Плутарх из Херонеи (168)

ХХХI.

Вскоре после этого Эпаминонд вместе с союзниками вторгся в Лаконию 73, имея не менее сорока тысяч гоплитов, за которыми с целью грабежа следовало множество. легковооруженных или же вовсе не вооруженных, так что общая численность вторгшихся достигала семидесяти тысяч. К атому времени доряне занимали Лакедемон уже в продолжение не менее шестисот лет, и за весь этот период еще ни один враг не отважился вступить в их страну: беотийцы были первыми врагами, которых спартанцы увидели на своей земле и которые теперь опустошали ее -- ни разу дотоле не тронутую и не разграбленную -- огнем и мечом, дойдя беспрепятственно до самой реки 74 и города. Дело в том, что Агесилай не разрешил спартанцам сразиться с таким, как говорит Теопомп, "валом и потоком войны", но занял центр города и самые важные пункты, терпеливо снося угрозы и похвальбы фиванцев, которые выкликали его имя, призывая его как подстрекателя войны и виновника всех несчастий сразиться за свою страну. Но не менее заботил Агесилая царивший в городе переполох, вопли и беспорядочные метания пожилых людей, негодовавших по поводу случившегося, и женщин, которые не могли оставаться спокойными и совершенно обезумели от крика неприятелей и вида их костров. Тяжелым ударом для его славы было и то, что, приняв город самым сильным и могущественным в Греции, он теперь видел, как сила этого города пошатнулась и неуместной стала горделивая похвальба, которую он сам часто повторял, -- что, мол, еще ни одна лакедемонская женщина не видела дыма вражеского лагеря. Говорят, что и Анталкид в споре с одним афинянином о храбрости, когда тот сказал: "А мы вас часто отгоняли от Кефиса" 75, -ответил: "Но мы вас никогда не отгоняли от Эврота". Подобным же образом один ничем не замечательный спартанец в ответ на замечание аргивянина: "Много вас лежит погребенными в Арголиде", возразил: "Но ни один из вас -- в Лаконии".

ХХХII.

Сообщают, что Анталкид, который был тогда эфором, в страхе тайно переправил своих детей на Киверу. Агесилай же, когда заметил, что враги намереваются перейти Эврот и силой ворваться в город, оставил все другие позиции и выстроил лакедемонян перед центральными, возвышенными частями города. Как раз в это время Эврот из-за обилия снегов на горах выступил из берегов и разлился шире обыкновенного, но переправу вброд не столько затрудняла быстрота течения, сколько ледяной холод воды. Агесилаю указали на Эпаминонда, который выступил перед строем; как говорят, он долго смотрел на фиванского полководца, провожая его глазами, однако сказал лишь: "Какой беспокойный человек! " Как ни старался Эпаминонд из честолюбия завязать сражение в самом городе и поставить трофей, он не смог выманить Агесилая или вызвать его на бой, а потому снялся с лагеря, отошел от города и стал опустошать страну.

В Лакедемоне, между тем, около двухсот граждан, из числа недостойных и испорченных, которые уже давно составили заговор, захватили Иссорий, сильно укрепленный и неприступный пункт, где находилось святилище Артемиды. Лакедемоняне хотели тотчас кинуться на них, но Агесилай, опасаясь мятежа, приказал остальным соблюдать спокойствие, сам же, одетый в плащ, в сопровождении лишь одного раба приблизился к заговорщикам, говоря, что они не поняли его приказания: он посылал их не сюда и не всех вместе, а одних -- туда (он указал на другое место), других -- в иные кварталы города. Те же, услышав его, обрадовались, считая, что их замысел не раскрыт, и, разделившись, разошлись по тем местам, которые он указал. Агесилай немедленно послал за другими воинами и занял с ними Иссорий; ночью же он приказал арестовать и убить около пятнадцати человек из числа заговорщиков. Вскоре был раскрыт другой, еще более значительный заговор спартанцев, которые собирались тайно в одном доме, подготовляя переворот. Но при величайшем беспорядке было одинаково опасно как привлечь их к суду, так и оставить заговор без внимания. Поэтому Агесилай, посовещавшись с эфорами, приказал убить их без суда, хотя прежде ни один спартанец не подвергался смертной казни без судебного разбирательства. Из периэков и илотов, которые были включены в состав войска, многие перебежали из города к врагу. Так как это вызывало упадок духа в войске, Агесилай предписал своим служителям обходить каждое утро постели воинов в лагере, забирать оружие перебежчиков и прятать его; благодаря этому число перебежчиков оставалось неизвестным.

