Меню
Назад » »

Психика и её лечение: Психоаналитический подход (11)

Функционально-селективные идентификации
Известно, что человеческим моделям и идентификациям требуются самые специфически человеческие готовности для того, чтобы стать психически представленными как функции и характеристики, переживаемые как свои собственные. Таким образом, идентификация является безусловно наиболее важным процессом в структурализации личности.
Идентификация определяется здесь как процесс ин-тернализации, посредством которого функции и характеристики, переживаемые как относящиеся к объекту, становятся функциями и характеристиками Собственного Я. Концепцию важности идентичности с объектом для построения Собственного Я разделяют большинство психоаналитических авторов (Freud, 1921; Laplanche and Pontalis, 1967; Moore and Fine, 1968).
Хотя идея того, что ранние идентификации отличаются от идентификаций эдипального периода, уже была выдвинута Фрейдом (1917) при установлении им различия между нарциссической и истерической идентификациями, в основном его интересовали идентификации, относящиеся к эдипальной ситуации и формированию суперэго (Freud, 1923, 1933).
Большинство авторов после Фрейда разделяли его интерес к эдипальной идентификации и идентификации суперэго, которые обьгшо рассматривались как прототипы идентификации. Так, описанные Якобсон (1964) результаты и мотивы для «селективных эго-идентификаций» большей частью соответствуют типичным эдипальным идентификациям; Шэфер (1968) придавал эдипальным идентификациям более важное структурирующее значение по сравнению с более ранними идентификациями. Новаторские мысли Хен-дрика (1951) о ранних эго-идентификациях, ведущих к установлению центральных исполнительных функций эго, только недавно начали привлекать то внимание, которого они заслуживают. То же самое справедливо для описанного Левальдом (1962) различения между доэдипальными и эдипальными идентификациями, где первые являются по существу структурными элементами эго, а последние – суперэго.
Я предполагаю, что структурализация психики, которая превращает по существу интроективно-проективное и функциональное переживание в переживание константности Собственного Я и объекта, происходит посредством множества идентификаций с интроектами и с наблюдаемыми функциями внешнего объекта. Таким образом, она представляет собой процесс непрерывной идентификации, который, как считается, делает возможным «путешествие» развития, как Малер (1968) назвала сепарацию-индивидуацию.
Я считаю идентификации предшествующими и ведущими к функционально-селективным переживаниям индивидуальной идентичности и индивидуальных объектов, в отличие от оценочно-селективных эдипальных идентификаций (Tahka, 1984). Первые главным образом вводят в Собственное Я новые функции, используя функциональный объект или его интроективное переживание как модель, тогда как последние, видимо, большей частью добавляют к Собственному Я особенности индивидуальных объектов как осознаваемых образцов.
Мотивы и предпосылки для функционально-селективных идентификаций
Первичным мотивом для процессов функционально-селективных идентификаций, по-видимому, все еще является потребность в восстановлении идеального состояния Собственного Я как обладателя и контролера удовлетворения. Однако, в противовес пассивно переживаемым и магически контролируемым интроективным присутствиям, функционально-селективные идентификации обеспечивают Собственное Я способами активного контроля в его стремлении к удовлетворению, а также в борьбе с фрустрацией. Сепарационно-аннигиляционная тревога все еще преобладает на стадии функциональной привязанности, и при нормальном развитии с ней борются посредством постепенной ассимиляции функций объекта внутрь Собственного Я в процессе постепенных идентификаций с ними. Другие негативные аффекты – зависть и стыд – имеют своих проводников и содействуют в качестве важных мотивов непрерывному процессу функционально-селективной идентификации на стадии сепарации-индивидуации.
Таким образом, первичная цель идентификации – не восстановление симбиоза (Jacobson,1964), но, напротив, его избегание. В соответствии с моей концептуализацией, вся интернализация вторична по отношению к первичной дифференциации Собственного Я и объекта и ведет обычно ко все большему нарастанию дифференциации между ними. Несмотря на то, что интернализации могут быть утеряны через регрессию либо частично, как ограниченные реэкстер-нализации, либо обширно, как в утрате дифференцированности, результаты этих регрессивных движений более не представляют собой основные формы интернализации, а скорее демонстрируют неспособность психики сохранять однажды достигнутые интернализации.
Для того чтобы функционально-селективные идентификации начались и продолжались, по-видимому, необходимы 4 основные предпосылки (Tahka, 1979,1984).
1. Общий климат отношений мать-дитя должен быть достаточно благополучным, чтобы ребенок был способен отказаться от функции матери, с которой он должен себя идентифицировать. Принятие на себя функции объекта в форме идентификации подразумевает, что должна произойти частичная потеря функционального объекта и соответствующая фрустрированная репрезентации Собственного Я, прежде чем утраченная функция будет заменена новой функцией Собственного Я.
