Роберт Грейвс. Белая Богиня (220)

РОБЕРТ ГРЕЙВС \ ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \

МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯ\ ЭТИКА \ ЭСТЕТИКА\ ПСИХОЛОГИЯ\

ГОМЕР ИЛИАДА \ ГОМЕР ОДИССЕЯ

Инах, речной бог и легендарный царь Аргоса, был отцом и богини Ио, которая стала Исидой, достигнув Египта, и героя Форонея, прародителя пеласгов, которого мы уже отождествили с богом Браном, alias Кроном. Исидор был сотечественником Гигина (который рассказал легенду о возвращении Меркурия в Грецию из Египта с алфавитом пеласгов), и он отличал египетский алфавит от иероглифического и демотического письма, утверждая, что обычный греческий алфавит изобрели финикийцы.
Из чего была сделана сумка Меркурия, можно узнать из параллельного мифа о Мананнане, сыне Лира, гаэльском солнечном герое, предшественнике Финна и Кухулина, который нес сокровища моря (то есть тайну алфавита морских людей) в сумке, сшитой из кожи журавля, и из мифа о Мидере, гаэльском боге подземного царства, похожем на бриттского Арауна (красноречие), короля Аннума, который жил в замке на острове Мэн, принадлежавшем Мананнану, где три журавля сторожили у ворот, отгоняя пришельцев: «Не входите! Идите прочь! Держитесь подальше!» Сумка Персея, возможно, тоже была из кожи журавля, ибо журавль — священная птица Афины и Артемиды, отождествлявшейся с ней в Эфесе, и он вдохновил Гермеса на изобретение букв. Летящие горгоны — скорее всего журавли с лицами горгоны[140], они сторожат тайну журавлиной сумки, защищаемой также головой горгоны. Неизвестно, что представляла собой Журавлиная пляска, согласно Плутарху, привезенная на Делос Тезеем, разве что ее исполняли вокруг рогового жертвенника хороводом, воспроизводившим то сходящиеся, то расходящиеся ходы лабиринта. Мне кажется, это — имитация любовного танца журавлей, и каждое движение состояло из девяти шагов и одного прыжка. Полварт пишет в «Полете с Монтгомери» (1605):
На девятом шаге
Прыгай и лети, журавль
Девять шагов подтверждают то, что журавль посвящен Тройственной Богине, и в знак этого посвящения шея журавля покрыта белыми и черными перьями и сквозь них просвечивают красноватая кожа или (как у нумидийского или балеарского журавля) красные сережки. Журавли совершают свои красивые перелеты от тропика Рака в Арктику и обратно дважды в год на очень большой высоте и с громкими криками. Возможно, поэтому их связали с гиперборейским культом, где они стали посланцами на другую сторону земли, которая находится за спиной Северного ветра. Однако символом Тота, который изобрел иероглифы, был ибис, другая болотная птица, посвященная луне. Греки отождествляли Тота с Гермесом, проводником душ и посланцем богов, которого Ферекид называл «ибисоподобный». Итак, Гермесу приписывается изобретение алфавита после того, как он понаблюдал за полетом журавлей, и журавль берет на себя ученость ибиса, который не посещал Грецию.
Особенностью болотных птиц типа журавля и цапли является то, что когда они наловят в реке достаточно рыбешек для птенцов, они раскладывают их на берегу хвостами вместе в виде круга, который изначально был символом солнца и жизни царя. Наверное, это удивляло древних, как удивило меня, когда я мальчишкой увидел цаплю, вытворявшую такое в Северном Уэльсе на реке Нанткол. Однако натуралисты объясняют подобную странность очень просто: так цапле легче ухватить рыбешку клювом. В древней Ирландии связь журавлей с литературными тайнами подсказана толкованием их внезапного появления: это — к прекращению войны. Одной из важнейших обязанностей поэтов было разводить дерущихся, и сами поэты никогда не принимали участия в битве. В Греции связь журавля с поэтами прослеживается не только в легенде о превращении Аполлона в «журавля, фракийскую птицу», то есть в нумидийского журавля, который летал на Северное побережье Эгейского моря, но и в истории об Ивике, греческом эротическом поэте шестого века до нашей эры, который большую и лучшую часть своей жизни провел на острове Самос. Однажды в пустынном месте возле Коринфа на него напали разбойники и смертельно ранили его. Ивик крикнул пролетавшим мимо журавлям, чтобы они отомстили за него, и вскоре журавли стали кружить над головами зрителей в коринфском театре и кружили, пока один из убийц не закричал: «Смотрите, они мстят за Ивика!» Его арестовали, и он во всем признался.
