Шекспир. Бесплодные усилия любви (17)

 Бирон

 Хваля ее, на Страшный суд приду я!

 Король

 Кто с чертом свыкся, тем не страшен ад.

 Дюмен

 Хвалить барышник клячу рад худую!

 Лонгвиль
 (указывает на свой сапог)

 Она и мой сапог - сестра и брат.

 Бирон

 Когда б глазами вымостить ты мог
 Путь перед нею, - он ее не стоит.

 Дюмен

 О, стыд! Тогда все то, что выше ног,
 Вниз головой идя, она откроет.

 Король

 К чему слова! Любой из нас влюблен.

 Бирон

 И клятву все нарушили, конечно.

 Король

 Оставим споры! Докажи, Бирон,
 Что наша страсть законна и безгрешна.

 Дюмен

 Грех оправдать попробуй как-нибудь.

 Лонгвиль

 У адвокатов перейми ухватки,
 Чтоб крючкотворством черта обмануть.

 Дюмен

 Примеры приведи.

 Бирон

 Они - в достатке.
 Итак, вперед, соратники в любви!
 Какой обет мы принесли? Поститься,
 Учиться и от женщин отказаться.
 Но это значит молодость предать.
 Пост не под силу юным животам,
 Грозит им воздержание недугом.
 А клятву дав учиться день и ночь,
 Мы отреклись от истинного знанья:
 Ведь в жизни есть не только созерцанье.
 Нельзя ни вам, мой государь, ни нам
 К истокам дивным знания подняться
 Без лицезренья женской красоты.
 Из женских глаз доктрину вывожу я:
 Они - тот кладезь, тот первоисточник,
 Где Прометей огонь свой почерпнул.
 Увы, корпенье вечное над книгой
 Скует наш дух и кровь оледенит,
 Равно как от чрезмерных переходов
 У путника все мускулы слабеют.
 Итак, отказ смотреть на лица женщин
 Есть в то же время наш отказ от зренья,
 От знания, которого мы алчем.
 Какой философ лучше женских глаз
 Сумеет красоту нам преподать?
 Наука - добавленье к человеку:
 Где человек, там и его познанья,
 И, взор вперяя в женские глаза,
 Мы всю науку нашу видим в них.
 О господа! Обет учиться дав,
 Мы отреклись тем самым и от книг.
 Ни вы, король, ни мы не почерпнули б
 В свинцовом созерцанье те стихи,
 Чьи пламенные строки так недавно
 Продиктовал нам взор наставниц наших.
 В мозгу коснея, прочие науки
 Скупою жатвой редко награждают
 Служителей своих за тяжкий труд.
 Одна любовь, преподанная нам
 Глазами женщин, мозг не тяготит,
 Как мертвый груз, но с быстротою мысли
 Стихийно разливается по телу.
 Она, все наши чувства изощряя,
 Им остроту двойную сообщает.
 Она дает такую силу зренья
 Любовнику, что блеск его зрачков
 Способен ослепить глаза орла.
 Слух любящего ловит даже шорох,
 Невнятный настороженному вору.
 Чувствительней и тоньше, чем рога
 Улитки, осязанье у влюбленных,
 А вкус - разборчивее, чем у Вакха.
 Любовь, затмив отвагой Геркулеса,
 Плод Гесперид всегда искать готова.
 Она мудрее сфинкса; мелодичней
 И сладостней, чем лютня Аполлона.
 Любовь заговорит - и небеса
 Баюкает согласный хор богов.
 Поэт не смеет взяться за перо,
 Не разведя чернил тоской любовной.
 Зато стихом слух дикарей пленяет
 И пробуждает в деспотах смиренье.
 Из женских глаз доктрину вывожу я:
 Лишь в них сверкает пламя Прометея,
 Лишь в них - науки, книги и искусства,
 Которыми питается весь мир;
 Без них нельзя достигнуть совершенства.
 Безумьем было от любви отречься,
 Безумье - соблюдать такой обет.
 Во имя мудрости, любезной людям,
 Любви, которой столь любезны люди,
 Мужчин, на свет производящих женщин,
 И женщин, породивших нас, мужчин, -
 Нарушим клятву, сохранив себя,
 Не то, ее храня, себя разрушим.
 Измена наша вере не противна:
 Ведь милосердье есть основа веры,
 А там, где нет любви, нет милосердья.

 Король

 Святой Амур, ура! Вперед, солдаты!

 Бирон

 Знамена развернем, и на врагов!
 Повалим их. Пусть будет, господа,
 В сраженье этом верх всегда за нами.

 Лонгвиль

 За дело. Хватит болтовни. Итак,
 Француженок мы будем добиваться?

 Король

 И покорим их. А теперь должны мы
 Придумать развлечение для них.

 Бирон

 Сперва пойдем, проводим их к палаткам.
 Пусть каждый, руку ей подав, ведет
 Свою красавицу. А пополудни
 Потешим наших дам такой забавой,
 Какую время изобресть позволит.
 Ведь танцы, игры, песни, маскарад -
 Всегда любви передовой отряд.

 Король

 Не будем медлить. Поскорее в пути.
 Упущенной минуты не вернуть!

 Бирон

 Allons! {Идем! (Франц.)} Кто сеет плевел, ржи не жнет.
 Весы судьбы точны и справедливы.
 Изменника брак с потаскушкой ждет:
 Червонца не купить за грош фальшивый.

 Уходят.


АКТ V

СЦЕНА 1

 Там же.
 Входят Олоферн, отец Натаниэль и Тупица.

 Олоферн

 Satis quod sufficit {Довольно того, что достаточно. (Лат.)}.

 Натаниэль

 Благодарю господа, создавшего вас, сударь. Беседа ваша за трапезой была
остра и назидательна, забавна без грубости, остроумна без напыщенности,
смела без наглости, учена без педантизма, оригинальна без ереси. Quondam
{Как-то. (Лат.)} на днях говорил я с одним из сотоварищей короля,
титулуемым, именуемым и называемым доном Адриано де Армадо.

 Олоферн

 Novi hominem tanquam te! {Я знаю этого человека так же хорошо, как
тебя. (Лат.)} Характер у него самоуверенный, речь заносчивая, язык острый,
взгляд высокомерный, поступь спесивая, и весь облик - надутый, смехотворный
и чванный. Он чересчур чопорен, чересчур франтоват, чересчур жеманен,
чересчур неестествен и, по правде, если смею так выразиться, чересчур
обыноземен.