Интроективные присутствия, которые возникают, чтобы защищать переживание Собственного Я ребенка, являются репрезентациями различных функциональных услуг матери. Чем более синхронизировано участие матери во взаимодействиях с ребенком, тем более разнообразным будет у него запас утешающих и вызывающих чувство безопасности интроектов, при условии, конечно, что мать также адекватно заботится о необходимом прямом удовлетворении потребностей ребенка. При упомянутых условиях возможны несколько альтернативных переживаний успокаивающих внутренних присутствий, доступных в случае отсутствия матери или ее фрустрирующего поведения. Ребенок не является крайне зависимым лишь от немногих хороших интроектов, и ему, таким образом, не угрожает постоянно утрата дифференцированности.
Адекватное удовлетворение и достаточное количество облегчающих тревогу интроецированных альтернатив, кажется, обеспечивают безопасный общий климат, в котором Собственное Я ребенка может позволить себе постепенно отказываться от функциональных услуг объекта и делать их своими собственными функциями.
2. Объект должен обеспечить примитивно идеализированные функциональные модели для идентификаций, достаточно полезные в регуляции напряжения и в общении с внешним миром.
Вполне вероятно, что всемогущество вначале сконцентрировано на архаическом чувстве Собственного Я, тогда как функциональное значение объекта в поддержании Собственного Я едва ли осознается. Поскольку первый объект имеет тенденцию быть главным образом средством прямого удовлетворения, его интроективное переживание не обеспечивает такого удовлетворения. Напротив, обещая удовлетворение в будущем, функциональные интроекты становятся контролирующими влечения структурами, помогающими Собственному Я ожидать и откладывать удовлетворение. По мере того как растет ощутимая значимость утешающего и контролирующего тревогу интроекта, вероятно, будет происходить смещение акцента в сторону этих репрезентаций в переживаемом всемогуществе. Но это еще не может означать, как многие утверждают, эмпирического разделения всемогущества объекта; скорее это подразумевает всемогущество обладания: «Я всемогущ, так как я обладаю всемогущим объектом». Это смещение акцента во всемогуществе в сторону репрезентаций функционального объекта, по-видимому, необходимо, чтобы обеспечить эти репрезентации примитивной идеализацией, требующейся для начала функционально-селективных идентификаций.
В то время как интроекты, по-видимому, обеспечивают модели для внутренних функций, регулирующих напряжение и успокаивающих Собственное Я, появление и тренировка исполнительных функций и моторных навыков, прямо относящихся к миру, переживаемому как внешний, по-видимому, начинают устанавливаться с внешними объектами главным образом как функциональная модель.
Постепенное осознание ребенком величины, силы и власти объекта через различные функциональные проявления последнего заставляет идеализировать его функции на примитивном уровне, но в свою очередь вызывает все большие переживания примитивной зависти и стыда как новых вариаций аффективного переживания Собственного Я.
В функционально-селективных идентификациях с внешним объектом появляется важная промежуточная стадия имитация, роль которой в качестве предшественника идентификации подчеркивалась ранее многими авторами (de Saussure, 1939; Jacobson, 1954,1964; Schafer, 1958; Gaddini, 1969).
3. Фрустрации, инициирующие идентификацию с определенной функцией объекта, должны лежать в терпимых пределах, иначе они будут приводить к непреодолимой тревоге утраты дифференцированности или опустошающим переживаниям стыда.
4. Для утверждения окончательной идентификации и снабжения новой функции достаточной значимостью необходимо адекватно одобряемое отзеркаливание объекта.
Может возникнуть соблазн констатировать, что «удовольствие от радости обладания способностями» (Fenichel, 1945) или «удовольствие от овладения» (Hendrich, 1951) будет прямо отражать приподнятое чувство Собственного Я, обладающего теперь функцией функционального объекта, первоначально воспринимавшегося как всемогущий. Однако данные наблюдений, особенно из клинической практики с пограничными пациентами, не подтверждают эту сверхпростую модель. Хотя справедливо, что новые, достигнутые в процессе идентификации функции Собственного Я в различной степени становятся наследниками всемогущества объекта, идеализация не последует за функцией без дополнительного одобряющего и восхищенного отношения матери к практике и использованию этой особой функции.
Указанная функция матери – одобрять и восхищаться – является гранью феномена отзеркаливания, который обсуждался рядом авторов, подчеркивавших его важность для процесса развития (Loewald, 1960; Winnicott, 1967, 1971; Modell, 1968; Kohut, 1971; Spruiell, 1974; Mahler amp; McDewitt, 1982; Volkan, 1982). В данной работе отзеркаливанием именуется совокупность способов, которыми мать сообщает ребенку свое отношение к его функционированию. По-видимому, материнская функция отзеркаливания становится моделью для вторичной идентификации, которая в большой мере определяет, насколько первоначальная идеализация функционального объекта будет отражена обратно на недавно приобретенную функцию Собственного Я ребенка.
Функционально-селективная идентификация, таким образом, предстает двухфазным процессом, включающим как первоначальную идентификацию с функцией объекта, так и последующую идентификацию со способом объекта отзеркаливать ребенка как обладателя и исполнителя этой функции.
Прежде чем станут возможными задержавшиеся процессы функционально-селективных идентификаций, важные в лечении пациентов с пограничной патологией, необходимы в равной степени базисная безопасность, подходящие модели, терпимые фрустрации и адекватное отзерка-ливание (Tahka, 1974a, 1979,1984).
Переоценка нарциссизма
Вопрос, неизбежно возникающий в связи с этим, звучит так: «Как превратности ранней идеализации соотносятся с концепцией нарциссизма и его первичной и вторичной формами, описанными Фрейдом (1914а)?»
Здесь невозможно произвести обзор всех возможных определений и способов применения концепции нарциссизма. Однако необходимо отметить, что, если отбрасывается дуалистическая теория влечения (см. главу 1), классическое хартманновское (1953) определение нарциссизма как либидинального катексиса Собственного Я более не является полезным. Термин «либидинальный» не может быть тогда отнесен к какому-либо определенному качеству влечения, но может в данном контексте относиться лишь к «себялюбивой» функции Собственного Я. Тем не менее, поскольку настоящая любовь невозможна до установления константности Собственного Я и объекта, позитивные аффективные отношения в процессе функциональной привязанности, очевидно, могут быть лишь некими вариантами инфантильного всемогущества и примитивной идеализации.
Если термин нарциссизм рассматривать в качестве синонима оценки Собственным Я себя, своих функций и характеристик, то изначальный термин Фрейда первичный нарциссизм может быть понят как относящийся к само собой разумеющемуся всемогуществу недавно дифференцированного первичного Собственного Я. Это первичное всемогущество равнозначно начальной эмпирически самоподтвержденной способности Собственного Я обеспечивать удовольствие и удовлетворение. Однако аккумулирующийся опыт все больше связывает это удовлетворение с функциональным объектом, как внешним, так и интро-ектом. Указанное смещение акцента делает Собственное Я все более зависимым от эмпирического всемогущества функций объекта и от полного контроля над ними и обладания ими.
Функционально-селективные идентификации с этими примитивно идеализируемыми функциями объекта создают в Собственном Я функции согласно моделям, обеспечиваемым ими. Однако, поскольку никакому «идеализированному либидо» не предписывается здесь следовать автоматически с этими функциями, которые до сих пор никогда не оценивались как функции Собственного Я, эта оценка должна быть приобретена через дополнительную идентификацию с оценивающей функцией объедта в отношении интернализованной функции. Таким образом, природа материнской функции отзеркаливания и идентификация с ней ребенка, по-видимому, определяют степень и качество будущей оценки Собственным Я ребенка обсуждаемой функции. Это оценивание Собственным Я себя и своих функций, приобретаемое через идентификацию с материнской функцией отзеркаливания, далее может считаться первым проявлением вторичного нарциссизма ребенка.
Таким образом, первичный нарциссизм будет представлять первоначальное всемогущество Собственного Я, в то время как вторичный нарциссизм будет относиться к характеру и степени оценивающих и ценностных функций Собственного Я. Первичный нарциссизм в таком случае будет относиться к самоуважению Собственного Я, которое возникает вместе с первичным переживанием Собственного Я и большей частью равняется ему, в то время как вторичный нарциссизм будет иметь отношение ко всей самооценке, приобретенной через интернализацию.
Последствия функционально-селективных идентификаций
Первым признаком, указывающим на то, что начались функционально-селективные идентификации, является постепенный рост в переходе пассивности в активность (Freud, 1920); ребенок начинает сам делать то, что до сих пор делала для него мать. Поскольку функцио-специфическая фрустрация вызывает функцио-специфическую (функционально-селективную) идентификацию, то результатом будет появление соответствующей функциональной способности в Собственном Я с соответственными изменениями в репрезентациях Собственного Я и объекта. После установившейся идентификации, неудачи матери в какой-либо функции больше не приведут к фрустрациям, поскольку пробуждение первоначальной потребности будет теперь активировать собственную, недавно приобретенную функцию ребенка. Агрессивные проявления, прежде мобилизовавшиеся подобными фрустрациями, исчезают, и энергия, использовавшаяся и высвобождавшаяся в этих реакциях, может быть теперь использована для других целей, к примеру, для подпитки новой функции, достигнутой в процессе идентификации. Это изменение, вероятно, охватывает большую часть того, что обычно называют нейтрализацией агрессии (Hartmann, 1950,1955). Однако здесь не постулируются никакие изменения в самой энергии, хотя все, что ею заряжено, претерпело структурную перестройку (Tahka, 1984).
Наиболее драматичными последствиями функционально-селективных идентификаций для опыта в психическом мире ребенка являются, несомненно, те изменения в способах переживания объектов и себя самого, которые ведут к трансформации функционального объекта в индивидуальный, а также к замещению переживания Собственного Я зависящего от состояния потребности, переживанием индивидуальной идентичности.
Функционально-селективная идентификация делает ребенка самостоятельным в отношении функции, ставшей частью его Собственного Я. В этом пункте он стал независимым от матери, прекратившей в отношении этой функции представлять отсутствующую часть его будущего Собственного Я. Поскольку данная функция теперь включена в Собственное Я, ее удовлетворяющее или фрустри-рующее осуществление теперь уже не вызывает колебания переживания объекта между совершенно хорошим и совершенно плохим. В этом особом отношении объект перестал быть функциональным и стал постамбивалентным, по Абрахаму (1924). Таким образом, функционально-селективные идентификации шаг за шагом устраняют функциональную репрезентацию объекта с его черно-белой амбивалентностью. Следовательно, переживания «сплит-тинга» («расщепления») и примитивной амбивалентности будут скорее убывать в процессе изменений в репрезентативном мире, вызванном процессами интернализации, чем в процессе слияния противоположных репрезентаций (Kernberg, 1966,1976) [*].
В психологической литературе роли идентификации как связующего звена с объектом уделялось намного больше внимания, чем ее дифференцирующим воздействиям на способ переживания индивидом себя и своего объектного мира. В отличие от интроекта, идентификация не сохраняет психически переживаемую связь с объектом (Schafer, 1968), но трансформирует аспекты этого объекта в структуры Собственного Я, которые имеют уже историческую, а не эмпирическую связь с объектом. Структура, созданная функционально-селективными идентификациями, представляет собой память о функциональном объекте как об обезличенном осадке, а ее установление является одним из объяснений преэдипальной амнезии.
Таким образом, функционально-селективная идентификация означает утрату функционального объекта в определенном аспекте. По мере того, как ребенок становится самостоятельным по отношению к одной из функций объекта, интроективные и проективные репрезентации последнего более не нужны. Когда объект фактически больше не является единственной опорой и регулятором обсуждаемой функции, соответствующая объектная репрезентация теряет свое качество интроективного присутствия, которое может контролироваться только магически. Сохраняется информативная репрезентация объекта, осуществляющего эту функцию различными путями. В отличие от интроективных и проективных репрезентаций информативная объектная репрезентация активно контролируется Собственным Я и существует реально на его условиях. Вместо пассивно переживаемого присутствия функционального объекта, теперь существует информативная репрезентация какого-либо аспекта объекта, которая может восстанавливаться и удаляться из психики по воле субъекта. Переживания объекта как исполнителя этой специфической функции впредь будут регистрироваться и добавляться к этой информативной репрезентации. Соответственно, магический контроль интроекта заменяется информативной репрезентацией Собственного Я как владельца указанной функции.
Таким образом, функционально-селективная идентификация ломает функциональную репрезентацию объекта, переводя ее, с одной стороны, в новую функциональную способность Собственного Я, а с другой – в информативную репрезентацию объекта, манипулируе-мую фантазией. Однако до того как отсутствующий объект как целое сможет удерживаться в психике на условиях субъекта, должно быть собрано посредством функционально-селективных идентификаций и интегрировано множество информативных репрезентаций для формирования репрезентации индивидуального, самостоятельного объекта, воспринятой и фантазийно представляемой как объект, обладающий индивидуальной идентичностью. По-видимому, в той же степени, в какой необходимо достаточное количество мнемического материала, проистекающего от ранних переживаний удовлетворения до возможной дифференциации первых грубых конфигураций Собственного Я и объекта, и эмпирическое появление идентичности и индивидуальных объектов требует достаточного количества информативных репрезентаций, приобретенных в процессе функционально-селективных идентификаций.
Таким образом, функционально-селективные идентификации изменяют репрезентации объекта с интроектив-ных на информативные. В то время как функциональный объект мыслится лишь как пассивное переживание его магически контролируемого присутствия, информативные репрезентации объекта после своей интеграции будут позволять контролируемое Собственным Я активное мышление и фантазирование отсутствующего объекта. Информативные репрезентации являются предпосылками для концептуального мышления и таким образом для вторичного процесса психического функционирования, который становится возможным и доминирующим после установления константного Собственного Я и объекта.

Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar