляпе треугольной, В старом сером сюртуке. С ним лицом к лицу была я, Он привет сказал мне свой! Да, привет мне свой! - Говорил с тобой, родная, Говорил с тобой! - Через год потом в Париже На него я и на двор Поглядеть пошла поближе, В Богоматери собор. Словно в праздник воскресенья, Был у всех веселый вид; Говорили: "Провиденье, Знать, всегда его хранит". Был он весел; поняла я: Сына бог ему послал, Да, ему послал. - Что за день тебе, родная, Что за день сиял! - Но когда Шампанье бедной Чужеземцев бог послал И один он, словно медный, Недвижим за всех стоял, - Раз, как нынче, перед ночью, В ворота я слышу стук... Боже, господи! воочью Предо мной стоит он вдруг! И, войну он проклиная, Где теперь сижу я, сел, Да, сюда вот сел. - Как, он здесь сидел, родная, Как, он здесь сидел? - Он сказал мне: "Есть хочу я!.." Подала что бог послал. "Дай же платье просушу я", - Говорил; потом он спал. Он проснулся; не могла я Слез невольных удержать; И, меня он ободряя, Обещал врагов прогнать. И горшок тот сберегла я, Из которого он ел. Да, он суп наш ел. - Как, он цел еще, родная, Как, еще он цел?! - Вот он! Увезли героя, И венчанную главу Он сложил не в честном бое - На песчаном острову. Долго верить было трудно... И ходил в народе слух, Что какой-то силой чудной К нам он с моря грянет вдруг. Долго плакала, ждала я, Что его нам бог отдаст, Да, его отдаст... - Бог воздаст тебе, родная, Бог тебе воздаст!
КОМЕТА Из Беранже Бог шлет на нас ужасную комету, Мы участи своей не избежим. Я чувствую, конец подходит свету; Все компасы исчезнут вместе с ним. С пирушки прочь вы, пившие без меры, Не многим был по вкусу этот пир, - На исповедь скорее, лицемеры! Довольно с нас: состарелся наш мир. Да, бедный шар, тебе борьбы отважной Не выдержать, настал последний час: Как спущенный с веревки змей бумажный Ты полетишь, качаясь и крутясь. Перед тобой безвестная дорога... Лети туда, в безоблачный эфир... Погаснет он - светил еще так много! Довольно с нас: состарелся наш мир... О, мало ли опошленных стремлений, Прозваньями украшенных глупцов, Грабительств, войн, обманов, заблуждений Рабов-царей и подданных рабов? О, мало ль мы от будущего ждали, Лелеяли наш мелочный кумир... Нет, слишком много желчи и печали. Довольно с нас: состарелся наш мир. А молодежь твердит мне: "Всё в движенье, Всё под шумок гнилые цепи рвет, И светит газ, и зреет просвещенье, И по морю летает пароход... Вот подожди, раз двадцать минет лето - На мрак ночной повеет дня зефир..." Я тридцать лет, друзья, всё жду рассвета! Довольно с нас: состарелся наш мир. Была пора: во мне любовь кипела, В груди кипел запас горячих сил... Не покидать счастливого предела Тогда я землю пламенно молил! Но я отцвел, - краса бежит поэта, - Навек умолк веселых песен клир... Иди ж скорей, нещадная комета. Довольно с нас: состарелся наш мир. 2 декабря 1857
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.