Меню
Назад » »

Пьер Жан де Беранже (17)

Последняя песня

 О Франция, мой час настал: я умираю!
 Возлюбленная мать, прощай: покину свет, -
 Но имя я твое последним повторяю.
 Любил ли кто тебя сильней меня? О нет!
 Я пел тебя, еще читать не наученный,
 И в час, как смерть удар готова нанести,
 Еще поет тебя мой голос утомленный.
 Почти любовь мою - одной слезой. Прости!

 Когда цари пришли и гордой колесницей
 Тебя растоптанной оставили в пыли,
 Я кровь твою унять умел их багряницей
 И слезы у меня целебные текли.
 Бог посетил тебя грозою благотворной, -
 Благословениям грядущего внимай:
 Осеменила мир ты мыслью плодотворной,
 И равенство пожнет плоды ее. Прощай!

 Я вижу, что лежу полуживой в гробнице.
 О, защити же всех, кто мною был любим!
 Вот, Франция, - твой долг смиренный голубице,
 Не прикасавшейся к златым полям твоим.
 Но чтоб ты слышала, как я к тебе взываю,
 В тот час, как бог меня в иной приемлет край, -
 Свой камень гробовой с усильем поднимаю...
 Рука изнемогла, - он падает... Прощай!

Нищая

Зима, метель, и в крупных хлопьях
При сильном ветре сне валит.
У входа в храм одна, в отрепьях,
Старушка нищая стоит...
И милостыни ожидая,
Она все тут с клюкой своей,
И летом, и зимой, слепая...
Подайте ж милостыню ей!

Сказать ли вам, старушка эта
Как двадцать лет тому жила!
Она была мечтой поэта,
И слава ей венок плела.
Когда она на сцене пела,
Париж в восторге был от ней.
Она соперниц не имела...
Подайте ж милостыню ей!

Бывало, после представленья
Ей от толпы проезда нет.
И молодежь от восхищенья
Гремела "браво" ей вослед.
Вельможи случая искали
Попасть в число ее гостей;
Талант и ум в ней уважали.
Подайте ж милостыню ей!

В то время торжества и счастья
У ней был дом; не дом - дворец.
И в этом доме сладострастья
Томились тысячи сердец.
Какими пышными хвалами
Кадил ей круг ее гостей -
При счастье все дружатся с нами;
При горе нету тех друзей...

Святая воля провиденья...
Артистка сделалась больна,
Лишилась голоса и зренья
И бродит по миру одна.
Бывало, бедный не боится
Прийти за милостыней к ней,
Она ж у вас просить стыдится...
Подайте ж милостыню ей!

Ах, кто с такою добротою
В несчастье ближним помогал,
Как эта нищая с клюкою,
Когда амур ее ласкал!
Она все в жизни потеряла!
О! Чтобы в старости своей
Она на промысл не роптала,
Подайте ж милостыню ей! 


Фрак

Будь верен мне, приятель мой короткий,
Мой старый фрак, - другого не сошью;
Уж десять лет, то веничком, то щёткой,
Я каждый день счищаю пыль твою.
Кажись, судьба смеётся надо мною,
Твоё сукно съедая день от дня, -
Будь твёрд, как я, не падай пред судьбою,
Мой старый друг, не покидай меня!

Тебя, мой друг, духами я не прыскал,
В тебе глупца и шу́та не казал,
По лестницам сиятельных не рыскал,
Перед звездой спины не изгибал.
Пускай другой хлопочет об отличке,
Взять орденок - за ним не лезу я;
Два-три цветка блестят в твоей петличке.
Мой старый друг, не покидай меня!

Я помню день утех и восхищенья,
Как в первый раз тебя я обновил:
День этот был - день моего рожденья,
И хор друзей здоровье наше пил.
Хоть ты истёрт, но, несмотря на это,
Друзья у нас - всё старые друзья,
Их не страшит истёртый фрак поэта.
Мой старый друг, не покидай меня!

Края твои оборвались немного...
Смотря на них, люблю я вспоминать,
Как вечерком однажды у порога
Она меня хотела удержать;
Неверная тем гнев мой укротила,
И я гостил у ней ещё два дня, -
Она тебя заштопала, зашила...
Мой старый друг, не покидай меня!

Хоть мы с тобой и много пострадали -
Но кто ж не знал судьбы переворот!
У всех свои есть радости, печали:
То вдруг гроза, то солнышко взойдёт.
Но может быть, что скоро в ящик гроба
С моей души одежду сброшу я, -
Так подожди, мы вместе ляжем оба.
Мой старый друг, не покидай меня!

  Моя старушка
  
  Придёт пора - твой май отзеленеет;
  Придёт пора - я мир покину сей;
  Ореховый твой локон побелеет;
  Угаснет блеск агатовых очей.
  Смежи мой взор; но дней своих зимою
  Моей любви ты лето вспоминай;
  И, добрый друг, стихи мои порою
  Пред камельком трескучим напевай.
  