Одни писатели говорят, что фиванцы отступили из Лаконии из-за начавшихся холодов, а также оттого, что аркадяне стали в беспорядке уходить и разбегаться, другие -- что они и так провели там целых три месяца и успели опустошить большую часть страны. Теопомп же сообщает иное: беотархи уже решили отступить, когда к ним прибыл спартанец Фрикс, доставив им от Агесилая в качестве платы за отступление десять талантов, так что, выполняя то, что было задумано прежде, они еще получили от врагов деньги на дорогу. Но я не понимаю, как мог один лишь Теопомп знать об этом, в то время как остальным это осталось неизвестным.

ХХХIII.

Но все утверждают единогласно, что спасением своим Спарта была тогда обязана Агесилаю, который на этот раз отрешился от присущих ему по природе качеств -- честолюбия и упрямства и действовал с большой осторожностью. Тем не менее после этого падения он не смог поднять мощь и славу своего города на прежнюю высоту, Как случается со здоровым телом, - которое приучено к постоянному и строжайшему режиму, так случилось и с государством: чтобы погубить все его благополучие, оказалось достаточным одной лишь ошибки, одного лишь колебания весов. Иначе и быть не могло, ибо с государственным устройством, наилучшим образом приспособленным для мира, единомыслия и добродетели, пытались соединить насильственную власть и господство над другими -- то, что Ликург считал совершенно ненужным для счастья и процветания города 76. Это и привело Спарту к упадку.

Агесилай отказался впредь от командования в походах из-за своего преклонного возраста. Сын же его, Архидам, с войском, пришедшим ему на помощь от тиранна из Сицилии 77, победил аркадян и так называемой "Бесслезной битве" 78 (в ней из воинов Архидама не был убит ни один, а врагов пало очень много). Эта битва была самым лучшим доказательством того, как обессилела Спарта. Прежде победа над врагами считалась таким обычным делом, что в честь ее не приносили никаких жертв, кроме петуха; возвратившиеся из сражения не испытывали особенной гордости, и весть о победе даже никого особенно не радовала. Так, после битвы при Мантинее, которую описывает Фукидид 79, первому, кто прибыл с известием о победе, спартанские власти не послали в качестве награды за радостную весть ничего иного, кроме куска мяса от общей трапезы. В этот же раз, когда получилось сообщение о битве, а затем прибыл Архидам, никто уже не мог удержаться от выражения своих чувств; первым встретил его отец в слезах радости вместе со всеми властями; множество стариков и женщин спустились к реке, воздымая к небу руки и благодаря богов, словно лишь в тот день Спарта смыла свой позор и вновь обрела право смотреть на лучезарное солнце. Говорят, что до этой битвы мужья не решались прямо взглянуть на жен, стыдясь своего поражения.

ХХХV.

