Психология человека в современном мире Том 2 (59)

Связь интеллекта и посттравматического стресса  у ветеранов боевых действий с различным уровнем  нейротизма М. А. Падун, Л. И. Лочехина (Москва) Размышляя о соотношении мышления и эмоций, С. Л. Рубинштейн  утверждал, что эмоциональное самочувствие мыслящего субъекта  связано с динамикой мыслительного процесса. Согласно Рубинштей- ну, эмоции человека представляют собой единство эмоционального 374 и интеллектуального, так же как познавательные процессы обычно  образуют единство интеллектуального и эмоционального. С. Л. Ру- бинштейн отмечал, что в норме сознательная познавательная ин- теллектуальная деятельность тормозит эмоциональное возбуждение,  придавая ему направленность и избирательность; при аффектах, т. е.  при сверхинтенсивном эмоциональном возбуждении избирательная  направленность действий нарушается и возможна импульсивная  непредсказуемость поведения (Рубинштейн, 2006). Современная социальная ситуация сопряжена с высоким риском  стрессовых воздействий. Одним из наиболее тяжелых стрессоров  по силе своего влияния и характеру проявления негативных последст- вий является участие в боевых операциях. Отмечается, что личност- ная переработка боевого опыта представляет собой сложный процесс,  последствия которого различны: от полной социальной и психической  дезадапатации до формирования определенной жизненной мудро- сти, уникальной системы нравственных ценностей и значительного  конструктивного потенциала, реализуемого с максимальной пользой  для социума (Соловьев, 2000). Согласно этиологической мультифакторной концепции А. Мэрке- ра, выделяется три группы факторов, сочетание которых приводит  к возникновению посттравматического стресса (ПТС): 1) факторы,  связанные с наличием самого факта травматического события, ин- тенсивностью травмы, ее неожиданностью и неконтролируемостью;  2) факторы, связанные с формой и силой защитных механизмов  личности, способностью к осмыслению ситуации и наличием соци- альной поддержки; 3) факторы риска: возраст к моменту травмати- зации, наличие травматических событий и психических расстройств  в анамнезе, низкие интеллект и социоэкономический уровень (Та- рабрина, 2003). Известно, что восприятие того или иного психологического воз- действия как стрессового, непосредственная или отдаленная реакция  на это воздействие, а также механизмы совладания с психической  травмой во многом зависят от индивидуально-личностных особен- ностей человека. В частности, Айзенк в своей модели обусловливания  неврозов показал, что у людей с высоким нейротизмом и низкой  экстраверсией существует большая предрасположенность к невро- зам, так как они сильнее реагируют на эмоционально возбужда- ющие стимулы и дольше сопротивляются угасанию этих реакций (Eysenk, 1953). В ряде исследований показано, что нейротизм положительно  коррелирует с выраженностью посттравматического стресса. Питман  и др., изучая возможность прогнозирования ПТСР на основе личност-375 ных черт, пришли к выводу, что менее подвержены влиянию травмы  активные, энергичные, устойчивые и выносливые люди, в то время  как индивиды, имеющие высокие показатели по нейротизму и инт- роверсии, сильнее реагируют на травму (Pitman et al., 1999). В свете вышеизложенного представляется вероятным, что люди  с высоким значением нейротизма нуждаются в больших ресурсах,  чтобы справиться с травмой. Поэтому у индивидов с негативной  эмоциональностью будет ярче проявлен вклад интеллекта и других  характеристик в процесс совладания со стрессом. Когда говорят об интеллекте, как о некоторой способности,  то в первую очередь опираются на его адаптивное значение для че- ловека. По Ж. Пиаже (1999), развитый интеллект проявляется в уни- версальной адаптивности, в достижении «равновесия» индивида  со средой. Большой интерес представляет собой описанная В. Н. Дружи- ниным (2001) метафора интеллекта как «когнитивного ресурса»,  в которой показано, что если множество когнитивных элементов,  требующихся для представления задачи, больше, чем когнитивный  ресурс субъекта, то он не способен построить адекватную репрезен- тацию ситуации. Говоря в терминах М. А. Холодной (Холодная, 2002),  когнитивным ресурсом можно назвать число независимых измерений  ментального пространства у данного индивида. Вероятно, интеллектуальные способности позволяют осмыслить  травматический опыт и интегрировать его в структуру личности  (Вигура, 2003). Мы предположили, что для лиц с низким нейротизмом,  то есть для эмоционально стабильных людей, интеллект не играет  большой роли в совладании с травматическим стрессом: уровень  внешней стимуляции относительно выносим для них, и травма пе- реживается ими в меньшей степени. Для лиц с высоким уровнем  нейротизма характерна высокая реактивность на внешнюю сти- муляцию, однако можно предполагать, что при наличии развитого  интеллектуального ресурса они будут более успешно справляться с пе- реживанием травмы, нежели лица с высоким нейротизмом и низким интеллектом. Цель исследования заключалась в изучении взаимосвязи интел- лекта и интенсивности посттравматического стресса у комбатантов. Гипотеза: существует взаимосвязь между уровнем интеллекта  и уровнем выраженности посттравматического стресса, опосре- дованная личностными особенностями комбатантов, в частности,  при сочетании высокого нейротизма и высокого интеллекта картина  посттравматической адаптации более успешна, чем при сочетании  высокого нейротизма и низкого интеллекта.376 Методы исследования Исследование проводилось на базе Центра восстановительной  терапии им. М. А. Лиходея (г. Руза). В экспериментальном исследо- вании приняли участие ветераны боевых действий в Афганистане  и Чеченской Республике без признаков органического поражения  головного мозга и психических расстройств, без ранений или с ра- нениями легкой и средней степени тяжести в анамнезе. Всего в исследовании приняли участие 155 чел. (добровольцы),  мужчины, средний возраст исследуемых составил 41.79 ± 6,26 года.  Среди респондентов 97 чел. (63 %) имеют высшее образование, 54  чел. (35 %) – среднее и среднее специальное образование, 4 чел. (2 %) –  незаконченное высшее образование. Методики: 1) Миссисипская шкала для оценки посттравматичес- ких реакций (военный вариант) (Практикум…, 2001); 2) Методика  Стандартные Прогрессивные Матрицы Равена (Равен, 2001); 3) Пя- тифакторный личностный опросник NEO-FFI. Результаты и их обсуждение Для оценки выраженности признаков посттравматического  стресса у участников описываемой выборки было проведено срав- нение с данными Лаборатории психологии посттравматического  стресса ИП РАН. Из массива выборки была выделена группа испыту- емых с высокими значениями посттравматического стресса (ПТС) –  группа «Выраженный ПТС». В группу вошел 31 чел. (20 % от общего  количества исследуемых). Среднее значение по Миссисипской шкале  составило 92,13 ± 9,83 балла, что соответствует среднему значению  по группе «ПТСР», полученному в Лаборатории психологии посттрав- матического стресса (Практикум…, 2001). Было проведено сравнение личностных характеристик между  группами «Выраженный ПТС» и «Норма». Результаты проведенного  статистического анализа показали, что между указанными группами  существуют значимые различия по таким личностным факторам, как  «Нейротизм», «Экстраверсия» и «Склонность к согласию» (таблица 1). Таким образом, лица, имеющие выраженные признаки пост- травматического стресса, более интровертированы, имеют высокий  уровень нейротизма и в меньшей степени склонны к компромиссам  во взаимоотношениях с людьми по сравнению с группой «Норма». С целью проверки гипотезы о связи интеллекта и посттравма- тического стресса был проведен корреляционный анализ. Показано,  что существует значимая, но невысокая обратная корреляционная  связь между выраженностью признаков посттравматического стресса  и интеллектуальными показателями: количеством правильных от-377 ветов за единицу времени (r =  – 0.213, р ≤ 0,01) и сложностью выпол- ненных задач (r =  – 0,180, р ≤ 0,01). Результаты анализа взаимосвязи  между нейротизмом и выраженностью признаков посттравматичес- кого стресса подтвердили данные других исследователей: между уров- нем нейротизма и выраженностью признаков посттравматического  стресса существует значимая прямая взаимосвязь (r = 0,652, р ≤ 0,01). В дальнейшем проверялось предположение, что наибольший  вклад интеллекта в совладание с травмой будет проявлен у лиц с вы- сокой негативной эмоциональностью. Выборка была поделена на две  группы по уровню нейротизма. Деление осуществлялось по медиане  (15 баллов по шкале «Нейротизм» Пятифакторного личностного опрос- ника), группы получили название «Низкий нейротизм» и «Высокий  нейротизм» (Таблица 2). Таблица 2 Описательная статистика групп «Высокий нейротизм» и «Низкий нейротизм» N M SD Md R Общая выборка 155 16,28 6,76 15 36 «Низкий нейротизм» 78 11,23 2,90 11,5 11 «Высокий нейротизм» 77 21,40 5,59 19 24 Далее был проведен корреляционный анализ между выраженностью  признаков посттравматического стресса (Миссисипская шкала) и ин- теллектуальными показателями (количество правильных ответов  и сложность выполненных задач по методике Равена) в указанных  группах. В группе респондентов с низким нейротизмом