  Когда, твои морщины вопрошая
  О розах мне сиявшей красоты,
  Захочет знать белянка молодая:
  Чью так любовь оплакиваешь ты? -
  Минувших дней блесни тогда весною,
  Жар наших душ на лютне передай;
  И, добрый друг, стихи мои порою
  Пред камельком трескучим напевай.
  
  "Как, - спросят, - жил покойный твой любовник:
  Лисицею, иль волком иногда;
  У двери ль был торчавший он чиновник?"
  Главу подъяв, ответствуй: никогда!
  Мой дерзкий смех над бешенной судьбою,
  Мой плач ты внукам передай;
  И, добрый друг, стихи мои порою
  Пред камельком трескучим напевай.
  
  Поведай ты, как ураган жестокий
  На всех морях крушил мою корму;
  Как между тем под молниями рока
  Лишь горю льстил твой путник одному.
  О! расскажи, как сирой он душою
  В твоей любви единый ведал рай;
  И, добрый друг, стихи мои порою
  Пред камельком трескучим напевай.
  
  Когда, грустя, ты дряхлыми перстами
  Коснёшься струн поэта своего,
  И каждый раз, как вешними цветами
  Обвить портрет задумаешь его, -
  Пари в тот мир ты набожной душою,
  Где для любви настанет вечный май;
  И, добрый друг, стихи мои порою
  Пред камельком трескучим напевай.
  
  <1836>

 Людмила
  
  Идиллия
  
  Старик
  
  Кого мне Бог послал среди уединенья?
  
  Пастушка
  
  Я, дедушка, со стороны;
  Иду до ближнего селенья
  На праздник красныя весны.
  
  Старик
  
  Чего же ищешь ты под тению кусточков?
  
  Пастушка
  
  Богатой ленты нет, так я ищу цветочков,
  Чтоб свить себе венок и скрасить мой наряд:
  Там есть красавица Людмила, говорят.
  
  Старик
  
  Но знаешь ли, где ты, соперница Людмилы?
  
  Пастушка
  
  Не ведаю...
  
  Старик
  
  Ты рвёшь цветы с её могилы.
  
  1805

 СИЛЬФИДА

 Пускай слепой и равнодушный
 Рассудок мой не признает,
 Что в высях области воздушной
 Кружится сильфов хоровод...
 Его тяжелую эгиду
 Отринул я, увидя раз
 Очами смертными сильфиду...
 И верю, сильфы, верю в вас!

 Да! вы родитесь в почке розы,
 О дети влаги заревой,
 И ваши я метаморфозы
 В тиши подсматривал порой...
 Я по земной сильфиде милой
 Узнал, что действовать на нас
 Дано вам благодатной силой...
 И верю, сильфы, верю в вас!

 Ее признал я в вихре бала,
 Когда, воздушнее мечты,
 Она, беспечная, порхала,
 Роняя ленты и цветы...
 И вился ль локон самовластный,
 В корсете ль ленточка рвалась -
 Все был светлей мой сильф прекрасный.
 О сильфы, сильфы, верю в вас!

 Ее тревожить рано стали
 Соблазны сладостного сна...
 Ребенок-баловень она,
 Ее вы слишком баловали.
 Огонь виднелся мне не раз
 Под детской шалостью и ленью...
 Храните ж вы ее под сенью...
 Малютки-сильфы, верю в вас!

 Сверкает ум живой струею
 В полуребячьей болтовне.
 Как сны, он ясен, что весною
 Вы часто навевали мне...
 Летать с ней - тщетные усилья:
 Она всегда обгонит нас...
 У ней сильфиды легкой крылья.
 Малютки-сильфы, верю в вас!

 Ужель пред изумленным взором,
 Светла, воздушна и легка,
 Как чудный гость издалека,
 Она мелькнула метеором,
 В отчизну сильфов унеслась
 Царить над легкою толпою
 И нас не посетит порою?
 О сильфы, сильфы, верю в вас!


 НАЧНЕМ СЫЗНОВА!

 Я счастлив, весел и пою;
 Но на пиру, в чаду похмелья,
 Я новых праздников веселья
 Душою планы создаю...
 Головку русую лаская,
 Вином бокалы мы нальем,
 Единодушно восклицая:
 "О други, сызнова начнем!"

 Люблю вино, люблю Лизетту, -
 И возле ложа создан мной
 Благословенному Моэту
 Алтарь достойный, хоть простой.
 Лизетта любит сок отрадный
 И, мы чуть-чуть лишь отдохнем,
 "Что ж, - говорит, лобзая жадно, -
 Скорее сызнова начнем!"

