- 1163 Просмотра
- Обсудить
РОБЕРТ ГРЕЙВС \ ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \
МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯ\ ЭТИКА \ ЭСТЕТИКА\ ПСИХОЛОГИЯ\
Король Вильям Рыжий был убит лучником, прятавшимся под бузиной. Говорят также, что из бузины сделали крест, на котором совершилось Распятие, а кремневые ножи в форме листьев бузины в захоронениях эпохи мегалита заставляют предположить, что связь бузины со смертью известна издавна. В английском фольклоре жечь в очаге бузину значило «звать в дом дьявола». Ее белые цветы, которые очень красивы в середине лета, превращают бузину в еще одну ипостась Белой Богини, и то же самое относится к рябине. Бузина — дерево мрачное, отсюда неудачное число тринадцать. Месяц бузины начинается 25 ноября и заканчивается зимним солнцестоянием 22 декабря.
А что лишний день? Он выпадает из тринадцатимесячного года и поэтому у него нет своего дерева. Я думаю, его место между буквами-месяцами R и В, то есть он должен следовать за зимним солнцестоянием, когда вновь начинает прибавляться день: это — канун Рождества, рождения Святого Младенца. Инициалы «R. В.» напоминают robus, латинское слово, означающее «дуб» и «сила», а также кельтское слово robin. Именно в это время года, судя по британскому фольклору, красногрудый Робин-малиновка, как Дух Нового Года, выходит с березовым прутом убить своего предшественника, королька золотоголового, Духа Старого Года, который прячется в плюще. Сэр Джеймс Фрэзер показал в «Золотой ветви», что предрождественский народный обычай охотиться с березовыми прутами на королька, сохранившийся в Ирландии и на острове Мэн, когда-то был известен в Риме и древней Греции. Орнитологам отлично известно, что в зимний период королька легко отыскать в зарослях плюща. Говорят, Робин-малиновка «убил своего отца», естественно, из-за его красной грудки. Это имеет прямое отношение к истории в «Angar Cyvyndawd» Гвиона: «Keing ydd ym Eidduw Bum i arweddawd» (я спрятался в плюще, но меня отыскали). Юноши-корольки в Ирландии иногда прячутся в падубе, а не в плюще, так как падуб — соперник, убивший короля-дуба летом. В другое время года королька защищают от посягательств, и не повезет тому, кто возьмет его яйца. Одно из имен королька в Девоншире — «воробей Брана», а в Ирландии его отождествляют с вороной или вороном Брана как пророчествующей птицей. Р. А. Бест собрал целую коллекцию поверий, связанных с корольком и вороном («Еrin VIII», 1916). Бран, естественно, — Сатурн.
Наверное, самое раннее упоминание королька приводит Павсаний в «Описании Греции». Он говорит, что Триптолем, элевсинский двойник египетского Осириса, был аргивским священнослужителем мистерий по имени Трохил, который бежал из Аргоса в Аттику, когда Агенор захватил город. Трохил значит «королек» и еще «колесо», возможно, потому, что на королька охотятся, когда годовое колесо совершило полный оборот. Связь королька с колесом до сих пор признается в Сомерсетшире. Свейнсан замечает в «Птицах» (1885): «Известен обычай на Крещение носить повсюду в ящике со стеклянными оконцами и колесом, украшенным разноцветными лентами, королька, которого называют Королем». Более поздняя версия представляет Триптолема сыном Пика (дятла, который тоже мог пророчествовать), и это отождествляет его с Паном или Фавном. В истории Павсания речь идет об изгнании из Аргоса сирийскими завоевателями священнослужителей Крона (Брана), для которых королек был священной птицей.
Едва начинаешь немного разбираться в элементарной грамматике и морфологии мифа, составляешь небольшой словарик, научаешься отделять сезонные мифы от исторических и иконотропических, не перестаешь удивляться, насколько близко к поверхности лежат забытые с послегомеровских времен объяснения легенд, все еще благоговейно сохраняющихся как часть нашего европейского культурного наследия. Например, есть несколько легенд о зимородке, который, подобно корольку, в греческой мифологии ассоциируется с зимним солнцестоянием. В каждом году было четырнадцать «дней зимородка», из которых семь предшествовали солнцестоянию, а семь наступали потом: это были мирные дни, когда море становилось тихим, как пруд, и курочка-зимородок устраивала плавучие гнезда для высиживания птенцов. Плутарх и Элиан сообщают о другом поверье — о том, как она несет на спине через море своего мертвого супруга, а потом оплакивает его на редкость жалобной песней.
Число «четырнадцать» — лунное число, дни удачной первой половины месяца. И легенда (которой нет оснований в естественной истории, потому что зимородок совсем не строит гнезд, а откладывает яйца в ямках на берегу) явно говорит о рождении нового священного царя во время зимнего солнцестояния после того, как его мать, богиня луны, перенесла тело прежнего царя на остров блаженных. Правда, зимнее солнцестояние не всегда приходится на определенную фазу луны, так что «каждый год» надо понимать как «каждый Великий год», в конце которого солнечный и лунный календари примерно совпадают и заканчивается время священного царя. Гомер соединяет зимородка (halcyon) с Алкионой (Аlсуоnе), титулом Мелеагровой жены Клеопатры (Илиада, 1Х.562), и более ранней Алкионой, которая была дочерью Эгиалы (та, которая прогоняет ураган) и Эола, эпонимического предка эолийских греков. Слово hаlсуоп не может поэтому означать hаl-суоn (морской пес), как считают многие, но может быть аlсу-оnе (царевна, отгоняющая зло). Последняя версия подтверждается историей, рассказанной Аполлодором и Гигином и бегло упомянутой Гомером, о более древней Алкионе, как она и ее муж Кеик (морская чайка) посмели назвать себя Герой и Зевсом и как настоящий Зевс наказал их, утопив Кеика, после чего Алкиона утопилась сама. Потом Кеик стал морской чайкой или, как говорит Алкман, гагаркой, а его жена — зимородком. Та часть легенды, где говорится о морской чайке, не представляет трудности, хотя птица, которая очень жалобно кричит, посвящена морской богине Афродите. Исторической основой ее является то, что в конце второго тысячелетия до нашей эры эолийцы, которые согласились поклоняться доэллинской богине луны как своей прародительнице и покровительнице, попали в зависимость от ахейцев и им пришлось принять олимпийскую религию.
Плиний, который дотошно описывает якобы гнездо зимородка (очевидно, зоофит, названный halcyoneum Линнеем), отмечает, что зимородка редко удается увидеть — только во время зимнего и летнего солнцестояния и когда уходят Плеяды. Это доказывает, что птица зимородок поначалу была представительницей богини луны, которую чествовали во время двух солнцестояний как богиню Жизни-в-Смерти и Смерти-в-Жизни и которая в начале ноября, когда уходили Плеяды, посылала священного царя на смерть (об этом в главе двенадцатой). А вот другая Алкиона, дочь Плейоны (царицы мореходства) и героя-дуба Атланта, была предводительницей семи Плеяд. Небесное восхождение Плеяд в мае означало начало навигации, их уход — ее конец, когда (как замечает Плиний, говоря о зимородке) начинают дуть очень холодные зимние ветры. Обстоятельства смерти Кеика показывают, что эолийцы, которые были отличными мореходами, дали богине имя «Алкиона», потому что как морская богиня она защищала их от скал и плохой погоды: Зевс погубил супруга Алкионы, послав молнию в его корабль, и тут уж она ничем не могла ему помочь. В течение многих веков зимородок считался птицей, способной унять шторм, а его высушенное тело использовали как талисман против молний Зевса — по общему мнению, если молния однажды ударила во что-то, то больше она туда не ударит. Я дважды (с перерывом во много лет) видел, как зимородок скользит по поверхности воды в Средиземном море, и в обоих случаях это было примерно в середине лета, когда море совсем тихое. На диво ярко-голубое с белым оперенье этой птицы делало ее незабываемым символом богини спокойного моря.
Гомер объясняет связь между Мелеагровой женой Алкионой и зимородком следующим образом: когда Аполлон отнял ее мать Марпессу у аргонавта Идаса, ее возлюбленного супруга, она оплакивала потерю так же горько, как первая Алкиона оплакивала Кеика, из-за чего и дала своей новорожденной дочери Клеопатре имя «Алкиона». Все это чепуха. Жрица по имени Клеопатра, которую взял в жены настоящий Мелеагр, носила священный титул «Алкиона». Однако похоже, что Алкиона звалась дочерью Марпессы (похищенная), потому что Марпесса была Белой Богиней, как Старая Свинья, которая правила зимой, и потому что дни зимородка приходятся на середину зимы. Это могло бы объяснить, почему Плиний советовал высушенные и растертые в порошок гнезда зимородка в качестве «чудесного лекарства» против проказы. Молоко свиньи, считалось, вызывает проказу (о связи Белой Богини с проказой будет подробно рассказано в главе двадцать четвертой), а Алкиона как любимая дочь Марпессы была защищена от болезни. Преследование Аполлоном Марпессы в Мессении и Дафны (кровавая) в Дельфах — события давней племенной истории греков: захват святилищ-оракулов ахейскими приверженцами Аполлона
Глава одиннадцатая. Алфавит деревьев (2)
Гласные буквы «Beth-Luis-Nion»-алфавита составляют дополнительный сезонный цикл и, подобно гласным «Boibel-Loth»-алфавита, представляют определенное время года. Я считаю их деревьями, в первую очередь посвященными Белой Богине, которая властвовала над годом и числом которой было число «пять», ибо Гвион в поэме «Kadeir Taliesin» («Кресло Талиесина»), где он, поставив в тупик Хайнина и других бардов, провозглашает себя Первым Поэтом Уэльса, описывает Котел Вдохновения, Котел Керридвен, как Чудесный котел Пяти Дерев[116].
На Крите, в Греции и в Восточном Средиземноморье священные деревья имели форму колонн, так что эти пять деревьев могут быть пятью колоннами с вертикальными или спиралевидными желобками, которыми любуется человек на микенской печати в виде цилиндра[117]. В недавно найденном гностическом Евангелии от Фомы упомянуты пять райских деревьев — символы пяти бессмертных: Авраама, Исаака, Иакова, Еноха и Илии.
А (Аilm)
Первое дерево — пихта, женское дерево с листьями, которые очень напоминают листья тиса, в Греции посвященное богине луны Артемиде, покровительнице рожениц; и первое дерево новорожденных в Северной Европе, традиционно связываемое с Рождеством. В Оркни, согласно «Общественной жизни в Шотландии» Роджерса, вскоре после родов мать и дитя благословляют зажженной пихтовой свечой, которую трижды проносят вокруг кровати. Примечательно, что аilm (староирландское слово) также обозначает пальму, которая не встречается в Ирландии (хотя она неплохо росла у моего деда в графстве Керри). Пальма — дерево новорожденных в Египте, Вавилоне, Аравии и Финикии — дает свое имя phoenix (кровавая) Финикии, когда-то занимавшей все Восточное Средиземноморье, и Фениксу, который рождается и возрождается на пальме. Ее поэтическая связь с рождением вызвана тем, что море — Всеобщая Мать, а пальма растет в просоленном песке близко к морю: без соли молодая пальма зачахнет. Пальма — Дерево Жизни в Вавилонском саду райской истории. Ее еврейское имя «Фамарь», а Фамарь — иудейский эквивалент Великой Богини Иштар или Аштарот, да и арабы поклоняются пальме Неджран как богине, каждый год одевая ее в женские одежды и украшая драгоценностями. И делосский Аполлон, и набатейский Дусарес родились под пальмой. В современном ирландском языке слово аilт под влиянием латыни стало означать вяз, ибо в Италии вяз, иlmus, неизвестный на Британских островах, использовался как подпорка для виноградной лозы, отчего вскоре стал аlmа mater бога вина. Взаимосвязь виноградной лозы и вяза подтверждается и записью в раннехристианской книге откровений «Пастырь Ермы»[118].
Однако пихта, которая тоже любит песок и морской бриз, считается деревом новорожденных так же давно, как пальма, ибо под ней был рожден бог Библа, прототип Египетского додинастического Осириса. По-гречески пихта — elate, и Павсаний интересно рассказывает об Элате, жителе Аркадии. Он был «отцом Исхия, возлюбленного матери Асклепия», и Килления, который дал свое имя горе Киллене, «до того безымянной», где и родился Гермес. В других мифах Киллений превращается в «нимфу Киллену», жену Пеласга, родоначальника пеласгов. Похоже, поначалу Элат (Elatos) звался Elate (высокий) — имя, доставшееся от Артемиды посвященному ей дереву (перевитой плющом пихтовой веткой с шишками махали в ее честь на праздниках Диониса), да и Киллена (Cylle Ana, гнутая царица) — один из ее титулов. Пихта богини рождения перешла по наследству к ее сыну в мифе об Аттисе, сыне Наны, фригийском Адонисе. Считается, что он был превращен в пихту любившей его богиней Кибелой, когда он умирал, раненный вепрем, посланным Зевсом или фригийским царем, которого он кастрировал и который кастрировал его в свой черед.
Троянский конь, мирная дань богине Афине, той же самой Белой Богине, был сделан из пихты, а конь — потому что это животное, посвященное луне.
В музее Ньюкасла-на-Тине есть римско-бриттский алтарь, посвященный «Матерям»[119] неким Юлием Победителем. На нем треугольник, внутри которого шишка сосны или пихты. Хотя имя Друантия (имя галльской богини пихты) не созвучно названию ее дерева, оно делает ее «царицей друидов» и таким образом матерью всех деревьев календаря.
Пихта имеет свой день — первый день года и день рождения Святого Младенца, следующий день после зимнего солнцестояния. Тринадцать недель разделяют зимнее и летнее солнцестояния, из которых второе приходилось на неделю смерти и требовало кровавого жертвоприношения.
О (Оnn)
Второе дерево — дрок, который золотистыми цветами и колючками символизирует юное солнце во время весеннего равноденствия. В это время на холмах разводят костры из дрока. Считается, что сжигание старых колючек делает более мягкими колючки на молоденьких нежных ветках, жадно поедаемых овцами; к тому же, и трава после этого начинает расти лучше: «Дрок вел себя неважно, пока его не укротили». Религииозное значение дрока, который в валлийском фольклоре представлен как «средство против ведьм», увеличивается еще и тем, что на его цветы слетаются первые пчелы (на цветы плюща летят последние). Имя Он-ниона, принадлежавшее богине, которой поклонялись галлы в ясеневых рощах, составлено из двух слов Оnn и Nion, определяющих день ее праздника — весеннее равноденствие в конце месяца ясеня.
U (Ura)
Третье дерево — вереск, посвященный римской и сицилийской богине любви Венере Эриките, а в Египте и Финикии — Исиде, чей брат Осирис был заточен в вереске в Библе, куда она и отправилась на его поиски. Легенда об Исиде, приводимая Плутархом, позднего происхождения и довольно изысканна, но в ней есть намеки на приношение в жертву Осирису детей.
В восемнадцатом веке историк Уинслоу и настоятель Свифт отправились в Лох Крю собирать местные легенды об ирландской Тройственной Богине. Среди них была одна о смерти Garbh Ogh, древней великанши, чью телегу тащили лоси, чью еду составляли оленина и орлиное молоко, чьи семьдесят охотничьих псов носили имена птиц. Она собрала камни, построила себе трехгранную пирамиду (cairn), «поставила свое кресло в холме во время цветения вереска», а потом исчезла.
О галльской богине вереска Уроике рассказывают записи, сделанные в романской Швейцарии. Ее имя — нечто среднее между Ura и ereice, греческим названием вереска.
Вереск — летнее дерево, красное и необузданное, и оно ассоциируется с горами и пчелами. Богиня — это пчелиная матка, вокруг которой летом роятся трутни, и ее изображают в таком виде подобно Кибеле. Экстатическая кастрация ее жрецов была разновидностью кастрации трутня самой пчелиной маткой во время брачного обряда. На горе Иде под гудение пчел Венера[120] одарила Анхиса смертельной любовью. Однако белый вереск счастливый, ибо он защищает от насилия. Сицилийская гора Эрике знаменита тем, что ее посещал Бут, повелитель пчел, сын Северного ветра, которому нимфы богини Эрикины устроили там святилище. Упоминание Гвионом в «Cad Goddeu» того, что вереск несет утешение, относится к «вересковому элю» (вересковому меду) — любимому целебному напитку в Уэльсе.
Давняя популярность лип у поэтов Германии и Северной Франции, воспевавших любовь, заставляет предположить, что липа заменила в равнинных районах горный вереск. Липы цветут с середины мая до середины августа. В Британии, где растут только мелколистные липы, они не считаются священными деревьями. Однако в Фессалии мать-богиня Кентавра Хирона, которой была посвящена эротичная вертишейка, звалась Филира (липа).
Е (Еadha)
Четвертое дерево, дерево осеннего равноденствия и старости — с изменчивыми листьями белый тополь или осина, дерево создателей щитов. Согласно Павсанию, именно тополь Геракл первым принес из Эпира в Грецию (но какой из них?)[121]. Римская легенда гласит, что Геракл возложил на голову тополиные ветки, празднуя победу над Каком на Авентинском холме в Риме. Листья над его лбом побелели от жара, который исходил от него. По-видимому, в мифе определена разница не только в листьях, но и в ритуалах, связанных с осиной и осокорем, траурным деревом, посвященным матери-земле в предэллинской Греции. В «Casina» Плавта упоминается, что осокорь и пихта использовались для пророчеств: пихта вселяла надежду, осокорь отбирал ее[122]. Это похоже на обычай в Пембрукшире, согласно которому девушка дает своему поклоннику березовую палочку, чтобы ободрить его («Начинай!»), или ореховую, collen («Будь мудрым и откажись от меня!»). Геракл покорил смерть, и в древней Ирландии fe, или мерный прут, которым пользуются похоронных дел масстера, обмеривающие трупы, был осиновым, как напоминание душам умерших, что это не конец. Золотые головные уборы из осиновых листьев были найдены в захоронениях третьего тысячелетия до нашей эры в Месопотамии.
I (Idho)
Пятое дерево — тис, дерево смерти во всех европейских странах, посвященное Гекате в Греции и Италии. В Риме черных быков в венках из тиса приносили в жертву Гекате, чтобы тени напились их свежей крови. Тис упоминается Павсанием как дерево, рядом с которым Эпаминонд нашел на горе Итоме бронзовую урну с описаниями тайных мистерий в честь Великой Богини, выбитыми на скрижали из олова. По другую сторону от урны рос мирт, который (как станет ясно из главы тринадцатой) был греческим эквивалентом бузины, смертельной согласной буквы К. То, что скрижаль была из олова, примечательно, ибо древние греки ввозили олово из Британии и Испании. В Ирландии тис был «гробом для вина», так как из него делались бочки. В ирландском сказании о Наойсе и Деирдре тисовыми палками проткнули тела любовников, чтобы разделить их, но палки укоренились и стали деревьями: возможно, теми самыми, что сплетаются своими ветвями над Армагским собором. В Британии говорят, что тисы в церковном дворе протягивают корни ко рту всех трупов. Из тиса выходят самые лучшие луки, о чем римляне узнали от греков, и отсюда пошли разговоры о жестокости тиса. Похоже, что латинское taxus (тис) связано с греческим toxon (лук) и toxicon (яд, которым смазывали стрелы). Древние ирландцы как будто пользовались ядовитой смесью ягод тиса, чемерицы и сивца. Джон Эвелин в «Silva» (1662) указывает на то, что тис не заслужил свою репутацию отравителя, «что бы Плиний ни говорил о его тени, или о воздухе вокруг Фасия, или о судьбе Кативулка, описанной Цезарем, а также какие бы страхи ни вызывали его ягоды во Франции, Испании или Аркадии». Коровы и лошади едят его листья без всякого вреда для себя, говорит Эвелин, но потом он все же делает предположение насчет того, что смертелен «настоящий taxus». О том, что тисом пользовались английские ведьмы, упоминается в «Макбете», где котел Гекаты содержит:
slips of yew
Silver'd in the moon's eclipse[123]
Шекспир везде называет его «дважды роковой тис» и заставляет дядю Гамлета отравить короля, влив ему в ухо сок тиса. Тис делит с дубом репутацию дерева, которое позднее прочих достигает зрелости, но живет он даже дольше дуба. Выдержанная и отполированная древесина тиса обладает невероятной сопротивляемостью перед гниением.
Одним из «Пяти магических деревьев Ирландии» был тис. Дерево Росса описано как «крепкое прямое божество» (ирландский тис отличается от британского формой, ибо его ветки растут вертикально, а не горизонтально), «гордость Банбы» (Банба была смертельной ипостасью ирландской Тройственной Богини), «магия познания и королевское колесо» — то есть буква смерти, которая заставляет колесо жизни делать полный круг. В качестве напоминания о неотвратимой судьбе каждый ирландский король носил брошь в виде колеса, которая переходила к его преемнику. Я ставлю тис на последний день года, канун зимнего солнцестояния. Ailm, пихта рождения, и Idho, тис смерти, — сестры: они стоят рядом в годовом круге, и у них почти одинаковые листья. Пихта по отношению к тису, как серебро по отношению к свинцу. Средневековые алхимики, следуя традиции античности, считали серебро металлом Луны как покровительницы рожениц и новорожденных, а свинец — металлом Сатурна, который властвовал над смертью, и оба металла они извлекали из одной руды.
Пихта, чрево серебряной боли,
Тис, гроб свинцовой печали —
Жилой одной даны, воле,
Одинаково вас откатали —
Копья вверх летят,
Одинаково нас не щадят:
«Гроб Юпитера здесь качается».
Ассирийская скульптура, изображение которой Феликс Лажард приводит в «Sur la Culte de Mithra» (1847), показывает год как дерево с тринадцатью ветками. На стволе дерева пять полос, и ветки, похожие на скипетр, расположены по шесть на каждой стороне и одна — наверху. Несомненно, это сельскохозяйственный год Восточного Средиземноморья, который начинается осенью, но соотнесенный с солнечным годом, начинающимся в день зимнего солнцестояния, ибо здесь есть маленький шар, представляющий новый солнечный год, висящий над последними тремя ветками. Кроме того, из двух стоящих на задних ногах коз, которые поддерживают дерево, тот, что справа, — козел — повернул голову так, что его рог напоминает молодой месяц и касается основания самой верхней из трех последних веток. Голова другой — козы — повернута так, что рога ее напоминают луну на ущербе, и она тянется к трем первым веткам. У нее полное вымя в соответствии со временем года, потому что первые козлята появляются на зимнее солнцестояние. Похожая на лодку новая луна плывет над деревом, а группа из семи звезд, из которых седьмая самая яркая, расположена рядом с козой, и это доказывает, что она — Амалфея, мать рогатого Диониса. Козел, стоящий справа, — ассирийский двойник Азазела, козла отпущения, приносимого иудеями в жертву[124] в начале сельскохозяйственного года. Пять полос на стволе, из которых одна в основании ствола, а другая на верхушке — пять «поворотных точек» года. На вавилонском дереве года, изображенном в той же книге, их символизируют пять веток.
В свете этих данных мы можем посмотреть по-новому на схему руки, которая использовалась друидами как сигнальный инструмент, и узнать тайну привычных названий четырех пальцев — предсказательный, дурацкий, лекарский, слуховой или ушной[125] — в терминах мифических значений букв, расположенных на них.
Небольшая разница в расположении букв в «Beth-Luis-Nion» и «Boibel-Loth»-алфавитах ничего не меняет, хотя я верю, что система была основана на значении деревьев «Beth-Luis-Nion»-алфавита, потому что в одной из старых сказок по-настоящему черная ночь описана поэтом как ночь, когда нельзя отличить дубовый лист от орехового и увидеть пальцы собственной вытянутой руки. На предсказательном пальце находится «Duir», бог-дуб, первый из всех деревьев обойденный «Luis», рябиной, защищающей от молнии; на дурацком пальце — «Tinne», рыцарь-падуб, Зеленый Рыцарь, который появляется в старых английских «рождественских играх», отголоске сатурналий, как Дурак, которому отрубают голову и который оживает как ни в чем не бывало; на лекарском пальце — «Coll», мудрый орех, который еще и умелый лекарь; внизу ушного пальца — по-французски doigt auriculaire — две смертельные буквы «Ruis» и «Idho», отчего у него есть дар пророчества: французы до сих пор говорят о человеке, который получает информацию из некоего таинственного источника: «Son petit doigt le lui dit». Название «ушной» обычно объясняется тем, что «этим пальцем легче всего залезть в ухо», однако более раннее значение его имени — «тайно шептать на ухо». Возможно, именно этим пальцем галльские и британские друиды закрывали уши, чтобы обрести вдохновение. В Западной Европе мистическое значение приписывалось ему очень давно, судя по множеству сказок, в которых рассказывается о потере мизинца или, например, маленького пальца на ноге дочерью великана-людоеда: герой сказки находит палец, благодаря чему получает от великана разрешение взять в жены его дочь. Эти истории встречаются в Бретани, в Лорейне, в Западной Шотландии, в Испании и Дании. В «Сказании о Талиесине» речь идет о таинственным образом отрубленном пальчике жены Элфина.
«Палец кольца» — второе название лекарского пальца. Римляне и греки, защищая свою мужскую силу, печатки (в основном железные) носили на большом пальце, посвященном Венере, ибо большой палец — символ фаллоса, а железо — дань мужу Венеры, богу-кузнецу Вулкану. Но обручальные кольца они надевали на четвертый палец левой руки. Этому обычаю Макробий в пятом веке нашей эры дал два объяснения: во-первых, это палец, меньше других участвующий в каких бы то ни было действиях и наименее подвижный, поэтому на нем безопаснее всего носить драгоценные камни, и, во-вторых, от этого пальца артерия идет к самому сердцу (в этом он положился на авторитет писателя первого века Аппиана). Артерия, идущая к сердцу, скорее нечто астрологическое, нежели анатомическое, хотя тоненькая венка, которую древние не отличали от артерии, видна в основании пальца. В позднем классическом соотношении человеческого тела и планет бог-солнце и врачеватель Аполлон властвует над сердцем, как Венера властвует над почками, Меркурий — над легкими, Диана (Луна) — над головой, и так далее. Таким образом, четвертый палец выбран, потому что защитное кольцо из золота в честь бога Аполлона управляет сердцем как вместилищем долгой любви. Легенда об артерии упоминается в медицинском контексте немецким гуманистом шестнадцатого века Левином Лемнием, который пишет, что «лекари древности, давшие название „лекарского" этому пальцу, им смешивали свои лекарства, так как теория гласила, что если яд коснется даже кончика пальца, то попадет прямо в сердце».
Очевидно, что эта система выжила в популярной хиромантии, которая в основном сложилась в позднеклассическую эпоху. Хироманты считают, что указательный палец находится в ведении бога-дуба Юпитера, средний — рождественского дурака Сатурна, безымянный (по-немецки его еще называют «золотым») — Солнца, ибо бог-солнце Аполлон позднее стал покровителем врачевателей и богом мудрости, а мизинец — Меркурия в его ипостаси проводника душ мертвых. Луне принадлежит нижняя часть ладони, ибо она — богиня подземного мира, от которой Меркурий получает свое вдохновение. Венера — это большой палец (как символ фаллоса), а Марс — центр ладони, в которой зажимают оружие, и основные линии руки образуют его инициал М. На бронзовой руке из Фригии, посвященной Зевсу Сабазию (сельскому Юпитеру), помещен маленький человечек во фригийской шапке и фригийских штанах, стоящий на голове барана с поднятыми вверх тремя пальцами — большим, указательным и средним — в так называемом латинском благословении: Венерин палец означает размножение, Юпитеров — счастливое покровительство, Сатурнов — дождь. Руку он держит так, чтобы ладонь располагалась точно так же, как большая ладонь, а на указательном пальце у него сидит орел Юпитера. Впрочем, это не столько благословение, сколько жест, призывающий ко вниманию перед началом речи. Греческие и римские ораторы никогда о нем не забывали. Дьявольское благословение, все еще принятое у фригийских островитян, совершается указательным пальцем и мизинцем правой руки, тогда как остальные пальцы прижаты к ладони. Это — призыв к рогатому богу ведьм с его счастливым правым рогом и несчастливым левым, символизирующими власть над добром и злом.
