Шекспир. Генрих IV (Часть вторая) (6)

 Верховный судья

 И вы причисляете себя к молодежи, когда старость наложила на вас свою
неизгладимую печать? Разве у вас не слезятся глаза? Не сухие ладони? Не
желтое лицо? Не седая борода? Не опавшие икры и не разбухший живот? Разве у
вас не сиплый голос, не короткое дыхание, не двойной подбородок и не
половинный ум? Все в вас одряхлело от старости, а вы еще смеете называть
себя молодым? Стыдитесь, стыдитесь, сэр Джон!

 Фальстаф

 Милорд, я родился в три часа пополудни с белой головой и довольно-таки
круглым животом. Что до моего голоса, то я потерял его от приветственных
возгласов и пения церковных гимнов. Не стану приводить вам других
доказательств моей молодости. Дело в том, что я стар только умом и
рассудительностью; а если кто захочет побиться со мной об заклад на тысячу
марок, кто из нас двоих лучше прыгает, пусть выкладывает денежки, и
посмотрим, чья возьмет! Что до пощечины, которую закатил вам принц, то он
дал ее как невежливый принц, а вы приняли ее как благоразумный лорд. Я
пожурил его за это, и молодой лев кается - правда, не облачившись в рубище и
не посыпав главу пеплом, а надев новый шелковый камзол и попивая старый
херес.

 Верховный судья

 Пошли господь принцу лучшего приятеля!

 Фальстаф

 Пошли господь приятелю лучшего принца! Никак не могу от него
отделаться.

 Верховный судья

 Впрочем, король разлучил вас с принцем Гарри. Я слышал, вас посылают с
принцем Джоном Ланкастерским против архиепископа и графа Нортемберленда.

 Фальстаф

 Да, этим я обязан вашей несказанной любезности. Но прошу всех вас,
остающихся дома в сладостных объятиях мира, - молитесь, чтобы армии наши
встретились в не слишком жаркий день, потому что, клянусь господом, я беру с
собой только две рубашки и вовсе не желаю слишком сильно потеть. Если день
выдастся жаркий и я буду размахивать чем-нибудь другим, кроме бутылки, -
пусть мне никогда больше не плеваться белой слюной! Не успеет завариться
опасное дело, как меня тотчас же бросают туда. Но ведь я не бессмертен.
Однако так уж у нас, англичан, исстари повелось: раз уж нам подвернется
что-нибудь хорошее, мы обязательно это затреплем. Если, по-вашему, я старик,
то меня следовало бы оставить в покое. Видит бог, я желал бы, чтобы мое имя
не нагоняло такой страх на врага. Я предпочту быть изъеденным ржавчиной, чем
быть изничтоженным от постоянного употребления.

 Верховный судья

 Ну, будьте честным человеком, будьте честным, и да благословит господь
ваш поход.

 Фальстаф

 Не одолжит ли мне ваша милость тысячу фунтов на обмундирование?

 Верховный судья

 Ни одного пенни, ни одного пенни. У вас слишком обременена совесть,
чтобы взваливать на вас бремя нового долга. Счастливого пути! Передайте
привет моему кузену Уэстморленду.

 Верховный судья и его помощник уходят.

 Фальстаф

 Пусть меня отдуют трехпудовой колотушкой, если я это сделаю. Старость
так же неразлучна со скупостью, как юность с распутством. Зато стариков
терзает подагра, а юношей язвит Венера, так что обоим возрастам достается и
без моих проклятий! - Эй, мальчик!

 Паж

 Что прикажете, сэр?

 Фальстаф

 Сколько там у меня в кошельке?

 Паж

 Семь гротов и два пенса.

 Фальстаф

 Никак не найду лекарства от карманной чахотки. Займы только затягивают
эту болезнь, - она неизлечима. - Отнеси вот Это письмо принцу
Ланкастерскому, а это - старой миссис Урсуле, которой я каждую неделю даю
клятву на ней жениться, с тех пор как у меня в бороде появился первый седой
волос. Ну, пошел! Ты знаешь, где найти меня.

 Паж уходит.

Язви Венера эту подагру, или подагра - эту Венеру! Не та, так другая
пошаливает в большом пальце моей ноги. Но не беда, если я буду прихрамывать:
свалю все на войну, и тем больше прав у меня будет на пенсию. Умный человек
все обратит себе на пользу, и я сумею извлечь выгоду из своих недугов.
(Уходит.)


СЦЕНА 3

 Йорк. Архиепископский дворец.
 Входят архиепископ Йоркский, лорд Хестингс, лорд
 Маубрей и лорд Бардольф.

 Архиепископ

 Теперь вам ясны наши цель и средства,
 И вас прошу я высказать, друзья,
 Открыто взгляд свой: ждать ли нам успеха?
 Сначала вы, лорд-маршал: ваше мненье?

 Маубрей

 Я для восстанья нахожу причины.
 Но мне хотелось бы узнать, как можем
 Еще себя усилить мы, чтоб смело,
 Уверенно сражение принять
 С могучими войсками короля.

 Хестингс

 Сейчас по спискам числится у нас
 Лишь тысяч двадцать пять солдат отборных,
 Но сверх того значительной подмоги
 Мы ждем от славного Нортемберленда,
 Чей дух огнем отмщения горит.

 Лорд Бардольф

 Итак, теперь вопрос лишь в том, лорд Хестингс,
 Возможно ль нам с наличным нашим войском
 Идти в сраженье без Нортемберленда.

 Хестингс

 Нет, только с ним.

 Лорд Бардольф

 Вот в этом все и дело.
 Раз без него мы чересчур слабы,
 Не должно нам далеко заходить,
 Пока не явится он на подмогу.
 Не следует в таком кровавом деле
 Догадок, вероятий допускать,
 Расчетов на неверную поддержку.

 Архиепископ

 Милорд, вы глубоко правы; лишь это
 Сгубило Хотспера под Шрусбери.

 Лорд Бардольф

 Вот именно; питался он мечтами,
 Как воздух, обещания глотал
 И тешился расчетами на войско,
 Которое на деле оказалось
 Ничтожнее малейшей из надежд.
 Так, обольщен, подобно сумасброду,
 Воображеньем буйным, войско на смерть
 Повел он и, зажмурясь, прыгнул в бездну.

 Хестингс

 Но никогда, поверьте, не вредило
 Надеяться на помощь, строить планы...