Шекспир. Два веронца (18)

 Протей

 Госпожа моя,
 Скрывать не стану, я любил другую,
 Но ведь она скончалась.

 Джулия
 (в сторону)

 Я свидетель,
 Ее пока не опускали в гроб.

 Сильвия

 Допустим, это правда, но твой друг,
 Твой Валентин, он жив, а ты ведь знаешь,
 Что мы обручены, и не стыдишься
 Своей любовью друга оскорблять!

 Протей

 Идет молва, что Валентин скончался.

 Сильвия

 Тогда и я мертва, моя любовь
 Навек погребена в его могиле.

 Протей

 Позвольте воскресить ее, синьора!

 Сильвия

 Нет, воскреси любовь своей любимой,
 Иль вместе с ней свою похорони.

 Джулия
 (в сторону)

 Он этого не слышал.

 Протей

 О синьора!
 Вы так жестокосердны, но молю вас,
 Отдайте мне на память свой портрет,
 Висящий в вашей комнате. Я буду
 С ним говорить, вздыхать пред ним и плакать,
 И вашу тень, сам обратившись в тень,
 Любить неугасающей любовью.

 Джулия
 (в сторону)

 Живую, лицемер, вы разлюбили б
 И в тень бы превратили, как меня.

 Сильвия

 Мне неприятно быть кумиром вашим,
 Но вам, лжецу, пожалуй, так подходит
 Молиться тени и любить подобье,
 Что вам портрет дарю я. Завтра утром
 "Кого-нибудь пришлите за подарком.
 Покойной ночи.

 Протей

 Я спокоен буду,
 Как пленник, ждущий казни поутру.
 (Уходит.)

 Сильвия скрывается в окне.

 Джулия

 Хозяин, пойдем, что ли?

 Хозяин

 Клянусь всеми святыми, я хорошо всхрапнул.

 Джулия

 Скажи, где живет синьор Протей?

 Хозяин

 В моей гостинице. Вы поглядите, скоро уже светать начнет.

 Джулия

 А ночь из всех ночей моих бессонных
 Была и самой длинной и тяжелой.

 Уходят.


СЦЕНА 3

 Там же.
 Входит Эгламур.

 Эгламур

 Меня синьора Сильвия просила
 Зайти к ней нынче. Этот час настал.
 Я для каких-то важных дел ей нужен.
 Синьора Сильвия!

 В окне появляется Сильвия.

 Сильвия

 Кто звал меня?

 Эгламур

 Слуга и друг ваш.

 Сильвия

 Это Эгламур?
 Синьор, примите тысячу приветствий.

 Эгламур

 И столько же приветствий вам, синьора.
 Я к вам пришел так рано, чтоб узнать,
 Какой могу быть службой вам полезен.

 Сильвия

 Ты - рыцарь, мой достойный Эгламур.
 Клянусь тебе, в моих словах нет лести.
 Ты просвещенный, мудрый и отважный,
 Ты справедлив и прям. Тебе известно,
 Что всей душой люблю я Валентина,
 Но мой отец меня желает выдать
 За Турио, ничтожного глупца.
 Ты сам любил. Ты мне сказал когда-то,
 Что, безутешной горестью теснимый,
 Печалясь о возлюбленной своей,
 Ты над ее безвременной могилой
 Поклялся верным быть ей даже мертвой.
 О Эгламур, я в Мантую решила
 Уехать, - там живет мой Валентин.
 По на дорогах, говорят, опасно;
 Прошу тебя, будь спутником моим.
 Подумай, как разгневан мой родитель,
 Подумай, как в разлуке я страдаю,
 И скажешь сам, что вправе я бежать,
 Чтобы спастись от мерзкого союза,
 Который проклят небом и судьбой!
 Мой добрый друг, молю тебя всем сердцем,
 А в нем страданий - как песчинок в море, -
 Будь провожатым Сильвии несчастной!
 Но если ты не можешь, обещай мне
 Молчать о том, что я тебе открыла,
 И я тогда решусь бежать одна.

 Эгламур

 Всем сердцем вам сочувствую, синьора.
 И, зная ваших горестей причину,
 Охотно буду вас сопровождать.
 И о своей судьбе я не забочусь,
 Я лишь для вас прошу у неба счастья.
 Когда же в путь?

 Сильвия

 Сегодня ввечеру.

 Эгламур

 Где встретимся?

 Сильвия

 У брата Пьетро в келье.
 Пред ним я исповедаться хочу.

 Эгламур

 Я встречу вас у врат монастыря.
 До вечера, прекрасная синьора!

 Сильвия

 Мой добрый друг, мой Эгламур, прощайте.
 (Скрывается в окне.)

 Эгламур уходит.


СЦЕНА 4

 Входит Ланс со своей собакой.

 Ланс

 Когда слуга ведет себя, как неблагодарный пес, то господин обижается.
Но ведь его-то я воспитывал с детства. Я спас этого щенка, когда его хотели
утопить вместе с тремя или четырьмя слепыми братцами и сестрицами. Я учил
его, как настоящего пса. Меня послали поднести его синьоре Сильвии в подарок
от моего хозяина. Не успели мы войти в столовую, как он уже подобрался к
тарелке синьоры и стащил. Противно смотреть, когда собака не умеет вести
себя в обществе. Мне хотелось, чтобы он показал себя образованным псом, как
говорится - псом на все руки. Если б у меня не хватило ума взять на себя его
грех, его бы за такую проделку повесили. Ей-богу, он был бы за это сурово
наказан. Посудите сами. Он без всяких церемоний врывается в общество двух
или трех знатных собак, которые сидели под столом герцога, и, не пробыл он
там, - ну просто диву даешься! - не пробыл он там даже столько времени,
сколько нужно, чтобы помочиться. как уже все в комнате почувствовали запах.
"Гоните вон эту собаку!" - кричит один. "Это еще что за пес!" - кричит
другой. "Хорошенько его хлыстом!" - кричит третий. "Повесить его!" - говорит
герцог. Так как мне этот запах хорошо знаком, я сразу понял, что это Креб. И
вот подхожу я к малому, который собирается бить его хлыстом. "Друг, - говорю
я, - вы собираетесь бить эту собаку?" - "Да, черт возьми, собираюсь", -
говорит он. "Вы его напрасно обижаете, - говорю я, - это я наделал в
комнате". Он без дальних слов давай меня хлестать и выставил вон. Много ли
хозяев сделали бы это ради слуг? Готов поклясться, я сиживал в колодках за
те колбасы, которые он крал. Я стоял у позорного столба за тех гусей,
которых он задушил, иначе он пострадал бы за это. - А ты и думать об этом
Забыл. Но я-то не забыл, что ты наделал, когда я уходил от госпожи Сильвии.
Разве я не просил тебя не спускать с меня глаз и повторять то, что буду
делать я? Видел ли ты когда-нибудь, чтобы я вдруг поднял ногу и помочился на
юбку знатной дамы? Видел ты когда-нибудь, чтобы я творил такое безобразие?

 Входят Протей и Джулия, одетая мальчиком.