Палец Аполлона связан с тополем в истории о боге-солнце Фаэтоне, которого оплакивали его сестры, когда он умер: они были превращены в тополя, а их слезы — в мед, посвященный Аполлону.
Палец Сатурна связан с вереском в истории об Осирисе, египетском Сатурне. Осирис был заключен в вереск[126], и самая нижняя согласная на мизинце, камыш, посвящена Осирису как царю Египта. Судя по словам знатока старины четырнадцатого века Ричарда из Сиренстера, богатые южные бретонцы третьего века нашей эры носили золотые кольца на пальце Сатурна. В «B. L. F»-алфавите этот палец принадлежит Брану, который, как они к тому времени могли узнать от римлян, отождествляется с Осирисом. Ношение кольца на этом пальце, естественно, выражало надежду на воскрешение.
Большой палец Венеры связан с пальмой, посвященной оргиастической богине Исиде, Латоне, или Лат. Лат была мaтерью набатейского Дусареса, бога вина, которому поклонялись в Египте. Самая нижняя согласная на большом пальце — виноградная лоза.
Палец Юпитера связан с дроком, ибо весенние костры из дрока жглись в его честь как бога пастухов.
Связь пальца Меркурия с тисом определена тем, что Меркурий проводит души к месту, где владычествует богиня смерти Геката, аlias его мать Майя, которой посвящен тис.
Естественно, самая чувствительная часть руки, кончик указательного пальца, должна принадлежать предсказателю «Luis». Однако все деревья кончиков пальцев — «Luis» — рябина, «Nion» — ясень, «Fearne» — ольха, «Saille» — ива — использовались в гаданиях и предсказаниях. Возможно, это проливает свет на ирландский поэтический ритуал, называемый Dichetal do Chennaib (рассказ из кончиков пальцев), который требовал от поэта высокого мастерства и который доктор Джойс описывает как «изложение импровизированного предсказания или поэмы, якобы сотворенных при помощи некоего мнемонического приспособления, в котором большую роль играли кончики пальцев». Святой Патрик, упразднивший два других обряда прорицания, Imbas Forasnai — «узнавание по ладони» и еще один, подобный этому, так как они предполагали предварительное жертвоприношение демонам, разрешил «прорицание по кончикам пальцев», потому что в нем такого жертвоприношения не подразумевалось. В Словаре Кормака о Dichetal do Chennaib сказано так:
В мое время поэт исполнял обряд прорицания по кончикам пальцев таким образом: «Когда он видел перед собой человека или вещь, он создавал стихи, кончиками пальцев или в душе, не задумываясь, а одновременно слагая и произнося их».
Не очень верится в мнемонический трюк, предполагающий, что поэт пользовался пальцевым алфавитом, скорее поэт впадал в поэтический транс и пользовался кончиками пальцев как проводниками пророчества, поскольку Dichetal do Chennaib всегда упоминается вместе с двумя другими ритуалами, в общем той же природы.
(Как раз в это время у меня в кончиках пальцев началось пощипывание, и когда я дал им карандаш, они записали следующее заклинание:
Силы дерев, кончики пальцев,
Первый из четырех,
Откройся мне, поэту,
Барабанящему себя по лбу.
Березовый сучок, даруй
Большому пальцу
Весть о любви —
Громкую, как стук сердца.
Рябины сучок, даруй
Указательному пальцу
Разгадку загадки,
Ключ к которой потерян.
Ясеня сучок, даруй
Среднему пальцу,
Знатоку погоды,
Спасенья от ветров.
Ольхи сучок, даруй
Безымянному пальцу
Знание всех болезней
Сомневающейся души.
Ивы сучок, даруй
Моему мизинцу
Полное признание
Сгнившего трупа.
Пять деревьев,
Пять моих пальцев,
Все откройте поэту,
Стучащему себя по лбу.)
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.