Суммируем исторические данные. У нас есть греческий алфавит, состоявший из тринадцати (потом пятнадцати) согласных и пяти посвященных Богине гласных, вывезенный с Крита и получивший распространение на Пелопоннесе до Троянской войны. Он был привезен в Египет, возможно, только в Фарос, и там адаптирован к нуждам семитов финикийскими торговцами, которые вернули его в Грецию несколько веков спустя, когда дорийцы уничтожили микенскую культуру. Буквы с их семитскими названиями приспособили к существовавшей системе Эпихарма, состоявшей из пеласгийских букв и называвшейся кадмейской, наверное, из-за ее распространения в беотийской Кадмее. Позднее Симонид, поклонявшийся Дионису, модифицировал кадмейский алфавит в соответствии с некоей таинственной религиозной теорией.
Вполне правдоподобное объяснение. История греческого алфавита вышла на свет только в последние годы. Теперь известно, что алфавит появился сначала как критские иероглифы, которые в конце минойской эры были преобразованы в нечто среднее между алфавитом и слоговым письмом из пяти-десяти четырех знаков: всего лишь на четыре больше, чем в санскрите, создание которого приписывается богине Кали: каждая буква соответствовала одному из черепов на ее ожерелье. Жители Микен заимствовали критскую систему и сделали, что смогли, чтобы адаптировать ее к нуждам греков. Господа Вентрис и Чедвик в 1953 году расшифровали микенское линейное письмо В (1450–1400 годов до нашей эры), которое содержит восемьдесят восемь разных фонетических знаков. В более ранних и нескладных формах подобная система существовала на Кипре, в Карий и Ликии. (В «Илиаде», есть история о том, как Беллерофонт покинул Аргос и передал царю Ликии табличку, покрытую знаками.) Начиная с шестнадцатого века до нашей эры были сделаны три или четыре попытки упростить различные слоговые системы, имевшие хождение на Ближнем Востоке. Более других преуспели финикийцы, которые дали жизнь «кадмейским» греческим буквам. Семитские цари Сирии свои послания египетским фараонам писали ассирийской клинописью вплоть до двенадцатого века до нашей эры, но их торговцы задолго до этого пользовались финикийским алфавитом, в котором треть букв заимствована из критского алфавита, а остальные были египетскими иероглифами. Правда, трудно сказать, заимствована ли эта треть на Крите, или финикийцы взяли ее в Греции или Малой Азии.
Ничего не стоит доказать, что финикийцы придумали способ превращения слогового письма в буквенный алфавит. Профессор Юстас Глотц («Эгейская цивилизация») считает, что названия тех финикийских букв, которые не являются семитскими названиями предметов, представленных соответствующими египетскими иероглифами, не могут быть объяснены в терминах какого бы то ни было семитского языка, однако легко выводятся из критского линейного письма. Семиты, хотя и отличные торговцы, не были изобретателями, и необъяснимые названия букв поэтому скорее всего греческие. Греки-данайцы, наверное, упростили критское слоговое письмо, сотворив из него священный алфавит, и передали его финикийцам, но лишь в виде аббревиатур названий букв и в измененном порядке, чтобы сохранить тайну религиозной формулы. Самая древняя финикийская надпись найдена на черепке в Вифлееме (Палестина) и датируется шестнадцатым веком до нашей эры. Палесинайский алфавит и алфавит Рас-Шамры, возможно, были изобретены из соперничества с финикийцами. В их основе клинопись, а не Критские или египетские иероглифы. Египтяне работали над алфавитом одновременно с критянами, и трудно сказать, кто первым достиг результата. Возможно, египтяне.
