Шекспир. Генрих IV (Часть вторая) (3)

 Мортон

 Вы слишком высоки, чтоб вам перечить:
 Ваш страх не без причин, вы не ошиблись.

 Нортемберленд

 И все ж не говори, что Перси мертв.
 В твоих глазах признание читаю.
 Ты головой качаешь, словно правду
 Сказать грешно иль страшно. Коль убит он,
 Скажи; не оскорбит меня язык,
 Который сообщит про смерть его.
 Грех оболгать умершего; не грех
 Сказать, что нет в живых того, кто умер.
 Однако приносить дурные вести -
 Неблагодарный долг, и речь гонца
 Как погребальный колокол звучит,
 Нам возвещающий кончину друга.

 Лорд Бардольф

 Не верится, милорд, что сын ваш мертв.

 Мортон

 Мне горько, что я должен убедить
 Вас в том, чего бы не хотелось видеть.
 Но видел сам я: Хотспер, весь в крови,
 Усталый, тяжело дыша, с трудом
 Удары принца Гарри отражал,
 Чей натиск яростный его повергнул,
 Досель никем не сломленного, наземь,
 Откуда не поднялся он живым.
 Скажу я кратко: смерть того, чей дух
 Последних трусов зажигал отвагой,
 Едва о ней распространилась весть,
 Пыл отняла у самых закаленных;
 Его огонь в сталь наших превращал;
 Когда ж его померкло пламя, все
 В свинец тупой, тяжелый обратились.
 И как тяжеловесные предметы,
 Когда их бросят, с быстротой летят,
 Так наше войско с тяжким горем в сердце
 Такую легкость в страхе обрело,
 Что с поля ринулось, ища спасенья,
 Быстрей летящих к цели стрел. Тогда
 Был слишком рано в плен захвачен Вустер,
 А разъяренный, кровожадный Дуглас,
 Чей грозный меч три раза убивал
 Подобье короля, утратил храбрость
 И, к беглецам примкнув, их стыд украсил.
 Во время бегства, оступившись в страхе,
 Он взят был в плен. Король в конечном счете
 Победу одержал и против вас
 Направил спешно войско с принцем Джоном
 И Уэстморлендом. Вот и все известья.

 Нортемберленд

 Довольно будет времени для скорби.
 Лекарством служит яд. Будь я здоров,
 От этой вести я бы захворал;
 Больного же, она меня целит.
 И как бедняга, сломленный горячкой,
 Чьи ноги подгибаются, как прутья,
 Под ношей жизни, вдруг в бреду, как пламя,
 Из рук сиделки рвется, - так и я,
 От мук ослабнув, в муках нахожу
 Тройную силу! Прочь, костыль презренный!
 Чешуйчатой перчаткою стальной
 Одену руку! Прочь, колпак больного, -
 Защита слабая для головы,
 Которая теперь мишенью служит
 Остервенелым от победы принцам!
 Железом увенчайте мне чело,
 И пусть нагрянет самый грозный час,
 Какой обрушат время и вражда
 На разъяренного Нортемберленда!
 Пускай целуют землю небеса!
 Пускай рука природы даст простор
 Морским волнам! Порядок пусть погибнет!
 И пусть не будет больше мир ареной
 Для медленно взрастающей вражды.
 Но пусть дух Каина в сердца вселится:
 Тогда все ринутся в кровавый бой,
 Придет конец трагедии ужасной
 И похоронит сумрак мертвецов.

 Треверс

 Вам вредно горячиться так, милорд.

 Лорд Бардольф

 Не порывайте, граф, с благоразумьем.

 Мортон

 Жизнь ваших всех приверженцев зависит
 От вашего здоровья: предаваясь
 Безумной скорби, сгубите себя.
 Милорд, вы, прежде чем сказать: "К оружью!" -
 Все взвесили превратности войны
 И все случайности. Вы допускали,
 Что сына мог сразить удар смертельный;
 Вы знали, что шагает он над бездной
 И что легко ему сорваться вниз;
 Известно было вам, что тело сына
 Доступно ранам, что отважный дух
 Помчит его в кипенье битвы, - все же
 Сказали вы: "Ступай!" - и не смогли
 Поколебать все эти опасенья
 Решенье твердое. Так что ж случилось?
 Иль принесло восстанье что-нибудь,
 Чего бы не могли предвидеть вы?

 Лорд Бардольф

 Мы все, страдающие с вами знали,
 Что в бурные пускаемся моря,
 Где шансов больше в десять раз, что мы
 Погибнем все, - и все же мы решились,
 Желанных ради благ пренебрегая
 Опасностью, грозившей нам. Мы смяты,
 Но вновь дерзнем, рискнув добром и жизнью.

 Мортон

 Да, самая пора! Мой славный лорд,
 Я слышал (достоверен этот слух),
 Что уж собрал архиепископ Йоркский
 Прекрасно снаряженные войска.
 И этот пастырь узами двойными
 Теперь связал приверженцев своих.
 Вел за собой ваш сын тела - лишь тени,
 Подобия людей, - затем что слово
 "Восстанье" разделило дух и тело;
 Они дрались насильно, против воли,
 Как пьет больной микстуру, и казалось,
 На нашей стороне лишь их мечи;
 Но, что до их ума и сердца, слово
 "Восстанье" их совсем заледенило,
 Как рыбу в озере мороз. Теперь же
 Архиепископ освятил мятеж:
 Святым и праведным его считают,
 И увлекает он и дух и тело.
 Он кровью Ричарда кропит повстанцев,
 Соскобленною с помфретских камней;
 Придал он распре вид небесной кары;
 Твердит, что ходит по земле кровавой,
 Стенающей под гнетом Болингброка, -
 И стар и млад идут за ним толпой.

 Нортемберленд

 Я знал об этом, но, сказать по правде,
 Из памяти все вытеснило горе.
 Пойдемте и обсудим сообща
 Пути отмщенья, средства обороны.
 Пошлем гонцов, - друзья прийти должны.
 Как мало их и как они нужны!

 Уходят.