 Пируйте ж, други: позабудем,
 Что скоро надо перестать,
 Что ничего не в силах будем
 Мы больше сызнова начать.
 Теперь же, с жизнию играя,
 Мы пьем и весело поем!
 Красоток наших обнимая,
 Мы скажем: "Сызнова начнем!"


 НАРОДНАЯ ПАМЯТЬ

 Под соломенною крышей
 Он в преданиях живет,
 И доселе славы выше
 Не знавал его народ;
 И, старушку окружая
 Вечерком, толпа внучат:
 - Про былое нам, родная,
 Расскажи! - ей говорят. -
 Пусть была година злая:
 Нам он люб, что нужды в том!
 Да, что нужды в том!
 Расскажи о нем, родная,
 Расскажи о нем!

 - Проезжал он здесь когда-то
 С королями стран чужих,
 Я была еще, внучата,
 В летах очень молодых;
 Поглядеть хотелось больно,
 Побежала налегке;
 Был он в шляпе треугольной,
 В старом сером сюртуке.
 С ним лицом к лицу была я,
 Он привет сказал мне свой!
 Да, привет мне свой!
 - Говорил с тобой, родная,
 Говорил с тобой!

 - Через год потом в Париже
 На него я и на двор
 Поглядеть пошла поближе,
 В Богоматери собор.
 Словно в праздник воскресенья,
 Был у всех веселый вид;
 Говорили: "Провиденье,
 Знать, всегда его хранит".
 Был он весел; поняла я:
 Сына бог ему послал,
 Да, ему послал.
 - Что за день тебе, родная,
 Что за день сиял!

 - Но когда Шампанье бедной
 Чужеземцев бог послал
 И один он, словно медный,
 Недвижим за всех стоял, -
 Раз, как нынче, перед ночью,
 В ворота я слышу стук...
 Боже, господи! воочью
 Предо мной стоит он вдруг!
 И, войну он проклиная,
 Где теперь сижу я, сел,
 Да, сюда вот сел.
 - Как, он здесь сидел, родная,
 Как, он здесь сидел?

 - Он сказал мне: "Есть хочу я!.."
 Подала что бог послал.
 "Дай же платье просушу я", -
 Говорил; потом он спал.
 Он проснулся; не могла я
 Слез невольных удержать;
 И, меня он ободряя,
 Обещал врагов прогнать.
 И горшок тот сберегла я,
 Из которого он ел.
 Да, он суп наш ел.
 - Как, он цел еще, родная,
 Как, еще он цел?!

 - Вот он! Увезли героя,
 И венчанную главу
 Он сложил не в честном бое -
 На песчаном острову.
 Долго верить было трудно...
 И ходил в народе слух,
 Что какой-то силой чудной
 К нам он с моря грянет вдруг.
 Долго плакала, ждала я,
 Что его нам бог отдаст,
 Да, его отдаст...
 - Бог воздаст тебе, родная,
 Бог тебе воздаст!

КОМЕТА

 Из Беранже

 Бог шлет на нас ужасную комету,
 Мы участи своей не избежим.
 Я чувствую, конец подходит свету;
 Все компасы исчезнут вместе с ним.
 С пирушки прочь вы, пившие без меры,
 Не многим был по вкусу этот пир, -
 На исповедь скорее, лицемеры!
 Довольно с нас: состарелся наш мир.

 Да, бедный шар, тебе борьбы отважной
 Не выдержать, настал последний час:
 Как спущенный с веревки змей бумажный
 Ты полетишь, качаясь и крутясь.
 Перед тобой безвестная дорога...
 Лети туда, в безоблачный эфир...
 Погаснет он - светил еще так много!
 Довольно с нас: состарелся наш мир...

 О, мало ли опошленных стремлений,
 Прозваньями украшенных глупцов,
 Грабительств, войн, обманов, заблуждений
 Рабов-царей и подданных рабов?
 О, мало ль мы от будущего ждали,
 Лелеяли наш мелочный кумир...
 Нет, слишком много желчи и печали.
 Довольно с нас: состарелся наш мир.

 А молодежь твердит мне: "Всё в движенье,
 Всё под шумок гнилые цепи рвет,
 И светит газ, и зреет просвещенье,
 И по морю летает пароход...
 Вот подожди, раз двадцать минет лето -
 На мрак ночной повеет дня зефир..."
 Я тридцать лет, друзья, всё жду рассвета!
 Довольно с нас: состарелся наш мир.

 Была пора: во мне любовь кипела,
 В груди кипел запас горячих сил...
 Не покидать счастливого предела
 Тогда я землю пламенно молил!
 Но я отцвел, - краса бежит поэта, -
 Навек умолк веселых песен клир...
 Иди ж скорей, нещадная комета.
 Довольно с нас: состарелся наш мир.

 2 декабря 1857
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar