Шекспир. Антоний и Клеопатра (36)

 Хармиана

 О госпожа!
 Не надо так!

 Ирада

 Она мертва.

 Хармиана

 Царица!

 Ирада

 Царица!

 Хармиана

 Господа моя! Царица!

 Ирада

 О повелительница египтян!
 Властительница!

 Хармиана

 Тсс... Ирада, тише!

 Клеопатра

 Нет, не царица; женщина, и только.
 И чувства так же помыкают мной,
 Как скотницей последней... О, швырнуть бы
 Богам бездушным скипетр мой в лицо
 И крикнуть, что и я была богиней,
 Пока они алмаз мой не украли!..
 Нет сил терпеть. Грызет меня страданье,
 Как пес взбесившийся. Так разве грех
 Войти в заветное жилище смерти
 Незваной гостьей? - Девушки, что с вами?
 Мужайтесь! Что с тобою, Хармиана?
 О милые мои! - Померкло все.
 Иссяк источник света. - Соберите
 Все ваше мужество, солдаты. С честью
 Вождя мы похороним, а потом,
 Как римлянам бесстрашным подобает,
 Заставим смерть объятья нам открыть.
 Как холодна немая оболочка,
 В которой прежде жил могучий дух!
 Нет больше друга, он ушел от нас,
 Но мы его нагоним в смертный час.

 Уходят, унося тело Антония.


АКТ V

СЦЕНА 1
 Лагерь Цезаря близ Александрии.

 Входят Цезарь, Агриппа, Долабелла, Меценат, Галл, Прокулей и другие.

 Цезарь

 Скажи, чтоб он сдавался, Долабелла.
 Разгромлен он; его сопротивленье
 Бессмысленно.

 Долабелла

 Я повинуюсь, Цезарь.
 (Уходит.)

 Входит Деркет с мечом Антония в руках.

 Цезарь

 Ты кто такой? Как смел ты появиться
 Пред нами с окровавленным мечом?

 Деркет

 Меня зовут Деркет. Служил я честно
 Антонию, который, как никто,
 Заслуживал, чтобы ему служили.
 Пока он мог стоять и говорить,
 Он был мне господином. Жизнь свою
 Я не щадил в борьбе с его врагами.
 Захочешь взять меня к себе на службу, -
 Тебе я буду верен, как ему.
 А нет, - ты властен над моею жизнью.

 Цезарь

 Что это значит?

 Деркет

 Что Антоний мертв.

 Цезарь

 Не может быть. Обвал такой громады
 Вселенную бы грохотом потряс.
 Земля должна была бы, содрогнувшись,
 На городские улицы швырнуть
 Львов из пустынь и кинуть горожан
 В пещеры львиные. Его кончина
 Не просто человеческая смерть.
 Ведь в имени "Антоний" заключалось
 Полмира.

 Деркет

 Да. И все же умер он.
 Он пал не от секиры правосудья,
 Не от наемного кинжала. Нет,
 Та самая рука, которой он
 В историю вписал свои деянья,
 Найдя решимость в мужественном сердце,
 Пронзила это сердце. Поглядите,
 Вот вынутый из раны меч; на нем
 Застыла благороднейшая кровь.

 Цезарь

 Друзья, вы все омрачены печалью.
 Клянусь богами, что такой рассказ
 Достоин царских слез.

 Агриппа

 Как это странно,
 Что достиженье нашей высшей цели
 Оплакивать природа нам велит.

 Меценат

 Его достоинства и недостатки
 Боролись в нем с успехом переменным.

 Агриппа

 Он человеком был редчайших качеств;
 Пороки же богами нам даны,
 Чтоб сделать нас людьми, а не богами.
 Как Цезарь потрясен!

 Меценат

 Пред ним открылось
 Огромнейшее зеркало, и в нем
 Увидел он себя.

 Цезарь

 Увы, Антоний,
 Вот до чего ты мною доведен!
 Но что же делать, если нам пришлось
 На теле собственном вскрывать нарывы?
 Один из нас погибнуть должен был -
 Двоим нам было тесно во вселенной.
 И все ж позволь оплакать мне тебя
 Тяжелыми слезами, кровью сердца.
 Позволь, мой брат и сотоварищ мой
 По общим начинаниям и власти,
 Соратник мой и друг на бранном поле,
 Полтела моего и полдуши, -
 Позволь печалиться о том, что нас
 Так далеко друг с другом развели
 Непримиримые созвездья наши. -
 Я расскажу вам, добрые друзья...
 Нет, не сейчас, потом, в другое время.

 Входит гонец.

 Я на его лице могу прочесть,
 С чем он пришел. Послушаем. - Ты кто?

 Гонец

 Я египтянин. Госпожа моя,
 Царица Клеопатра, заперлась
 В единственном теперь своем владенье.
 В гробнице, и твоих приказов просит,
 Чтоб знать, какая ждет ее судьба.

 Цезарь

 Скажи - пускай она отбросит страх.
 Один из наших приближенных вскоре
 Ей возвестит, как мягки и почетны
 Решенья наши для нее. Ведь Цезарь
 И невеликодушье - несовместны.

 Гонец

 Ты будешь взыскан милостью богов.
 (Уходит.)

 Цезарь

 Сейчас же, Прокулей, ступай к царице,
 Скажи, что не грозит ей униженье.
 Что хочешь обещай, лишь бы она
 Из гордости себя не умертвила
 И не расстроила бы наши планы.
 Ведь если в Рим живой ее доставим,
 Запомнится навеки наш триумф.
 Итак, ступай и тотчас возвращайся
 С ее ответом.