- 972 Просмотра
- Обсудить
Мне говорила красивая женщина: "Я не грущу, не ропщу. Все, словно в шахматах, строго расчерчено, и ничего не хочу. В памяти - отблеск далекого пламени: детство, дороги, костры... Не изменить этих праведных, правильных правил старинной игры! Все же запутанно, все же стреноженно - черточка в чертеже,- жду я чего-то светло и встревоженно и безнадежно уже. Вырваться, выбраться, взвиться бы птицею жизнь на себе испытать... Все репетиции, все репетиции, ну а когда же спектакль?!" ...Что я могла ей ответить на это? Было в вопросе больше ответа, чем все, что знаю пока. Сузились, словно от яркого света, два моих темных зрачка.
Русская советская поэзия 50-70х годов.
Хрестоматия. Составитель И.И.Розанов.
Минск: Вышэйшая школа, 1982.
Быть женщиной - что это значит? Какою тайною владеть? Вот женщина. Но ты незрячий. Тебе ее не разглядеть. Вот женщина. Но ты незрячий. Ни в чем не виноват, незряч! А женщина себя назначит, как хворому лекарство - врач. И если женщина приходит, себе единственно верна, она приходит - как проходит чума, блокада и война. И если женщина приходит и о себе заводит речь, она, как провод, ток проводит, чтоб над тобою свет зажечь. И если женщина приходит, чтоб оторвать тебя от дел, она тебя к тебе приводит. О, как ты этого хотел! Но если женщина уходит, побито голову неся, то все равно с собой уводит бесповоротно все и вся. И ты, тот, истинный, тот, лучший, ты тоже - там, в том далеке, зажат, как бесполезный ключик, в ее печальном кулачке. Она в улыбку слезы спрячет, переиначит правду в ложь... Как счастлив ты, что ты незрячий и что потери не поймешь.
Русская советская поэзия 50-70х годов.
Хрестоматия. Составитель И.И.Розанов.
Минск: Вышэйшая школа, 1982.
Прости, что непростительно груба, упряма, зла, но соль была просыпана, просыпана была. Она лежала, белая, странней цветка в грязи, а я не знала, бедная, чем это нам грозит. Наветами опутанный, сидел ты за столом,- опутанный, окутанный чужим далеким злом. Чему ты верил, глупенький, поспешный суд верша? Душа моя обуглена, ободрана душа. Ободрана, оболгана сверчок едва живой!- оболгана, обогнана лживою молвой. Еще смотрю просительно, еще не все - дотла,- но соль была просыпана, просыпана была! Осталась снежной горкою. Навеки? До весны? Слезы мои горькие, мои пустые сны! Золою боль присыпана. Зола, как соль, бела... Но - соль была просыпана, просыпана была...
Русская советская поэзия 50-70х годов.
Хрестоматия. Составитель И.И.Розанов.
Минск: Вышэйшая школа, 1982.
В какой-то миг неуловимый, неумолимый на года, я поняла, что нелюбимой уже не буду никогда. Что были плети, были сети не красных дат календаря, но доброта не зря на свете и сострадание не зря. И жизнь - не выставка, не сцена, не бесполезность щедрых трат, и если что и впрямь бесценно - сердца, которые болят.
Русская советская поэзия 50-70х годов.
Хрестоматия. Составитель И.И.Розанов.
Минск: Вышэйшая школа, 1982.
Советская поэзия. В 2-х томах.Писатели, спасатели,- вот тем и хороши,- сказители, сказатели, касатели души. Как пламя согревальное в яранге ледяной, горит душа реальная за каждою стеной. Гриппозная, нервозная, стервозная, а все ж - врачом через морозную тайгу - ты к ней идешь. Болит душа невидимо. Попробуй, боль поправ, поправить необидимо, как правит костоправ. Как трудно с ним, трагическим, неловким, словно лом, тончайшим, хирургическим, капризным ремеслом. Чертовская работочка: тут вопли, там хула... Но первый крик ребеночка - святая похвала. На то мы руки пачкаем, скорбим при ночнике, чтоб шевельнул он пальчиком на розовой ноге.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.
Римма Казакова. Страна Любовь.Под что-то, да, всегда под что-то, под чье-то будущее «да» вершится жаркая работа, мучительная, как беда. Тот хмель уйдет, уйдет похмелье, и будет пусто и светло. Но если что-то мы посмели, то, значит, что-то нас вело, и, значит, что-то было в миге, глухом и тесном, как тюрьма, раз существуют в мире книги, деревья, дети и дома.
Москва, "Молодая Гвардия", 1980.
Римма Казакова. Страна Любовь.Погода измениться может, пока же небу мой привет за то, что и дождем не мочит, и снегопада тоже нет, за то, что не смиренный норов покуда быть собою рад и — ни заслуженных наград, ни незаслуженных укоров...
Москва, "Молодая Гвардия", 1980.
Римма Казакова. Страна Любовь.Спасибо вам, елки зеленые, зеленые елки мои, веселые, озаренные, в иголочках горькой хвои. Зеленые в зиму и в лето, зеленые через года. Я буду всегда молода! Я с вами поверила в это. Спасибо вам, елки зеленые, за то, что вы — все зеленей. За то, что счастливым масленочком росла подле ваших корней. И ты, моя первая елочка, моя новогодняя елочка,— в орешках и в дождике колком,— киваешь большим этим елкам. Спасибо вам, елки зеленые, за вашу высокую вязь, за то, что свои, не заемные, и песни, и сказки у вас. За вашу отзывчивость чуткую, за то, что локтями я чувствую стволов и надежность, и вес. За то, что вы, милые,— лес! Спасибо вам, елки зеленые, за то, что ваш колер — не грим. За то, что — эх, елки зеленые!— по-русски в беде говорим. Мы здесь не пичуги залетные, мы этой земли семена. И жизнь будет — елки зеленые! такою, какая нужна.
Москва, "Молодая Гвардия", 1980.
Римма Казакова. Страна Любовь.Поляна, речка, лес сосновый и очертания села. Я по земле ступаю новой. Я никогда здесь не была. Иду дорогой — очень скверной, где не однажды, зло бранясь, шофер машину вел, наверно, угрюмо проклиная грязь. Россия-мать! По-свойски строги, размытым трактом семеня, мы все клянем твои дороги, кого-то третьего виня. Но, выйдя к деревеньке ближней, проселочную грязь гребя, вдруг понимаем: третий — лишний! И все берем мы на себя...
Москва, "Молодая Гвардия", 1980.
Римма Казакова. Страна Любовь.Опять какая-то поездка... На сколько верст? А может, лет? Мне, как военная повестка, в кармане руку жжет билет. Уеду от своей избушки, отрину, руки разомкну. И это будет — как из пушки, да, как из пушки на Луну. Уеду от мальчишки с челочкой, как будто он уже не в счет, к узбекам, финнам, или орочам, или куда-нибудь еще. Уеду от тебя, подлесок, средь подмосковной тишины, и от тебя, смешной подвесок наивно розовой луны. От наших душ необоюдных, нерасчлененных, как руда, от этих добрых и занудных пенсионеров у пруда. А в том краю, ненужном вроде, надавит небо на плечо, и будет трудно, как на фронте, и счастливо, и горячо... И сын поверит: так и нужно. Он сам узнает этот зов железных рельсов, трасс воздушных, дремучих душ, больших лесов...
Москва, "Молодая Гвардия", 1980.
Римма Казакова. Страна Любовь.Сколько их над планетой? Бессчетно. И над тропиками, и над полюсом... Но ни бога нет и ни черта, и поэтому чуточку боязно. Я сажусь в самолет, я приятелям так машу, чтобы видеть могли. И эпоха моя термоядерная отнимает меня у земли. Отрывается тяжесть от тела. Трепещу. Вспоминаю Антея. Где вы, травки, козявки-милашки? По спине пробегают мурашки! Мы летаем, Мы руки сплетаем. С отвращеньем бифштекс уплетаем, когда стрелка — тысчонок за пять... Мы летаем. Таблетки глотаем... Мы летаем. Мы все отметаем. На опасных высотах плутаем... И когда не летаем — летаем. Потому что нельзя не летать. Да, нельзя! И пускай я, как девочка, разреветься готова от страха, я сама — самолет, самоделочка, самокрылочка, певчая птаха. Так хожу вот — по кромке, по краю. Только верю еще в чудеса. Только держат пока небеса. Еще в эту игру поиграю! Потому что моторы рокочут и пространство прорезано трассами. Потому что мне крылья щекочет солнце, в небе особенно красное. И наматываются обороты на спидометры длиннорукие... Самолеты мои, самолеты! Очень крепкие. Очень хрупкие.
Москва, "Молодая Гвардия", 1980.
Римма Казакова. Страна Любовь.Предчувствую полет и жизнь свою в высотах, как, может быть, пилот, которому под сорок, который — не босяк, что носится с кокардой, который в небесах, как говорится,— кадры. Предчувствую полет — в предчувствии все дело. Оно во мне поет, пока не полетела. Не веря чудесам, но веря в веру, в чудо, швыряю чемодан — наземная покуда. Рули, пилот, рули! Наушники воркуют. Везде — вблизи, вдали — живут, поют, рискуют...
Москва, "Молодая Гвардия", 1980.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.