Когда Мессена была вновь основана Эпаминондом 80 и прежние ее граждане стали стекаться туда со всех сторон, лакедемоняне не были в состоянии помешать атому и не отважились выступить с оружием, но негодовали и гневались на Агесилая за то, что в его царствование они лишились страны, не уступавшей Лаконии по размерам и превосходящей плодородием другие области Греции, страны, которой они столько времени владели 81. Вот почему Агесилай и не принял предложенного фиванцами мира. Однако, не желая на словах уступить эту страну тем, кто на деле уже держал ее и своих руках, и упорствуя в этом, он не только не получил обратно этой области, но чуть было не потерял самое Спарту, обманутый военной хитростью неприятеля. Дело в том, что, когда мантинейцы вновь отложились от Фив и призвали на помощь лакедемонян 82, Эпаминонд, узнав, что Агесилай вышел с войском и приближается к нему, ночью незаметно для мантинейцев снялся с лагеря и повел армию из Тегеи прямо на Лакедемон. Обойдя Агесилая, он едва не захватил внезапным нападением город, лишенный всякой защиты. Однако Агесилаю донес об этом, по словам Каллисфена, теспиец Эвтин, по Ксенофонту же 83 -какой-то критянин. Агесилай немедленно послал в Спарту конного гонца, а через короткое время явился и сам. Немного позже фиванцы перешли Эврот и совершили нападение на город. Агесилай отбивался не по возрасту решительно и ожесточенно, так как видел, что спасение теперь уже не в осмотрительной обороне, но в безоглядной отваге. Такой отваге он никогда раньше не доверял и не давал ей воли, но теперь лишь благодаря ей отразил опасность, вырвал город из рук Эпаминонда, поставил трофей и показал детям и женщинам, что лакедемоняне самым достойным образом платят отечеству за то воспитание, которое оно им дало. Особенно отличался в атом сражении Архидам, который с необычайным мужеством и ловкостью быстро перебегал по тесным уличкам в наиболее опасные места и вместе с небольшой кучкой окружавших его воинов повсюду оказывал врагу сопротивление. Великолепное и достойное удивления зрелище не только согражданам, но и противникам доставил также Исад, сын Фебида. Прекрасно сложенный, высокий и стройный, он был в том возрасте, когда люди, переходя от отрочества к возмужалости, находятся в расцвете сил. Он выскочил из своего дома совершенно нагой, не прикрыв ни доспехами, ни одеждой свое тело, натертое маслом,. держа в одной руке копье, в другой меч, и бросился в гущу врагов, повергая наземь и поражая всех, кто выступал ему навстречу. Он даже не был ранен, потому ли, что в награду за храбрость его охраняло божество, или потому, что показался врагам существом сверхъестественным. Говорят, что эфоры сначала наградили его венком, а затем наказали штрафом в тысячу драхм за то, что он отважился выйти навстречу опасности без доспехов.

ХХХV.

Несколько дней спустя произошла битва при Мантинее; и Эпаминонд уже опрокинул первые ряды противника, тесня врагов и быстро преследуя их, когда, как рассказывает Диоскорид 84, против него выступил лаконянин Антикрат и пронзил его копьем. Однако лакедемоняне еще и теперь называют потомков Антикрата Махеронами [Масhair((nes], и это доказывает, что Эпаминонд был поражен махерой [machaira] -- коротким мечом. Испытывая при жизни Эпаминонда вечный страх перед ним, спартанцы так восхищались подвигом Антикрата, что не только даровали ему постановлением Народного собрания особые почести и награды, но и всему его роду предоставили освобождение от налогов, которым и в наше время еще пользуется Калликрат, один из потомков Антикрата. После этой битвы и смерти Эпаминонда греки заключили между собой мир. Агесилай хотел исключить из мирного договора мессенцев, не признавая в них граждан самостоятельного. государства. Так как все остальные греки стояли за включение мессенцев в число участников договора и за принятие от них клятвы, лакедемоняне отказались участвовать в мире и одни продолжали войну, надеясь вернуть себе Мессению. Из-за этого Агесилая считали человеком жестоким и упрямым, вечно жаждущим войны: ведь он всеми способами подкапывался под всеобщий мир и препятствовал ему, а с другой стороны, испытывая нужду в деньгах, должен был отягощать своих друзей в Спарте займами и поборами вместо того, чтобы в таких тяжелых обстоятельствах, упустив из своих рук столько городов и такую власть на суше и на море, положить конец бедствиям и не домогаться столь алчно мессенских владений и доходов.

ХХХVI.