взаимосвязь  между интеллектуальными показателями и выраженностью при- знаков посттравматического стресса не обнаружена. В то же время  в группе респондентов с высоким нейротизмом отмечена значимая об- ратная корреляционная связь между этими показателями (таблица 3). Таблица 1 Критерий Манна–Уитни в группах «Норма» и «Выраженный ПТС» Показатели Группа «Норма»  Группа  «Выраженный ПТС» U p М±SD Мd R М±SD Мd R Нейротизм 14,66±5,12 15 26 22,77±8,51 20 30 862,5 0,000 Экстраверсия 30,24±5,76 31 29 27,19±8,31 28 30 1448,0 0,034 Склонность  к согласию 28,12±4,65 28,5 20 25,06±5,14 25 22 1251,5 0,003378 Таблица 3 Коэффициенты корреляции Спирмена между выраженностью  признаков посттравматического стресса и интеллектуальными  показателями в группах «Низкий нейротизм» и «Высокий нейротизм» Количество правиль- ных ответов Сложность выпол- ненных задач Группа «Низкий нейротизм» –0,040 –0,030 Группа «Высокий нейротизм» –0,370** –0,310** Примечание: ** – уровень достоверности р ≤ 0,01. Таким образом, показано, что у лиц с низким нейротизмом интел- лект не связан с выраженностью признаков посттравматического  стресса. Для лиц же с высоким уровнем негативной эмоциональности  интеллект начинает выступать как один из факторов совладания  с боевым стрессом. Когнитивная переработка травматической инфор- мации помогает более успешно справиться с травматическим опытом.  При сочетании высокого нейротизма и низкого интеллекта картина  совладания с травматическим стрессом менее успешна. Результаты проведенного исследования показывают, что выра- женность признаков посттравматического стресса взаимосвязана  с уровнем интеллектуальных показателей и негативной эмоцио- нальностью. Интеллект и позитивная эмоциональность формируют  единую ресурсную систему совладания. Полученные результаты  свидетельствуют о связи интеллекта и аффекта, а также о системном  строении адаптационных ресурсов человека, характеризующихся  взаимосвязью и взаимовлиянием различных частей этой системы друг  на друга. Вероятно, при высоком уровне негативной эмоциональности  человек в большей степени нуждается в когнитивной переработке  травматической информации и эмоциональных переживаний, пе- реоценке ситуации, поиске решения проблем. Дальнейшее изучение взаимовлияний когнитивных и личност- ных факторов в генезе посттравматических стрессовых состояний  даст возможность констатировать наличие системных связей между  различными подструктурами индивидуальности, а также исследовать  взаимосвязи между когнитивными характеристиками, личностными  свойствами и психическими состояниями. Выводы Ветераны с выраженным посттравматическим стрессом отлича- ются от остальных участников боевых действий по уровню нейро- тизма, экстраверсии и склонности к согласию. У участников боевых действий с высоким нейротизмом, в отличие  от ветеранов с низким нейротизмом, интеллектуальные способности 379 отрицательно взаимосвязаны с выраженностью посттравматического  стресса. Литература Вигура Е. А. Методический подход к формированию позитивной актив- ности личности в негативных условиях деятельности // Вигура Е. А.,  Львов В. М. Проблемы психологии и эргономики. 2003. № 3. С. 47. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. М., 1999. Дружинин В. Н. Когнитивные способности: структура, диагностика, развитие.  М.: ПЕР СЭ; СПб.: ИМАТОН, 2001. Практикум по психологии посттравматического стресса / Под. ред. Н. В. Та- рабриной. СПб.: Питер, 2001. Равен Дж. К. Стандартные Прогрессивные Матрицы. М.: Когито-Центр, 2001. Равен Дж. К., Курт Дж. Х., Равен Дж. Руководство к Прогрессивным Матрицам  Равена и Словарным Шкалам. Разд. 1 // Общая часть руководства / Пер.  с англ. М.: Когито-Центр, 1997. Равен Дж. К., Корт Дж. Х., Равен Дж. Руководство к Прогрессивным Матрицам  Равена и Словарным Шкалам. Разд. 3 // Стандартные Прогрессивные  Матрицы (включая Параллельные и Плюс версии) / Пер. с англ. М.:  Когито-Центр, 2002. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер, 2006. Соловьев И. В. Посттравматический стрессовый синдром: причины, условия,  последствия, оказание психологической помощи и психореабилитация.  М., 2000. Тарабрина Н. В. Основные итоги и перспективные направления исследований  посттравматического стресса // Психологический журнал. 2003. Т. 24.  № 4. С. 5–18. Холодная М. А. Психология интеллекта: парадоксы исследования. СПб.:  Питер, 2002. Eysenk H. J. The structure of human personality. London-N. Y., 1953. Pitman R. K., Shalev A. Y., Scott P. Рosttraumatic Stress Disorder: Emotion, Conditioning & Memory // The Cognitive Neurosciences. 2nd. ed. Mass.: MIT Press,  1999. P. 1133–1147