Примечательно, что названия некоторых букв в ирландском «Beth-Luis-Nion»-алфавите более похожи на названия соответствующих букв в еврейском алфавите, который есть финикийский, чем в классическом греческом.

Греческий Еврейский Ирландский
Аlphа Аleph Аilm (алев)
Lota Jod Idho (вначале «ioda»)
Rhо Resh Ruis
Beta Beth Beth
Nu Nun Nion или Nin
Еtа Heth Eadha (dh=th)
Mu Mim Muin
O (micron) Ain Onn

С другой стороны, оставшиеся греческие буквы очень похожи на соответствующие еврейские, тогда как ирландские совершенно другие.

Греческий Еврейский Ирландский
Lambda Lamed Luis
Delta Daleth Duir
Gamma Gimmel Gort
Tau Tav Tinne
Sigma Samech Saille
Zeta Tzaddi Straif
Kappa Koph Quert

Похоже, ирландский алфавит появился прежде классического греческого и названия его букв соответствуют названиям в алфавите Эпихарма, который Эвандр привез в Италию из данайской Греции. Возможно даже, в нем был правильный порядок букв.
Легенда, приписывающая Огме Солнцеликому изобретение огама, отражена в «Истории Ирландии» Китинга.
Фениус Фарса, внук Магога и. царя Скифии, обуреваемый жаждой овладеть семьюдесятью двумя языками, выделившимися во время вавилонского столпотворения, отправил семьдесят двух человек изучать их. Он основал университет в Маг Сеанойр возле Афин, которым руководил вместе с Гаделом и Каойтом. Они изобрели греческие, латинские и еврейские буквы. Гадел разделил ирландский (гэлъский) язык на пять диалектов: диалект фениев — для воинов, поэтический и исторический — для поэтов и бардов, медицинский — для лекарей и обычный — для всех остальных.
Хотя на первый взгляд это полная чепуха, дань монашеской традиции (как таинственный перевод еврейского Писания семьюдесятью двумя учеными мужами, когда каждый pаботал независимо от других в течение семидесяти двух дней на острове Фарос и все переводы оказались идентичными), чем пристальнее вглядываешься в нее, тем становится интереснее. «Маг Сеанойр возле Афин» заставляет предположить, что упоминание Вавилона навело некоего монаха на мысль прояснить непонятный текст, переместив события на Маг Сеанойр, равнину Шинар в Месопотамии, и расположив рядом еще одни Афины. На том, что алфавит был изобретен в Греции (Ахайя), настаивают «Ученые слушания», хотя в некоторых манускриптах Ахайя стала «Аккадом», а в других — «Дакией» и вся история обрела монашеский вид. В оригинале, думаю, была «Магнесия возле Афин», то есть Магнесия в Южной Фессалии. «Возле Афин» понадобилось исключительно для того, чтобы не путать с Магнесиями пеласгов — карийской (на берегу реки Меандр) и лидийской (на Герме), имеющей отношение к мифу о титане Титии. Отсюда в давние времена Геракл отправил людей жить в Гадесе, что в Испании. Три человека — Гадел, Каойт, Фениус Фарса — узнаваемы в греческой транскрипции. Каойт- Кой, гиперборейский дедушка Аполлона из Дельф. Гадел — племя на реке Гадилум, или Газель, в Пафлагонии, откуда ахеец Пелоп начал свое путешествие. Фениус Фарса — Foeneus ho Farsas (виноградный человек, который объединяет), или Феней, отец Аталанты, который первым посадил виноградную лозу в Греции. В греческих легендах этот Феней (Ойней, когда потерял свою начальную «digamma») был сыном Эгипта и явился из Аравии, видимо, из Южной Иудеи. Точно такое же описание Фениуса Фарсы дают ирландские барды, якобы он ушел из Египта, «не желая преследовать детей Израилевых», сорок два года скитался по пустыне, а потом отправился на север к «алтарям филистимлян возле Озера Ив», очевидно, имеется в виду Хеврон в Южной Иудее, известной своими рыбными прудами и каменными алтарями, а потом в Сирию, после чего оказался в Греции. Царицей Фенея была Алфея, богиня рождения, имеющая отношение к Дионису. Известно, что слово foinos (вино) критского происхождения.
Почему Фениуса Фарсу, который был предком ирланд-ских милетов, называют скифом, внуком Магога? Гог и Магог — имена, тесно связанные между собой. «Гоемагог» — Гог, сын Гога — имя великана, которого, как считается, «Брут Троянский» победил в Тотне (Девоншир) во время завоевания Британии в конце второго тысячелетия. Но где родина самого Гога Мак Гога? Ответ можно найти в Бытии (10:2), где Магог называется сыном Иафета (который в греческих мифах фигурирует как титан Иапет, отец Атланта, Прометея и Эпиметея, рожденных богиней Азией) и братом Гомера, Мадая, Иавана, Фувала, Мешеха и Фираса, то есть киммерийцев, мидян, ионийцев, тибаренов, мосхов и тирренцев. Мосхи и знавшие железо тибарены — племена, обитавшие на юго-восточном побережье Черного моря. Кочующее черноморское племя киммерийцев стало кимрами, ионийцы получили статус греков в исторические времена, но были они скорее всего эгейскими иммигрантами из Финикии. Тирренцы были эгейским племенем. Некоторые из них мигрировали из Лидии в Этрурию, другие — в Таре (город святого Павла) и Тартесс в Испании. Мидяне называли себя потомками пеласгийской богини Медеи. Гог отождествляется с северным племенем гаги, упоминающимся в надписи Аменхотепа III; «Гогариной» во времена Страбона называлась часть Армении, находившаяся к востоку от территорий мосхов и тибаренов. Дедом Магога был Ной, а Ноев Арарат находится в Армении, так что Магог иногда олицетворяет Армению, хотя Иосиф Флавий интерпретирует это имя как «скифы», но скифами в его время назывались все черноморские племена. «Гог, князь… Мешеха и Фувала», упомянутый пророком Иезекиилем (38:3), отождествляется обычно с Митридатом VI из Понта, чье царство включало земли мосхов и тибаренов.
История Фенея связана с массовой эмиграцией из Ханаана. О хананеях говорится в греческом мифе об «Агеноре, или Хнасе, царе Финикии», брате Пеласга, Иаса и Бела, отце Эгипта и Даная. Агенор захватил Грецию и стал царем Аргоса, Вероятно, его нашествие — то, которое вытеснило племена богини Дану из Греции. У Агенора были и другие сыновья, или присоединившиеся племена, помимо Фенея, Эгипта и Даная. Это были Кадм (семитское слово, означающее «с Востока»), который захватил часть того, что позднее стало называться Беотией; Килик, давший имя Киликии; Феникс, который остался в Финикии и совершенно поддался семитскому влиянию; Фасос, отправившийся на остров Фасос, что возле Самофракии; и Финей, который отправился в Тинию, что возле Константинополя, где, как рассказывают, аргонавты нашли его, замученного гарпиями. Амориты, частично обитавшие в Иудее, тоже были хананеями, судя по Бытию (10), и во времена иудейских пророков оставались приверженцами старых эгейских обычаев: мышиных праздников, царских распятий, пророчествующих змей, ячменных хлебов в честь царицы неба и добрачной проституции, но они довольно рано поддались семитскому влиянию в языке. В Бытии сказано, что хананейское царство простирается на юг вплоть до Содома и Гоморры, что были на дальнем берегу Мертвого моря. Наверное, это очень ранняя легенда, потому что в Бытии (14) сказано, что хананеев изгнали с их южной территории еламиты, что может быть датировано примерно 2300 годом до нашей эры.
Исторический смысл мифа об Агеноре заключается в том, что к концу третьего тысячелетия до нашей эры индоевропейская племенная конфедерация — часть огромной орды из Центральной Азии, которая заняла Малую Азию, Грецию, Италию, Северную Месопотамию, пошла дальше из Армении в Сирию, а оттуда в Ханаан, по дороге обзаводясь союзниками. Некоторые племена, чьи правители известны египтянам как гиксосы, пришли в Египет около 1800 года до нашей эры и были с большим трудом изгнаны два века спустя. Прилив и отлив массового движения племен, осложненные семитскими вторжениями из-за Иордана, изгнали из Сирии, Ханаана и дельты Нила множество людей, которые поклонялись Великой Богине под именами Белили, или Баалит, Даная и Кровавая (Фенисса). Один народ, чьим главным религиозным символом была виноградная лоза, пошел или поплыл вдоль южного берега Малой Азии, остановился ненадолго в Милии (древнее название Ликии), завладел Грецией незадолго до появления там индоевропейских ахейцев с севера и занял Аргос в Пелопоннесе, главное святилище рогатой богини луны Ио. Кадмейское нашествие случилось позже: похоже, что племя хананеев, сначала именовавшееся кадмейцы или восточные люди, заняло горный район на границе Ионии и Карий, названный ими Кадмея. Потом они завладели прибрежной полосой напротив Эвбеи, великолепной морской базой, которую они тоже назвали Кадмея.
В ирландском мифе Каойта называют иудеем. Наверное, это ошибка. Он не принадлежал к хабиру, как египтяне называли иудеев, но, возможно, был пеласгом, представителем известного клана священнослужителей в Самофракии — кабиров. Таким образом, в легенде как будто говорится о соглашении насчет общего пользования буквами, достигнутом в Магнесии в микенские времена ахейцами, персонифицированными Гаделом и захватившими Грецию, хананейскими пришельцами, персонифицированными Фениусом Фарсой, и пеласгийскими аборигенами Греции, персонифицированными Каойтом, — все они поклонялись виноградной лозе. Число 72 предполагает религиозную тайну, имеющую отношение к алфавиту, и оно связано с «Boibel-Loth»-алфавитом и «Boibel-Loth»-алфавитом, ассоциируясь в обоих случаях с числом 5 (количеством диалектов).
Самая знаменитая школа греческой древности принадлежала кентавру Хирону и находилась на склоне горы Пелион в Магнесии. Среди его учеников были Ахилл Мирмидонянин, сын морской богини Фетиды, аргонавт Ясон, Геракл и все остальные знаменитые герои поколения до Троянской войны. Хирон прославился своим искусством охотника, врачевателя, музыканта, гимнаста и прорицателя, и его учителями были Аполлон и Артемида. Умер он, случайно раненный Гераклом, и стал Стрельцом в греческом Зодиаке. Очевидно, он был не понаслышке знаком с критской культурой, которая достигла Фессалии через порт Иолка, и с культурой Эллады. Считалось, что он сын Крона.
Очевидно, мы можем позволить себе еще одну идентификацию: Фениуса Фарсы с «Амфиктионом», основателем Союза Амфиктиония или Союза Соседей. Магнесия входила в эту древнюю федерацию двенадцати племен (афиняне были самыми сильными), члены которой встречались каждую осень в Анфиле возле Фермопил и каждую весну — в Дельфах. «Амфиктион» — сын Девкалиона (сладкое вино), чьей матерью была критская морская богиня Пасифая, и Пирры (красной) — греческих Ноя и его жены. Сам он был «первым человеком, смешавшим вино с водой». Характерно, что он взял в жены Кранаю, наследницу Аттики, уже упоминавшуюся как ипостась Белой Богини, изгнал своего предшественника и установил алтари Фаллическому Дионису и нимфам. Нам известно, что Амфиктион — не настоящее его имя: Союз возник в честь ячменной богини Деметры, или Данаи, ибо она являлась Покровительницей Соседей (Амфиктионида) и осенние жертвы приносились ей. но таков был обычай в Греции в классические времена, а также в Британии и Ирландии — отрицать способность женщин создать или изобрести что-то ценное. Итак, «Амфиктион» стал мужским суррогатом Амфиктионии, в точности как «Дон, король Дублина и Лохлина» — ирландской богини Дану, и, я уверен, великан Самот, в честь которого Британия когда-то звалась Самотея, — Белой Богини Самофеи, ибо Самоту ранние британские историки, цитируя вавилонянина Бероса, приписывали изобретение букв, астрономии и других наук, обычно причисляемых к изобретениям Белой Богини. А так как Амфиктион «соединил» разные государства и был виноградным мужчиной, то мы можем называть его «Феней» или «Дионис».
Самое раннее греческое упоминание об изобретении вина мы находим у Павсания (Х.38). Во времена Оресфея, сына Девкалиона, белая собака ощенилась прутом, который он посадил и из которого выросла виноградная лоза. Белая собака, несомненно. Тройственная Богиня Амфиктиония. Из Союза Амфиктионии восемь племен были пеласгийскими и, согласно Страбону, Каллимаху и «Схолиям к „Оресту" Еврипида», первоначально правил им Акрисий, дед Персея. Однако создание Союза в классические времена относили к 1103 году до нашей эры, и в него включали ахейцев Фтиотиды, которых во времена Акрисия еще не существовало. Подведем итог. Четыре племени пеласгов были вытеснены во время греческих нашествий.
Святой Павел цитировал греческую поговорку: «Критяне всегда лжецы»[141]. Их называли врунами по той же причине, по которой так называют поэтов: они позволяли себе по-своему смотреть на мир. И в первую очередь потому, что они оставались глухи к пропаганде олимпийских богов, которая тысячу лет утверждала всемогущего вездесущего отца Зевса — того самого Зевса Громовержца, который прогнал порочных старых богов и навсегда установил свой сверкающий трон на горе Олимп. Настоящие критяне говорили: «Зевс мертв. Его склеп можно видеть на вершине одной из наших гор». Они говорили это без тени насмешки, желая всего-навсего констатировать, что задолго до того, как стать всемогущим и вездесущим, Зевс был старомодным царем-солнцем, ежегодно приносившимся в жертву, и слугой Великой Богини, а его останки обычно хоронили на горе Иакте. Они не лгали. На Крите в минойскую эпоху не было бога-отца, и их слова подтверждают недавние археологические раскопки на этой самой горе. Пеласги Лероса имели примерно такую же репутацию, как критяне, но, по-видимому, они не были такими упрямыми в своем следовании традициям, если судить по греческой эпиграмме: «Лериане все плохие, все до одного, если не считать Прокла, но и он лерианин».
Ирландские и валлийские историки давних времен тоже считаются лжецами, потому что их записи датируются слишком ранней эпохой и не могут соответствовать принятым библейским датам или неискоренимой теории, что до Римлян население Британских островов было невежественным и не имело ни собственной литературы, ни собственного искусства, зато занималось татуировками. Действительно, пикты и бритты татуировали себя, как даки, фракийцы и моссинеки, и вполне живописно. То, что для этих целей они пользовались красителем из вайды, говорит об их высокой культуре, так как получение краски из вайды, о котором знали еще древние ирландцы, — очень сложный процесс. Возможно, синий цвет был священным цветом богини Ану[142]. Я не имею в виду, что эти легенды избежали небрежного или нечестного редактирования на всех стадиях религиозной истории, но, по крайней мере, они заслуживают не меньшего доверия, чем греческие, и, возможно, более достоверны, чем еврейские, единственно потому, что древняя Ирландия меньше пострадала от войн, чем Греция или Палестина. Исключение из поля зрения ирландцев или валлийцев как несмышленых детей имеет лишь одно великое преимущество: оно освобождает историка от обязанности учитывать эти древние народы в своих разнообразных научных штудиях.
Современная цивилизация предоставляет ученому лишь одно место, где он может спокойно заниматься науками, — это университет. Но в университете надо быть очень осторожным, чтобы не выделиться из среды коллег и, главное, не опубликовать чего-нибудь еретического. Ортодоксальные мнения в основном базируются на теории политической и моральной целесообразности, изначально приукрашенной под влиянием олимпийской религии, которая является единственным ценным даром язычества христианству. И не только христианству. Двадцать пять лет назад, когда я был профессором английской литературы в Королевском Египетском университете в Каире, мой коллега, слепой профессор арабской литературы, оказался настолько неосторожен, что в одной из своих лекций предположил, будто Коран содержит некоторые метрические отрывки домохаммедовых времен. Эта ересь стала великолепным предлогом для нерадивых студентов объявить профессору войну. Ректор поставил его перед альтернативой — или потерять работу, или отказаться от своих слов. Он отказался. То же самое часто случается в излишне религиозных американских университетах. Например, какой-нибудь помощник профессора делает предположение, что кит не глотал Иону, и подкрепляет его цитатами из трудов уважаемых естественных историков. Он покидает университет в конце учебного года, если не раньше. В Англии дела обстоят не так плохо, но и не хорошо. Сэр Джеймс Фрэзер сумел до самой смерти сохранить за собой прелестные комнаты в Тринити-колледж Кембриджского университета, с величайшей осторожностью и методичностью обходя опасные углы: он словно открыл запретный остров, так и не объявив во всеуслышание о его существовании. Он говорил-не-говоря, что христианская легенда, догма, обряды — более благопристойный вариант великого множества примитивных и даже варварских верований, а едва ли не единственный оригинальный элемент христианства- личность Христа. Недавние изыскания, которые я предпринял касательно источников христианства, истории американской революции и частной жизни Мильтона (три опасных темы), удивили меня. Насколько же учебники намеренно неправильны! Пес, Чибис и Косуля очень давно пошли в услужение к новым олимпийцам.
Однако вернемся к доктору Макалистеру, который не принимает ирландские алфавиты, состоявшие из тринадцати согласных, и утверждает, что у друидов не было никакого алфавита до «BLFSN», заимствованного из «Формелло-Серветри». Он не отмахивается от вопроса, почему общее название всех ирландских алфавитов — «Beth-Luis-Nion», а ведь это означает, что изначальная последовательность была «В.L.N», а не «В.L.F», но предлагает сложное построение, не подкрепленное доказательствами. Он заявляет, будто друиды Южной Галлии взяли из «Формелло-Серветри» алфавита следующие буквы:

В.L.N.F.S., М.Z.R.G.NG., Н.С.Q.D.Т., А.Е.I.O.U.

Этот их первый алфавит якобы просуществовал так долго, что дал название ирландскому алфавиту. Макалистер далее делает предположение (без эпиграфических подтверждений), что переходный алфавит был составлен умным фонетистом:

В.F.S.L.N., М.G.NG.Z.R., Н.D.Т.С.Q., А.O.U.E.I.

И после этого порядок окончательно установился (по крайней мере в Ирландии) следующим образом:

В.L.F.S.N., Н.D.Т.С.Q., М.G.NG.Z.R., А.O.U.Е.I.

К этому надо прибавить пять «дифтонгов», как он, в общем-то, неправомерно называет комбинации гласных, соотнесенные с чужеземными буквами, для которых в качестве значков использовались пять из шести дополнительных букв «Формел-ло-Серветри»-алфавита. Он не отрицает, что «Beth», «Luis», «Nion» являются тремя названиями деревьев, но считает их условными эквивалентами названий букв «Формелло-Серветри»-алфавита, которые, он пишет, сохраняли первоначальную семитскую форму вплоть до пятого века до нашей эры. Эти три слова подбирались просто по первым буквам, и L (Luis) рябина могла бы с тем же успехом быть лиственницей.
Возможно, рассуждение Макалистера и имело бы смысл, если бы друиды не были знамениты своими священными рощами и культом деревьев и если бы старая последовательность букв-деревьев не имела такой религиозной значимости, что даже более поздний «В.1-,Р.8.М.»-алфавит с его неправильным положением буквы N не смог стереть память о ней. Доктор Макалистер может рассматривать «Beth-Luis-Nion», огам деревьев, как нечто «искусственное», однако деревья в нем расположены в зависимости от времени года, чему есть серьезные мифологические основания, в то время как та изначальная последовательность, которую представляет он, не имеет никакого смысла, если не считать первых пяти букв, расположенных в традиционном порядке. Что до меня, то я не могу поверить его объяснениям. Дуб и бузина не могут меняться местами. Нельзя пренебрегать латинской поговоркой: «Не из каждого дерева получится статуя Меркурия». Только в шутку кто-нибудь может отправиться за орехами или плодами боярышника морозным утром.
Где-то в пятом веке до нашей эры буквы «Формелло-Серветри»-алфавита были заимствованы друидами в Южной Галлии для описания всего того, что не являлось запретным, и распространились в Британии и Ирландии. Чужеземные буквы добавили к уже существовавшему тайному «Boibel-Loth»-алфавиту, названия букв которого составляли заклинание в честь Небесного Геракла. Однако это не доказывает, что у друидов раньше не было алфавита, начинавшегося с В, L, N, но с совершенно другими названиями букв, относящимися к более варварскому религиозному культу, оставленному на память потомкам в «Песне Амергина» и помещенному в традиционную последовательность березы, рябины, ясеня, ольхи, ивы и так далее. Или что историческая легенда, над которой снисходительно посмеивается доктор Макалистер и согласно которой алфавит был известен в Ирландии за много веков до того, как «Формелло-Серветри»-алфавит достиг Италии, — выдумка более поздних времен. Если мы сумеем доказать, что «В.L.F.S.N»-алфавит является логическим развитием «В.L.N.F.S»-алфавита деревьев, и установим его связь с новой религией, не придумывая переходных форм, существование которых ничем не подтверждено, тогда все это будет иметь и поэтический, и прозаический смысл. Религиозная необходимость — гораздо более уместное объяснение перестановок в алфавите, чем фонетическая теория, которую доктор Макалистер считает единственно ответственной за возможные изменения в порядке «Beth-Luis-Nion»: разумные люди во всем мире противостоят попыткам ученых фонетистов улучшить их привычный алфавит, базис всего познания и самое первое, чему они учатся в школе.
Неужели мы не найдем ответ на вопрос в «Битве деревьев»? Что отличает «В.L.F.S.N.» от «В.L.N.F.S», так это то, что буква N («Nion»), то есть ясень — священное дерево бога Гвидиона — переставлен из мертвого времени года, когда почки на нем еще не распускаются, на два месяца вперед, когда он весь покрыт зелеными листьями, в то время как ольха («Fеаrn»), священное дерево бога Брана, которое отмечает выход солнечного года из повиновения Ночи, заняла место ясеня. «В.L.N.F.S»-алфавит — это победа, одержанная Гвидионом над Браном. Но разве не странно, что за несколько лет до Битвы деревьев в Британии и поражения буквы F греки напали на свою букву F, оставив ей лишь значение числа 6? Когда буквы поменялись местами, случилось гораздо большее. Ясень Гвидиона (N) занял место пятой согласной «Saille», ивы (S), посвященной Меркурию, или Арауну, а Гвидион стал пророчествующим богом. Также Аматаон, который был богом ивы (S), занял место Брана (F) и стал богом огня в услужении своего отца Бели, бога света. Брану при этом ничего не оставалось, как вступить во владение морским ясенем, оставленным Гвидионом, и отправиться в свое знаменитое плавание к ста пятидесяти островам. Впрочем, плавание не было для него чем-то новым, Вергилий донес до нас сведения о том, что первые суда, спущенные на воду, делались из ольхи.