Еще худшую славу стяжал он, когда поступил на службу к Таху, правителю Египта 85. Никто не одобрял того, что человек, считавшийся первым во всей Греции, чья слава распространилась по всему миру, теперь предоставил себя в распоряжение варвару, отпавшему от своего царя, продал за деньги свое имя и славу, превратившись в предводителя наемного войска. Даже если бы в возрасте свыше восьмидесяти лет, с телом, испещренным рубцами от ран, он вновь принял на себя, как прежде, славное и прекрасное предводительство в борьбе за свободу греков, то и в этом случае нельзя было бы не упрекнуть его за излишнее честолюбие. Ведь и для славного дела есть соответствующий возраст и подходящее время, да и вообще славное отличается от позорного более всего надлежащей мерой. Но Агесилай совершенно не заботился об этом и ничто не считал недостойным, если это было на пользу государству; напротив, ему казалось недостойным жить в городе без дела и спокойно ожидать смерти. Поэтому он набрал наемников на средства, посланные Тахом, снарядил несколько судов и отплыл, взяв с собой, как и прежде, тридцать спартанцев в качестве советников.

Когда Агесилай прибыл в Египет 86, к его судну отправились виднейшие полководцы и сановники царя, чтобы засвидетельствовать свое почтение. И остальные египтяне, много наслышанные об Агесилае, ожидали его с нетерпением; все сбежались, чтобы посмотреть на него. Когда же вместо блеска и пышного окружения они увидели лежащего на траве у моря старого человека маленького роста и простой наружности, одетого в дешевый грубый плащ, они принялись шутить и насмехаться над ним. Некоторые даже говорили: "Совсем как в басне: гора мучилась в родах, а разрешилась мышью". Еще более удивились они его странным вкусам, когда из принесенных и приведенных даров гостеприимства он принял только пшеничную муку, телят и гусей, отказавшись от изысканных лакомств, печений и благовоний, и в ответ на настойчивые просьбы принять и эти дары предложил раздать их илотам. Однако, как говорит Теофраст, ему понравился египетский тростник, из которого плетут простые, изящные венки, и при отплытии он попросил и получил от царя немного этого тростника.

ХХХVII.

По прибытии он соединился с Тахом, который был занят приготовлениями к походу 87. Однако Агесилай был назначен не главнокомандующим, как он рассчитывал, а лишь предводителем наемников; флотом командовал афинянин Хабрий 88, а всем войском -- сам Тах. Это было первым, что огорчило Агесилая, но, кроме того, и во всем прочем он вынужден был с досадой переносить хвастовство и тщеславие египтянина. Он сопровождал его в морском походе в Финикию, беспрекословно ему подчиняясь -вопреки своему достоинству и нраву, пока, наконец, обстоятельства не сложились более благоприятно. Дело в том, что Нектанебид, двоюродный брат Таха, начальствовавший над одной из частей его войска, отпал от него, был провозглашен египтянами царем и отправил людей к Агесилаю с просьбой о помощи. 0 том же просил он и Хабрия, обещая обоим большие подарки. Когда Тах узнал об этом, он принялся убеждать их не уходить от него, и Хабрий пытался увещаниями и уговорами сохранить дружеские отношения между Агесилаем и Тахом. Но Агесилай отвечал: "Ты, Хабрий, прибыл сюда по собственному желанию и потому волен поступать, как вздумается, меня же отправило полководцем к египтянам мое отечество. Следовательно, я не могу воевать с теми, к кому прислан в качестве союзника, если не получу из Спарты нового приказания". После этого разговора он послал в Спарту несколько человек, которые должны были там обвинять Таха, Нектанебида же всячески восхвалять. Тах и Хабрий со своей стороны послали в Спарту уполномоченных, при этом первый ссылался на старинную дружбу и союз, второй же обещал быть еще более преданным другом Спарты, чем до тех пор. Лакедемоняне, выслушав послов, ответили египтянам, что предоставляют дело на благоусмотрение Агесилая, самому же Агесилаю отправили приказ смотреть лишь за тем, чтобы эти поступки принесли пользу Спарте. Таким-то образом Агесилай со своими наемниками перешел на сторону Нектанебида, совершив под предлогом пользы для отечества неуместный и неподобающий поступок; ибо, если отнять этот предлог, то наиболее справедливым названием для такого поступка будет предательство. Но лакедемоняне, считающие главным признаком блага пользу, приносимую отечеству, не признают ничего справедливого, кроме того, что, по их мнению, увеличивает мощь Спарты.

ХХХVIII.

Тах, когда наемники покинули его, обратился в бегство, но в Мендесе восстал против Нектанебида другой человек, также провозглашенный царем 89, и двинулся на него, собрав войско из ста тысяч человек. Желая ободрить Агесилая, Нектанебид говорил ему, что хотя враги и многочисленны, они представляют собой нестройную толпу ремесленников, неопытных в военном деле, и потому с ними можно не считаться. Агесилай отвечал на это: "Но я боюсь не их численности, а как раз их неопытности и невежества, которые всегда трудно обмануть. Ибо неожиданно обмануть можно только тех, кто подозревает обман, ожидает его и пытается от него защищаться. Тот же, кто ничего не подозревает и не ожидает, не дает никакой зацепки желающему провести его, подобно тому, как стоящий неподвижно борец не дает возможности противнику вывести его из этого положения". Вскоре после этого мендесец попытался привлечь Агесилая на свою сторону, подослав к нему своих людей. Это внушило опасения Нектанебиду. Когда же Агесилай стал убеждать его вступить как можно скорей в сражение и не затягивать войны с людьми, которые, хоть они и неопытны в военном деле, могут благодаря своей многочисленности легко окружить его, обвести рвом его лагерь и вообще во многом предупредить его шаги, Нектанебид стал еще больше подозревать и бояться своего союзника и отступил в большой, хорошо укрепленный город. Агесилай был очень оскорблен этим недоверием, однако, стыдясь еще раз перейти на сторону противника и покинуть дело неоконченным, последовал за Нектанебидом и вошел вместе с ним в крепость.

ХХХIХ.

Неприятель выступил следом и начал окружать город валом и рвом. Египтянином вновь овладел страх -- он боялся осады и хотел вступить в бой, греки горячо поддерживали его, так как в крепости не было запасов хлеба. Но Агесилай решительно препятствовал этому намерению, и египтяне пуще прежнего хулили и поносил его, называя предателем царя. Однако теперь он сносил клевету гораздо спокойнее и выжидал удобного случая, чтобы привести в исполнение военную хитрость, которую он замыслил. Хитрость же эта заключалась в следующем. Враги вели глубокий ров вокруг городских стен, чтобы окончательно запереть осажденных. Когда оба конца рва, окружавшего весь город, подошли близко один к другому, Агесилай, дождавшись темноты приказал грекам вооружиться, явился к царю и сказал ему следующее: "Юноша, час спасения настал; я не говорил о нем прежде, чем он наступит, чтобы не помешать его приходу. Враги сами, собственноручно рассеяли грозившую нам опасность, выкопав такой ров, что готовая часть его представляет препятствие для них самих, лишая их численного превосходства, оставшееся же между концами рва пространство позволяет нам сразиться с ними на равных условиях. Смелей же! Постарайся проявить себя доблестным мужем, устремись вперед вместе с нами и спаси себя и все войско. Ведь стоящие против нас враги не выдержат нашего натиска, а остальные отделены от нас рвом и не смогут причинить нам вреда". Нектанебид изумился изобретательности Агесилая, стал в середину греческого строя и, напав на врагов, легко обратил их в бегство.

Как только Агесилай овладел доверием Нектанебида, он вновь прибегнул к той же военной хитрости: то отступая, то приближаясь, то делая обходные движения, Агесилай загнал большую часть неприятелей в такое место, которое с двух сторон было окаймлено глубокими, наполненными водой рвами. Промежуток между рвами он перегородил, построив там боевую линию своей фаланги, и этим добился того, что враги могли выступить. против него только с равным числом бойцов и в то же время были не в состоянии зайти ему во фланг или в тыл. Поэтому после недолгого сопротивления они обратились в бегство. Многие из них были убиты, остальные же рассеялись.

ХL.

После этого египтянин укрепил и упрочил свою власть. Желая выразить свою любовь и расположение к Агесилаю, Нектанебид стал просить его остаться с ним и провести в Египте зиму 90. Но Агесилай спешил домой, зная, что Спарта ведет войну, содержит наемников и потому нуждается в деньгах. Нектанебид отпустил его с большими почестями, щедро наградив и дав в числе прочих почетных подарков двести тридцать талантов для ведения войны. Уже наступила зима, и Агесилай держался со своими кораблями поближе к суше. Он высадился на побережье Африки, в пустынном месте, которое носит название Менелаевой гавани 91, и здесь умер в возрасте восьмидесяти четырех лет, после того как процарствовал в Спарте более сорока одного года, из коих свыше тридцати лет, вплоть до битвы при Левктрах, был наиболее влиятельным и могущественным человеком в Лакедемоне и считался как бы предводителем и царем всей Греции.

У лакедемонян существует обычай: тела тех, кто умер на чужбине, погребать на месте кончины, тела же царей доставлять на родину. Поэтому сопровождавшие Агесилая спартанцы залили тело за неимением меда расплавленным воском и доставили затем в Лакедемон. Царская. власть перешла к сыну Агесилая Архидаму и оставалась за его родом вплоть до Агида 92, который был пятым царем после Агесилая и при попытке восстановить старинное государственное устройство пал от руки Леонида.

Примечания

1 Какому из двух Симонидов принадлежат эти слова -ямбографу VII в. до н. э. Симониду Аморгосскому или элегику VI -- V .вв. до и. э. Симониду Кеосскому -- с полной уверенностью сказать нельзя. Ученые приписывают их второму.

2 Агелы (букв. "стада") -- отряды, на которые разделялись спартанские мальчики и юноши. О коллективном воспитании детей в Спарте, так же как и об упоминаемых ниже "возлюбленных" см. "Ликург", XVI сл. (т. 1 наст. изд.).

3 См. "Алкивиад", ХХIII (т. 1 наст. изд.).

4 В 401 г. до н. э.

5 "Агесилай", VI.

6 "Ликург", V и ХХVI.

7 Скорее всего -- намек на учение философа V в. до н. э. Эмпедокла, но, быть может, и на Гераклита Эфесского, которому принадлежал тезис: "Все возникает чрез распрю".

8 Т. е. Ликург.

9 "Одиссея", VIII, 75 сл.

10 Герест -- город на южной оконечности острова Эвбея, Авлида -- городок в Беотии на берегу пролива, отделяющего Эвбею от материка.

11 Беотархи -- политические и военные руководители Беотийского союза.

12 Война началась в 399 г. до н. а.

13 Речь идет о знаменитом отступлении 10 тыс. греческих наемников во главе с Ксенофонтом из глубины Азии к Черному морю (после гибели претендента на персидский престол Кира Младшего -- см. прим. 5 к "Сопоставлению Лисандра с Суллой"). Этот поход описан в "Анабасисе" Ксенофонта -- подлинном шедевре греческой литературы.

14 Сын царя Анхиза Эхепол, "чтоб ему не идти на войну под ветристую Трою", дал Агамемнону замечательную кобылу Эту (т. е. "Гнедую"). См. "Илиада", ХХШ, 295 сл.

15 Т. е. покинул территорию сатрапии, которой управлял Титравст, сменивший Тиссаферна, и вторгся в Даскиллийскую сатрапию, охватывавшую весь северо-запад Малой Азии и подчиненную Фарнабазу.

16 Т. е. к Титравсту: Сарды были центром его сатрапии.

17 По греческому обычаю, люди, жившие в разных городах, заключали союз взаимного гостеприимства. В доме гостеприимна чужеземец пользовался жильем, столом, всякого рода помощью и покровительством. Гостеприимство считалось священным и переходило из рода в род.

18 См. прим. 14 и 63 к "Лисандру".

19 Во время Олимпийских игр устраивались особые состязания для мальчиков, Участвовать в них могли дети только определенного роста и силы.

20 Гидрией -- младший брат галикарнасского тиранна Мавзола (377 -- 353 гг. до н. а.), вошедшего в историю главным образом благодаря великолепной гробнице -- Мавзолею, которую воздвигла ему его сестра и вдова Артемисия.

21 Иероним Родосский -- философ-перипатетик III в. до н.э.

22 Сузы и Экбатаны -- зимняя и летняя резиденции персидских царей.

23 Эврипид, "Троянки", 764. Перевод М. Е. Грабарь-Пассек. В контексте трагедии этот стих имеет несколько иной смысл.

24 См. "Александр", ХХХVII и LVI.

25 Боевые действия во время Коринфской, или Беотийской, войны (394 -- 387 гг. до н. э.) велись главным образом близ Коронеи (в Беотии) и Коринфа.

26 Агесилай вернулся в Грецию в 394 г. до н. э.

27 Речь идет о заключительной стадии II Пунической войны, когда римляне во главе со Сципионом Старшим высадились в Африке (204 г. до н. в.).

28 В 331 г. до н. э. наместник Македонии Антипатр разбил при Мегалополе в Аркадии греческое войско под командованием спартанского царя Агида III. Слова Александра звучат как намек на "Войну лягушек и мышей" -- пародийный эпос, шутливое подражание "Илиаде".

29 "Илиада", VI, 175.

30 На персидском дарике было выбито изображение царя в короне, с копьем, луком и колчаном стрел.

31 Фарсал -- город в центральной Фессалии. Нартакий -горный кряж и городок южнее Фарсала.

32 Мора -- отряд лакедемонской пехоты численностью от 400 до 900 человек.

33 14 августа 394 г. до н. а.

34 Конон -- афинский военачальник, единственный из стратегов, действовавший разумно и находчиво при Эгоспотамах (см. "Лисандр", ХI). После окончания Пелопоннесской войны он долгое время жил на Кипре, а затем поступил на службу к персидскому царю.

35 "Греческая история", IV, 3 и "Агесилай", II.

36 Геликон -- горная гряда в Южной Беотии, считавшаяся любимым местопребыванием Муз и Аполлона.

37 Культ Афины Итонийской (Итон -- городок в южной Фессалии) был распространен в разных областях Греции.

38 Толмид -- афинский полководец, в 447 г. до н. а. руководивший неудачной карательной экспедицией против недовольных афинской гегемонией беотийцев.

39 Это было равносильно признанию своего поражения. См. "Никий", VI.

40 Эврот -- главная река Лаконии; на Эвроте стоял город Спарта.

41 Аристодем -- праправнук Геракла. От его сыновей вели свое происхождение оба царских рода Спарты.

42 "Агесилай", VIII.

43 Дикеарх Мессенский -- ученик Аристотеля, .плодовитый философ и писатель, судя по свидетельствам древних.

44 Lakonikai anagraphai. Профессор К. Циглер переводит: "Лаконские записки", указывая в примечаниях, что об атом памятнике ничего достоверного не известно.

45 Благополучно завершив переход к берегам Черного моря (см. прим. 13), Ксенофонт со своим отрядом поступил на службу к спартанцам, за что афиняне заочно присудили его к изгнанию. Еще в Азии он стал близким другом Агесилая (которого затем прославлял в своих сочинениях) и вместе с ним вернулся в Европу.

46 Его отцом был Павсаний, которого спартанцы считали ответственным за гибель Лисандра. См. "Лисандр", ХХIХ -- ХХХ.

47 Фидитии -- общие трапезы у спартанцев. См. "Ликург", ХII.

48 "Ликург", ХVII -- ХVIII.

49 Длинные стены соединяли Коринф с его гаванью Лехеем. Ср. прим. 39 к "Лисандру".

50 Истмийские игры (в честь Посейдона) справлялись каждые два года в конце весны. Здесь, надо полагать, речь идет об играх 390 г. до н. э.

51 Герей (т. е. Святилище Геры) находился в ~15 км севернее Коринфа.

52 Ификрат (ок. 419 -- ок. 353 гг. до н. а.) -- выдающийся афинский полководец, известный своей реформою наемного войска. Поражение спартанцев, о котором здесь говорит Плутарх, было, по-видимому, одним из первых серьезных результатов этой реформы.

53 В 389 г. до н. а. Ахейцы; были тогда союзниками лакедемонян.

54 Были восстановлены Длинные стены, разрушенные .после взятия Афин в 404 г. до н. э.

55 Тирибаз -- сатрап Малой Азии, сменивший Титравста на атом посту. Анталкидов (или Царский) мир был заключен в 387 г. до н. э.

56 Одною из главных статей Анталкидова мира все города Греции объявлялись автономными и все греческие союзы (кроме Пелопоннесского) распущенными.

57 Спартанцы захватили фиванскую крепость Кадмею в 382 г. до н. э. См. "Пелопид", V -- VI (т. 1 наст. изд.).

58 В 379 г. до н. э. См. "Пелопид", ~II -- ХII.

59 Полемархи -- высшие выборные должностные лица в Фивах.

60 Клеомброт I был младшим братом Агесиполида, умершего в 380 г. до н. э.

61 Флиунт -- небольшой город в Арголиде, примерно в 20 км к юго-западу от Коринфа. Флиунтцы не желали впустить в город своих земляков, изгнанных по политическим мотивам, и спартанцы вмешались в этот спор.

62 Теспии -- город в Беотии, западнее Фив.

63 Триасийская равнина (близ Элевсина) находится в 12 или 15 км от Пирея.

64 В 377 г. до н. э.

65 Ретрами назывались законы Ликурга, которым он приписывал божественное происхождение. См. "Ликург", VI и ХIII.

66 См. "Ликург", XXIV -- ХV.

67 Агесилай заболел в первые же месяцы возобновившихся военных действий.

68 В 375 г. до н. э. См. "Пелопид", ХVI -- ХVII.

69В 371 г. до н. э.

70 Это жизнеописание до нас не дошло.

71 Скирофорион и гетакомбеон -- 12-й и 1-й месяцы аттического календаря, соответствующие июню-июлю и июлю-августу.

72 "Пир", I, 1.

73 В 369 г. до н. э. Ср. "Пелопид", ХХIV.

74 Т. е. до Эврота.

75 Кефис -- река в Аттике, протекающая западнее Афин,

76 Ср. "Ликург", XXIII и XXXI.

77 Тиранн ( сиракузский тиранн Дионисий Старший, верный союзник Спарты

78 В 368 г. до н. э.

79 Фукидид, V, 64 -- 74. Битва произошла в 418 г. до н. э. Противником спартанцев было объединенное войско афинян, аргивян и мантинейцев.

80 После окончания III Мессенской войны (см. "Кимон", ХVI -- ХVII и примечания к этим главам) лакедемоняне изгнали мессенцев из отечества, и лишь 85 лет спустя, в 370 г. до н. э., Эпаминонд основал новую столицу страны -- город Мессену на южном "клоне горы Итомы. "Прежними ее гражданами" названы, по-видимому, потомки тех, кто населял ату гору и оборонял ее во время III Мессенской войны.

81 Начало власти Лакедемона над Мессенией относится еще к VIII в. до н. э.

82 В 362 г. до и. э.

83 "Греческая история", VII, 5.

84 Диоскорид -- трудно сказать, какой греческий писатель имеется здесь в виду, возможно, речь идет об ученике знаменитого оратора Исократа, современнике изображаемых Плутархом событий

85 Тах (Зб2 -- 360 гг. до н. э.) -- второй фараон 30-й династии. (В последнее десятилетие V в. до н. э. Египет освободился от власти Персии и вернул себе независимость).

86 В Зб1 г. до н. э.

87 Тах готовился к походу на Финикию и Сирию, которой владели персы.

88 Хабрий -- один из самых талантливых и удачливых афинских полководцев IV в. до н. э., много служивший в иноземных войсках.

89 Можно предполагать, что это был какой-то отпрыск предыдущей, 29-й, династии, которая вышла из Мендеса (города в северной части Нильской дельты).

90 Зима 360/359 гг. до н. э.

91 Менелаева гавань лежала против острова Крит, западнее египетских владений.

92 Агид -- Агид IV (ок. 245 -- 241 гг. до н. э.). См. его жизнеописание в т. III наст. изд.